Selaf, или R1a1

Доставленные аистами, в бело-
кочанных грядках найденные, мы —
да, скифы, но, скажи, какое дело
тебе, Европа, до чужой сумы,
до не своей тюрьмы, до никакого
обилия от сжатого снопа?
Да, скифы — мы. И нам везде хреново,
и горше только у самих себя.

Твоя одежда нас необычайно
и нынче б восторгала, может быть,
как давеча, да только чрезвычайно
напоминает шмотки made in China.
А ведь могли свою когда-то шить.

Но прежде, чем в искусную иглу
продёрнуть нитку шёлка, старожилы
затеяли весёлую игру,
да кто водить в ней будет не решили.

А кто-то загадал уже: — Орёл, —
достав монетку, — или решка? Ну же!
И вырвалось поспешное «Орёл!»
хоть решка и была ничем не хуже.
И весело подбросил ноготок
монетку, на которой умещался
весь шар земной, чей северо-восток
сходил с ума от Западного счастья.
И, пойманная левою рукой,
она свой аверс показала в правой.
И оказались мы в стране другой,
и крылья распростёр орёл двуглавый.

И были дни, и дни, и дни… Затем —
по горло дел, какой-то дебет-кредит
и, собственно, такой распад систем,
что до сих пор меня ничто не греет.
А выводы не то чтобы совсем
перевелись — такое время, дескать, 
а просто пользователь, скажем так, ПМ,
а не ПК их стал конкретней делать.

Смешав на посошок дрянной кагор
с водярой, непотребной для досуга,
мои Уилл и Базин за бугор
по-тихому свалили, а подруга
повыкабенистей нашла, погорячей, —
согрела, так сказать, свои ладошки, —
да погурманистей, как будто из харчей
водились в доме хлебные лишь крошки.
А давеча, ударив по газам,
припарковала дивную карету
из тыковки к альпийским небесам,
к чертогам Белоснежки, в общем, к тренду —
first parent, second parent и т.д.
да пять детей-кормильцев, чтоб в комфорте
расслабиться. Теперь семья карге-
Европе лишь в такой понятна форме.

Но не суюсь я в этот тёмный лес,
своё пивко закусывая нервно
дурацким чипсом с погонялом Lay’s
да ужином — пять наггетсов за евро,
ведь откажись от чипсов – в отношенье
меня Уолл- блин, стритовы тузы
статьи расходов на вооружение
сорвуться увеличивать в разы.

Расслабившись засим в мультимедийном
столбе молвы, до билдинговых крыш
поднявшемся, разбавив мате дивным
мохито, как последний нувориш,
я более не слушаю чижих
с чижами, что, развесившись по кронам
Пиндосии, остались при чужих
бобах с неописуемым беконом.

Неотвратимо вместе с русским Нилом
мельчает на глазах у сентября
раздрай, в котором Базина с Уиллом
я помню смутно, приходя в себя
от ремонтантной ревности, на кепку
строча такие посты, что, пока
живу, летальным выстрелом монетку
сбивать готов с любого ноготка.