На что похожа Ваша жизнь?

Думаю, Вы соврете, если скажете, что ни разу не задумывались на что похожа Ваша жизнь. К примеру, жизнь автора этих строк похожа на… Впрочем, к черту кокетство. Моя жизнь похожа на бесплатную компьютерную программу с ограниченным функционалом. Мне кажется, что это самое точное определение из всех определений, которые я когда-либо пытался сформулировать. Почему бесплатную, думаю объяснять не надо. А вот по поводу функционала… Да, он ограничен. Точнее, он заблокирован. И чтобы его разблокировать, я должен что-то кому-то отдать или, наоборот, что-то у кого-то приобрести. По крайней мере, мне так кажется. И здесь уже совру я, если скажу, что в этом месте мне не приходит на ум отрывок из повести Эрнеста Хемингуэя «Старик и море», в котором старик говорит, что хотел бы купить себе немного счастья, если оно где-нибудь продается. Но тут же этот усталый рыбак осознает, что если бы у него и была такая возможность, то счастье все-равно он купить не сможет: «Разве его купишь на потерянный гарпун, сломанный нож и покалеченные руки?» Когда я прочел «Старик и море» впервые, то не обратил на эти строки ни малейшего внимания. Тогда мне было 19. Так почему же, перечитав «Старик и море» в 30, эти строки уже несколько месяцев не выходят у меня из головы? (И нет никакой гарантии, что я когда-нибудь перестану их повторять). Собственно, на этом можно заканчивать, если бы не одно но. Здесь автор просит прощения за легкую двусмысленность и, вновь явившееся кокетство. Это «но» заключается вот в чем. Однажды я наблюдал такое явление. Именно явление, так как слова ситуация, событие и сцена не могут (конкретно в этом случае) в полной мере передать сущность происшедшего. Да-да, именно сущность, а не смысл, суть и т.п. Вот что конкретно я увидел: небольшая группа подростков, расположившаяся на обожаемом всеми подростками месте, — лавочке рядом с подъездом. Двое из них решили соригинальничать. Под словом «соригинальничать» я имею ввиду то, что эти двое не сидели на лавочке вместе со всеми, а просто стояли рядом. Здесь читатель может заподозрить меня в некоторой небрежности по отношению к подросткам, и чтобы не тратить время на тщательное разрешение этого вопроса, просто поверьте мне на слово, что никакой небрежности здесь нет и в помине. Вскоре любители соригинальничать поняли, что не производят должного эффекта перед ценителями сидения на лавочке и прибегли к крайним мерам. Один из них достал из кармана куртки пачку сухариков, которую он открыл так, словно открывание пачек с сухариками было его хобби, и с той же элегантностью отсыпал добрую половину в уже подготовленную ладонь своего ассистента. Дело в том, что в эти несколько секунд второй подросток выглядел исключительно как ассистент в цирке и никак иначе. Я даже подумал, что сейчас из подъезда выкатит целый оркестр (к счастью, этого не случилось). И тут они стали по очереди подбрасывать над головой по одному сухарику в надежде поймать его ртом. Когда эти действия проделывал один из подростков, другой внимательно следил за ним, подбадривал и давал необходимые наставления. И если вдруг сухарик касался мокрого весеннего асфальта, а надо признаться, что такое случалось довольно часто, то подросток, с которым произошла подобная неудача, начинал преувеличенно громко и неумело материться. Вот как раз в один из таких моментов, под аккомпанемент матерных слов, я не спеша проследовал мимо подростков и зашел в подъезд. В ожидании когда передо мной откроются видавшие виды двери лифта, я мысленно поаплодировал этим двум оригиналам (возможно, это были первые аплодисменты в их жизни, но, к сожалению, мое предположение не поддается проверке) и подумал, что старик из повести Эрнеста Хемингуэя вполне себе мог быть точно таким же оригиналом, с точно такой же потребностью выделяться. Ведь не зря же, в конце концов, он стал рыбаком! (И рыбаком первоклассным!) Да я почти уверен, что он выбрал эту профессию исключительно ради того, чтобы не числиться в рядах большинства. Ведь когда это самое большинство работает на земле — старик трудится в море. Когда за ужином после рабочего дня большинство делится со своими близкими всякой чепухой — старик чинит сети. Ветер для большинства — это природное явление, а для старика ветер — верный подсказчик. И когда я так подумал, то мне (сам не пойму почему) стало как-то спокойнее. Ведь не смотря на ограничения, старик все-таки поймал эту огромную рыбину. Значит, он не боялся ограничений. Он был выше всяких ограничений. И его жизнь была похожа на старенькую, согретую солнцем лодку, в которой он проводил гораздо больше времени, чем в своем настоящем жилище. И что-то мне подсказывает, что на самом деле старик был очень и очень счастлив. Вот теперь можно смело заканчивать эту историю, что я (не без некоторого сожаления) и сделаю.