Окончание... Фантазий на тему спасения

Я им поведал грустную историю,
Её восприняли с сочувствием и гневно.
Конечно, помянули Царскую семью,
Склонив колени с Верой и почтенно.

До некоторых пор бандитов власть
Не смела беспокоить православных.
Неодолимая к насилию страсть
Их привела к подворью Валаама,

Чтоб этот Богом данный край
Разрушить и ограбить всем на горе.
Как всюду, начали описывать иконы,
Киоты, кубки, блюда, весь алтарь.

Упаковали, вывезли в Кобону
И с золотым шитьём клобуки, псалтыри.
Отныне находился я
Под покровительством Фельдмаршала Suomi.

Весной любил послушать соловья
И Балтику объехать на пароме.
Когда свои стихи читал царю в Селе,
Я был представлен генералу Маннергейму.
Моим стихам внимал он умилённо,
Особенно: «Дай, Друг, на счастье лапу мне».
Меня приветствовала Вырубова Анна,
Мне одобрительно качая в такт ногой.
Я понимал, близка судьба ей « Анны»,
Иные эпизоды повторял по знаку головой.
Я пробовал вернуться в свой особый мир,
В мир пажитей, лугов и серых облаков
В надежде окунуться и продолжить пир,
Но видел лишь скалы да опустевший двор,
«Как Баратынский, потеряв опору».

Поэт, лишённый матери, как овощ без корней.
Питание матери даёт для взлёта силу.
Утратив связь с Землёй, валяюсь я на ней,
Как вывернутый куст, бесплодный, на Чужбине.

При встрече с Вырубовой я воспрял,
Неясно ощутив флюиды той России.
Так, словно на Казанский прибыл я вокзал
И круг моих друзей меня уж не покинет.

Я расскажу стране, как долго я молчал,
Вынашивая перлы вдохновения,
И что теперь готов в начале всех начал
Всю душу выплеснуть, отбросив сокровенья.

Я Вам скажу, как важен Василёк,
Как изумительно цветки его воздушны,
Как ласково пчела садится на цветок,
Как дуновению крыл все лепестки послушны.

Напомню Вам, как я любил цветы,
Как никогда не мял и не срывал их.
Теперь я хоть не пью, но выпил бы на «Ты»
И с ними, охмелев, спел песнь из «Октоих».

Хочу быть страстно тем, кем был,
Всё так же обнимать коров, собак и женщин,
Крутить хвосты гарцующих кобыл
И плакать с ними под метель о неге.

25.10.19