Соседи - деревенская плетёнка

- Проходи! Хозяйка дома. Что сутулишься в дверях?
Ты чего пришёл Ерёма? Шапку мнёшь, как блин в руках.
И к столу садись, поближе, - это с виду я змея.
Ростом ты ничуть не ниже. …От тоски ругалась я.

И капусты мне не жалко, что подпортила коза.
Я на ней сломала палку.  Что отводишь ты глаза?
Денег мне твоих не надо. Мне их некуда девать…
У тебя детишек стадо, - всех кормить и одевать.

Вдовый! Взял бы кого в жёны.- Кто ж на семерых пойдёт?
Я к одной тут полюбовно. Обсмеяла. -  Идиот,
Говорит: - Чего удумал, - спать одно, а в жёны нет!
Я б могла пойти за кума. Вдовый он и деток нет,

Но, в постели не годится. Ты то, в этом деле клад.
«Говорит и не стыдится», - бабы на тебя глядят.
- А, детей, куда я дену? Как - никак родная кровь.
…Накормлю их и одену. К чёрту бабскую любовь!

Без хозяйки, верно худо, да откуда ж её взять?
Сватать никого не буду. - Штраф за коз не будешь брать?
Марья всхлипнула: - Зараза! Как мне сердце размягчил.
Слёзы катятся из глаза. Деньги взял где? – Одолжил.

Детям знаешь, сколько надо! Семеро! Эх, Бог ты мой!
Точно ты сказала – стадо. - Ну, так я пошёл домой.
 Марья двери отворила: - Да, иди ты Еремей
И вздохнула: - Вражья сила! Ну, за что не дал детей

Бог ей? Баба в полном теле. Муж развёлся из за них.
А уж как они хотели дочку, мальчиков двоих.
Ничего не получилось. Муж уехал из села.
Марья люто ополчилась. – Восемь  лет одна жила,

Мужиков не принимала, берегла своё «добро».
В сорок лет старухой стала. Волос словно серебро.
Села к зеркалу: - Ой, дурра. Для чего мне это всё?
Богатейка на смех курам, а соседка волосьё

Красит всё и щиплет брови, а духами с ног собьёт!
Глянешь, баба вся на крови, а как задницей вильнёт…
Дед  Понтей, и тот  зараза ус прокуренный вертит,
И дрожит весь, как от сглаза? Бабка Дарья говорит:

У него, мол, аллергия от Натальиных духов.
Аллергия, холерия? Чёрта с два! «От потрохов»,
От мужичьих он трясётся. Есть желанье, мочи нет…
Марья над собой смеётся: - А ко мне зашёл сосед,

Так от страха чуть не помер. Ведьма я, баба яга.
Сотворить с собою номер!? У меня ещё нога
Вроде стройная, и груди, и фигура тоже есть.
Краску для волос добудет. Напоследок взять, расцвесть,

Да посвататься к Ерёме. - Не откажет, может ей.
Веселее станет в доме. Марье жаль его детей.

И Ерёму тоже жалко, - бедный бьётся всё один,
Хлопцы как устроят свалку, стены в тряске. Комом блин

В горле Марьи застревает: - Ой! Сдурела видно я…
А Ерёма кол строгает, - не дай Бог его свинья
К Марье в огород запрётся, - подлатать пора забор.
Марья как мужик дерётся. Видел он, как друг Егор,

От неё летел с фингалом, матерился по чём свет.
С пьяни в состоянье шалом к ней поплёлся. Да тут нет!
Выгнала его Марийка. - Ну, не баба, а кремень
И рука её, как гирька. С мордой сбитой набекрень,

Друг ходил почти неделю, потешал честной народ.
Я в трезвях и то не смею к ней зайти, а огород
У них общий, лишь заборчик. Дом колхозный на двоих.
Женщина она без порчи, а мужик её, - вот псих, 

Убежал искать другую, больно деток захотел.
Эх! Его б семью такую, как моя, до дна б вспотел.
Вон их сколько: Старший Колька перешёл в девятый класс.
А жена то его Олька,  померла …подняла таз

Тяжеленный, надорвалась. Дома не было его.
- Без кровиночки осталась. Не послала никого
За врачом, была тяжёлой, думала авось пройдёт.
С бани вынес её голой. Так кричал, что весь народ

К его дому посбежался,  а она уже, как лёд.
Так вот вдовым он остался. Третий год один живёт.

А когда то, был весёлый, интересный он мужик…
Ольгу замуж взял из школы, так уж вышло. - На пикник
Его девки пригласили, на гитаре поиграть,
 Выпить часто подносили. Улеглись все вместе спать.

А под утро он очнулся, - Ольга рядом слёзы льёт.
Ты чего? И вдруг запнулся, вспомнил: - Ох! Я идиот.
Ольга школу доходила. Через месяц родила.
Её тётка голосила, будто Ольга в мать «пошла»:

- Та была такою точно,- неизвестно где теперь…
Расписались с Ольгой срочно без свидетелей, сватьей.
Деток кучу наплодили по любви, а  может нет,
- В женихах ведь не ходили.  Не найдёшь теперь ответ…

Еремей забор подладил, детвору пошёл сзывать.
Вечером рубашки гладил. - В школу, в садик отправлять
Завтра утром всю бригаду. Нет девчонки ни одной,
С этими не сыщешь ладу. Младший больно заводной.

А хитрющий, нету мочи. – Выдумщик! И так наврёт!
Глянешь в светленькие очи, а в них чёртик петли вьёт…
В воскресенье наш Ерёма, баню жарко натопил,
Наварил ухи из сома, - Колька неводом словил.

Перемылись все как надо, сели ужинать за стол.
Мужики! Им баб не надо. Ванька утром драил пол,
Петька с Минькою кастрюли, Санька поливал цветы.
Младшего за дело вздули, лазил в Марьины кусты,

И смородины объелся. Говорил, её крупней…
- Гляньте как я растолстелся! Еремей вздохнул, - гостей
Будем ждать теперь мой милый, - тётка Марья не простит.
Тянут мне сыночки  жилы. Лишь подумал, в дверь стучит

Кто то, вежливо и робко. Отворил и побледнел.
- Не вздохнуть, как в горле пробка. От волнения вспотел.
Марья встала на пороге, - вроде Марья, вроде нет»!?
Вот те на? – Помимо воли видно повернулся Свет.

В белой кофте, чёрной юбке, кудри золото, как лён.
Улыбнулась, скалит зубки и склонилась вдруг в поклон
Перед ними мужиками: - В гости примете меня?
Не с пустыми я руками, вот корзинка, в ней стряпня.

Тут конфеты и ватрушки, и варенье, и компот…
Еремей глядит на Марью: - Вам Марийка так идёт
Этот внешний облик новый. Проходите. Как я рад!
Будь соседушка как дома. Дети смолкли и глядят

На соседку. Была  ведьмой, а теперь выходит, нет!
Глянь, какою стала щедрой: Принесла кулёк конфет
И ещё всего такого, и бутылочку вина.
Еремей не молвит слова, ну а Марья – я одна,

Что то, долго зажилася. Примите меня к себе?
 Младший пискнул: Да сдалася, ты нам. Старший по губе
Его шлёпнул: - Сгинь проказник! Место  тёте уступи.
В огород то, ты к ней лазил, а пойди и всё купи,

Чем она нас угощает. Тётка Марья молодец!
Всякий на селе то знает. Ну, чего же ты отец
Всё молчишь? Скажи хоть слово. Вместе жить то веселей.
Дверь прорежем и готово! Не отказывай ты ей.

Еремей глядит на Марью и кивает головой:
- В бане надышался гарью, вроде стал, как чумовой.
Я согласный, коль не  шутишь. – Только, дети у меня.
Вдруг, как ты их взбаламутишь, и уйдёшь средь бела дня!?

Это Марья шаг серьёзный. Думать надо, порешать.
Я ж тебе не бык колхозный, - с ходу за рога не взять.
Марья  даже не смутилась, - кто жениться? Руки вверх.
Все! Как дружно получилось, подняли отца на смех!

Еремей затылок чешет, тоже тянет руку вверх.
- Эх, народ теперь побрешет! В пятницу, а не в четверг
В сельсовете расписались. Дверь прорезали в стене,
На перине спать уклались. Марь шепчет: - Что ж, ко мне

Не прижмёшься ты Ерёма. – Я как девка, – десять лет
С мужиками не знакома, вся  цвету, как майский цвет.
Мне б вина, Ерёма стонет: - Марья я тебя боюсь,
И в её объятьях тонет: - Я ж, по воле отдаюсь

Тебе дурень, муж законный. Выпить хочешь, так давай!
Может ты в кого влюблённый? Тут уж, милый, место знай…
Видно, сладили супруги. Время, знай, спешит вперёд.
Стали замечать подруги: - Марья что ж это живот

У тебя так округлился? Ты ж бездетною слыла.
Первый муж на это злился. – Было! Марья родила
Дочку Оленьку Ерёме, - а чего б и не рожать?
Мужиков довольно в доме, - есть кому ей помогать

По хозяйству, в огороде. А Ерёма уж как рад,
С головой поднятой ходит, бабы вслед ему глядят.
И кому какое дело кто посватался к кому…
Солнышко за сопки село. Чисто светятся в дому

Стёкла мытые до блеска. За столом семья сидит,
Кружевная занавеска. В люльке Оленька. - Не спит.
Младший Венька напевает: - Баю, баюшки. Баю!»
Он свою работу знает: - «не Ложися на краю».

Он теперь не бедокурит. Маме надо помогать.
И с сестрёнкою он «гулит», только в руки страшно брать.
- Ну, не больше лягушонка. Где их только и берут.
Да, девчонка есть девчонка! Мужики быстрей растут.

Думал Венька свою думу, незаметно задремал.
Ох, наделал бы он шуму, люльку то, ногой качал.
Марья взяла осторожно сына на руки: - Сынок!
- Улыбнуться не возможно: - Нянька. Будет с парня прок.

Уложила на постельку. Мужички пора всем спать.
Докапать картошки грядку завтра. Сою надо сжать.
Будет кроликам на зиму корм хороший. Дел полно,
И сводить к зубному Диму. …За окном темным темно.

Марья сладко потянулась, дочка спит, Ерёма ждёт.
Вот как в жизни получилось, в сорок лет она цветок.
Как в семнадцать, «под Амуром». Так бывает лишь во сне.
Хороша ещё фигурой. Слышит: - Ты идёшь ко мне?

Стосковался по тебе я. Дочке месяц, уж пора
И обнял слегка робея. …Пёс залаял со двора.
Чертыхается Ерёма: - Ну, кого это несёт?
Не сидится людям дома. Так и ночь за зря пройдёт.

Дверь открыл. – Степан, чего ты? – Дай Ерёма закурить,
Не дойду никак с работы, и кваску бы мне попить.
Перепил, нутро всё мутит, Зинка чокнулась моя.
Задницей худою крутит взад, вперёд возле меня.

Виновата твоя Марья, взбаламутила всех баб.
Хомякова бабка Дарья растопырилась как краб
И кричит: - Понтей, зараза от любви усохну я.
А он ей: - С дурного глаза разжирела как свинья

Ты старуха! Жир то бесит, надо срочно похудеть
А она его как треснет кулаком. С тех пор болеть
Начал дед. Такое дело. Стал Понтей слепым, как крот.
Вон, как Марья всех задела. … Дочка то твоя растёт?

- Подрастает, слава Богу! Ну, Степан мне спать пора.
Ты же знаешь мне в дорогу завтра утром. Детвора
Спит давно и Марья тоже. Так что ты Степан иди,
Шляться по ночам негоже, да под ноги то смотри.

Темнота, ни зги не видно. Дверь закрыл и лёг к жене.
Спит небось? Ну как обидно! Слышит вдруг – иди ко мне...
Всё! Забыты все тревоги, и любовь на свете есть!
У судьбы свои дороги. Только жаль не всем прочесть

Их дано. Никто не знает: потеряешь, где найдёшь.
Кто то сам по ним плутает, кто - то, выкупит за грош
Своё счастье. Дни и ночи, и чего в них только нет.
Кто то, нам судьбу пророчит. Есть вопрос, ответа нет…