Шедевры ГМИИ имени Пушкина Голубые танцовщицы

                То, что если
                Повторится,
                То совсем в ином
                Сюжете...

                Голубые
                Танцовщицы
                Незатейливые
                Эти!..

                Что сумели, всё ж,
                Подняться
                До высокого
                Чего-то!..

                Иль безудержного
                Танца!..

                Иль безумного
                Полёта!..
                05.2005.

               
                Картина эта манит,
                Как магнит!..

                И скрыта в ней энергия...

                Которая
                Всего лишь
                До поры какой-то
                Спит...

                Но, коль проснётся -
                Свой изменит
                Вид...

                И перемену ту увижу
                Скоро я!..
                24.03.2023.

               


Дега очень просил не говорить речей, когда он умрет. А если кому-то уж очень захочется, сказать что-то предельно простое. Например, «он очень любил рисовать». И это чистая правда. Если что-то и волновало Эдгара Дега по-настоящему и всю жизнь, то это поиски точного рисунка для передачи жеста и движения. Он искал странные ракурсы, сдвигал точку зрения, выстраивал своих моделей в жутко неудобные и вывернутые позы – чем сложнее была рисовальная задача, тем с большим азартом Дега за нее брался.

И, конечно, балет задавал рисовальщику Дега ребусы повышенной сложности: сложные позы, гибкие тела, заковыристые театральные перспективы, яркий свет и простор для выбора ракурса, с которого ни один художник еще никогда до этого не писал людей.

«Голубые танцовщицы» рисовались в то время, когда страдавший от отслоения сетчатки и прятавший глаза от солнечного света художник уже видел очень слабо. Пройдет еще 6 лет – и он прекратит писать совсем, будет наощупь лепить из воска, сминать и снова лепить все тех же танцовщиц в выдумано сложных позах и лошадей в движении.

Балерины и ученицы хореографических школ приходили к Эдгару Дега в мастерскую. Делая десятки этюдов, он собирает потом эти зарисовки в продуманную, математически точную и уравновешенную композицию. Любимый художником эффект случайного фотографического кадра на самом деле был результатом огромной предварительной работы и расчета. «Всему, что я делаю, - говорил Дега, - я научился у старых мастеров. Сам я не знаю ничего ни о вдохновении, ни о стихийности, ни о темпераменте».

Он никогда не писал прима-балерин и известных танцовщиц с громкими именами. Лица его балерин мало о чем говорили даже современникам художника – все они танцовщицы кордебалета или совсем еще юные ученицы, которым только предстоит выйти на сцену и которым совершенно не важно получить парадный портрет, водрузить его в гостиной и выслушивать нескончаемые комплименты.

«Голубых танцовщиц» искусствоведы особенно выделяют из всего балетного цикла Эдгара Дега. Не признававший в собственном творчестве ни вдохновения, ни темперамента, Дега явно был несправедлив к себе. Потому что одних «Голубых танцовщиц» достаточно, чтобы говорить о темпераменте и таланте. Эта пастель напоминает обычные зарисовки художников, когда на одном листе изображается схематично и обрывочно одна модель в разных ракурсах. Есть ощущение, что это одна и та же девушка, крутящаяся и волнующаяся перед выходом на сцену. И этот беспокойный круг приготовлений возвращает балету торжественность и праздничность, которую Дега всегда намеренно исключал из своих балетных работ, обращаясь к повседневному и изматывающему труду танцовщиц за кулисами. Эти девушки (или одна) как будто исполняют грациозный ритуальный танец, не менее праздничный и совершенный, чем тот, что минуту спустя они станцуют перед зрителями.