Корабль уплыл

                «И пал с меня тяжёлый груз,
                С мучительной тоской,
                Что вынудила мой рассказ;
                И я пошёл иной».

                С.Т. Кольридж

Корабль уплыл…
                И мало кто запомнил,
как на него грузили такелаж,
и провиант, и всяческую снедь —
в корзинах, бочках, ящиках — для разных
ещё не состоявшихся баталий,
и связки книг, и несколько картин.
Кого конкретно? Издали не видно.
Но почему-то кажется…
А впрочем,
К чему гадать?
               И больше ничего —
ни пляжи, ни аллеи, ни таверны —
корабль не сдерживало.
Только якорь
его желания отягощал.

Все ждали ветра. Праздные матросы
перебирали разные приметы.
Курили. И опять перебирали
приметы, но уже совсем другие.
И ветер появился наконец.
И только капитан не появлялся.
И вслед за уважительным: — «Не знаю,
за ним такого прежде не водилось», —
боялись вслух произнести салаги:
— «Ну, где же ваш хвалёный капитан?»

Из уст в уста ходили слухи, что
когда-то он, по-дружески удачу
обняв, мог не одну с ней пинту виски
уговорить на клотике, шутя.
— «Но, чёрт возьми, куда он подевался?»

В пустое небо бронзовая пушка,
уразумев, невозмутимо, всю
бессмысленность и тщетность ожиданий,
шмальнула. И брезгливо от себя
корабль, как надоевшую шалаву,
подвыпившую пристань оттолкнул.
Собрался с ветром. И на берегу
послышалось беспечное: — «Смотрите,
корабль уплыл!»

Да, он уплыл — и далеко-далёко,
за горизонтом, в рваных облаках
запутался, но под свинцовым небом
своё сраженье выиграл как мог.               

И только капитан не появился.
О разном поговаривать пытались,
иным ведь лишь бы почесать язык,
а так, всерьёз, никто не волновался.
И мало кто хотел себе представить,
что капитан по-прежнему ещё
там, среди мух назойливых и брани
бессмысленной, в плену дурной музыки,
в кругу бутылок, коими вчера
так увлечён был весело, что волосы
пролил на залитый вином притихший стол.

И в замкнутом, прокуренном пространстве
по их слегка расправленным волнам,
по их седому сильному теченью
в довольно хрупкой лодочке-ладони
печаль последней шлюхи проплыла.