Бродский
все фигуры фараонов,
отрекавшийся до дна,
и измерив дно разлома.
Отрекался, но любил,
помнил родинки и вдохи;
заживляя, отмолил,
и раздал всем птицам крохи.
Однобоко, не любил,
говорил, не запинаясь;
правду жизни раздарил,
пилигримом, просто маясь.
И всему нашёл предел,
разума и наважденью.
Он на паперти хрипел,
отрицательного бденья!
Он велик, и очень мал,
в скорлупе своей согрелся...
От божественных начал,
не страхуя своё сердце...
Свидетельство о публикации №123032504944