Из поэмы Ковёр 11

Вы издеваетесь над нами –
в наручниках интеллигент,
нет! всё не выразишь стихами,
каков, смотрите, наглый мент,
почувствовал он власть над нами,
не головой, а лишь руками
работает, не спорьте с ним –
преступником стал гражданин
добропорядочный, с ним можно,
по хамски обойтись влечёт,
всегда поможет им сексот
за правду выдать то, что ложно,
поддержат прокурор, судья.
Куда мы катимся, куда?..

Я кто на Свете безначальном
в осенней стуже от реки?
Пишу всё больше о печальном,
о тех, кто не подаст руки,
а плюнет он вослед, невежда.
И всё опять как было прежде:
хожу один по мостовой,
любуюсь ветхой синевой
над головой в осенней стуже,
где золото листвы звенит,
высоким кажется зенит.
Я никому давно не нужен,
когда безнравственная ложь
с обманом радуется сплошь.

Весна меня не задевает
и не волнует уж давно,
она всё что-то затевает –
врывается в моё окно
и скачет зайчиком по стенке,
по потолку и по коленке
и, спрыгнув на пол, вдруг замрёт...
...и новый жизни поворот,
откроется нам под сурдинку
ветров капризных злой мотив,
что по ночам так говорлив.
Последнюю растаяв льдинку,
весна ступает на порог
и приглашает в даль дорог.

Я не рисую, но рискую
остаться в бездне пустоты.
Бывает, словно бы ликую,
уйдя опять в свои мечты,
рисую снова, не рисуясь,
скажу застенчиво, балуясь
со словом нежно голубым,
как будто бы весенний дым
в глазах стоит лукаво сизый,
но глаз моих, увы, не ест...
...и это новый манифест,
наверное, уже подлизы,
сквозь линзу видится печаль…
А мне себя, увы, не жаль,

и потому взбираюсь в гору,
карабкаюсь на пик свобод,
предстала радость чтобы взору
и по колено был бы брод.
Тогда, наверное, однажды,
хоть кто-нибудь, но слово скажет
в защиту бойкого пера.
А мне, вы знаете, пора
на пике славы ухмыльнуться,
поставив точку с запятой;
мне снова скажут: “Ты постой!
Куда торопишься согнуться?
Карабкайся на пик удач,
но падать будешь, так не плачь!”