Музыка

Упорные в низменной страсти
до ядерной долгой зимы
чудес ожидают от власти
какие-то люди.
И мы.

Различные слухи при этом
тревожат и ухо, и глаз,
что, якобы, неким поэтам
является некий Пегас.
 
Но я вам скажу - это враки,
пиитам по статусу - врать.
Хотят преференций писаки,
до пряников жадная рать.

Им хочется  много и сразу:
признания, денег, любви...
За это любую заразу
запустят гулять по крови.

Другие, быть может, и рады
вещать в самом первом лице,
но им достаётся от правды
свинцовая точка в конце.

А где эту правду отыщешь,
и кто  повидал самоё?
Рассказчиков многие тыщи
и столько же версий её.

Сегодня кого-то восславим,
а завтра его проклянём,
истребуем тело из нави,
и будем топтаться на нём.

Поэту легко оправдаться
огульно, без  экспертиз,
бросаясь из декаданса
в глубокий патриотизм.

На что эти люди готовы
за облачко сладкой хвалы?
Небес золотые оковы
не лучше земной кабалы.

Важны для поэта не чувства,
а то, как он выглядит  в них -
тогда с ним однажды сочтутся
слова, заключённые в стих.

За окнами старый рисунок
теряет цвета и черты,
когда расползается сумрак,
рассеянный брат темноты.

Деревья шумят безъязыко -
гляди, прохудилась мошна,
забрезжила в дырах музыка,
которая здесь не слышна.