День рождения Рене Декарта
Рене Декарт: "Сомневайся во всём".
М. – Уважаемый Учитель, всю свою жизнь Вы занимались познанием мира, внесли огромный вклад во многие науки, особенно в философию. Ваше знаменитое изречение «Cogito, ergo sum», то есть «мыслю, следовательно, существую» известно всей сколько-нибудь образованной публике. В то же время многие люди вполне успешно существуют, не утруждая себя при этом серьезными размышлениями. Значит ли это, что такой способ существования свойственен только философам?
Р. Д. – Прежде всего я хотел бы выяснить, что такое философия...
М. – Действительно, что это такое?
Р. Д. – Слово «философия» обозначает занятие мудростью … под мудростью понимается не только благоразумие в делах, но также и совершенное знание всего того, что может познать человек; это же знание, которое направляет самое жизнь, служит сохранению здоровья, а также открытиям во всех науках.
М. – Человек по имени Артур Шопенгауэр, родившийся в Данциге спустя 138 лет после того, как Вы покинули этот мир, написал: «Мне моя философия ничего не дала, зато многое сохранила». Это высказывание подтверждает Ваше определение. Значит, без знания философии занятия другими науками были бы безуспешными?
Р. Д. – Философия (поскольку она распространяется на все доступное для человеческого познания) одна только отличает нас от дикарей и варваров, и каждый народ тем более гражданственен и образован, чем лучше в нем философствуют; поэтому нет для государства большего блага, как иметь истинных философов.
М. – Вам не кажется, что античные философы настолько пополнили копилку мудрости человечества, что после них нелегко придумать что-то совершенно новое?
Р. Д. – Еще в школе усвоил, что нельзя выдумать ничего столь оригинального и маловероятного, что не было бы уже высказано кем-либо из философов.
М. – Однако Вы продолжали свои изыскания как в естественных науках, так и в философии?
Р. Д. – Я родился с таким умом, что главное удовольствие при научных занятиях для меня заключалось не в том, что я выслушивал чужие мнения, а в том, что я всегда стремился создать свои собственные.
М. – Какую цель Вы себе при этом ставили?
Р. Д. – Целью научных занятий должно быть направление ума таким образом, чтобы оно выносило прочные и истинные суждения обо всех встречающихся предметах.
М. – Можно ли как-то развить свой природный интеллект и, если да, то каким образом?
Р. Д. – Для того, чтобы усовершенствовать ум, надо больше размышлять, чем заучивать.
М. – Значит, любой неглупый человек, постоянно размышляющий обо всем, с чем сталкивается в жизни, может добиться успеха в любой сфере деятельности?
Р. Д. – Мало иметь хороший ум, главное – хорошо его применять.
М. – Для этого, кроме интеллекта, нужны, вероятно, и другие составляющие успешной работы. Например, здоровье: ведь когда у человека что-то болит, ему не до научных открытий.
Р. Д. – Наблюдайте за вашим телом, если хотите, чтобы ваш ум работал правильно.
М. – Кроме того, нужна сила воли и целеустремленность, чтобы не разбрасываться на разные соблазны жизни, а целиком посвятить себя наукам.
Р. Д. – Интеллект – это страсть.
М. – Хочу Вам сообщить, что знаменитый английский драматург ХХ века Д. Б. Шоу сказал о Вас: «Интеллект – это страсть. Декарт, несомненно, извлекал из жизни больше радостей, чем Казанова». И это верно: удовольствия Казановы были краткими, а последствия иногда – крайне неприятными.
Ваши радости не зависели от внешних обстоятельств, а потому Вы в течение 20 лет предпочитали уединенный образ жизни. Где Вы его находили – в тихом деревенском уголке?
Р. Д. – Уединение нужно искать в больших городах.
М. – Действительно, в больших городах люди меньше интересуются друг другом, даже часто не знакомы с ближайшими соседями. Затворнический образ жизни позволил Вам сделать целый ряд открытий, но ведь иногда надо и отдыхать от наук. Чем Вы заполняли свой досуг – светским общением или чтением?
Р. Д. – Чтение хороших книг – это разговор с самыми лучшими людьми прошедших времен, и притом такой разговор, когда они сообщают нам только лучшие свои мысли.
М. – А не тянуло сменить обстановку, отправиться в путешествие?
Р. Д. – Беседовать с писателями других веков почти то же, что путешествовать.
М. – Конечно, мысленно мы можем вместе с автором переноситься в разные страны и века, познакомиться с огромным количеством персонажей, пережить невероятные приключения, и все это – оставаясь в уютном кресле. Но такой образ жизни доступен не каждому. Только человек духовно свободный, самодостаточный и знающий себе цену способен так жить.
Р. Д. – Истинное величие души, дающее человеку право уважать себя, больше всего заключается в его сознании того, что нет ничего другого, что ему принадлежало бы по большему праву, чем распоряжение своими собственными желаниями.
М. – Для того, чтобы правильно распоряжаться своими желаниями, нужно обладать как минимум здравым смыслом – ведь не всякие из них вообще выполнимы, а другие – лучше не пытаться осуществить – себе дороже.
Р. Д. – Здравый смысл кажется единственной вещью, которая во всём мире распределена равномерно – никто не хочет его больше, чем у него есть.
М. – Позвольте не согласиться с Вами: я бы не отказался иметь его как можно больше. Но это не отражается на моей самооценке. Можно относиться к себе довольно критически, не теряя при этом самоуважения.
Р. Д. – Уважение других дает повод к уважению самого себя.
М. – Не хотелось бы в такой степени зависеть от мнения других. Люди уважают главным образом людей благополучных, успешных, богатых и обладающих властью; остальных же считают неудачниками, как теперь принято говорить, «лузерами».
Я думаю, что не стоит огорчаться, если ты не участвуешь в гонке за призами, а живешь по своему разумению и своим возможностям. Как написал в знаменитом стихотворении «Если» Р. Киплинг, «ты – человек» при выполнении ряда условий, в частности:
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым в сущности цена одна…
Р. Д. – Люди с сильным и великодушным характером не меняют своего настроения в зависимости от своего благополучия или своих несчастий.
М. – Неужели такие люди продолжают вести привычный образ жизни, если на них обрушивается несчастье? Или они делают вид, что ничего не случилось? Что беда их не касается? Это странно.
Р. Д. – Великие люди считают, что нет большего зла, чем трусость тех, кто не может переносить беду с твердостью, и хотя они ненавидят пороки, но не ненавидят тех, кто подвержен этим порокам, а питают к ним только жалость.
М. – Ну, пороки бывают разные. Не каждый человек имеет достаточно волевой и твердый характер, чтобы не растеряться в тяжелую минуту, но, по-моему, это скорее слабость. Тут можно и посочувствовать. Другое дело, когда кто-то проявляет алчность, злобу, коварство, жестокость, бесчеловечность, – тогда возникает ненависть и к носителю этих качеств.
Мне лично также несимпатичны такие черты характера, как тщеславие и надменность. Не знаю, можно ли отнести их к порокам.
Р. Д. – Надменность – всегда порок, хотя бы уже потому, что у надменных людей нет никаких серьезных оснований уважать себя.
М. – А какой порок кажется Вам самым вредным?
Р. Д. – Нет ни одного порока, который так вредил бы благополучию людей, как зависть, ибо те, которые им заражены, не только огорчают самих себя, но и омрачают также радость других.
М. – Причем завистники не только омрачают «радость других», но нередко этих других просто сживают со света. Ведь зависть порождает ненависть, и тогда человек готов на все. Но что поделаешь – такова жизнь.
Разрешите, дорогой Учитель, поблагодарить Вас за содержательную беседу и скажите нам, далеким потомкам, какой девиз вел Вас по жизни.
Р. Д. – Сомневайся во всём.
На этом разговор с великим ученым подошел к концу…
Свидетельство о публикации №123033107865