Житие преподобного Зосимы Верховского. Часть 47

   Удаление отца Зосимы из Туринского монастыря и прощание сестёр с его племянницами.

Хотя владыке тогда сёстры заявили,
что не хотят игуменью Васильеву,
архимандрит её назначил на ту службу,
пообещав своё ей покровительство.

Забрав у старца все ключи, все деньги,
билеты банковские, кроме некой суммы,
которую отцу Зосиме дали сёстры,
он передал Васильевой на нужды.

Со старца взяв подписку, он велел
ему покинуть монастырь и удалиться.
Зосима, отстранённый от всех дел,
всем в ноги поклонился и простился.

И все послушницы, стоявшие в молчании,
тут кинулись к его ногам с рыданием:
— Нет, отец наш, не оставляй нас на страдание,
мы не покинем тебя даже и в изгнании!

Одни хватались за полы его одежды,
пытаясь старца как-то удержать,
архимандрит же, видя это в церкви,
сказал тут старцу: «Уходи! Чего тут ждать?»

Тут старец, вырвавшись, пошел из церкви,
бежали сёстры вслед за ним, рыдая,
и, несмотря на запрещение начальства,
они кружили рядом с ним, идти мешая.

Мужчины в церкви их закрыли на засов,
через окно они за старцем наблюдали:
его священник увозил за монастырь,
а вот куда повёз – совсем не знали.

Они-то думали, что старца повезли,
как ранее грозились им Васильевы,
в тюрьму иль в ссылку. Он же на пустырь
доставлен был – до старца Василиска.

Не зная этого, внутри церковных стен
и начался переполох, шум, гам, волнения,
одни – как мёртвые лежали на полу,
другие – с рёвом бросились к комиссии.

Иные из сестёр поверглись ниц
перед святыми образами с плачем,
просили Бога – старца защитить,
о правосудии молились пред распятьем.

Архимандрит, не зная – что и делать,
пообещал родным племянницам Зосимы –
их отпустить, чтобы смогли с ним повидаться,
да после отказал им в той отраде.

Однако вскоре пожалел уже владыка,
что отказал девицам в этой просьбе,
они не ели и не пили, плача с криком:
— Куда вы дели отца нашего Зосиму?

Среди смятения смущенная советница
и дочь её как бы потерянными были.
Игуменья сестёр бы и утешила,
да все слова её – как нож по свежим ранам.

А дочь её, Рахиль, молча, бледнела,
она вдруг, наконец, закрылась в келье,
не выносила она сцен таких печальных,
видать, в ней было ещё что-то человечье.

Архимандрит вновь с сёстрами беседовал,
расспрашивал у них о бывшем попечителе,
а после, когда всё о нём исследовал,
смягчился, благосклонней стал, открытым.

Позволил он племянницам Зосимы
покинуть монастырь, жить на квартире,
они и радовались, и сестёр жалели,
и страшно было им жить в грешном мире.

Им старец раньше разрешал иметь знакомство
с супругою Туринского чиновника,
к ней и направились племянницы Зосимы,
была Андроникова с ними благосклонной.

Она сама в монастыре бывала часто,
узнав о том, что там произошло,
племянниц, двух сестёр, к себе позвала,
за ними лошадей отправила потом.

Перед отъездом девушки владыку
позвали в свою келью, чтоб он видел,
что из обители им ничего не надо,
и не желают они что-нибудь похитить.

Владыка со священником на пару
сидели в келье их во время сборов,
а в это время пригласила к себе Веру
Рахиль для тайного их, в келье, разговора.

— Ах, если бы вы знали, что творится
в моей душе, какой ужасный ад!
Скажите же, что делать мне, сестрицы!
Я каюсь, натворила много зла.

Стояла Вера, молча, только плакала,
тогда Рахиль промолвила, рыдая, так:
— Не хочешь отвечать ты мне, чудовищу?
Ну, пожалей меня, ведь я несчастней вас!

— Вы нас считаете счастливыми? Ого!
Тогда, когда всего лишились в жизни?
Нам старец заменял отца и мать!
Теперь – сироты, из-за этих всех событий.

— Зато вы с чистой совестью остались,
на Божью благость можете рассчитывать,
Она вознаградит за вашу горесть!
Прошу вас, ну, простите же! Простите, вы!
Вас все жалеют, нас же – проклинают!
Я не могу ни спать, ни пить, ни есть.
Уж сколько дней я только лишь рыдаю.
Вы передайте старцу эту весть!
И если он меня вдруг не простит,
то я готова уморить себя и голодом,
ведь всё равно уж погибать моей душе,
мне всё немило, я сижу как на иголочках!

Когда Рахиль всё со слезами говорила,
к ним вдруг нечаянно вошел архимандрит,
прервал их разговор, Рахиль же скрылась,
тогда он Веру попросил всё объяснить.

Она ему всё вкратце рассказала
о том раскаянье Рахили со слезами,
он удивился словам искренне сначала,
над ними размышлял потом часами.

Когда к отъезду было всё готово,
все в церкви собрались, чтоб попрощаться,
от слёз у многих перехватывало горло,
а кто-то уговаривал сестёр остаться.

Когда запели там стихиры Божией Матери,
от слёз никто не смог уже сдержаться,
священник и причетник тоже плакали,
на это глядя, стал владыка ухмыляться.

Племянницам Зосимы он шепнул,
чтобы, когда закончат петь, прежде всего,
своей игуменье они упали в ноги,
поцеловали, после, руку у неё.

Беспрекословно всё исполнили девицы,
архимандрит был тронут тем поступком,
слезу пустила и игуменья Васильева,
лишь дочь её не плакала, её знобило.

Она сказала Вере тихо на прощанье:
— Ты не забудь – о чём мы говорили!
Я уже плакать не могу, окаменела,
но если б знали вы, как тяжко сердцу!

Прощанье с сёстрами продлилось где-то час,
архимандрит не торопил садиться в сани.
Как только лошади исчезли, было, с глаз,
Рахиль без чувств упала в ноги маме.

Мать испугалась, попыталась дочь поднять,
запричитала о своей родной кровинке,
архимандрит не в силах был её унять,
он приказал, чтоб отнесли Рахиль в их келью.

24.03.2023 г.