Слово об Учителе - 8

   Поездил по предприятиям, по шахтам и, в конце концов, в январе 80 года устроился на шахту "Майкудукскую" художником (приняли маляром 5 разряда в стройцех).
   Художественная  мастерская находилась в учебно-бытовом комбинате при шахте. Работал там уже человек с одного из участков. Надо сказать, что на каждом участке шахты работал как минимум один художник, но штатной единицы художника на предприятиях того времени не было, а за наглядную агитацию с предприятий спрашивали. Поэтому художники в основном работали по совместительству: кто-то был горнорабочим, кто-то электрослесарем, кто-то крепильщиком или плитовым, я -- маляром. И время от времени, когда нужно что-то написать или нарисовать, в мастерской появлялись один или два художника с участка. Только я ни разу в стройцехе не появлялся, постоянно работал в мастерской. А когда была авральная работа для шахты, например, на первомайскую демонстрацию оформлять сцену актового зала или машины для демонстрации, писать лозунги, тогда со всех участков отряжали художников для таких работ. В мастерской в это время ступить было негде, набиралось человек пять-шесть художников.

   Днём я работал, а вечером ходил на занятия в изостудию. Помимо детей Анатолий Алексеевич занимался и со взрослой группой, ученики которой к тому времени окончили школу, работали кто где и готовились поступать в художественное училище или ВУЗ, даже чуть позже занимались у него два пенсионера-самоучки. Один раньше копировал пейзажи разных художников, дарил знакомым, потом стал на них зарабатывать (знакомые заказывали для подарков); у другого была просто тяга к прекрасному, картины, в основном, тоже копировал. Но оба хотели научиться писать свои пейзажи и натюрморты. Они занимались в изостудии вместе с нашей взрослой группой.
   Вообще, за два года, пока я служил, добавилось много интересных юношей и девушек в изостудии. Причём писали не только картины, но и стихи, и песни. Иногда в студии появлялась гитара.

   Как-то в апреле на шахте собрали всех художников в мастерской, пришёл парторг шахты и поставил задачу: три человека назначил на оформление актового зала к майским праздникам, остальных на оформление машины для первомайской демонстрации и написания лозунгов. Около ста метров кумача ушло на эти работы.

   Во время этого аврала познакомился с молодой учительницей химии шахтёрской вечерней школы (она пришла после зимней сессии и заходила несколько раз к нам в мастерскую). Стали встречаться. А месяца через три поссорились. Я подумав, что всё  кончено, рассчитался с шахты и уехал в Москву работать на завод ЗИЛ по лимиту. Один из художников, Иван Геращенко, рассказал накануне, что у него там племянница работает.
   -- Езжай, Витя, -- напутствовал он, -- зацепишься в Москве, глядишь и поступишь там в институт или художественное училище.
   Он же помог написать письмо на завод. Ответ-вызов из Москвы пришёл быстро и первого августа я уехал. Всего семь с лишним месяцев на шахте проработал.

   В Москве остановился первое время у армейского друга Жени Гребенникова (он после армии восстановился в МВТУ имени Баумана, где учился до армии и жил с женой и ребенком в двухкомнатной служебной квартире на Комсомольском проспекте). Потом, когда устроился на заводе электрогазосварщиком, получив место в общежитии, переехал туда. Общежитие находилось на окраине Москвы в Бирюлёво-Загорье в километре от МКАД (Московской кольцевой автодороги). На завод добирался полтора часа на четырех видах транспорта: автобусом до станции Бирюлёво-Загорье, далее электричкой до Павелецкого вокзала, оттуда на метро до станции "Автозаводская" и потом на троллейбусе до одной из проходных.
   Завод был огромен. Кажется, на нём было 3 или 4 проходных. По территории завода из цеха в цех и от проходной до цехов можно было проехать на автобусе. Наш штампо-механический цех ( а в нём несколько десятков участков)  был недалеко от проходной и мы добирались пешком. Только в нём работало более двух тысяч человек. Сначала, месяца два, я наплавлял электро-дуговой сваркой сработанные штампы, которые потом обрабатывали фрезеровщики, а потом меня уговорили перейти газорезчиком на литейный участок. Работа там была намного тяжелее. Литейщики отливали в земляных опоках штампы. Мне нужно было с этих штампов срезать прибыль (отверстие, через которое в опоку заливается металл до верха опоки). На некоторых штампах прибыль достигала до полуметра в диаметре. Такие штампы нагревали до 500 градусов в печах, в холодном состоянии такого размера прибыль газорезкой не прорежешь. Обложишь штамп асбестовыми щитами, чтобы не поджариться, и срезаешь. От сорока минут до часа длится такая работа, но вымотаешься за это время, будто один вагон с мешками разгружаешь. От штампа пышет, как от сковороды. Но, раз уж назвался груздем, полезешь в короб, деваться некуда.

   Пока жил в Москве, по совету Жени Гребенникова, ездил на выходной в Троицк, посетил Троице-Сергиеву лавру, пописал этюды. Через некоторое время, опять же на выходные, поехал в Ленинград. Сходил в Русский музей, погулял по Летнему саду,  и, переночевав в студенческом общежитии (спасибо студентам, приютили), на утро на "Ракете" через Финский залив отправился в Петергоф. Осмотрел все фонтаны, Петровский домик, Петродворец. Написал и там этюд, набрался впечатлений. Вечером того же дня уехал в Москву.

   Я не говорю уже о московских музеях. Практически каждый выходной куда-то ездил: то в Третьяковку, то в музей изобразительного искусства им. Пушкина, то в выставочные залы, то в парк Горького, то в зоопарк, то в открытый бассейн. Писал этюды, делал зарисовки, наброски.
   
   Всё это хорошо, конечно, для общего развития, но надо было как-то систематизировать занятия, а не тыкаться слепым кутёнком в поисках тёплого мамкиного бока. Надо было подумать о поступлении. Съездил в Строгановку, в Суриковский институт, в художественное училище -- везде нужно было направление на поступление либо из учебного учреждения, либо с места работы. На заводе такого направления не дали.
   -- Нам не нужны художники, нам нужны технические специалисты. Можем дать направление на ЗаводВТУЗ на любую техническую специальность.
   Нашёл в цеху заводского художника, познакомился. Спросил у него, что бы он посоветовал, как мне поступить, где подготовиться?
   -- Есть у нас во дворце культуры изостудия, но там, думаю, тебя не подготовят. Лучше -- в подготовительные классы при институтах умудриться поступить.
   -- Был я там, нужно направление с места работы, а мне его не дают.
   -- Ну, тогда, брат, не знаю, чем тебе помочь.

   Поехал к другу Жене, он всегда советами выручал.
   -- У меня жена в ЖЭКе взяла направление в литературный институт, она от ЖЭКа и квартиру служебную получила, работает дворником, но сейчас чаще я перед учёбой мету, а она с ребёнком сидит. Походи по ЖЭКам, поузнавай насчёт направления, да и в квартире лучше жить, чем в общаге, можно спокойно заниматься. В общежитии есть место и время заниматься?
   -- Куда там!
   -- То-то и оно.

   Сходил в один ЖЭК, в другой, третий... Везде одинаковая картина -- студенты дворниками устроены.
   -- Вы где сейчас работаете? -- спросил начальник ЖЭКа.
   -- На заводе ЗИЛ по лимиту.
   -- Мы не можем с лимита на лимит брать.
   -- А что же мне в таком случае делать? Что посоветуете?
   -- У нас весной начинается текучка, всё студенты после сессии рассчитываются и разъезжаются по домам. Можете с завода рассчитаться и уехать домой. Пропишитесь, поживёте до весны, а весной можете приехать, тогда Вас и устроим.
   Я так и сделал. Перед новым годом, рассчитавшись с завода, уехал домой.