Католичество и современная культура 9

-продолжение)
3.Католичество и художественно-литературное движение.
Литература католическая больше чем вся жизнь духовная католическая не могла остаться без влияния послевоенной лихорадки. Католические поэты, в основном молодые были охвачены внутренней неуверенностью и поспешным исканием новой формы. Лео Вейсмантел , сопроводитель новой ориентации однажды высказал (в Эхе Сокровищ Литературы 15 декабря 1922) : Литература католическая, которая сегодня уже не внутренняя, а стоит на одном уровне с лучшими образчиками других систем содержащихся в народности германской литературы, была поймана и она от нашего больного пульса, сегодняшних снегопадов, нашей болезненной ностальгии, насыщением буржуазными удобствами, жгучим желанием жертвы до смерти, есть ребенок , замерзающий в руках матери Церкви . 
Волнующей этой картине первой представляется лирика знаемо потому что она в большей степени исповедание личностное. Чувственность лирической души, переходит подверженная событиям необычным  от давления раздражения и ,конечно, ищет новых форм , других по экспрессии и по выражению и до сих пор другая по массе и по форме.
 Коллекция : «Белый всадник» от 1920 в которой есть вклады Трасхольда, Вейнриха,Макса Фишера, Йозефа Винклера и т.д. передаёт атмосферу этой религиозной неуверенности и атмосферу подвешенности чувств.
Что ещё осуждает критик Оверман в антологии этой лирики есть экспрессия видимая сломанная и неуравновешенная , напыщенная риторика и переполненность нерегулируемая бессмысленных картинок, весь этот кортеж элементов, которые не имеют цели , иной кроме как встречать капризно законы языка и понимание его, что иначе называется экспрессионизм. Оверманс отклоняет аргумент экспрессионизма, что он хочет быть экспрессией душевной жизни и не держаться форм традиционных, что хочет реализовать в поэзии то, что готика реализовала в архитектуре с той случайностью, что то, что реализовала готика в романской архитектуре, зависело от законов фундаментальных, которые готика соблюла. Йезуитский критик сравнивал экспрессионизм скорее с барокко, который сломал от внутреннего давления все линии ясные, не уважало никакие  формы, будучи не в состоянии выразить из-за этого правильные чувства , а только больные или скорее стало напыщенным чувством ненастроенным не на что реальное.
Со значащей радостью Оверманс, как стадию в 1923 году преодолел  и «Мусульманский всадник» характеризующийся засчёт серъёзности, меры и оценки настоящих ценностей жизни .  Некоторые хотели видеть в удаление экспрессионизма начало новой классики. Так верит Герман Гефеле , знаемый за супраоценку объективной формы. Для него «романтический человек , ориентированный субъективно воспринимает мир как простое распределение ценностей  и дел  внутренних: он отражает то, что снаружи его внутри себя. Человек классический ориентирован объективно, оценивает то что более глубоко персонально, душа и судьба его душевная, только как  похожесть на равенство вечное: он держится внутри внешне и моделирует в картину объективную субъективный опыт.»
«Концепция романтическая наклоняется ко всему, что есть душевное, классическая ко всему, что может переводить телесно». Желание классической формы, отпечатывающееся в эпоху либерализма, начинает обретать вновь превосходство. 
Мартин Рокенбах хотел послужить примером тенденции к новой классике антологией, приготовленной им. «Руккер в Олприде» . Вначале этой антологии содержатся выдержки, такие как следующие: «Мы стремимся к Олприде, к царству чистой формы, формы которая отдыхает в себе». «Мы больше не хотим поэтов с разорванной душой, которые в первую очередь предсказывают и лишь во вторую моделируют.Мы стремимся  к совершенству, ограниченному во времени и пространстве.» Не более 42 поэтов пишут стихи, небольшую прозу в этой антологии. Встречаем многих из них в «Белом письме». Классика Рокенбаха настолько обширная , насколько её поэты пригодны как для романтики, так и для экспрессионизма. Хватит и небольшого паруса для достижения ими определённой формы, поэты самых разных занятий , концепций социальных и философских, самых разных натур, самых разных страстей , входят в классику Рокенбаха. Такая широта перед некатоликами, но и такая концепция о классике, вошла засчёт группы традиоциналистов-католиков из журнала «Грааль», водимой о. Муккерманном С.И., где работал и Рокенбах, перед тем как а. Стокманн уволил его.   Стокманн видел очень маленькие перспективы для развития настоящей классики. Время с его тенденциями к мистическому и оккультному, чудесному и религиозному со множеством кризисов, которые превносят нервозность и преувеличивают чувственность, говорит в пользу романтики.
Но движение  Орпида имеет ещё и другое значение, гораздо большее, чем ориентация к новой классике. Оно хочет культивировать искусство для искусства, чтобы отличаться от всех других католических журналов, которые оценивают литературные труды больше с точки зрения педагогической , пасторальной или концепции о мире. Это есть мнение наиболее обычное в культовых католических кругах и закрытое убеждение в кругах большинства поэтов и писателей.
Ни в одной из других сфер, не выражался столь остро кризис католичества, давление между Церковью официальной или её иерархии и между защитниками большей автономии культурных манифестаций , чем среди представителей литературы. Ещё в «Белом письме» клирики обвиняются, что «сильно повредили христианству.»  Более категорично манифестуется эта нерадость в поздравительном томе , посвященная священнику- поэту Мумбаеру с оказией исполнения 60 лет от поэтов и писателей поклонников. Ещё во вступлении А.Ф. Бинз, осуждает тех, кто ещё верит , что могут распространять идею католичества, превышеным духом, в апологетизме узком с льстивыми угрозами и жертвами презумпционными разрушителей идолов. Эти сторожа традиции не делают ничего, только плохое Церкви, которую никогда не следует отождествлять с периодом эволюции её, столько времени сколько она Церковь Христа.» «Мы были, декларирует Бинц как заложники, полные жажды того что есть человеческое. Не хотели другого как быть людьми среди людей. И за этот идеал мы сильно боремся и сегодня.» В анкете, которая следует за томом в котором описывается литературная ситуация католиков сегодня, большинство сотрудников осуждает эту же инерцию официальных кругов, которые под предлогом того, что живут и борются именем Христовым, уводят католичество  в ссылку, в гетто по сравнению с культурой времени, хотя и утверждают, что он вернулся из этой ссылки. Давление это в церкви и в культуре чувствуется самыми большими писателями, такими как Яков Кнейп, Вейсмантел, Хервиг. Первый, держал в 1927 г. Конференцию в Кобленсе, в ходе которой он выявил все подножки, подставляемые клиром католической литературе . О. Мукерманн находит, понимает, слова для защиты клира и просит поэзию подле всего интереса, который она должна иметь перед всем выражением жизни, вначале источать из концепции католической о мире.
Немногим после войны в Германии эта вещь не реализовалась. Труды писателей , скорее всего не представляют ничего из культуры католицизма, а те кто имеют эту тенденцию, остаются дальше всех от притязаний искусства.
Среди трёх романов, появившихся в католическом лагере: трилогия «Рита» от г-жи Хандл-Мазетти, «Безденежные» Франца Хервига и «Мрачная башня» Паулы Гроггер,   только если в первой, может быть встретится дух привязанный к идеалам католиков .
В драматической литературе наблюдаем нарастание контраста натурализм (импрессионализм)-экспрессионализм, к форме, которая обдержит оба, так называемый синтетизм. Драматические писатели сегодняшнего дня, отталкиваются от импрессионализма работая драматически каждый день , чтобы подняться в сферу в которой разрешаются всё противоречия, будь то начинания борьбы в сфере идей (экспрессионизм), ища приложения в датах жизни конкретной.  Ко второй категории принадлежит писатель-католик Лео Вейсмантел. Влияние в духе этой гармонизации натурализма и экспрессионализма ожидается и от созданий драматических, приходящих от молодёжных движений.
Ассоциации молодёжные стараются возродить старые представления о таинстве в Церкви в связи с другими церковными церемониями. Множество раз эти представления стояли на базе лишь генеральной темы , которую наполняют , те кто её интерпретируют по качествам персональным и диспозиции момента.
Место гораздо более важное занял католицизм в литературе Франции. Ещё сначала нашего века произошёл ряд преобразований в мире писателей. Первыми были Брунетьере, Хусманс, Бурджет. До войны их количество совсем выросло. Многие из них погибли на фронте Пеги, Псикхари и др. После войны возвращение это в католицизм продолжилось. Знаменитые писатели как Луис Бертранд, Фрэнсис Джеймс, Пол Клоден, Генри Геон, Пол Касин, Рене Базин, Массис и т.д., философы как Маритэн, ,Шевальер пропагандируют сегодня в своих писаниях католические идеалы. В 1921 был даже проведён конгресс католических писателей и с тех пор каждый год. Было также решено, что писатели будут вызываемы каждый год на духовные упражнения.
Влияние их просматривается и на театр, для которого они пишут кусочки религиозных вдохновений.  Геон возродил в театре христианские мистерии, столь любимые в средние века.
Хотя в литературе, как и в области искусства, собственно говоря, несколькими годами после войны, воцарился, практически эксклюзивно экспрессионизм, затем с 1925 года идёт новый проход к новой объективности или «новой реальности ». Крейтмайер критик йезуитского искусства, характеризует новое направление, в оппозиции с экспрессионизмом, который был криком, выходом, сомнением и экстазом, страданием и душевной динамикой, которая разрывает формы природы, чтобы выразить взбудораженное внутреннее состояние, как молчание, тишина, спокойствие. Гравюра на дереве «Мария» экспрессиониста Шмидт-Коттулфа и милый образ мадонны, Вильгельма Хайса это примеры говорящие о поминаемых отличаях. «Мёртвая природа» экспрессионистов расстроена сокрытыми силами, в новом направлении всё тихо, мёртвая природа в собственном смысле. Художник экспрессионист переворачивает город, в то время как «Улица в большом городе» Оскара Трепте безлюдна и тиха.
Перед импрессионизмом , новое искусство , есть хотя и как он сам, направленное к объекту, но в  отличие в субъективизме экспрессионистическом, предлагаются  также знаки, которые его различают.  Объект импрессионализма не был простой кусок природы, но тот, который просматривается через темперамент в ткани света и атмосферы, поэтому множество нюансов цвета и такая оценка живого дрожащего на картинах импрессионалистов. «Новая объективность» исключает, наоборот, все эффекты света и атмосферы. Объекты стоят перед нашим лицом , прямо и срезано, разоблачённые эфирного нашествия, в голом пространстве воздуха. Так ещё у Канольдта и его группы. Нюансы цвета не ищутся; один простой тон достаточен. Точные линии объекта выходят на передний план.
С этим всем это новое искусство не совпадает с натуралистическим. Новая объективность не теряется так много в подробностях. Оно показывает объект в целостности , оно разглаживает его утюгом, чтобы не затемнить основного изображения, второстепенными деталями. Это как стилизация. А где есть тенденции к стилизации, там принцип натурализма разорван. Когда новое искусство изображает яблоки, организует лепестки в порядке, как солдат, в то время как натурализм оставляет всё как есть.
Из этих характеристик по контрасту выходит специфика нового искусства: тенденция к чистому объекту, к тому, чтобы его охватить целостно, незапятнанным отношениями с другими объектами или условиями перспективы, тенденция к объекту, который отдыхает сам в себе. Эта тенденция к чистому объекту, незапятнонному идеями субъективными, видна как параллель к феноменологии в философии.  Но эти объекты, которые нам представляются прямо и изолированно в тайне жизни их внутренней, пробуждают в зрителе странный сентимент неспокойствия; тебе кажется, что объекты наваливаются на тебя со всей их сокрытой магией, что больше не стоит между тобой и ими страта воздуха, загораживающего тебя от них. 
Католицизм смотрит с симпатией на это новое искусство, радуясь, что был преодолён экспрессионизм, на который оно смотрело абсолютно критически, из-за его субъективизма и из-за отрицания любой формы. Он ждёт от открытия природы и статики, упрочнения отношений между искусством и народом , единственного условия способного помочь новому артистическому направлению, проникнуть с новым созданием религиозным и в Церковь.   Мотив более благоприятствующий тот, что католицизм в качестве нового искусства ищет стилизацию одного объекта , к поднятию его в качестве типа универсального , важное требование, позволяющее каждому верующему расположить в порядке линии то, что он думает о каждом святом объекте.
Этот характер типичный и статика сакральная были спецификой древней церкви и поддержали православную Церковь в византийском искусстве, в то время как на Западе от Микельанжело эти вещи не понимались, а Церковь требуя последовать основной эволюции открыла двери живописи динамической и натуралистической.   
Но поскольку эти элементы благоприятствования новых ориентиров ещё в фазе тенденций, с трудом освобождающихся от мотивов экспрессионалистских или будь то реализованными эти тенденции и в основном оцененные знатоками, признаются народом за нововведения и отказываются от них, факт, что после войны не было придумано ничего слишком выдающегося в религиозном искусстве и критики католики, говорят о кризисе христианского искусства.