из неизданного 1141

Не знаю, как на острие
То ли иголки, то ль булавки
Сжал перья пёстрые в руке -
За хвост схватив в стальном гнезде
Птенца вошебной птицы Рух
В тот миг, когда он в третий раз чихнул
И плоть от тени отрыгнул
Того, кем был когда-то я -
Скитальцем в сказочных морях -
Авантюристом ибн-Синдбадом...

Какой-то бред залез средь ночи
И старой раной кровоточит
В моём уснувшем подсознании,
Мелькая бредом без начала
Знакомой с детства старой сказки,
Но подзабытой в свистопляске
Всего того, что правдой стало
В конце абсурдного спектакля,
Когда кричали "Бис" из зала,
Прося продление маразма...

Глаза открыл, нашёл свечу,
Чуть-чуть прогнал ночную тьму;
Стараясь сон свой не вспугнуть,
Долил в стакан вчерашний пунш,
Но... тут же выплеснул на грудь -
Там плавал пёстрый мерзкий пух
Птенца вошебной птицы Рух,
В гнезде которого уснул,
Когда на сцене оказался
В костюме ибн-халиф-Синдбада...

Пытаясь выбраться из сказки -
Гнезда за проволочной оградой
С пером волшебной птицы Рух,
Что замутил вчерашний пунш,
Который пили в честь спектакля
В толпе поклонников-фанатов,
Финал проспавших и начало
На мягких креслах в центре зала
Под дробь суфийских барабанов,
Из оркестровой чёрной ямы...

Какой-то звон и всё в тумане,
Где дух абсурдный фарс играет,
А ночь из перьев плоть сшивает,
Крыло под рёбра хитро вставив, -
Даёт пинка бравурным маршем
Из оркестровой чёрной ямы
Под дробь суфийских барабанов
И я лечу... мешком с дивана,
Пролив бредовый пунш в стакане,
Что пил пред сном, читая сказки.