Движение 85 Студент Беря

Проходит жизнь, проходит жизнь,
Как ветерок по полю ржи,
Проходит явь, проходит сон,
Любовь проходит, проходит все,
Пройдут года, пройдут мечты,
Как белый парус вдалеке,
Лишь пустота, лишь пустота
в твоем зажата кулаке.

Михаил Гулько

++++++++++++++++++++++++++++++

Да ещё какая! У автора есть одна особенность, он не Стивен Кинг. Я не могу писать о том, чего не было. Например:

- Француз вышел из дому и остолбенел! Посреди Арбата напротив известного театра садилась летающая тарелка. Оттуда вышли двое. «Где-то я их видел», - подумал Француз.

Поэтому я пытаюсь писать только о том, что было, как бы трудно мне это не было, никто ведь больше и не пишет. Какие хребты безумия мы прошли в девяностых в целом и в бригаде лично, и с кем напились бессонниц на перекрёстках Движения. Почти 25 лет я ждал, чтобы это сделать, только недавно получилось. В нашем мире самодеятельность не приветствуется. И я почти ничего не изменил в плане характеров, кому надо, себя узнают. Я не Салман Рушди, просто так надо. Не мёртво то, что в вечности пребудет, со смертью времени и смерть умрёт. Вечно лежать без Движения может не только мертвый.

- За кого бы вы вышли замуж, если бы вам предложили, за писателя или полицейского? - За полицейского, конечно! - Писатели мало говорят вслух, много врут, с ними не интересно. Весь шум выливается в свисток. Литературные критики возводят ложь в истину, пургомёты от искусства кому хочешь голову замудрят, у них все наоборот, живая вода прозы выливается вниз и уходит в песок, предположительно, если критик хороший, в песок времени. Но есть ведь люди, которые съедают чайные листья, выпив чай? Им так хочется. А павлин красив потому, что питается ядовитой травой. Кто кого съест. Игры, в которые играют люди, люди, которые играют в игры.

«- А, - вздохнул автор, - что об этом думать, лучше сделать суши, желательно дома. Халдеи, они ведь все конченные, так учил Француз. Купить лист сушеной морской капусты, сварить рис-клейстер и закатать все их мысли в середину вместе с вареной морковкой и сырым огурцом, и плохие, и хорошие, пусть грузят только овощи. Не может вода превратиться в землю, земля в огонь и все прочее, это только названия, импутация. Есть кино, а есть говно. Умер? Лежи спокойно. Жив? Двигайся.»

Писатель обладает удивительной способностью помнить свое прошлое. Настоящее, будущее можно изменить, прошлое нет, взять обратный билет в юность. Поэтому понимать настоящее и иногда предвидеть будущее задача писателя. Кольцом веры и крюком таланта. Иначе с него спросят. Предупреждён значит вооружён, только тогда можно что-то изменить. Потому что если горит несколько свечей, а внезапный порыв ветра гасит одну, сила света остальных останется такой же. Они просто покажутся ярче в чуть возросшем мраке, возрастающем в вашей душе. Великий русский поэт Есенин писал:

- И похабничал я и скандалил для того, чтобы ярче гореть!

Есенин был пацан. Печать на нём лежала роковая, как на все пацанах. Любимая наколка в Движении была парус. Плывём куда ветер дует! Когда одного из нас убивали, или его забирала смерть, светило ярче. Криминальная жизнь это максимализм.

А если вот задуть остальные, оставив последнюю, самой яркой будет именно она. Студент и был таким вот огарком-свечой, справедливо не признанным у себя на родине дома и получившим быстрое признание в Москве, выжил, балансируя на грани, часто стоял между, видел много, знал многих, лодки многих потонули в бурных московских волнах Движения. И что? Что дальше? На голой славе долго не протянешь, голой Жорой по печке далеко не уедешь. Пацан, думай сам!

- Живи своим умом, Пчёла! - Из «Бригады».

Студент улыбнулся, сегодня ночь будет лихой. Один щёлковский, обожавший смерть, они народ глушили, публично сказал, что он петух и фраер! Сегодня он сильно об этом пожалеет. Пусть у Студента длинный нос и такой же длинный член, но кулаки что надо. И удар держит. Сначала в голову, потом в корпус. Потом в живот. Он будет с ножом? Хер! Намотает на руку куртку, победил же он в Пятигорске в ресторане одного уркагана с пикой складным зонтиком, прием «журавль клюет в шею», школа «удан». Воткнул ему спицей. Простой и точный тычок, как стиль в текстах Сорокина. Следуя знанию, появляются те, кто исполняет.

Собственно, настоящий практик восточных единоборств и есть тот, кто работает с такими, кто вооружен, работая с ними, достигает нужного уровня. Хотя «достигает» не то слово. Вначале было Слово, да речь не о том. Бог не зависит от причины, всемогущ и все такое. Вначале было молчание. Мысль изреченная есть ложь.

Студент рывком поднялся с дивана. «Сегодня отправлю в ад этого Берю», - подумал он. У того было такое погоняло. Был на зоне за ограбление по 146й, вышел, начал мести языком как помелом, Воры его предупредили.

- Прикуси язык!

Кличку «Беря» этому дурню дали на тюрьме, он говорил всем, что его дедушку репрессировал Берия. Замучал всех с этим рассказом бесконечным и стал Беря. Ум у арестантов острый! В тюрьме вообще много талантливых людей.

Кто был в теме, меня поймёт. Ещё с утра все было нормально, тихо и спокойно. Только что недавно уехала к себе Оксана, Студент выспался. Проснувшись, сделал зарядку. Потом решил, сегодня спросим с Бери, позвонил ребятам. По идее он может больше никогда сюда не вернуться. Его правилка может пойти не так, как надо, или не с теми и не в том месте, где он рассчитал, он просто может исчезнуть. Обратно в квартиру его не принесут даже по частям. От него останется только имя Студент. Или из примут, и он пойдёт паровозом по 102й статье, умышленное убийство. И через некоторое время окажется весьма далеко от Москвы. У обычных людей таких ситуаций не бывает. Они идут утром на работу, а вечером бредут домой до подъезда, где их никто не поджидает. В Движении же утром встав с постели, планировать нельзя, никогда не знаешь, что ждёт тебя вечером.

Нож Студент решил не брать, не надежно, хотя нож лучше, чем нунчаки. Если хочешь кому-то сильно сломать жизнь, бери нож или топор. Нунчаками сам себе расколешь и голову и колени. Если есть пистолет, не бери нож. Когда Студент девять месяцев сидел в следственном изоляторе в «Матросской тишине» в триста третьей, половина была там оттого, что резали, да не дорезали своего близкого или врага, в нашем мире быстро все меняется. Жертва выжила, оказав сопротивление. Исполнитель соответственно сел. Если надо наверняка, лучше выстрел. Да и жертве лучше, потерпела пять минут и все. Самый лучший уход, самый безболезненный.

«Плюну свинцовую пилюлю из недавно купленного подержанного «вальтера» ему в живот раз несколько, - веселился Студент, работать надо весело, - здесь в Перово до сих пор огнестрельное оружие редкость! Надо только обязательно в живот, чтобы помучался. Поймал железную аэровафлю.» Француз начал отговаривать его.

- Чё ты завёлся, они всё замусорённые, кто им верит? В сразу въехали, про тебя пустили парашу. - Это правда. Ходили слухи, что ребята из Гольяново подментованные, нет дыма без огня? - Пойдёт что не так, накинутся на Арбат, всех пустят под молотки! - Батю Студент не беспокоил, дело личное.

«Благородный муж убивает, но не унижает, приближается, но не переходит дорогу, он ведь воин, это несомненно. Японцы молодцы. Как прекратить дыхание противнику в игре в японские шашки «го»? Закрыть ему его точки. Для тех кто смотрит на мир иным разумом, видит в точке центр вселенной. Сначала сделай срочный ход, потом большой! От таких как Беря надо избавляться быстро. Дашь им время, наберут силу, наладят свой ход, потом не поломаешь.

Так же и в тюрьме, заехала какая-нибудь левая банда, надо сразу с ними поступить, посшибать рога, поставит себя круто, будет поздно. Сразу надо загонять под нары, не то сам туда полезешь. Веером мрак не разгонишь, только кнутом.» Студент решил взять с собой Кастрюлю. Не надо думать много тому, кто хочет императором стать, надо делать. Делать и есть движение. Кастрюля просто решал сложные вопросы, много не рассуждал. Показывайте, кого кончить? Такой же конец мог ожидать и его, Кастрюле было себя не жалко, он не беспокоился. Зато других мог прогрузить капитально.

...Одному пижону на Оксфорд-стрит в 91м Студент затолкал в глотку его белый шелковый шарф, тот чуть не задохся. Чтоб знал, а то стал с ним спорить! Что все богатство Англии было отнято у других народов, а сейчас то же делает Америка, научилась! Это говорил Студент, житель центра Лондона отрицал. А потом выдал:

- Если бы не Англия, не существовало бы и Индии! Они сами бы друг друга перебились, наша цивилизация спасла их всех!

- Южную Африку тоже спасла? - вкрадчиво спросил Студент. - Опиумные войны?

Закрыл ему немножко кислород, тот стал пускать пузыри, потом отошёл. Студент пнул его ногой, чуть не сломал ему нос.

- Знаете, почему вы не завоевали Россию? Антанта ушла из Архангельска? У нас Движение!

Студент прекратил общение с бриттами и поехал в паб к шотландцам, многие шотландцы пацаны, Шотландия своих не выдает. Американцам шотландцы указывают в Глазго:

- Слишком любите пороться, у вас слишком большие зарплаты, и вас тут слишком много! - Глазго второй по Движению город после Лондона. Сами шотландцы сильные и веселые, живут не долго, много сидят на бычке, умирают от цирроза печени в сорок, но счастливыми. Каждому своё!

Студент накинул на плечи старую куртку, вдруг не удастся с того места спетлять, сделать ноги. На улице штормило. Он одним движением открыл дверь, подставив лицо навстречу ветру, ледяным контрастом по сравнению с духотой его съёмной квартиры обдувавшем мужественное лицо. Ноги немного подгибались. Сколько раз просил Оксану не драчить ему среди ночи, слабит.

- Давай вырвем твою редьку! - Ничего, прорвёмся.

Пусть не в лучшей форме, Студент знал одно, он не даст Бере жить. Сейчас взять такси до Гальяново, там квартал вперед и направо до упора, вторая улица их, посередине кафе. У входа на низеньких полочках шампуры с мясом, рядом мангал, азера шашлыки жарят, они всегда жарят шашлыки напротив разных московских парков, привлекает мусульман зелёный цвет. Застрелит Берю, вытащит труп наружу, башкой в их мангал сунет, пусть коптится. А остальные станут следить за языком, включая азербайджанцев. Те тоже мастера болтать языком.

Молюсь, чтобы сегодня было как можно больше печали! Или он, или я, настоящая печаль не имеет ничего общего с депрессией. Кто-то же должен прекратить жизнь этого дурака? Именно я и именно сегодня. А то мы все живем в завтра, а никакого завтра у нас нет. Из-за таких тварей мы грузимся так, что света белого не видим, только мир с копеечку. Сегодня я отделю злак от плевел. Убив человека, словно переходишь на новую плоскость. Обретаешь статус отправляющего, много будет потом и откровений! «И она, жена моя, станет мне не нужна», Писание. То есть, прежним ты уже не будешь.

- Значит убивать, убивать и еще раз убивать? - спросите вы. - А как же ад? Убив, попаду туда? Испытаю адские мучения?

Нет, убийство это грех, нельзя убивать. Решать жить или нет может только Бог. Тот, кто эту жизнь дал. Остановить зло, вот что Студент хотел выполнить. Восстановить справедливость Движения. Если оставить в живых такого как Беря, скольких он может подвести под монастырь потом? Быстро и легко ввести в искушение? Подставить под братву или ментов, погубить? Возьмёт его, например, рак? Или СПИД? Нет, нельзя даже говорить об этом, такие живут долго, небо коптят. Чем более примитивен организм, тем более он живуч.

- Хура-хура-хура-хура-корк! -
  слышу турецкие возгласы резкие.
  А вон тому красивому щас
  в голову дам заточённой железкою!

Скиф, бывало, тоже выходил один в соотношении к двенадцати. Железка только ему была не нужна, у него кулаки железные. С этими кулаками Скиф зарабатывал очень неплохие деньги в Движении. А у Кастрюли голова, поэтому и прозвали Кастрюлей. Об его голову даже Скиф руки отбивал.

Однажды Скиф пошёл прошвырнуться по Арбату со своей девушкой. Присел с ней отдохнуть в тихом дворике со стороны Калининского проспекта параллельно пешеходной зоне. Во дворе напротив стоял, смотрел на небо пьяный омоновец. В форме, но видно было что не на дежурстве. Озираясь бычьими зенками по сторонам, он заметил влюблённых Трудно было не заметить! Не каждый мужчина на Арбате носил олимпийку с надписью «ССССР» и герб. И клетчатые штаны. И остроносые ботинки.

- Эй, ты, иди сюда! - закричал пьяный омоновец.

- Я? - мирно спросил Скиф. - Это вы мне?

- Ты, ты! Или сюда! Подойди на пять шагов!

- Не надо, Боря, не ходи, - схватила Скифа за руку девушка. Милая и верная, мы хорошо знали её, жаль Скиф на ней не женился. Была бы отличная мать и хорошая жена. Она была умная и скромная, иногда помогала в работе, советовала. Говорила:

- Не мое, конечно, дело, пацаны, но я... - Дальше она предлагала свой план действий. Честно сказать, салон сотовой связи на Мичуринском проспекты мы взяли с ее помощью, сделали именно так, как это видела она. Телефонов потом у нас было хоть жопой ешь! Ей, конечно, тоже подогнали пару телефонов. Она ходила сразу с двумя, люди думали она бизнес-леди. Скиф ни с кем ей не делился, у них была большая любовь.

- Раз, два, три, четыре, пять, - отсчитал Скиф. Не буди лихо, пока оно тихо! Скиф шагал к обидчику быстро и широко, пятью шагами он почти пересёк переулок между двумя арбатским дворами. При этом он делал отмашку руками и тянул носок как заправский гвардеец при смене караула. Получалась жуть. Лена, её звали Лена, побежала вслед за ним, знала, что сейчас начнётся и чем это кончится.

Омоновец, качаясь, вышел из двора навстречу Скифу, подошёл. Он был немного ниже и толстый, сало и водка. Они стояли посередине двух дворов ближе к тому, в котором пил омоновец.

Дальше Скиф услышал про себя все то, что думал блюститель порядка о нем лично, о Движении, о его маме, жене и детях и, что самое главное, о Лене. Больше всего ему не нравилось, что Лена когда целовалась со Скифом в уютной летней прохладе в тени дворика напротив, поставила на скамейку ногу, у неё задралась юбка, стали видны ее чёрные колготки в сеточку, такие были модны в начале 90х. Само платье было мини. Платье было красное, сетка чёрная, омоновца это возбудило.

- Что твоя сука ногу задрала?! - брызгал слюной он. - В моем дворе?! - Видимо он там жил.

- Почему сука, - сказал Скиф, - она порядочная.

- Они у вас все суки! Продажные! - плевал слюнями на Скифа воин страсти. - Все они одинаковые, завтра... - Он слегка отвернулся от него, начал искать карман, засунул в него правую руку, - ко мне приедешь...Я тебе повестку...

Договорить он не успел. Скиф чуть отошёл назад, начал сериями бить ему серию из трёх ударов прямой рукой из каратэ «дзуки». Рука отводится к плавающим рёбрам, потом подкручиваешь бёдрами, правый кулак летит двумя первыми костяшками в лицо, рука назад, бедрами, левый в солнечное сплетение, назад, бедрами правый в пах. Каждое движение заводит другое, даёт ему энергию, вниз удар самый сильный. Бьется он не в пах, а именно в низ живота, каратэ было искусство светское, а не воинское, бить противника по яйцам считалось зазорным в отличие от кунг-фу, там их просто отрывают. После того как выкололи глаза. Чтобы заниматься кунг-фу надо воспитывать в себе жестокость, а саньда, китайские бои без правил, подлость. Повернулся к противнику спиной, типа начал уходить, он руки опустил, ты ему ногой в лицо пяткой. Из Бери бы получился неплохой боец саньда.

Синяк получил три такие серии. Скиф вмял омоновцу зубы в рот, разбил грудь и вогнал кишки в позвоночник, воин страсти обмочился. Пока не потерял сознание, он бычился:

- Я фас фсех ф офко пофом трафну, ты пофуфифь пефый... - Когда бил Скиф, немецкая металлокерамика летела брызгами в стороны, что ему обычные бивни! Потом омоновец перестал шепелявить, упал лицом вниз в арбатскую пыль, дыхание прекратилось. Что у него осталось ниже пояса, ведает один Господь.

Добивать вояку Скиф не стал и ушёл. На стрелке, возможно, что и добил. Он зашёл в «Ирландский дом» в туалет, отмыл руки от крови, сами кулаки его даже боли не почувствовали. Он часто ночью ходил к мясникам, голыми ногами и руками бил в мороженые туши, искристой пылью на стены летел лёд. Огромные куски мяса гудели и ходили ходуном. Потом пил водку с мясниками. Стакан, хлоп! Они бесплатно рубили ему лучшие мороженые куски:

- Возьми с собой!

- Зовите если что, - отвечал Скиф. Ребром ладони он сбивал любую тушу наземь. Сидя в «Айриш Хаузе», Скиф послал Лену:

- Сходи посмотри! Не убил? Только близко не подходи, там могут быть мусора. Если ходят, фотографируют, значит, точно.

Она сходила, вернулась, никого, двор пустой. Даже следа нет. Скиф расплатился, дал щедрые чаевые, официант был индус. Потом поехал в офис, предупредил всех, пока наказывал алкоголика, потерял пейджер.

- Пацаны, не отправляйте мне никаких сообщений! - Слава Богу, все пейджеры, телефоны, машины были у нас не на своё имя. И мы никогда не жили по месту прописки.

...Идет, идет, энергия, такая волна, потом перестает проходить, гадалка поток прекращает, силы на исходе, она нас всегда поддерживала в Движении. Не замечаем мы доброты других, вот что! Надо быть добрее к людям. А то вернешься с пустыми руками с острова сокровищ.

Увидев, что Студент поднял руку, остановилось такси. За рулем сидел взрослый человек с криминальной рожей. Только что недавно на Арбате двое задушили подрабатывающую администратором в грузинском ресторане студентку. Водитель остановился на быстрый взмах ее руки и по пути подсадил сзади своего кореша-сменщика, не возражаете? Нам по пути. И правда было по пути, правда, путь был последним, тот накинул ей на шею веревочку. Взяли-то всего ничего, сумку с покупками из араратских магазинов и дамскую сумочку, внутри паспорт, пара сотен долларов.

«То ли дело мы брали в Нью-Йорке, - ущёл в себя Студент. Машина повернула на Садовое. - Дали, Ренуар! Но пропить и прогулять можно все! Он один за неделю отдыха в Атланте потратил сто тысяч долларов. Вот и оказался снова в Москве и опять в Движении, что делать? В Америке, кстати, отношения между людьми в советской общине вполне феодальные, и в жизни, и в чувствах, в России лучше! Бывает, пойдешь к торговке на Брайтон-Бич, спросишь, сколько килограмм мяса, она спросит, где ты живешь здесь? Ответишь, ты иди нах, овца, не твоё собачье дело! Полчаса ругаешься. Ты, будь добра, обслужи! И без презерватива. А она такую кодлу позовет, задолбают! Приходилось бегать. Но знаете, что Студент там обнаружил? Что мы иногда и в России неправильно живем, недобро. Там, через океан терпимость к людям. Всем всё равно, откуда ты и с каким акцентом говоришь. Это хорошая сторона Америки. Но страданий много! Безработные бросались в Гудзон вниз головой!»

...- Пачиму такой биспридел?! - кричал на Пятой авеню связанный ими охранник Бежо, грузин-вольник, подвесили к потолку ласточкой. - Паследние даже вор нэ  берот!

- Это у Ренуара последнее, - ответил Бита, он служил в элитном отряде ВДВ. - А не у тебя. Будете орать, постреляем! - Умирать в Америке абреку не хотелось. Вообще в Америке мало грузин.

Из глаза у таксиста маленькими капельками сочился гной. Наверное, наркоман. Так они часто выгладят. К тому же он был маленького роста, маленькие люди часто бывают невероятно жестоки. Жестокий наркоман? Наверное, все предметы у него сейчас расплываются в странные контуры. Крепче за баранку держись, шофёр!

- На Щелчок, - сказал Студент. - В Гольяново.

Он вынул пистолет из-за пояса, открыл бардачок и бросил туда к таксисту, пусть полежит там, таксист привезет, вынет.

- Я лежу и вижу сон мой член в твоя попа, думаю, сичас виниму...- Я тибэ виниму, спи давай!

Таксист не отреагировал. Хорошо хоть бомж не делал ему минет как тому на Киевском вокзале. Таксист гнал быстро, скоро они были на выселках, Студент дал ему 400 рублей как договорились, что ему деньги? Так, на жидкий рис, кстати, натощак хорошо для желудка.

Когда-то Голова в Москве хотел работать в такси, своего первого пассажира он избил. Тот стал ему указывать, как и куда ехать. Ехали они в центр города по Шоссе Энтузиастов, Голова вырос там и родился. Слово за слово, стали бороться. Когда Голова выволакивал тяжелую, жирную тушу за волосы из своей машины, первый пассажир разбил ногами ему плафон на потолке и бардачок. Голова бил любителя отдавать ему приказы бил прямо на шоссе напротив Терлецких прудов, приехали менты.

Таксопарку пришлось раскошелиться, платить компенсацию за больницу потерпевшему, восстанавливать авто, хорошо, «волга» была старая, автопарк был частный, с Головы вычли все деньги, он не хотел отдавать, так познакомился с Молодым, крыша приехала. Они даже забили стрелку, спас положение Студент, он жил с Молодым в одном подъезде и учился в одном классе с Головой, он их помирил.

Голова был потерян, вместо зарплаты убытки, но не в этом дело, накрылась его давняя мечта жизни, такси. Его взяли, он проработал один день, на следущий ему пришлось уволиться. Батя сказал:

- Берём! - Голова когда выпивал, долбил у ларьков народ так, что все летали. Кость у него была широкая, сам импульсивный и достаточно быстрый для его веса, прилетало хорошо. Служил Голова в погранвойсках и один раз даже задержал диверсанта, не будем говорить, как и где.

Голова вступил в Движение, покрутившись по району, они с Кастрюлей начали бомбить частников. Их тоже было немало. Садились под видом пассажиров, отнимали выручку. Пугать из особо не приходилось, посмотрев на них вы бы сами им отдали все.

- Не переживай, - сказал Голове Манерный, - я тоже работал на зоне один день. Потом сломал станок, поехал в БУР. - Барак усиленного режима. - Не нарочно сломал, случайно.

Студент вспомнил старый американский фильм «Гражданин Кейн». На протяжении нескольких десятилетий он регулярно побеждал в масштабных опросах критиков кино, лучший фильм всех времён и народов. Это история жизни медиамагната, прототипом которого послужил Уильям Хёрст. Кейн делает карьеру благодаря идее о службе обществу через предоставление ему медиа-новостей, неумолимо эволюционируя в человека, использующего свои громадные деньги и власть для постоянного удовлетворения только своих потребностей. К сожалению, так поступали и некоторые авторитеты, из-за этого от Манерного ушла жена, мало уделял ей внимания, женщины этого не любят.

Полностью построенное на принципе флешбеков кино, впервые в истории, его действие разворачивалось на фоне журналистского расследования, которое вел репортёр, получивший задание выяснить историю предсмертной фразы Кейна:

- Бутон розы, перед смертью сказал он!

Сыграл Кейна Орсон Веллс, и довольно хорошо, автор сам знал в жизни таких людей, два раза Батя встречался при нас с Березовским, один раз они общались в кремлевском Дворце съездов, приезжала Тина Тёрнер, второй раз в ресторане Яна Ровнера на Парке культуры «Династия». Хотя лично Студенту всегда  больше нравился Гарри Шеннон, который играл отца гражданина. Опыт подсказывал, отец надёжнее. Сам бы Кейн, если что, сдал.

Бутон розы был символ. Знак, изображение какой-нибудь вещи или животного для обозначения качества предмета, условный образ. Субстанциальное тождество идеи и вещи. Вещь включает себя в себя образ, но не сводится к нему, поскольку подразумевает присутствие некоего смысла, нераздельно слитого с таким образом, но ему не тождественного. Образ и смысл образуют два элемента любого символа, немыслимые друг без друга. Посему символы существуют как символы, а не как вещи. Например, три оттопыренных пальца руки у американских гангстеров.

- Фарту, масти!

В данном случае это был символ детства магната, нераспустившийся цветок был изображен на санках, на которых катался маленький Кейн, единственное время, когда он был счастлив! А вовсе не некий внутренний смысл, который он нашел или, соответственно, потерял, разбогатев. У нас таким был наш Ильич.

- Когда был Ленин маленький,
  С кудрявой головой,
  Он тоже бегал в валенках
  По горке ледяной!

Заправлять средствами массовой информации в сущности международная торговля, в Америке Студент заходил на Манхеттене в один билдинг, довольно известное здание недалёко от знаменитого «утюга», проектировщик забыл сделать там туалеты, на 38-м этаже в этом здании был публичный дом. Попасть туда было трудно, охранник пускал только тех, кого знал в лицо. Этаж был поделен на маленькие двухкомнатные отсеки как на корабле с большими стеклянными дверями, не пропускающими воздух, летом там было жарко, а зимой холодно, и всегда душно.

Первую приемную с телками было видно, вторую заднюю почти нет, там происходило само действие. На стене был повешен большой жидкокристаллический экран с американскими боевиками, напротив стояла кушетка, на которой лежали шелковые подушки. Впрочем иногда занимались любовью и в первой, всем плевать, все равно пускали только своих. Стоя из мужчины выходит больше спермы. Студент тем своим не был, как пацан может быть сутенерам быть своим, но он прошёл.

- Дорога...- таксист сказал что-то про дорогу, Студено не запомнил, что. Они приехали. Кафе, вот оно.

Студент был мысленно в веселом месте. Он любил проституток в возрасте, что может дать такому зрелому мужчине, как он маленькая, незрелая, худосочная худышка-коза, не познавшая правду жизни? А вот когда на колени садится огромная, пожилая, седая мадам с грудями похожими на две перевернутые гири и таким же жизненным опытом, это совсем другое. Тут можно и пообщаться! Даже изменить свою точку зрения на некоторые вопросы жизни. Кажется, начинаешь видеть свой собственный свет, с обычным не имеющий ничего общего. Луч света в темном царстве. В действительности  публичный дом это санаторий для творчески больных. Только дорогой. Но во сколько можно оценить искусство?

Студент вышел из такси, захлопнул дверь. Потом резко прокрутил с места сальто назад, чуть не слетел ботинок. Стоящий у входа в местное чудо света швейцар, он же охранник и фейсконтроль с длинной, белой, как лунь бородой и пунцовыми ушами, неодобрительно покачал головой. Молодежь сходит с ума вместо того, чтобы строить капитализм. Студент кинул нищеброду монету, тот ловко поймал в воздухе, швейцары ни на что не обижаются и молчат. Кто говорит, не знает, кто знает, не говорит.

Когда он поднялся на 38й и вышел из лифта, в первой кабинке сидела старая проститука, в правой руке она держала банан, очистив его до половины, и улыбалась. Так она была ничего, но уж что-то слишком серьезная! Студент состроил ей мину и повернул налево. Эх вы, сени, мои сени, сени новые мои! Вообще, если честно, ему были нужны одновременно две женщины, в этом был его секрет, его сила.Мацать вторую грудь, держа первую. Может, в прошлой жизни он был императором? А потом на страшном суде выпил предложенную царем ада воду забвения. Сам Студент считал, что он был писателем Беляевым, фантастом. Тем, самый, который написал «Человека Амфибию», «Голову профессора Доуэля» и многое другое. «Человек Амфибия» не всем понравился, кто-то из маститых коллег в писательских домах, читая его, блевал, звал ихтиандра. Уж больно там все было сентиментально, научной фантастике это не свойственно. В Америке же жизнь была фантастичнее любой фантастики.

В первой комнатке-приемной налево уже шел сеанс стоя, в страсти сплелись клиент и продажная женщина. «Love for sale» как метко спел ансамбль «Бони М». Мельком он посмотрел на мужчину, какой-то  китаец, иммигрант, что ли, из Малайзии? А Америке Студент познакомился с одним, он был директор школы, оттуда его уволили за то, что однажды заставил всех учителей ругать компартию. Он и уехал! Странно, что отпустили...Значит, дал кому-то денег. В Китае процветает магеррамство, не подмажешь, не поедешь. У них такой язык, ничего не поймешь, а они понимают!

В остальных отсеках-оффисах женщин-проституткок вообще не было видно ни старых, ни молодых. Внезапно зазвонил телефон. А, хозяин!


- Здравствуйте, - сказал он, назвал имя Студента. В Америке его настоящее имя мало кто знал. - В голову тебе плюнуть, - вместо привета сказал Студент - жеваной морковкой, Альфонс Додэ! - Вчера приходили двое тебя искать. Головы свиней, тела людей. Дожили! - «Головы свиней» значит мусора, в Америке всегда рисуют копов со свиными головами. Значит, взяли след? Надо срочно уезжать в другую страну! Он спросил: - В смысле? Приходили? Искали? - Хозяин ответил медленно, чуть ли не по слогам: - В прямом. Спрашивали, где вы. - Голос у него был как у египетских богов, грустный и торжественный. - А ты? - Сказали, такого не знаем, иностранцев среди наших клиентов много. Хеллоу? Хелллоу? - Сейчас в его голосе было что-то детское. Американцы часто жалеют нас, русских, небожители. А над Большим яблоком, как вы знаете, так называется Нью-Йорк, в последнее время и вправду по ночам часто висит перевернутый голубой треугольник вниз основанием. Похож на элемент пространства. Пора что-то предпринимать.

- Кто защитит землю, если придет великан,
  пожиратель камней, истребитель вод
  его звездолёт уже приготовил свои ножи,
  но мы встанем ряд за рядом во имя того,
  кто дал нам свободу воли и право на жизнь!

Жена не давала Манерному, сестра жены тоже не давала, не хотела, он сам не знал, почему, то ли им было так надо, сговорились, то ли не до этого, то ли они специально, а раньше...

- Залезай на него сверху, - говорила сестра жены жене. - Давай, люби! - Отношения были хорошие.

Это надо было просто посмотреть, как они обе ходят голые по дому, праздничные, веселые, смеются, поют какие-то песни, говорят с какими-то мужчинами по телефону, и невозможно было пристроиться к ним сзади или лечь сверху, они его прогоняли. Скиф говорил, бери силой, можно, конечно, было дать им подножку и овладеть, но это уже изнасилование. В чем кайф?

В последнее время жизнь Манерного с женой была абсолютная, полная безнадёга, некуда бежать и не на опереться, брак потом распался. У сестры жены был свой муж, она вернулась к нему, какой-то инженер. Манерный хотел с ним поговорить по душам, да Бог с этим! Баба с возу, кобыле легче.

Как хотелось туда устремиться,
если честно, совсем в никуда,
в ту модальность, где всем нам под тридцать,
и где лед это всетки вода.

Как хотелось туда окунуться
в этот первый, не созданный стих,
из Афгана всем, кто не вернулся,
честно молвить, прости нас, прости!

Бите понравилось это стихотворение Студента. Он бы его взял с собой в разведку.

Когда мы задаем себе вопрос, любим мы кого-то или нет, и отвечаем «нет» или «да», наш ответ основывается на том, что мы вкладываем что-то  в этот пустой вопрос. Вопрос как контейнер! В который мы кладем что-то, чтобы сделать его настоящим, утвердить. Что значит «любите»? Есть любовь к пиву или филателии, человек собирает марки. Вы это имеете в виду? Коров и баранов тоже любят, потом едят. Или собак корейцы. Есть ли у нас к близким любовь Христа?

- Идите сюда обе, - говорил Андрей жене и ее сестре. - Вы больше меня не хотите? - На самом деле жена Манерного ушла потому, что хотела разрушить все эти его несуществующие воздушные замки, которые он сам же себе и построил, к тому же, на куске льда. Он думал, все будет как он решил, потому что он пацан. Ждите, как же! За что боролся, на то и напоролся. Потом она вышла замуж за дипломата с квартирой, в квартире было два туалета.

Существует некая энергия находящаяся там, между двумя процессами рождения вопроса и оглашения ответа, развивающийся в это время энергетический процесс, эта развивающаяся энергия между ответом и вопросом, связан либо с полной правдой либо с абсолютной ложью, странно, но они друг другу иногда не противоречат.

Они имеют смысл, правда не истинна, ложь правдива, и этот вид энергии существует постоянно, а состояние ума, связанное с ним, потому что оно не обременено логическими проблемами правды и лжи, так же одновременно безумно и свято. В один и тот же момент ты и святой, и дьявол.Или святой дьявол, одно и то же, если понимаешь первооснову все одно. Одна она и у черта, и у бога. Варрава поэтому обрёл царствие небесное.

Наш ум полностью зациклен на отношении к вещам, на «да» и «нет», и мужчину и женщину мы часто рассматриваем, как вещь. Все рассматриваем как вещь. «Да» значит что-то существует, «нет» отрицается. Причем «да» базируется на том же чувстве точки отсчета, что и «нет». А где ещё? Мы можем сделать добро только из зла, потому что нам больше не из чего его сделать. Чтобы найти свой собственный рай надо пройти через свой ад.

Потому как наш основной вид мышления, включающий чувство точки отсчета, функционирует постоянно. Что означает, что все время идет эта энергия, мысль материальна, есть такие, которые ссут мыслями. Поэтому нет нужды отрицать любой свой опыт! Материальный или, скажем, духовный. Оба равноценны, плохого что и хорошего что? Нет нужды отрицать его как что-то плохое или утверждать, как нечто хорошее, любовь и ненависть часто рождаются в душе одновременно, так это происходит. Поэтому и говорят:

- От любви до ненависти один шаг.

Говорить об этом имеет смысл, потому что все, что мы пытаемся все время делать, это сражение на поле битвы. Жизнь это война. Мы деремся за то, кто станет обладать этим полем, будет ли оно принадлежать атакующей или обороняющейся стороне, и все прочее. Но почти никто никогда не спрашивает, существует ли это место для битв на самом деле, все со времен Адама и Евы утверждают, что существует. Так ли?

И то место, где мы стоим, является местом и смерти, и рождения, все это обеспечивает прочность принципу вечности, вечность принадлежит не добру и злу, и не «да», и «нет», она собирает воедино за раз все наши существующие жизненные ситуации, потому что энергия существует в них во всех. Это сад расходящихся тропинок в новелле у Борхеса, которые ты одновременно выбрал.

Когда мы только хотим что-то сказать, сначала мы должны пережить невысказанное, почувствовать пространство. Ту мудрость, что находится за словами пока мы не открыли рот. То, что мы еще не сказали. Поэтому мы иногда удивляемся:

- Я как раз это хотел сказать, ты...

Почувствовать пространство и тогда сказать, что нужно, акцентировать его в некое русло, подчеркнуть, сделать ударение, вот что мы забываем. Чтобы выразить эту мудрость, нарисовать ей границы. Вот это состояние открытости, когда мы только хотим сказать нечто или пережить новый опыт, и есть некое чувство пустоты, пустоты плодородной, беременной, это не ничто. Кто знает, это переживание, возможно, и есть сама истина? Ее проблеск?

Ведь чтобы дать чему-то рождение, мы должны иметь помещение, жилье для него. У женщины это матка, женщина зреет, чтобы родить мужчину. Чувство отсутствия рождения перед тем, как его дать, возможно, есть исток, Бог Отец, то, что было до Слова. Трудно это понять нам, грубым душой мужчинам. И погрузившимся в наслаждения женщинам.

- Нет, - сказал Студент хозяину борделя, - неправда, не подгоняйся! Все вы им сказали. Кто я и что я, и где. А теперь вскеляешься, хочешь остаться чистеньким? Поймаю, будем мне очко массировать языком. А вы, - Студент повернулся к стоявшим друг в друге клиенту и проститутке, - сосать мой член в две хари Хотели развести пожиже. - Студент стремглав выбежал из небоскрёба. Надо в бега! В Москву он попал через Амстердам.

У входа в кафе «Мечта» стояла тонированная «девятка», в ней сидел Кастрюля. Он был в обливной дубленке, Батум куда-то ушёл. Искать его времени не было, наманьячится, вернётся. Кастрюля был немного сонный, прикемарил в машине, печка, тепло. Он вообще любил поспать.

- Кончай кувыркаться, - сказал Кастрюля. - Весь вечер на манеже!

- Ты че такой дерзкий, - обнял друга Студент. - Где во мне клоуна увидел?

- Пойдем найдём этого удода, - сказал гангстер. - Они там все, - он показал рукой за здание, сверкнул коричневый мех, кожа с отворотами, все дела, первый парень на деревне. Гольяновские пацаны ставили машины с другой стороны кафе у чёрного входа, место было их.

- Кастрюля, - сказал Студент, - тебя все там знают в лицо, давай я пойду один? Мало ли как пойдёт? Все бывает! - Кастрюлю с Молодым знало все Щелково и Измайлово.

- На хера? - сказал Кастрюля, - пусть узнают!

Они вошли в зал, все сидели за праздничным столом, кафе было закрыто на спецобслуживание. Во главе стола сидел известный щелковский авторитет Кеша Рыжий или просто Кеша. Рядом с Кешей сидел Коля Рязанский и Олег, у Олега был один глаз, он был бандит, это были Кешины кенты. Рядом с ними присоседился Беря! Нашёл себе компанию. Кто его пригласил, он жил в Перово. Стол был поставлен буквой «п» и буквально завален хорошей хавкой, было много спиртного.

- Солидол, - сам себе сказал Студент. Пацаны пошли к перекладине буквы, Катрюля обогнул стол слева, Студент справа.

- Ты Беря? - спросил Студент. Надо, чтобы он ответил. Кеша недоуменно поднял брови.

- Вы бы хоть поздоровались, пацаны!

- Сейчас, - сказал Кастрюля, - закончим одно дело. - Он был из тех, кто пирует на костях поверженных врагов.

- Ну я, - сказал Беря. - Че приехали? - Он даже не поднялся со стула, полное неуважение.

Студент вынул свой «вальтер». Кастрюля зашёл за спину боксеру, тот засунул в карман руку. В 2010х годах Гольяново было признано третьим самым опасным местом в мире по оценке журнала «Huffington Post». Опоздали они лет на пятнадцать.

Студент снял пистолет с предохранителя. Стол перестал болтать, официанты остановились как в игре «Море волнуется раз», все замерли в разных позах. У Кеши аж отвисла челюсть, Олег упорно смотрел одним глазом в свой салат, Коля смотрел прямо на Студента. Коля был тоже не подарок. Раздался выстрел.

Убил ли Студент Берю на самом деле, спросите вы? Дорогой читатель, если вам кто-то встретится на вашем жизненном пути за столом в кафе или ресторане и вдруг скажет, что он убил многих, многих, улыбнитесь, заплатите только за себя и живите мимо, даже если это женщина. Тоже самое на камеру. Конечно, нет! Он же Студент, а не Киллер.

конец эпизода