***

ПОСЕТИТЕЛЬ
В дверь постучали.
- Да-да, войдите, – главный редактор приподнял голову и уставился на дверь. По его виду было понятно, что посетители тут -  весьма редкое событие.
В кабинет, слегка приоткрыв дверь, просунулась взлохмаченная голова внезапного посетителя.
- Ммможно? – неуверенно спросила голова.
- Конечно, будьте любезны, проходите,- лицо главреда сияло и выражало полное недоумение одновременно,
Голова достаточно быстро превратилась в средних размеров тело со всеми присущими ему частями.
- Проходите, проходите, присаживайтесь вот тут, - главред указал на стоявший возле столика с графином стул. Перед ним явно был посетитель, да-да, самый настоящий посетитель, каких здесь ни видывали лет пять.
Посетитель неуверенно огляделся и осторожно присел на краешек стула
- Я Вас внимательно слушаю, - в голосе главного редактора слышалось неподдельное любопытство.
- Я, знаете ли, недавно тут. Домик, можно сказать, купил  в вашем городке, - начал посетитель, - на окраине, улица Полевая, знаете?
- Да, кажется, знаю. Это за ручьём, на той стороне.
- Да-да, за ручьём, за ручьём. Там, понимаете, такая чудная природа, дышится легко. Мысли светлые всякие. Вот я и стал…,  вернее, попробовал написать пове… рассказик. Даже несколько, если позволите.
Любопытство главреда таяло на глазах.
- Не возьмёте ли напечатать? – продолжал посетитель.
Быстро угасающий интерес позволил-таки главреду  произнести дежурное:
- Оставьте, зайдите через неделю,  только имейте в виду - тираж маленький, читатель придирчивый.
Тираж был, действительно, не велик – 5000 экземпляров, а вот кого он подразумевал, говоря о придирчивости, главред и сам себе не смог бы объяснить.
На стол главреда легла небольшая папка, посетитель, улыбаясь, попятился к двери.
Когда дверь за посетителем захлопнулась, главред остановил свой взгляд на только что обосновавшейся на его рабочем столе папке и подумал: «странный какой-то, всё с ужимками какими-то, ну да бог с ним. А с этим-то, с этим что делать. Может быть и впрямь напечатать. Да кто же читать-то будет?»
Не приняв никакого решения, главред решил взять папку домой и почитать перед сном.
Затем он достал карту района и стал искать Полевую улицу. Когда нашёл, понял, что улица эта не велика, всего-то домов шесть, рядом овраг и свалка. За оврагом асфальтовый заводик, для нужд городка. Поля были когда-то, но  тогда улицы не было. И заводика не было. Тогда колхоз был. А теперь там свалка, и в овраг нечистоты сливаются. Главред поморщился.
«Да какая там, к чёрту, природа, какой воздух? Бред какой-то, - он недоверчиво посмотрел на папку, - больной, что ли этот писака? А вдруг он того, ненормальный».
Однако папку с «рассказиками» главред с собой взял, и пока шёл домой, из головы не выходил этот посетитель, его неуверенность, ужимки и весьма странная, как теперь виделось главреду, улыбочка.
«А вдруг он засланный казачок. Откажусь напечатать, он доложит куда следует, приедут, скажут, мол, критику зажимаешь, болячки не вскрываешь. Не-е-ет, печатать надо».
 «Кстати, а что он там написал-то?! Что это я, не знаю о чём написано – главред  повертел папку, - а уже паникую».
Домой главред не вошёл, а прямо-таки влетел.
- Некогда!! – огрызнулся на не прозвучавший вопрос супруги, и, запершись в комнате, судорожно начал развязывать тесёмки на папке с обжигающим, как ему казалось, материалом.
В папке оказалось три скреплённых степлером небольших пачки отпечатанных листов.
Главред положил их перед собой и внимательно прочитал заголовки.
«БЛАГОУХАЮЩИЙ КРАЙ» - прочитал он на первой стопке.
«Это, наверное, он помойку описывает». Оценил толщину «фолианта» - листов 70-80.
«Что же такое можно на 70 листах про помойку написать» - главред поморщился, представляя себе «ароматы», источаемые «живописной» свалкой на окраине города.
Медленно перевёл взгляд на соседнюю стопку – толщиной побольше.
«БЛАГОДАТНАЯ ТИШИНА» - крупными буквами бросалась в глаза надпись на верхнем листе.
«Та-а-ак, вот и до заводика добрался; дотошный видать, малый», - стук, лязг и скрежет слышались главреду в этот момент.
Третья папка была гораздо меньше своих «источающих и лязгающих» сестёр, а надпись на первом листе была ничего так себе, даже какая-то нейтральная. «РАЗМЫШЛЕНИЯ».
- Мыслитель, чёрт тебя подери, - в сердцах выпалил главред.
Слегка успокоившись и собравшись с силами, главред решил сначала поужинать, а после того приступить к изучению «провокационных пасквилей». В том, что это провокационные пасквили, он нимало не сомневался.
Отужинал и, слава богу, совсем отлегло.
Понежившись, минут так дцать в кресле, главред не торопясь взял один из «фолиантов» в руки, ещё раз задержал взгляд на заголовке «пасквиля» - «БЛАГОУХАЮЩИЙ КРАЙ», и перевернул страницу.


Читал быстро, иногда издавая некие звуки, напоминающие не то причмокивание, не то шипение. С первых же страниц главреду стало ясно, что автор, он же посетитель, просто издевается, ёрничает.
Со страниц «пасквиля» на главреда изливались потоки душераздирающей неправды.
«Да где же он там увидел цветники и ухоженные газоны, одаряющие ароматами разнотравий и благородных цветов, - негодовал главред, - радующие глаз орхидеи и умопомрачительные розы, а анютины глазки, где он выковырял, эти глазки».
Возмущению главреда не было предела. Но когда он дошёл до того места, где автор описывал сладковатый и дурманящий аромат всего этого несуществующего великолепия, он просто взбесился.
«Он издевается, он нагло издевается. Да я просто обязан напечатать это…это, - он не мог подобрать подходящего слова, чтобы дать точное определение этой писанине, - да, непременно, а после, да нет же, в том же номере разместить разгромную, уничтожающую статью с опровержением».
Главред уже видел гневную свою отповедь этому писаке на первой странице, в колонке главного редактора.
«Я ему покажу ароматы цветников и клумб. Ишь, разошёлся».
Покончив с первым «томом» сочинений  безвестного автора, главред решил не торопиться с прочтением оставшихся двух и сосредоточиться на обдумывании ответной статьи.
«Может быть, обвинить его в предвзятости, в непонимании текущего момента, ведь он…, - и тут главреда осенило. Его даже бросило в холодный пот, - да ведь он на устои, на власть, на существующий строй замахнулся! О, как поворачивается-то».
«Ведь эта свалка, нет, это не свалка и не помойка, это…это…это, да! это МЕСТО ВРЕМЕННОГО СКЛАДИРОВАНИЯ отработавших своё результатов деятельности людей. ДЕЯТЕЛЬНОСТИ!!! То есть люди работали, создавали, ну не требуется теперь, так он замахнулся на сам труд, на основу жизни, можно сказать».
Главреда «несло». Он уже отчётливо представлял себе гневные требования трудящихся покарать клеветника, горы писем читателей, сурово осуждающих попрание их законного права избавляться от ненужных и отслуживших свое вещей.
- Дорогой! Ты спать не собираешься? - голос супруги вывел его из воинственного состояния и мягко опустил на землю.
«Вечно она вовремя. Все мысли спутала. Значит так. Печатаю, даю разгромное опровержение. М-да. Надо бы с Первым посоветоваться. Завтра же напишу разгромную статью и отдам Первому, на утверждение, а может быть сначала прочитать остальные «бестселлеры», да всё разом и разгромить. Да уж. Надо подумать. Утро вечера мудренее».
- Иду, дорогая, иду, - уже спокойно ответил он жене и, погасив настольную лампу, направился в спальню.

Но спать главреду в эту ночь было не суждено. Мысли о том как он ответит наглецу, попирающему устои, не давали уснуть. Картины, одна ярче другой, вставали перед глазами. Толпы возмущённых горожан, сурово нависшие густые брови Первого, съёжившееся, нервно вздрагивающее тело и без того неприметного посетителя. Всё это носилось у главреда перед глазами, стоило ему их только сомкнуть.
Так, ни на минуту не сомкнув глаз, главред проворочался до утра.



Бессонная ночь не прошла даром. Главред твёрдо знал, с чего он начнёт свою расправу над зарвавшимся посетителем. Наскоро перекусив, он, взяв в охапку папку с «произведениями» никому неизвестного автора, быстро спустился по лестнице, и, очутившись на улице, вдохнул свежего, прохладного воздуха.
Утро было великолепное. Солнце едва поднималось над кронами деревьев и бросало свои косые лучи на дороги, газоны, стены домов, воздух был прозрачным, ещё не напитавшимся выхлопными газами и ядовитыми выбросами асфальтового завода. Зелёные газоны и кустарники радовали глаз своей изумрудной красотой. Деревья исполинами возвышались над тротуарами и легкий утренний ветерок шевелил их раскидистые кроны с лёгким шуршанием.
Но главред не видел, не замечал всей этой красоты. Он был полностью поглощён своим коварным планом.
Для начала он решил прочитать всё, что содержала в себе папка посетителя, затем обдумать и набросать разгромную статью, или несколько, это будет зависеть от того, какая клевета содержится в остальных рассказах. Свою статью он непременно представит на суд Первого. А если Первый изъявит желание прочесть «первоисточник», ну, что ж, пусть прочтёт. Может быть, даже Сам что-нибудь добавит в разгромную статью главреда. И тогда…. Держись, лжец и клеветник! Ты будешь раздавлен, уничтожен. Да! Коль это словоблудство будет напечатано в журнале, то непременно появится шквал гневных писем от читателей, возмущённых наглостью заезжего писаки. И их обязательно нужно будет напечатать и вынудить посетителя написать опровержение, заставить его просить прощения у всего города.
Поглощённый этими мыслями, главред не заметил, как оказался у дверей редакции. Поднявшись к себе в кабинет, он с неприязнью швырнул папку с «пасквилями» на стол, не спеша сел в кресло и задумчиво посмотрел на выползшие из папки  от удара о стол исписанные листы бумаги.
Посидев так пару минут, главред резким движением пододвинул к себе папку, раскрыл её и, достав очередную скреплённую степлером пачку бумаги. Она была несколько толще той, что он прочитал вчера вечером и, по всей вероятности, требовала большего времени на прочтение.
«Ну, ничего, ничего, осилю как-нибудь» - подумал главред и внимательно прочитал название – «БЛАГОДАТНАЯ ТИШИНА».
Слегка поморщившись, с брезгливостью перевернул страницу и принялся читать.
Стрекотание кузнечиков и щебет птиц, описываемые автором, раздражали главреда до нервного зуда, а нежный шелест листвы, доносящийся со страниц «бестселлера», доводил до полного расстройства желудка. «Да где он там деревья-то увидел? Наглец.  А птичьи гнёзда?» - неистово возмущался главред - «Там вся живность давно передохла!» Читать становилось всё невыносимее. Издёвки сыпались чуть ли не с каждой строчки. «Этот негодяй издевается!!». Каждая новая страница повышала давление. Когда главред завершил с таким трудом давшееся ему предприятие, всё лицо его было покрыто каплями пота, дыхание было глубоким и неравномерным. Нервно взглянув на часы, висевшие над входной дверью, он осознал, что, не отрываясь, читал целых четыре часа, и что наступило время обеда.
Вытерев лицо от пота носовым платком, главред подошёл к зеркалу, поправил галстук, одёрнул пиджак, и, сделав три глубоких вдоха, вышел из кабинета.