А вот это хорошо получилось, я доволен...

Господа, господа... Пушкин вернулся...  (Он по домам своего Годунова читает, говорят отменная вещица, но не для всякого ума)

Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю; от добра добра не ищут.

***
Друзья мои, я вновь москвич,
Встречаю милую «СТОЛИЦУ»
И быть второй ей не годится,
Ведь это область небылиц.

Конечно славен град Петра,
Люблю его красу и стройность,
Но есть в нем северная томность,
Его изысканная скромность
Прекрасна с ночи до утра.

Но то не город, а музей
В нем есть искусственность пространства,
Тут не поможет круг друзей,
В нем нет для сердца постоянства
И только матушка-Москва
Есть смысл и радость естества.

Но мне к теплу не привыкать,
Судьба меня по жизни гонит,
В скитаньях трудно счастье знать,
В дороге нас покой не тронет,
В дороге можно лишь скучать.

(годы ссылки: с августа 1824 по сентябрь 1826 г.  Здесь меня таинственным щитом
Святое провиденье осенило, Поэзия, как Ангел-утешитель, спасла меня
И я воскрес душой.)

Но если б только это было
Простор дан Богом кораблю,
Я путешествия люблю,
Послушно кормчему ветрило,
Штурвал дан в собственность мою.
И я надежд и веры полн.
Несусь вперед по воле волн.

Но в день печальный стихли ветры
И вот Михайловский причал
Надолго мне вдруг домом стал,
Дороги, версты, километры
Я мереть днями перестал.
….
Но Бог блаженных не оставит,
В деревне, в брошенной глуши,
Поэту шепчет он –«пиши»
И тем его в годах прославит.
***                (Пора возвращаться, Царь зовет, а это вам не фунт
                изюму, а можно сказать - ПРИГОВОР !)

Дорога пылью знаменита,
Но без дорог нам жизни нет
Для нас общение открыто
Лишь путешествием карет.

Вот так и я собрав пожитки,
И прихватив простой еды
Уже сижу в своей кибитке
И жду превратности судьбы.

Тащиться долго до столицы,
Но осень гонит со двора
Уже на Юг собрались птицы,
А значит в город мне пора

В тепло печей, в уют каминов
Где пунш горячий греет кровь
Где все заботы в прошлом сгинув,
Одну оставят нам – ЛЮБОВЬ.

Где при свечах в балах чудесных
Дешевый флирт уже пролез,
Чтоб женщин приглашать прелестных
На всем известный полонез.

Гремит дорожный колоколец
И тройка катится легка
И пусть я знатный стихотворец,
Устала от пера рука.

А что в дороге красит скуку ?,
- Бутылка доброго вина
И из ларца достал Я штуку.
Как сердцу радостна она.

А вот и версты полосаты
Подумал Я, - «Зачем тут столб ?»
И хоть они не виноваты,
-«А я ему бутылкой в лоб».

Вот так и ехал, как проказник
До милой матушки Москвы,
Ну а Москва – есть вечный праздник
В чем будете согласны Вы.

И суть не только в этом слове,
Всем город вечный знаменит
Давно лежит в его основе
Несокрушимый душ гранит.

Для русских он как жизни знамя
Как негасимая заря
И звонкий клич –«Москва за Нами»
От предков дан совсем не зря.

И вот Окончен путь немалый
И жалоб на дорогу нет,
Слегка хмельной, слегка усталый
Москву приветствует   поэт…
***

Государь ожидал Пушкин с нетерпение и некоторой нервностью - "Как мне с ним быть ? и что делать с этим оригиналом ?)

(Николай I)
«Жуковский дай совет. любезный,
Хочу я Пушкина вернуть,
Его и так извилист путь,
А вдруг Он будет нам полезный,
Я с ним хочу поговорить
И хоть Он человек неважный,
Но как поэт, то знает каждый
Себя способен утвердить.
Мне говорили Он умен,
О всем свое имеет мненье
А юных бредней заблужденья
Ну разве, что святой лишен.
Я дам к тому распоряженье,
Пусть Пушкин будет возвращен.»

(Жуковский)
«Не мне советы Вам давать,
Я к Пушкину не равнодушен,
Но вряд ли будет Он послушен,
Его законом не связать.
И с вольнодумцами дружил,
На Александра пасквиль строил,\
Не зря же тот его устроил
И из столицы удалил,
Возможно тем его и спас,
Не дал буянить на Сенатской,
Ведь Он известен всем у нас
Своей манерой залихватской.
В нем страсть к поэзии горит,
Кровь африканская бурлит.

(Николай I)
Все решено, за ним пошлите,
А как приедет, ночь, полночь,
Ко мне не медля пригласите
А я готов ему помочь.

 «Милостивый государь мой Александр Сергеевич! Сей час получил я прямо из Москвы с нарочным фельдъегерем высочайшее разрешение по всеподданнейшему прошению вашему, – с коего копию при сём прилагаю. – Я не отправляю к вам фельдъегеря, который остаётся здесь до прибытия вашего, прошу вас поспешить приехать сюда и прибыть ко мне.
       С совершенным почтением и преданностию пребыть честь имею: Милостивого государя моего покорнейший слуга Борис фон-Адеркас».
(18 сентября 1826 года встреча Государя Императора Николая Павловича и Александра Сергеевича Пушкина состоялась в Москве, в Чудовом монастыре.)

(Николай I)
Ну здравствуй  Пушкин, как добрался
Небось дорогою устал,
А может быть меня боялся ?
И аппетит свой потерял.

(Пушкин)
Я виноват, о том жалею
И к наказанию готов
Но я надеяться посмею,
Что есть прощенье у богов,
Ведь царь земной, как царь небесный,
Пусть грозен, но и справедлив,
Он милосерден грех простив
В своем суде всегда Он честный.

(Николай I)
Да Пушкин, все же Ты хитер,
С царем поспорить славно сдюжил,
Как мне продолжить разговор,
Ведь Ты меня обезоружил.
Короче мы рассудим так,
Живи в столицах и где хочешь,
И если честно похлопочешь
Тебя печатать будет всяк,
ТЫ на века всех заморочишь….

Однако, цензор буду я,
Мое же мнение бесспорно,
Всяк склонит голову покорно,
Чтоб я не выдумал шутя,
Но знаю Ты урок учтешь,
Твоя изменчива природа
Я верю скоро Ты начнешь
Писать историю народа.

В которой славный век Петра
И Пугачевских бунтов дикость
Дворянства нашего хандра
И сказок русских многоликость.
Пиши любовь, страстей восторг
Восславь природы вечный праздник,
Но не забудь и хладный морг
Для всех надежный он заказник.

(Пушкин)
Благодарю Вас Государь,
Но ничего не обещаю
Как предки говорили встарь
-«Покаюсь я коль согрешаю»
Ну а попроще говоря,
Я больше не предам царя.

(Николай I)
Запомню я Твои слова,
Надеюсь стали мы понятны,
Сейчас пойдет о нас молва
И слухи будут всем занятны,
Живет всей этой чушью свет,
Но только в слухах правды нет.

Идите Александр Сергеевич,
Мы еще не раз встретимся…

(Про себя Николай подумал)
Да, быстротечен жизни век
И Мы сойдем под мрачны своды
Но я уверен у природы
Умнейший Пушкин человек,
…………………………………………
Такого у России больше нет…

По приезду в Москву Пушкин На следующий день приехал в Кривоколенный переулок. Уже 25 сентября у Веневитиновых прошло первое чтение «Бориса Годунова.
***
Димитрий, друг мой, не взыщи,
Прочту Тебе совсем не много,
Что я насочинял в тиши,
Но не суди излишне строго.

Ты не  услышишь звонких строк,
Шалунью рифму не заметишь
Здесь лишь истории урок,
А Ты ведь в дипломаты метишь.

Свой труд Тебе хочу отдать,
Как изощренному поэту
Пред тем, как прочим показать
Не став смешным честному свету.

Конечно тема не нова,
С ней Карамзин вполне справлялся,
Шумит народная молва
О том как Годунов старался
Стать государем на Руси
И как Ивана опасался.

Так вот и я решил шутя
Не утруждая разум праздный
Писать про Дмитрия-дитя
О том, об этом и о разном.

Тебе доверю все, как есть
Ведь Мы считаемся роднею,
Моя не пострадает честь,
Коль правду я Тебе открою,
Зачем я белый лист марал ?,
Зачем все это сочинял ?.

Тобой я истину проверю
И вольных строчек перебор,
А скажешь –«Пушкин пишешь вздор»,
Так я Тебе мой друг поверю.

После этого Пушкин отправился на Басманную к Дяде Льву,
Который был несказанно рад.
***
          (Из дорожных заметок, Тригорское, Оленина, С.-Петербург, я это предвижу, но...)

С Олениной судьба не сочинилась...

Дом Олениных в девятнадцатом веке  был одним из крупнейших деревянных усадеб Торжка.  Сегодня здесь музей Пушкина, хотя сам Пушкин в этом доме не жил и не останавливался никогда — этому нет никаких документальных свидетельств.
***
Когда ни будь в сей дом прийдут
И для меня музей устроят,
Еще с историей поспорят,
А был ли славный Пушкин тут ?.

Да был ко времени и в срок,
Сюда мои тащились дроги,
Ну как же миновать Торжок,
Когда он прямо на дороге.

Конечно вспомнят мой рассказ,
О тех моих замашках барских
И будут вспоминать не раз
Историю котлет Пожарских.

Покушать я всегда любил,
То мной прописано буквально,
С паштетом страсбургским дружил,
Обед изображал похвально.

Вином не брезговал друзья,
Любил горячие котлеты,
Голодным быть никак нельзя,
Когда собрался Ты в поэты.

Однако возвращусь к жилью,
Где мой музей потом устроят,
Я в нем Оленину люблю,
А о другом и петь не стоит.

(Потом по Петербургу поползли сплетни о якобы сказанных словах поэта: «Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой я уж слажу сам».)

Глаза Олениной чудесны,
-Восторг ума и простоты,
Ее улыбки сердцу лестны,
И речи смыслами чисты.

Не может быть других здесь мнений,
Что о пустом нам толковать,
Когда нас посещает гений,
Мы можем только замолчать.

И пылкой страсти не жалея
Смотреть на образ божества,
Впитать мадонну Рафаэля,
Как смысл земного естества.

И пусть мне в счастье отказали,
Унынью я не подчинюсь,
Ведь Вы мне правильно сказали,
Что я в супруги не гожусь.

Но дай Вам Бог другим, достойным,
Любимой быть, как я любил
И с мужем быть в согласьи стройном
Мо мере Ваших женских сил.

Но Вам со мной придется сжиться
Я упомяну Вас в строке
И может быть еще случится
Когда то встретиться в Торжке.
***

    А вот и обещанные строки...
***

***
Восторгом очарован я
Мне кажется я Вас не стою,
Но Вам нужна рука моя,
Вам просто хорошо со мною.

Я создан не для Вас, увы,
Но тем ненужное дороже,
Ведь сами признаетесь Вы,
Что взгляд мой, как мороз по коже.

Любовь возможна для двоих
И пусть я в чем то уступаю,
Но голос разума затих,
А сердцем я любить дерзаю.

А с сердцем, как нам совладать ?,
Его одна забота гложет,
Ему дано всегда страдать,
Но не любить Оно НЕ МОЖЕТ !...
***

Я Вашей дружбой не гнушусь,
Хотя в ней и есть момент опасный,
Вполне возможно, что влюблюсь
Воспламенясь желаньем страстным

Зимой, весною или летом
Увы, не буду я умней,
Рассудок не знаком поэтам,
Он спорит с музою моей.

Без Вас я просто пропадаю
Разлуку нехотя терплю
И только об одном мечтаю,
Мой Ангел !, Как я Вас ЛЮБЛЮ !

И ночью тягостной и длинной,
Во власти мрачных, скушных дум
Борюсь с фантазией невинной,
Где шепот губ и платья шум.

Одна мне грезится награда,
В одном я вижу жребий мой,
Как вместе Мы в аллеях сада
Гуляем тихою зарей

Когда Ваш взгляд скользнет небрежно
Улыбка пробежит шутя
Я буду счастлив неизбежно,
Как непорочное дитя.

Любовь не ведает ненастья,
Бывает светлою печаль,
И Рай, и Ад все в Вашей власти
Мне с Вами умирать не жаль.

Возможно я любви не стою.
Для этих глупостей я стар,
Но Вы учтите, что свечою
Злой начинается пожар.

В конце концов все будет чудно
Нам нужно с Вами проще быть,
Да, полюбить меня НЕ ТРУДНО,
Но НЕВОЗМОЖНО РАЗЛЮБИТЬ !
***

Через неделю пошла молва по Москве, что Пушкин не того "Годунова" читает, а есть у него и в стихах, то нам господин Веневитинов поведал, правда не охотно)

Дмитрий Веневитинов состоял в родстве с Пушкиным..

Драма была недавно окончена и совершенно неизвестна публике (а до издания остались годы).
***
Димитрий, друг мой, не взыщи,
Прочту Тебе совсем не много,
Что я насочинял в тиши,
Но не суди излишне строго.

Ты не  услышишь звонких строк,
Шалунью рифму не заметишь
Здесь лишь истории урок,
А Ты ведь в дипломаты метишь.

Свой труд Тебе хочу отдать,
Как изощренному поэту
Пред тем, как прочим показать
Не став смешным честному свету.

Конечно тема не нова,
С ней Карамзин вполне справлялся,
Шумит народная молва
О том как Годунов старался
Стать государем на Руси
И как Ивана опасался.

Так вот и я решил шутя
Не утруждая разум праздный
Писать про Дмитрия-дитя
О том, об этом и о разном.

Тебе доверю все, как есть
Ведь Мы считаемся роднею,
Моя не пострадает честь,
Коль правду я Тебе открою,
Зачем я белый лист марал ?,
Зачем все это сочинял ?.

Тобой я истину проверю
И вольных строчек перебор,
А скажешь –«Пушкин пишешь вздор»,
Так я Тебе мой друг поверю.

И так слушай…

Борис вошел в свои палаты
Глаза его ужасны были
-«Мне только что бояре доложили,
Но я тому поверить не могу,
Что в Угличе Димитрия убили,
А если это правда, если это так
На дыбу тех кто в этом виноваты»…
-«Послать гонцов, устроить строгий розыск
И мне о всем немедля доложить…

(Шуйский)
Все будет, как прикажешь Государь,
Все сделаем и аспидов накажем,
Но вот вопрос – а что народу скажем ?,
Ведь правду будет знать последний пономарь…
(Годунов)
Ты голову мне Шуйский не морочь
И без Тебя уже в достатке бреда,
Чтоб доложил мне дело до обеда,
А то и сам на дыбу попадешь,
Аль Ты забыл кто я, а кто есть Ты ?
Ты в ссылке был уже, Не посмотрю, что Ты боярин,
Ты для своих холопов может и хозяин,
А для меня Ты – смерд – придаток бороды…

(Шуйский)
Да я то, что, молчу, но не было б беды,
Коли народ взбунтуется, да все по своему рассудит,
Ведь это бунт, разгул, что с Русью нашей будет ?,
Когда ослабнет власть, то царству не стоять…
(Борис)
Ну хватит попусту болтать,
Все нужно так по доброму обставить,
Что мл несчастный это случай был,
Что Он играл и ножичком шалил,
И на прислугу все грехи направить,
Не уследила бабка или мать,
Ну что Тебе простое объяснять…
Сгинь с глаз моих не порти аппетит,
Эй кто та там ?....
Принеси вина, душа горит…

(Шуйский уходит, Борис выпивает вина и говорит сам с собой)

Не ожидал я дел таких плохих
Конечно, как наследник  Дмитрий  мне мешал,
Но кто поверит из завистников моих,
Что я его в конце концов не убивал…
Мне это просто было ни к чему,
Как самому себе вдруг пожелать тюрьму…
………………………………………
А впрочем нам дана напрасно воля,
Рука Творца руководит во всем,
А что мы делаем и думаем потом
Уже не важно, в этом наша доля,
Пойду в собор и отслужу молебен,
Но что мне у Спасителя просить ?,
Ведь что бы ни было могу я царство получит,
А потому я не могу быть духом беден,
Мой долг страну великой сохранить…

(Входит Шуйский)

(Борис)
ТЫ здесь еще, что мешкаешь с отъездом ??
А впрочем вот что я теперь решил
Найди свидетелей и не жалея жил
Пытай, но чтобы суд был нам полезным,
Определи виновных от себя,
Неважно будет правда то иль глупость,
И тело Дмитрия по чину проводи,
Но главное  побольше осуди,
Всему поверят, страх рождает тупость
Народа нашего…
………………………………………….
Теперь ступай, а время всех рассудит…

(Шуйский)
Прости меня, ведь это я недоглядел,
Царевича держать поближе было должно,
В Кремле то было доглядеть не сложно,
Что б Он не натворил таких вот страшных дел…
(Борис)
То вряд ли, Он падучею страдал
И избалован был, уж это точно сыр, как в масле
И ножечками с измальства играл,
Его нельзя же как барана было в ясли…
А если уж совсем без страсти рассуждать,
То Бог так во время его решил прибрать…,
В конце концов не мы же ляжем в гроб,
А после нас как говорится хоть потоп…

(Шуйский наконец уходит окончательно)

(Борис)
Как я устал от этой ерунды,
Коль был бы Царь, сносил бы царские труды,
А так еще как бабушка гадала,
Да надвое нам все и показала…
А как не буду я царем ?...

…………………………………………
-«Ну что, что мочишь Дмитрий Владимирович ?»

-«Александр Сергеевич да я как то затрудняюсь, но по мне так рифма здесь лишней значится,
Ты же сам писал –«года шалунью рифму гонят».

-« А пожалуй Ты и прав Димитрий, перепишу я своего Годунова, как дать а перепишу»