Она играла...

Она играла ему Ванессу
Паради. И он доверял ей, словно
эксцентричный комик ивент-агенству,
разорённому под Рождество Христово.

Неизвестно, кто у них был репейной
на репейнике колкостью, были же ведь ватсапы
и служебные. Только никто до белой
доводить из них и не думал свадьбы.

Он её набрал, а она перебила
второпях - извини, мол, вторая линия.
Повиси… Только он же ведь ей не бирка.
А потом отзвонилась почти счастливая.               

Он спросил… А, а она улизнула — дескать,
всё, увы... И до уровня меньшей цифры,
чем бы ей хотелось, процентов на десять 
осела и навострила цырлы   

к проливным лучам, продолжая верить
на себя и надеяться, более чем приватно,
в божий перст, чтоб совсем рассчитаться, время ведь
не возвращается к нам обратно.         

В чемодан уложила бельишко бережно —
по прилёте, мол, родненький семицветик
с распростёртыми встретит же… Ну, а если что —    
проконсультирует Дядя Сэмплинг.

А «репей» не заказывал ни пути,
ни дорожки. И не заморачиваясь на имидже
был готов хоть сегодня же перейти 
непременно к более привлекательной ивентше.

«Хорошо бы ей в норку залезть поглубже, —
лишь подумал, — и спать». Из своей же вылез
чтоб сказать, ничего не придумав лучше:
— Nо business, it's just, извиняюсь, feelings.