Пятый Угол

1.


Антошка тихо сидел в  своей комнате и слушал, как за стеной ссорятся мама и папа.


- Ищи себе пятый угол, всё, с меня хватит! – это крикнула мама папе.


- И найду!  – ответил папа. – Мне тоже всё это надоело!


«Это у них кризис», - по-взрослому подумал Антошка о взаимных попрёках родителей. Мол,   жизнь  сейчас тяжёлая,  работа  у всех трудная,  денег на всё на свете  никому не хватает… и оба друг друга ругают.


А кто от кризисов в семье больше всего страдает? Ребёнок, конечно! Даже если этому ребёнку уже двенадцать лет и он считает себя почти взрослым.


«Ни за что не стану таким, как они. Или просто не женюсь. Найду себе этот пятый угол и буду там один сидеть, лишь бы на меня никто так не кричал!» – Антон сморгнул с глаз что-то солёное, шмыгнул носом и утёр его рукавом, что строго запрещалось обоими его родителями.


 -  Нет, я не стану реветь! – прошептал он.


 А кстати, что это такое – пятый угол, и где он может быть? В комнатах-то всего по четыре стены, в любых, хоть в их квартире, хоть в сказочном дворце. И в кухне тоже. Может, это что-то тайное? Тайный проход, например, в другое измерение?! Или в другие миры, получше, чем этот, где люди обижают друг друга?


Антошка  взбодрился было и прекратил шмыгать носом, но вдруг вздохнул и по-взрослому покачал головой.


Он до сих пор верит в сказочки? А что – взрослые в них разве не верят? Ещё как верят! Иначе зачем взрослые писатели сказки пишут, фантастику и фэнтези сочиняют?  Ради денег, да?


А вот и нет! Не только из-за денег. Деньги можно и по-другому зарабатывать, профессий разных на свете – целый миллион, а то и больше! Или просто писать скучные взрослые книги, где не бывает никаких приключений, а только длинные нудные рассуждения о том, что такое хорошо и что такое плохо.


А  взрослые и так знают, что  хорошо, а что  плохо, даже те, кто вообще никаких книг не пишет. В голове у себя – знают. Но продолжают говорить друг другу обидные слова, ссориться, плакать, иногда и разводиться.  И искать потом эти пятые углы.


Взрослые  сочиняют сказки, потому что сами тоже хотят в них верить. Начинают верить – начинают сочинять. Или наоборот: начиняют сочинять – и начиняют верить! А в их сказки потом верят и другие люди.


Ладно, хватит фигнёй страдать попусту. Вот он возьмёт и найдёт для себя хороший пятый угол! Исчезнет отсюда через какой-нибудь тайный проход, а родители пусть ругаются дальше. Хотя, конечно, лучше бы они помирились. Но пятый угол Антон всё равно для себя найдёт, он так решил.


Где же этот угол может быть?..


2.


- Загляни под кровать!.. – вдруг услышал Антошка чьи-то тихие голоса.


- Кто это? Я сошёл с ума и сам с собой разговариваю? – прошептал он.


- Это мы с тобой говорим, - отчётливо услышал он. – Под кровать посмотри!


Антон лёг на живот и приподнял край покрывала.


Пыли под кроватью почти не было, мама вчера убирала квартиру. В самом  дальнем углу – может, как раз в пятом? – стояла  коробка со старыми игрушками.  Антон в них уже давно не играл и  почти позабыл о них.


Он вытащил коробку из-под кровати и присвистнул. В ней оказались настоящие сокровища!


Заяц Тёпик в  красной рубашке и синих шортах, космонавт Шторм в  скафандре и с антенной на шлеме, большие и маленькие модели автомобилей разных марок. И поющий световой меч, ярко-оранжевый, с рукояткой в виде фигурки Супермена в синем костюме с красным знаком на груди. Стоило сдвинуть кнопку на поясе Супермена, и меч начинал громко выпевать  мелодию из трёх нот, не хуже, чем сирена полицейской машины, а  пластиковое лезвие меча освещалось изнутри стайкой бегущих огоньков.


Игрушки немного запылились,  Антону стало их жалко и неловко из-за того, что он их так забросил. Был бы у него младший брат или сестра, он бы их получше берёг, а потом подарил бы, ему  или ей.


- Тебе не стыдно? – укоризненно спросил Антошку заяц Тёпик. – Зачем ты снял меня в прошлом году с подоконника, где я всегда сидел и смотрел в окно? Лучшего друга Лёшки испугался, думал, он тебя засмеёт из-за меня?


- Ага, - смутился Антон. –  Лёшка – аккуратист, все свои игрушки в коробках держит. У него, правда, Фиксики к столу приклеены, но они же совсем маленькие…


- Много ты понимаешь, - фыркнул космонавт Шторм и качнул антенной на шлеме. – Лёшка твой на ночь сажает на  окошко в своей комнате любимую обезьянку Пампу! А по утрам он прячет Пампу в шкаф,  думает, что ты будешь над ним смеяться, когда после школы к нему придёшь.


- Откуда вы знаете? – изумился Антон.


- Знаем, и всё. Игрушки всегда всё друг о друге знают, - ответил поющий меч. Точнее, это сказал Супермен, рукоять меча.


- У игрушек есть тайное братство?! – восхитился Антошка.


– Нечто вроде, -  меч мигнул огоньками. - А меня ты зачем в ящик запихнул? Ещё в прошлом году играл в Звёздные войны со своим Лёшкой, и он страшно тебе завидовал, у него-то такого  меча нет! У него простая  круглая длинная трубка с диодами, как обычная лампа дневного света, из киоска «Роспечати». А я не просто световой, а поющий  Супермеч!


- Ну, извините… - прошептал Антошка. – Я не хотел… то есть, я не думал…


- Ладно, прощаем, - сказал Тёпик.


Машинки хором бибикнули, Супермеч  ярко засветился, космонавт Шторм взмахнул пластиковой рукой с зажатым в ней бластером.


 – Так ты пятый угол ищешь? – спросил Супермеч.


- Ищу, - кивнул Антошка. – Надоело слушать, как родители ругаются, хочу в другое место!


- Испытаний не боишься? Приключений, сражений, инопланетян, сказочных чудовищ? – спросил Тёпик.


-Не боюсь, - твёрдо ответил Антон.


- Тогда возьми меня в руки, - велел Супермеч. – На кнопку не нажимай, я и сам умею светиться. Смотри…


- Куда?! – прошептал Антон,  взяв меч.


- Вон туда, –  заяц Тёпик указал лапой в самый дальний и самый тёмный угол комнаты, куда не доставал свет настольной лампы.


- Там же просто стена… - пробормотал Антошка.


- А ты начерти на ней Супермечом дверь, - подсказал Шторм.


- И… и куда же я попаду через неё? – в животе у Антона вдруг стало холодно и как-то пусто, хотя за обедом он съел всё, что мама приготовила, даже добавки попросил.


- Куда и хотел: в Пятый Угол! – торжественно, выделив голосом заглавные буквы, объявил Тёпик.


- А… а туда можно вот так, без скафандра? – спросил Антон.


-  Хочешь скафандр? Бери мой! В моём космическом корабле есть запасной, - сказал Шторм.


- А бластер свой дашь? – спросил Антошка.


- Бластер тебе не пригодится, - ответил Шторм. – Супермеч – универсальное оружие!


Фигурка космонавта вдруг мгновенно увеличилась в размерах, Антон только рот разинул от изумления! Шторм снял скафандр и подмигнул мальчику.


Антон положил меч на кровать. Влез в  скафандр, застегнул молнию, надел шлем, проверил антенну. Она тихо попискивала, принимая сигналы, идущие…  неизвестно откуда.


- Спасибо, Шторм! А вы все со мной пойдёте? – Антон вновь взял Супермеч и крепко сжал его в руках.


- С тобой туда отправится Супермеч, а мы будем тайно тебе помогать, - сказал Тёпик и похлопал мальчика по руке мягкой лапой. - Раз ты опять начал с нами разговаривать, ты нас и из Пятого Угла услышишь.  А если тебе будет очень трудно, мы, конечно, придём на выручку. Начерти дверь, иди вперёд и ничего не бойся!


Антошка прерывисто вздохнул, прищурился и медленно вывел остриём Супермеча прямоугольник на стене. Немножко коряво получилось, но линии сразу  засветились изнутри, вначале слабо, потом сильнее, ярко разгораясь и блестя. Послышался лёгкий скрип, и дверь медленно приоткрылась... Сигналы от антенны застрочили дробной морзянкой во встроенных наушниках шлема.


Антошка перехватил меч поудобнее, переступил через светящийся порожек и отправился в неизведанное -  в Пятый Угол.


3.


- Я не знаю, куда мой сын пропал! – мама перевела дыхание и закричала в трубку: - Я знаю только одно: дома его нет, а уже десятый час вечера! Он пришёл из школы, как обычно, в половине третьего, пообедал и ушёл к себе, делать уроки!


- И после обеда вы его не видели? – спросил дежурный  отделения полиции. – Он не ужинал с вами?


- Нет! – выкрикнула мама. – Мы… мы с мужем обсуждали важные вопросы и к сыну не заходили. Мы… ждали его к ужину, но он сидел у себя, а мы… разговаривали… и ужин запоздал.


Она искоса взглянула на мужа. Тот молча стоял рядом, сжимая и разжимая кулаки, и этот бессильный  жест безумно маму раздражал.


- Вы с мужем, случайно, не ссорились, не  ругались? – спросил дежурный. – Знаете, дети иногда убегают из дома, когда родители конфликтуют.


- Мы не… он не убегал, его куртка и кроссовки в прихожей! Что?.. – переспросила мама.


- Дай-ка мне телефон, - папа тяжело шагнул вперёд, вытянув руку.


- На! Сам ему всё объясняй! – мама сунула папе трубку, упала на пуфик под вешалкой и расплакалась.


- Вы слушаете? – спросил папа дежурного. – Да, мы с женой ссорились. Да, сын мог нас услышать. Нет, я не думаю, что он убежал. То есть, я не знаю… Его верхняя одежда на месте. Нет, его  друзья живут на других улицах, не в нашем доме… Нет, он умный мальчик и не побежал бы к приятелям  поздним осенним вечером без куртки и в одних тапочках. Да, я уверен! Я же сказал, что уверен! Да, мы его друзьям позвонили, Антона ни у кого из них в гостях нет! Да, мы осмотрели всю квартиру, неужели вы думаете, что мы в особняке или во дворце живём?! У нас обычная «двушка», и спрятаться тут негде! Да, даже ребёнку!


- Дай сюда! – мама вскочила на ноги,  вырвала у папы трубку и закричала в неё: - Он просто исчез, испарился, вы понимаете?! Вы собираетесь что-то делать, искать нашего сына, или так и будете по сто раз спрашивать одно и то же?! – она с минуту слушала  ответ полицейского, потом  отбросила трубку на пуфик, та соскользнула и упала на пол.


- Что? – глухо спросил папа.


- Приедет от них кто-то, мы заявление напишем, а искать только через двадцать четыре часа начнут!  - мама залилась слезами. – А всё… а всё ты… я… ты…


- Не я, и не ты, а мы оба, - папа поднял трубку и воткнул её в гнездо «базы». – Мы с тобой. Это из-за нас обоих Антошка  сбежал.


- Думаешь, всё-таки сбежал? – всхлипнула мама.


- А ты думаешь – он в невидимку превратился или сквозь стену ушёл?! – выкрикнул папа и тут же сбавил тон: - Прости… Значит, кто-нибудь приедет? Хорошо, что не велели нам самим ехать в участок… Надо будет фотографию Антона полицейскому дать. Где альбом?


- На второй полке в книжном шкафу. Но на последнем снимке ему всего одиннадцать… Господи, что же это такое, почему наша жизнь  такой гадкой стала?.. – мама побрела в комнату за альбомом.


Папа догнал жену и обнял её за плечи.


- Прости меня, - одновременно сказали они друг другу.


4.


Антошка сощурился, таким ярким оказался свет в неизвестном  пространстве.


В  прежнем мире, привычном и обыденном,  за этой стеной его комнаты находилась кухня соседки по площадке, Анны Петровны, кинолога. Она смешно себя называла:  «Собачья начальница».  Воспитанные и обученные ею  собаки даже в кино снимались! В фильмах о пограничниках и в нескольких частях сериала «Супер-Мухины».


А сейчас Антон попал в ярко освещённый то ли тоннель, то ли коридор, то ли подземный переход. И куда же ведёт этот переход? Встретит ли он врагов, которых обязательно надо победить?


Свет становился мягче, слабел, вокруг Антона постепенно сгущался полумрак, переходивший в сумрак. Супермеч засветился, разгораясь всё сильнее, словно превратился в волшебный факел.


- Приём, приём! – прошептал Антошка. – Тёпик, Шторм, вы меня слышите?


- Слышим, - отозвался Тёпик сквозь попискивание и потрескивание в наушниках шлема. – Что ты видишь?


- Пока ничего, - ответил Антон. – Длинный коридор, и я… иду по нему. Ничего не происходит, я никого не встретил.


- Будь осторожен! - взволнованным голосом предупредил Шторм.


- Буду, - прошептал Антошка. – Ой! Я вижу  дверь!


- Табличка с надписью на ней есть? – быстро спросил Тёпик.


- Кажется, есть… Да! На табличке написано: «Посторонним вход воспрещён!». По-русски. Странно… И ещё там что-то нарисовано, под надписью, - прошептал Антошка.


- Что нарисовано, что?! – хором спросили Шторм и Тёпик.


- Похоже… похоже, дракон! - Антон перевёл дух и неуверенно спросил: - Мне надо открыть дверь и войти туда?


- Сам решай… - тихо ответили Шторм и  Тёпик сквозь усилившийся треск наушников.


Антон задумался. Входить или не входить? «Посторонним вход воспрещён!» - так написано на табличке. Значит, туда нельзя?


Но, с другой стороны… раз уж он вообще попал через нарисованную Супермечом дверь в этот таинственный коридор-тоннель-переход, то какой же он тогда посторонний?


- Приём, я вхожу! – объявил он друзьям-игрушкам и нажал на ручку двери.


5.


Комната за дверью была пуста. И оказалась она такой необычной, что Антон даже слегка растерялся.


Часть комнаты словно повторяла кусочек кухни Анны Петровны. Антошка узнал большой старинный буфет соседки по площадке, из тёмного полированного дерева, со множеством ящичков и застеклённых дверок. Рядом с буфетом, в углу, располагались три собачьих подстилки и стояли миски её питомцев, наполненные сухим кормом и водой.


А вот в другом углу… Антошка сморгнул несколько раз. Нет, ему не чудится!


Или это стол, словно сросшийся со стулом, или фиг поймёшь - что!


Клубки багрово-чёрных корней, спилов и срезов мощных стволов дерева неизвестной Антону породы, переплетаясь и словно растекаясь в пространстве, образовывали сложное сооружение. Ни просто столом, ни просто стулом эту корявую, зловещую, но по-своему прекрасную махину никак нельзя было назвать.


- Лежбище… - прошептал Антон внезапно вспомнившееся слово, вычитанное им в какой-то сказке-фэнтези. – Это лежбище дракона! Его логово… Но почему в кухне Анны Петровны? Разные пространства перепутались?..


- Чем могу служить? – вдруг спросил кто-то у него за спиной.


Антон так и подпрыгнул на месте, будто ошпаренный, резко развернулся и беспорядочно замахал Супермечом, щурясь и пытаясь разглядеть через запотевшее изнутри стекло шлема неизвестного врага.


- Молодой челове-ек! – укоризненно протянул маленький толстячок в лоснящемся дешёвом костюмчике, неизвестно каким образом появившийся в странной кухне соседки, которая больше не была просто кухней. – Что с вами такое? Уберите это! – толстячок скорчил гримасу и одним толстеньким пальцем отвёл от своего лица мерцающее лезвие Супермеча.


- А… Я… Из-звините, - заикнулся Антон. - Вы… кто?!


- А вы кто, юноша? – толстячок оглядел Антона с головы до ног. – Приёмные часы закончились!


- Приёмные часы? – глупо переспросил Антошка.


- Вы табличку на двери видели? – толстячок прошёл к пугающему древесному сооружению, ловко вскарабкался на него и уселся за самым большим плоским спилом. Поёрзал и устроился  в удобной ямке, в углублении из переплетённых корней, словно  директор какой-нибудь фирмы в офисном кресле.


- Видел. Там написано: «Посторонним вход воспрещён!» - ответил Антон. – Но о часах приёма там ничего не написано, там нарисован… извините… дракон!


- Не за что извиняться, не за что, - человечек в лоснящемся костюме  рассмеялся мелким дробным смешком. – Что ж, раз вы смогли сюда войти, значит… такие дела!


- Какие дела? – Антон насторожился.


Толстячок на миг прикрыл глаза, а когда открыл их и уставился на мальчика, Антон заметил, что глаза у странного дяденьки – острые, золотистые, да ещё и с вертикальными зрачками! Как у кошки. У очень большой и крайне опасной кошки.


- Какие дела-то? – человечек в лоснящемся костюме сочно причмокнул губами. – А каких вы сами захотите! У вас, юноша, как я вижу, в руке имеется меч?


- Имеется, - подтвердил Антон, взглянув на Супермеч.


Огоньки бегали по лезвию в сложном ритме, словно Супермеч пытался что-то Антону показать… или подсказать.


- Стало быть, вы пришли сюда, чтобы сразиться… с кем придётся? – толстячок хихикнул. – Вы, стало быть, рыцарь? Как вас зовут, молодой человек, позвольте спросить?


- Антон. То есть, Антон Владимирович.


- А фамилия ваша? – толстячок сладенько прижмурился, и это очень Антошке не понравилось.


- А ваша фамилия… гражданин? – стараясь придать своему голосу взрослую суровость, спросил Антон.


- Берёте быка – да сразу за рога?! – восхищённо воскликнул толстяк, и это Антону тоже резко не понравилось.


От тона взрослого дядьки в лоснящемся костюмчике разило дешёвой театральщиной, как говорили прежде, на целую версту.


Короче – толстячок над Антошкой издевался!


-  Вы не бык, - тихо вымолвил Антон и откинул запотевший изнутри шлем скафандра. Шлем мягко стукнул его по спине. – Вы, я так думаю, дракон… в человеческом облике. И я требую… - Антошка облизал губы и поднял, нет – воздел  свой Супермеч! – Я, рыцарь Антон, требую: дракон, назови своё настоящее имя!


- Аш-шшш-ррр! – громовым раскатом пронесся яростный рык толстячка…


…И  раздался этот дикий скрежещущий вопль  не под потолком бывшей кухни Анны Петровны, а под  сводами глубокой пещеры! Всё прежнее вдруг куда-то из этой «не-кухни» исчезло – старинный буфет, собачьи подстилки, миски…


 – Ка-ак ты-ы сме-еш-шшь, мальчиш-ш-шка?! - взревел человечек в старом костюме.


- Смею! – Антошка взмахнул Супермечом. – Смею и требую! Имя, дракон! Назови своё имя!


- Ррр-рр-рашшш-ххх!..


Толстячок  преобразился, стремительно и страшно.


Громадные жёлтые глаза сказочного чудовища яростно засверкали с чешуйчатой плоской морды. С огромных острых  клыков, ощерившихся в жутком оскале, закапала густая жёлто-зелёная голодная слюна. Пухлые ручки вытянулись в мощные лапы, чёрные корявые когти потянулись к горлу Антона. Золотые искрящиеся крылья развернулись волшебным веером, по лицу мальчика ударил сильный порыв ветра.  Длинный хвост, толстый, как полено, с острым двузубцем на конце, неистово заколотил по земляному полу пещеры, вздымая клубы вонючей сухой пыли. Из пасти дракона вырвался жгучий  лепесток яркого пламени, из ноздрей повалил дым…


Лежбище дракона корчилось и корёжилось, изменяясь на глазах. Ожившие корни бешено извивались, по чёрно-багровым спилам и срезам могучего дерева, притворявшегося столом и креслом, потекли густые тёмные потоки выпитой  драконом крови отважных рыцарей, бившихся с ним века и века тому назад.


Тем рыцарям явно не повезло, дракон их убил… но у них не было Супермеча! А у Антона – вот он, в руке!


Антошка взмахнул Супермечом, пластиковое светящееся лезвие взвыло громкой резкой мелодией из трёх простых нот и отсекло сразу три корня, жадно протянувшихся к мальчику.


- Назови… своё… имя!.. – в третий раз выкрикнул Антон, обрубил Супермечом ещё несколько мерзких корней, уворачиваясь от фонтанов брызнувшей из обрубков крови, и…


И ткнул страшилище завывающим пластиковым Супермечом прямо в сердце!


Что-то вдруг будто взорвалось: громкий резкий звук ударил Антона по барабанным перепонкам, сверху посыпались искры, словно над головой Антона лопнули сразу сто  перегоревших лампочек. Он зажмурился и затряс головой, быстро провёл левой рукой по макушке – нет, волосы не загорелись, их даже не опалило.


- Оооо-би-ида-а!.. – содрогнувшись всем своим огромным телом, взвыл дракон. – Моё имя-а – Оби-ида-а!..


6.


Маленький пожилой человечек в старом лоснящемся костюмичке съёжился и затих. Он сидел  за обычным конторским жёлтеньким столом с исцарапанной столешницей и двумя выдвижными  ящиками.


Никаких  корней, спилов и срезов чудовищного дерева, никаких потоков крови и прочей жути.


И  сам дракон, и его лежбище вновь изменились.


Все действующие лица этой странной истории вернулись в почти обычное человеческое помещение, напоминавшее кухню кинолога Анны Петровны. Возвратились в  «не-кухню».


Буфет тёмного дерева – на месте. Подстилки и миски для собак – тоже на своих местах.


У толстячка не сверкало ни единой чешуйки на костюмчике, не говоря уже о языках пламени изо рта и дыме из ноздрей.


Нахохлившись, как воробей, дракон исподлобья смотрел на Антона и молчал.


- Обида… - проговорил Антон и опустил Супермеч.


- Молодчина! – из наушников откинутого за спину шлема до Антошки донеслись голоса Тёпика и Шторма.


- Обида, - ворчливо подтвердил толстячок. – Ну, узнал ты моё имя, рыцарь Антон! И что? Чем тебе это поможет?


Антошка повернул голову вправо, влево, ещё раз огляделся вокруг...



Да, это опять "не-кухня".  Конторский обшарпанный стол и толстячок, скорчившийся за столом, по-прежнему не вписывались в интерьер, знакомый Антону не хуже меблировки в квартире его родителей. Как и два стульчика у стола, шатких и хлипких, на тонких ножках. Но, по крайней мере, это хотя бы не пещера, уже как-то спокойнее, решил мальчик.



Дракон сидел на одном из стульчиков за столом, а Антон каким-то непонятным образом оказался сидящим  на другом стуле, перед столом. Как  будто он был посетителем в запущенной приёмной чиновника самой мелкой руки.


- Ты сам себе такое имя выбрал? – спросил Антошка.


- Нет, - проворчал толстячок. – Меня так родители назвали. Ой, бедные мои мама и папа… их один коварный рыцарь убил, сделал меня сиротой-сиротинушкой… -  по пухлой щеке человечка в старом костюме скатилась мутная слезинка, он жалобно захныкал.


- Вот этого не надо! – сурово приказал дракону Антон. – Ты не обманешь меня больше, Обида.


Толстячок дёрнулся, поёрзал на стуле и покорно сложил пухлые ручки на столе.


- Почему же тебя так назвали? Родители тебя не любили? – спросил Антон.


Ему стало жарко, и он решился – снял скафандр Шторма. Свернул в плотный комок и положил на колени.


- Назвали, и назвали, - дракон в облике толстячка шмыгнул коротеньким носом. – Я-то откуда знаю?! Я не психотерапевт! Они назвали, а я всю жизнь мучайся! Носи обидное имя, торчи тут, в Пятом Углу… где никого по сто лет не бывает!..


- Стоп! – приказал Антон, и толстячок утёр нос рукавом. – А скажи-ка мне…  Ты же теперь на все мои вопросы обязан отвечать честно?


 - Слушаю, - покорно отозвался Обида. - Обязан, да. Ты меня победил, спрашивай.


- Ты хотел бы себе какое-нибудь другое имя, посимпатичнее?


Дракон поднял голову и уставился в глаза Антону жалобными желтоватыми глазками, часто-часто моргая. Вертикальные зрачки  прыгали, вытягивались, сокращались, расширялись и кривились в радужках, словно то и дело превращались из восклицательных знаков - в вопросительные  и обратно -  в восклицательные.


- Другое имя? – недоверчиво спросил Обида. – Это… это как же так?


- Да вот так! – Антон машинально вскинул Супермеч и рубанул им по воздуху, отчего толстячок нервно дёрнулся и по-драконьи зашипел сквозь зубы. -  У нас, у людей, сейчас можно имя сменить и новый паспорт получить! Ты не знал?


- Так то - у вас, - проворчал человечек. – А у нас, у драконов, такое не принято. Не помню, чтобы кто-то из нашего племени сам имя своё мог сменить! И  паспортов у нас не имеется, незачем нам всякие глупые человеческие бумажки.


- Но ты бы – хотел? Что за имя у тебя, в самом деле… Обидное какое-то! – Антон отчего-то решил докопаться до дракона, хотя и самому себе вряд ли бы объяснил, зачем он это делает и для чего ему это вообще нужно. – Сколько тебе лет, ответь?


- Три тысячи пятьсот шестнадцать лет, пять месяцев,  восемнадцать дней, девять часов и восемь минут, - ответил Обида.


- Ничего себе! - поразился Антон. – Три тысячи пятьсот шестнадцать лет с почти... почти с половиной?!


- И что? – с вызовом отозвался Обида. – Скажешь, я уже старый? Да мы  в тысячу  раз дольше людей живём! Мы, считай, вообще почти бессмертные! Рыцарь Антон, и ты скажи мне… если я имею право тебя спрашивать, конечно…


- Спрашивай, но без подколок, - предупредил дракона Антон.


- Ты, Антон Владимирович, Саймака читал?


- Клиффорда? – уточнил Антон, хотя - что тут было уточнять-то.


- Клиффорда, само собой, - кивнул дракон, и в его жалобно сощуренных глазках вспыхнуло оранжевое пламя.


- Нет, - честно признался Антон. – Только слышал, как старшеклассники о нём друг другу рассказывали. А родители говорят, что мне ещё рано, что даже «Заповедник гоблинов» - страшная повесть.


- Ничего и не страшная! – возмутился Обида. – Хотя, может, ты до этой повести ещё и в самом деле не дорос… - еле заметно ухмыльнувшись, прошипел толстячок.


- А  это не тебе решать, - нахмурился Антон. -  Подрасту - прочитаю! Я тебя о чём спрашивал, Обида? Не переводи разговор!


Дракон вздохнул и отвёл в сторону погасшие глаза:


- Ты спрашивал, рыцарь Антон: хочу ли я выбрать себе другое имя? Ну, хочу, хочу, давно уже! И что? У меня нет на  это права! Что ты ко мне прицепился, в самом деле?! Как назвали – тем и стал, так и живу! Нам так на роду написано!


- А кто имеет право дать тебе другое имя и переписать твою будущую биографию? – прямо спросил толстячка Антон. – Ты же ещё тысяч десять лет проживёшь, а то и больше, а с таким именем жить – только мучиться! Тем более, если вы почти бессмертные, как ты сказал.


- Я сижу тут и жду, когда ты меня пронзишь своим игрушечным мечом, а ты меня о какой-то ерунде спрашиваешь! – возмутился дракон. – Ты зачем меня мучаешь, рыцарь Антон? Победил, так убей, и побыстрее, пожалуйста! Издеваешься только! – толстячок оскалился и зашипел сквозь зубы.


- Не издеваюсь, я серьёзно! – Антон тоже вскипел и взмахнул Супермечом. – Не дёргайся, что ты такой нервный? Отвечай, дракон Обида: кто может дать тебе другое имя?


- Ты, -  буркнул дракон и уставился в столешницу.


- Я?! – изумился Антошка.


- А кто же ещё? Ты ведь меня победил! Пластиковым мечом… что скажет моя троюродная тётя… позор какой… завился вдруг мальчишка с игрушечным оружием и заставил меня назвать ему моё имя… кошмар! – забубнил толстячок, с опаской косясь на Супермеч. – Никакой жалости в сердце этого рыцаря нет, сидит тут передо мной, не разит меня насмерть, пристаёт с дурацкими вопросами…


- Тихо! – приказал Антон.


Толстячок умолк, вытащил из кармана пиджачка смятую пачку сигарет, достал зажигалку, прикурил и выпустил изо рта струйку дыма.


- Курить бы бросил, вредно это, - машинально заметил Антон, хмурясь и пытаясь сообразить что-то очень, очень важное.


- Я не курю, - дракон ухмыльнулся и выпустил большой клуб дыма. – Оно само. У меня внутри! Сигаретка – это просто декорация. Для вас, для людей.


- Погоди, погоди... Вот что, дракон Обида… - Антон глубоко вздохнул, встал с шаткого конторского стульчика, поднял обеими руками Супермеч  и торжественно объявил: - Я, рыцарь Антон, называю… нет, я  нарекаю тебя, дракон… то есть, - о! О дракон!.. Именем – Друг! Вот! – и он легонько прикоснулся Супермечом к плечу толстячка в старом костюме.


- Ура! – услышал он голоса Шторма и Тёпика из наушников шлема.


И тут всё это странное пространство «не-кухни» внезапно заволокло густыми клубами чёрного дыма…


7.


Когда Антон проморгался, дым уже почти рассеялся.


И это помещение уже не было пещерой! И «не-кухней» оно тоже быть перестало.


Антон сидел на полу в кухне кинолога Анны Петровны, широко раскинув ноги, сжимая в одной руке Супермеч, а другой обнимая Варга, овчарку соседки-кинолога. Панг и Ланг,  щенки от Варга из последнего помёта, сопели Антону в уши:  Панг – в правое, Ланг – в левое.


- Варг, Панг, Ланг! – «железным» голосом скомандовала Анна Петровна.


 Собаки послушно отошли в угол и улеглись на свои подстилки, свесив языки из пастей и дружелюбно косясь на Антона.


- Тебе лучше? – с беспокойством спросила Анна Петровна, протягивая Антошке стакан с водой.


- То есть? – прохрипел Антон и завозился на полу, пытаясь встать на ноги.


- То и есть, - Анна Петровна покачала головой и помогла Антону подняться с пола. – Появился ты вдруг у меня в кухне… наверное, я входную дверь не заперла…  Да-с.  Оказался ты здесь,  весь такой… гм…  обиженный и расстроенный. Сказал, что родители твои поссорились. Только я печенье из духовки  достала, как ты, парень, вдруг на пол -  бряк!


- Бряк? Я?! – Антон чуть было не обиделся, но тут ему кое-что вспомнилось, и он прикусил губу.


Кто был драконом в его видениях – если это были видения! -  раз на самом деле, в этом привычном обычном мире, он вдруг брякнулся на пол в кухне соседки? Или Анна Петровна – и есть дракон?! Да ну… Ерунда какая!


Такого не бывает.


Или?..


А даже если и бывает, если всё так  – дракона-то он победил! Это – главное. Ну и всё! Или… или не всё?


«Или-шмыли! Потом разберусь, когда родители помирятся, - решил Антон. – Когда они ругаются, они сами – хуже драконов…»


- Так кто бряк – я? – вновь спросил Антон.


- Ты, ты, - «собачья начальница» усадила Антона в мягкое  кресло, стоявшее в её кухне рядом со старинным буфетом чёрного дерева, и опустилась на второе такое же кресло напротив гостя.


- Бряк… так… - пробормотал Антошка.


– Может, тебе от дыма плохо стало? - озабоченно спросила соседка. - В последнее время моя духовка стала дымить, газовщика пора вызывать, плиту чистить… Да ты сиди, сиди! – она положила Антону руку на плечо. – Парень, ты хоть сказал своим, что ко мне в гости отправился?


- Не… не сказал, - прошептал Антон, сжимая в руках Супермеч. – Я… не туда попал…


- В смысле? – Анна Петровна вскинула густые чёрные брови.


Антон не помнил точно, как такие брови - чёрные, густые, широкие, - называются. То ли соболиные, то ли соколиные…


Нет, соколиные – это очи. То есть, глаза. И у Анны Петровны глаза зелёные, а не жёлтые, как у дракона. К тому же, наконец сообразил он, дракон-то был дядькой, а Анна Петровна – женщина!


– А  куда же ты хотел попасть? – с интересом спросила Анна Петровна. - И что это у тебя под мышкой такое? Костюм? Для чего? Ишь, с полосками фольги, и со шлемом, интересный…  Сам сделал?


- Скафандр… маскарадный костюм… это мы в школе… - Антон прикрыл глаза.


- Так куда ты хотел попасть, Антон? – повторила соседка.


- Да так, в одно место, - уклончиво ответил Антон.


«Собачья начальница» молча смотрела на него, явно ожидая внятного  и честного ответа. Антошка замялся, заёрзал в кресле, но соседка продолжала пристально его разглядывать и, похоже, прикидывала - не сошёл ли он с ума?


- А вы смеяться надо мной не будете? – решился Антон.


- Хм… там посмотрим, - Анна Петровна улыбнулась краешком губ. – Ты рассказывай, рассказывай.


Антон перевёл дух, на миг крепко зажмурился, распахнул глаза  и выпалил:


- Я хотел найти Пятый Угол! И вот что произошло… - и он всё-всё рассказал, быстро, перескакивая с одного на другое, втайне боясь, что Анна Петровна послушает-послушает, да и вызовет для него санитаров в белых халатах.


Соседка  слушала невероятную историю о драконе в её кухне, которая вдруг сперва стала «не-кухней», а потом и вовсе – пещерой, сурово сдвинув  чёрные брови, и лицо её было очень серьёзным. Таким серьёзным, что, договорив до конца, Антошка испугался ещё больше. Пожалуй, она не санитаров из психушки вызовет, а своими руками свяжет его по рукам и ногам собачьими поводками и отвезёт в «дурку» - лично!


- Значит, ничего не закончилось… - пробормотала Анна Петровна, когда Антон умолк, запыхавшись и закашлявшись. – Опять Пятый Угол активировался. Люди, люди,  что ж вы за люди?..


-Что?! – еле вымолвил Антошка. – Что вы сказали, Анна Петровна?!


- Я сказала, что ничего не закончилось, - отчётливо повторила соседка. – Ты не ослышался.


- Вы… вы мне поверили?! – Антон так поразился, что у него сам собою широко раскрылся рот, и он крайне невежливо уставился на «собачью начальницу» во все глаза. – Вы знаете  про Пятый Угол?!


- Более чем достаточно, - Анна Петровна встала с кресла, прошлась по кухне, бесцельно дотрагиваясь то до плиты, то до раковины, то до подоконника. – И верю тебе, и про Пятый Угол знаю. Нехорошее это место.


- Ваша кухня – волшебная? Заколдованная?! У вас тут, в вашей кухне, этот самый Пятый Угол?! Значит, вы…– замирая, пролепетал Антон.


- Всё на свете – волшебное, - рассеянно отозвалась соседка, как будто произнесла самые обычные слова на свете. – Просто мало кому дано видеть это волшебство и попадать в заколдованные места. Особенно – в такие, как Пятый Угол. Это, Антон, иносказание. Игра слов. Не понимаешь? Вырастешь – поймёшь, хотя лучше бы не надо… Взрослые о нём знают, и у каждого Пятый Угол – свой. И все они – крайне плохие места. Тебе удалось туда попасть. Из-за чрезвычайной ситуации… Пардон, ты  хотел меня о чём-то спросить?


- Вы – волшебница, колдунья? Или ведьма? А вы… злая или добрая? – раз уж он, похоже, и правда сошёл с ума, решил Антон, и слышит от взрослого человека такие невообразимые слова, значит, может и об этом соседку спросить, и пусть потом их обоих отвезут в сумасшедший дом! – И что это за чрезвычайная ситуация? – спохватился он.


- Я – обычный человек, как и ты, - ответила Анна Петровна. – Чрезвычайная ситуация – это ссора твоих родителей, их обиды друг на друга и твоя обида на родителей и на их ссору. Вот скажи-ка мне: как ты думаешь, твои родители – они злые или добрые?


- Добрые, - не задумываясь ни на секунду, ответил Антон, но тут же засомневался: - Но сегодня,  да и раньше, иногда... редко... случалось так, что они… ну, в общем…


- Сегодня они  вели себя, как злые люди, так? – соседка вновь уселась в кресло напротив Антона.


- Угу, - буркнул он, опуская глаза. – Но при чём тут волшебство, при чём тут Пятый Угол, ваша кухня и дракон? Почему всё так перемешалось?


- Потому что волшебство – сложная штука, - улыбнулась соседка.


- Вы зря говорите со мной, как с маленьким! - нахмурился Антон. – Я понимаю, что волшебство, колдовство и всё такое прочее – штуки сложные и непонятные. Но я всё равно хочу разобраться! А раз вы про такие вещи знаете, и про Пятый Угол тоже знаете, раз вы сами верите, что всё на свете – волшебное… значит, вы –  не обычный человек, как я и мои родители, а ведьма или колдунья, и можете мне это объяснить!


- Если ты – обычный человек, как же ты в тот коридор-тоннель-переход попал? – прищурилась соседка.


- Я же рассказывал! Тёпик и Шторм велели мне нарисовать Супермечом дверь на стене моей комнаты, и я… - вновь принялся рассказывать Антон.


- И ты нарисовал, - подхватила Анна Петровна. – Как ты думаешь, если бы ты просто играл и просто рисовал бы на стенах своей комнаты разные двери игрушечным мечом, пусть даже Супермечом… эти двери получились бы настоящими? Они бы открылись? И везде за ними были бы тоннели, коридоры или переходы – неизвестно куда? В так называемый Пятый Угол? Или сразу в несколько таких Пятых Углов? И в странных комнатах, или в чьих-то кухнях, которые «не-кухни», или в пещерах, - там  обитали бы драконы, притворяющиеся пожилыми дяденьками в потёртых костюмах? Или злые колдуны, или кровожадные пришельцы, или ещё какие-нибудь чудища? А?


Антон ёрзал в кресле и молчал. Казалось, Анна Петровна пыталась донести до него какую-то очень простую мысль, но он никак не мог её ухватить.


- Так что же это получается… - Антошке показалось, что он что-то сообразил и наконец поймал эту простую и важную мысль за хвост. – Что это я…


- Ну-ну? – Анна Петровна шевельнула бровями.


- Что это я – волшебник?! Или колдун?! – у Антона перехватило дыхание. В который раз за этот странный вечер.


- А как ты сам думаешь? – подмигнула ему соседка.


- Это же… невозможно! - Антона прошибло жаром, он схватил стакан, стоявший на столике рядом с креслом, и жадно допил воду.


- Но ведь это - было? Было на самом деле,  – Анна Петровна наклонилась к нему. – У тебя нет температуры, ты не болен и не бредишь, верно? Ты  не собирался ко мне в гости, не звонил в мою дверь. Но каким-то непонятным образом ты появился в моей кухне, которая оказалась сначала «не-кухней», потом стала пещерой… то есть,  совершенно другим местом. Неизвестно каким, непонятно – где, неясно – как и почему. Ты видел дракона по имени Обида, сразился с ним, победил чудовище и дал ему новое имя. Ведь так?


- Да… Но мне игрушки помогали! Я бы сам ничего… и никогда… но тогда… - Антошка запнулся.


- Дай-ка мне свой маскарадный скафандр, - вдруг велела соседка.


- З-зачем? – заикнулся Антон.


- Увидишь, - «собачья начальница» властным жестом протянула руку.


Окончательно обалдев, Антошка поднял с пола  скафандр и подал его Анне Петровне. Соседка расправила скафандр в руках, слегка встряхнула, тронула шлем,  и до Антона донеслось:


- Приём, приём! Антон, приём!


- Это Тёпик и Шторм – Антон выхватил скафандр из рук Анны Петровны и закричал в микрофон шлема: - Приём, это я! Вы меня слышите? Приём!


- Они тебя и без шлема слышат, - заметила Анна Петровна, встала, отошла к столу и нажала кнопку на электрическом чайнике. - Как и я - их.


- Слышим, приём! – отозвались Шторм и Тёпик.


- А… а без шлема – тоже слышите?! – замирая, пролепетал Антошка.


- И без шлема слышим, - басисто рассмеялся Шторм, а Тёпик хихикнул. – А ты сейчас где?


- У соседки, у Анны Петровны, - пробормотал Антон. – Она тоже вас слышит! И она говорит, что я – волшебник!


- Я не это сказала, - Анна Петровна налила в две чашки ароматный чай. – Я сказала другое: что всё на свете – волшебное! И что не всем дано попадать в заколдованные места. У тебя, Антон, это сегодня получилось, - соседка выделила голосом слово «сегодня» и поставила на столик чашки и большое расписное блюдо с печеньем.


- Сегодня получилось! – громко и отчётливо, словно игрушки были где-то рядом, прозвучали голоса Тёпика и Шторма. Прозвучали не из наушников, а так, будто Тёпик и Шторм были где-то в  кухне Анны Петровны - невидимые.


- Сегодня, - повторил Антон. – Из-за чрезвычайной ситуации.  И я попал в Пятый Угол, где живёт, то есть, жил дракон по имени Обида… В другом измерение очутился, с драконом Обидой сразился… ага… Я о таком даже ничего похожего не читал!  Оно со мной реально случилось – само собой?


- Ну да, - соседка кивнула и отпила глоток чая. – Ты не дракона победил – ты победил свою обиду. А если родители не знают, куда ты пропал и как ко мне попал… а они не знают! – подчеркнула она, - то и свои обиды они сумеют победить.
 

- За меня испугаются? – спросил Антон. – Вот о таком я слышал, по телеку! Психолог какой-то трындел, то есть, говорил об этом.


- Скорее всего. Так и случится маленькое волшебство, одно из немногих, что ещё происходят в нашем мире... Угощайся, хоть духовка и дымит, печенье у меня сегодня получилось вкусное. Но газовщика я всё же вызову! – и Анна Петровна легонько хлопнула себя ладонью по коленке.


Антон потянулся к блюду с  печеньем, и вдруг…


Варг, Панг и Ланг резко одновременно вскочили и хором пролаяли – три раза каждый.


Кто-то позвонил в дверь.


- Наверное, это твои родители, - Анна Петровна встала и шагнула в сторону прихожей.


- Вы же мне ничего не объяснили! – Антон вскочил с кресла. – То есть, объяснили, но мало!


- Ты уже и сам почти всё понял. Ну, ладно. Приходи завтра, только родителям скажи заранее, что я тебя пригласила в гости. Что сумею – расскажу. А уж ты сам разбирайся, тоже – как сумеешь, - и соседка вышла в прихожую.


8.


- Антон, ну как ты мог?! – всхлипывала мама.


- Ты поступил безответственно, - вторил маме папа. – Мы ведь уже в полицию позвонили! Человек оттуда должен приехать, и что мы ему теперь  скажем, как всё это объясним? Мы должны будем уплатить штраф за ложный вызов! К соседке он пошёл, самостоятельный какой…


Анна Петровна, вошедшая в  комнату Антона вместе с его родителями, молча смотрела на мальчика, приподняв густые смоляные брови.


- Я  поступил? - тихо повторил Антон слова отца. – А вы как поступили? – уже громко, в полный голос,  спросил он и прямо взглянул и на мать, и на отца. – Я ведь всё слышал! Мам, пап, вы так ругались, как будто совсем друг друга не любите! И меня…  Не любите!


- Ну что ты, Тошка, - растерянно ответила мама и утёрла глаза.


Отец потупился и глухо пробормотал:


- Любим. И тебя, и друг друга.


- Докажите! – Антон вскочил со своей кровати, куда родители его усадили,  и взмахнул Супермечом. – Да, докажите! Иначе  с вами так и останется обида! И со мной – тоже!


Родители смущённо переглянулись. Анна Петровна вздохнула.


И тут вновь раздался звонок в дверь, но уже, конечно, в дверь квартиры  Антона.


- Это полицейский! – испугалась мама.


- Погодите,  - отец побежал в прихожую.


Щелчки, металлический скрежет…


А если к  ним в квартиру сейчас  ворвётся дракон?! Если волшебство продолжится, и будет оно очень злым?


 Антон перехватил поудобнее Супермеч, отвёл руку чуть назад и вверх… и уронил меч на кровать, увидев гостя.


- Тон, алё, это я! Ит"с ми! – и в комнату вихрем влетел лучший друг Антона – Лёшка.


Рыжий, вихрастый, веснушчатый, синеглазый. И, как всегда, с улыбкой до ушей.


– Отец подниматься к вам не стал, у него в тачке что-то разладилось,  он в мотор полез, копается там, а меня всего на полчаса к вам закинул, потому как – подзняк-вечер! Здрасьте, Лен-Пална, здрасьте, Владим-Игорич! Ан-Петровна, здрасьте!..  Родаки трынде… говорили, чтоб я тебе его  завтра в школе подарил, а я как закончил, так  и упёрся. Не, говорю, я его прям щас Тохе отдать хочу, – в своём особом стиле, бурно-сумбурно, выпалил Лёшка. – И уговорил предков. Тон, смари,  чё  я тебе притаранил! -  и  он  сунул Антону в руки великолепного дракона. То есть, фигурку дракона, высотой сантиметров в тридцать-сорок.


Лучший друг Антона занимался в студии современного мультфильма. Аниме и всякие компьютерные "рисовалки" Лёшка презирал, говорил, что у нарисованных теперешних  мультяшных героев даже носов не бывает, и это – полная фигня.  Другое дело – кукольные мульты,  в духе старых  дедовских времён! 


Лёшка увлечённо делал  фигурки героев сказок и фэнтези и раздаривал друзьям плоды своего мастерства. Его пластиковый  Фродо, которого Лёшка «работал», как он с важностью говорил,  в течение нескольких месяцев,  получил высшую оценку какого-то известного скульптора, члена комиссии по детскому творчеству.


- Ну, как тебе? Нравится, Тон? – затеребил Лёшка Антона, нетерпеливо подпрыгивая на месте, как туго сжатая рыжая пружинка.


Антон  во все глаза рассматривал фигурку чешуйчатого пластикового чудовища с пронзительными оранжево-жёлтыми глазами, широко распростёртыми золотыми крыльями и острым двузубцем на кончике хвоста.


- Очень нравится, спасибо, Рыжий, - сказал он. – Дракон – красавец, как настоящий!


«Опять – волшебство! – подумал он. – Это не случайность, что Лёха принёс мне именно дракона, а не, скажем,  игрушечного Гэндальфа…  Ох, как всё это странно и непонятно! И правда, волшебство – штука сложная… Но я разберусь!»


- Назови его, - потребовал Лёшка, сияя всей своей рыжей физиономией, на которой, казалось, подмигивала Антону и всем на свете каждая веснушка. – Имя ему придумай!


- Я назову его -  Друг! – Антон прижал фигурку дракона к груди, посмотрел на маму, на отца, на Анну Петровну. – Анна Петровна,  угостите  нас вашим  печеньем? А духовку мы вам с Лёшкой вдвоём отчистим. Мы завтра к вам вдвоём придём и всё сделаем, ладно?


- Ладно, - соседка звонко рассмеялась, и Антон вдруг увидел, что Анна Петровна – ещё совсем молодая, девчонка просто! Красивая стройная девчонка, коротко стриженая брюнетка, с чёрными густыми бровями и зелёными глазами. Она только выглядит взрослой! А сама, как и он, умеет слышать голоса игрушек, и вообще!


Родители что-то смущённо забормотали, но Антон их перебил:


- Рыжий, слушай, - сказал он другу, - не прячь больше в шкаф свою обезьянку Пампу. Я никогда, никогда не буду над тобой смеяться!  А это – мои друзья, Тёпик и  Шторм, Супермеч, и ещё автомобильчики, - и он указал на коробку с игрушками, стоявшую возле его кровати. - Я их  обратно на окно посажу, нечего им в коробке пылиться. Я их люблю!


У Лёшки рот сам собою распахнулся:


- Ты как про Пампу догадался?! – воскликнул он.


- Да просто сообразил. Заметил, что ты перестал сажать любимую  обезьянку на подоконник, - улыбнулся Антон.


Лёшка  моргнул, на секунду задумался и кивнул Антошке:


- Оки-оки, Пампа будет жить на подоконнике вечно! Верняк-слово!


- А что же теперь с полицией будет? А, Бог с ней! Пусть нам выпишут хоть десять штрафов... Главное – что Тошка нашёлся, - вздохнула  мама.


- Конечно, - улыбнулась Анна Петровна.


- Я позвоню в полицию, - спохватился отец. – Может, ещё не поздно сказать им, что у нас всё в порядке! Я чуть позже подойду, - смущённо сказал он соседке.


- Хорошо, - кивнула "собачья начальница". – А если полицейский рассердится на вас, ведите его ко мне, пусть и он чаю с нами попьёт. Что ж, идёмте!


- Только я папке звякну, хотя он, когда в свою машину закопается, ничего и никого больше не видит и не слышит, - Лёшка достал телефон, набрал номер и принялся бурно  и бессвязно объяснять отцу, что они все будут у соседки Антона,  чтобы отец не перепутал, в какую дверь звонить, когда он с машиной разберётся и вспомнит, что сыну уже домой пора.


- Вас такое нашествие не затруднит? Ведь уже почти десять часов вечера… –  мама улыбнулась отцу, Тошке, Анне Петровне, Лёшке – и всему и всем  на свете.


- Нисколько, - засмеялась Анна Петровна. – Прошу, прошу! Лёша, и папа твой тоже пусть заходит, печенье мне сегодня удалось. Я вам и с собой дам, маму угостите.  Варг, Панг, Ланг, уйдите из-под ног, обжоры, я и вам тоже дам  печенья, у-у, собакины вы мои!


«Собачья начальница» многозначительно взглянула на Антона, и он кивнул в ответ соседке, поняв её мысль без слов.


Ни о чём плохом он беспокоиться не станет. А придёт плохое – Антон с этим плохим сразится.  Опыт у него уже есть.  Как и друзья – есть! А завтра Анна Петровна расскажет ему, как это так устроено, что всё на свете – волшебное? При том, что люди – просто люди?


Может быть, Анна Петровна всё-таки - колдунья или волшебница? Хоть самую чуточку? И он, Антон… тоже? И родители, и друг Лёшка? И другие люди, просто они сами об этом не знают? Или пока что не все знают? Вот было бы здорово!


Выходя из комнаты, Антон обернулся и подмигнул Тёпику, Шторму,  Супермечу и машинкам.


Пока его родители решали, что удобно, а что - неудобно, и прилично ли  ли идти в столь поздний час всей толпой в гости к соседке,  Антошка быстро вернул старых верных друзей на их законные места.  Заяц и космонавт чинно сидели рядышком на подоконнике, Супермеч лежал рядом, вокруг разноцветной стайкой стояли машинки. Тёпик и Шторм тоже подмигнули ему в ответ,  по лезвию Супермеча пронеслась весёлая ленточка золотистых искр. Маленькие автомобильчики подмигнули Антошке крошечными фарами.


- Значит, теперь всё нормально. И пусть так и останется,  - прошептал Антон и тихонько затворил за собой дверь.


Если он – хотя бы немножко волшебник, если всё на свете – волшебное, как утверждает «собачья начальница», его желание сбудется.


Завтра они с Лёшкой  расспросят Анну Петровну, как совершается такое волшебство – чтобы всё у всех  было в порядке! Хотя бы в главном…