Поэт

А ты мне говорил: «Весь свет в твоих глазах –
То отражение дождя и звёзд на синем небосводе;
Ты рождена в улыбках леса, в ангелов слезах;
Ты – дар любви мятежной воле и свободе».

А ты мне пел: «Твой смех, родная, будто звон,
Хрустальный, бьющийся с размаху в камень».
И ты шептал: «Я каждый плач сухой и стон
Сгублю, упрячу, брошу злобно в пламень!»

Ты клялся: «Я с тобою вместе
Вершину покорить готов Эльбруса».
И тонны прочей лжи, и тонны лести;
Прекрасная; любовь; богиня; муза!

Минуло время! Свет в моих глазах
Теперь другому освещает путь ночной.
В каждом движенье, в жестах и в словах
Я прячу горечь; за слёзы ныне – гной.

За лики ангельские – зеркала.
Там черти пляшут и нагие
Свои ласкают с жаждой телеса;
Там смех; там вой; там погань; там благие.

Я – дар? Я – язва, что выедает суть.
Коварный грех, плоть совративший враз.
Я рождена смутить людей, дерзнуть;
Разбить или утешить парой фраз.

Восстать и храм воздвигнуть из руин;
Терзать и драть в лохмотья души.

Я – дом; я – крепость средь домин;
Я – пламя, дождь; я – всё! Я – стужи!

Что жгут девицам шёлк их кожи;
Что юношей кусают тоже;
Что разрушают церкви Божьи
Своим порывом, силой, мощью;
Ударят днём – и плачут нощью.

Я – леса счастье? Я – неба дочь?
Тебя мне приласкать? Тебе помочь?

Я – сад душистый? Я – река?
Я – вновь подставленная под удар щека.

Проклятье я; и я насмешка;
Я – рана колотая; я – нож; я – пешка

На другом конце доски.

Я – стон; я – боль; я – лик тоски!

Я прячу горечь в движеньях и в словах;
И я другому ныне – свет, и звон, и муза.
В спине моей – полдюжины навах;
На них – клеймо предателя и труса.

Я клятвы все твои сожгла на бересте;
И мысли все свои я спрятала в туман.

Я – алый мох на золотом кресте;
Я – море, что поглотило океан.

Я – плащ сверкающий с плеча Мадонны;
Я – страх; я – память; я – навет.

Я жгу твоих признаний тонны.

Я – суд; я – вопль; я – поэт.