Сказ третий - Про девицу Красу

 
… Это, как сулил тот раз,
Про Ивана третий сказ.
В первом - он водой Живою
Спас от вечного покою
Дочь царя. А, во втором-
Стал ходить к Холере в дом.
От бесплодства баб лечить,
Той водой, что смог добыть,
Но от тех  евоных дел
Их приход достиг предел.
   
   И, дабы  усечь приплод,
Порешил честной народ:
Возродить то ремесло,
Что когда-то, нанесло
Плодовитости  урон,
А неверности – заслон.
И Ивану, с тех целей,
Разрешили - плет лаптей.
И по новому собору
Наш Иван был снят с затвору,
С тем, чтоб мог он посещать
Лес окрестный  -  лыко драть.

   И, конечно, нету  спору,
Что такому приговору,
Ваня был безмерно рад.
Так как мог заплеч оград,
Выйти в  лес, расправить грудь,
Чиста воздуха вдохнуть!
  И понятно, нету дня,
Чтобы Ваня, почем зря,
Это время пропустил,
Да лесок не посетил.
   
   И, однажды, так забрался,
Что, не в шутку, убоялся,
К ночи в дом свой не прибыть,
Всех в семье заполошить.
   И как раз, на сей момент,
Видит – в зарослях секрет:
Под кустом  густым,  на вид,
Куча хвороста лежит.
А под ним большая яма.
Но внутри, скажу вам прямо,
Ничего не разглядеть,
Даже, коль глаза стереть!

   Но, Ивана, как назло,
Вдруг желание взяло:
Разузнать, что там внутри.
(Вот пойди его пойми?)
   Лезть в ту яму - страх берет!
Ведь не знам, кто там живет?
Потому вперед решил
«Ухнуть» в яму, что есть сил.
   
   А – ведь знал:  - кузнец Приблуда,
У кого  «кулак в два пуда»,
Ране, тоже, в лес  пошел,
И подкоп в земле нашел.
Так же в яму прокричал.
И, как после рассказал:

   - «Из норы Медведь поднялся.
Только я не убоялся.
Ну, а Миша - слаб на звук!
Чуть с него не вышел дух.
Потому-то  сгоряча,
Дал из ямы стрекача».

    Но, не в лес побег подлец,
А к селу – где жил кузнец!
И от страха, как бежал,
Опростовываться стал.
   (Ведь известно – косолапый
Животом при страхе слабый!).
   Ну, Приблуда – видит слаб
На живот лесной собрат.
И решился, так сказать,
Долгим бегом доконать.
Вместе с ним  к селу дойти -
Все одно ведь, по пути!
   И, понятно, стал опять,
Мишку криком подгонять.
Тот,  с поносу, стал худеть,
А кузнец о том радеть,
Что как  Миша упадет,
Он с него тулуп сошьет.

    Так вдвоем, как два слона,
Прибежали до села.
И, в охотничьем запале,
Сквозь  деревню пробежали,
Дальше речка. 

                … Ну, а дале:
(Как мне после передали)
Оба прыгнули в нее,
Тут река  взяла свое.
 
   Миша силой изошел
Захлебнулся и ушел,
Шерстью дно реки  стелить,
Требухою рыб кормить.
Раньше,  чем кузнец успел
Захватить его в предел.
   А потом, как не нырял,
Так медведя не поднял.
Лишь на память от тех бед,
На портках остался след.
Хорошо, что в речке был, -
Все что марано отмыл.

    А в деревне говорили, -
Что «…бежал кузнец. Весь в мыле.
А вот был притом медведь?
Не успели разглядеть».

    Только след носил  тот смрад -
С лесу - к речке (в аккурат)!
И хоть ходит в тайне плёт:
    «Не медвежий то помет!»
Но вступать с Приблудой в спор
Не решились до сих пор.
Не хотят словить в ответ -
Двухпудовый аргумент.

   Ну, так вот, и наш Иван
Ясно дело, как болван,
В сей подкоп, что было сил
«Ухнуть»,  сдуру, порешил.
Потому  поближе к краю
Подошел и, как я знаю,
Морду в яму  опустил
И, в грудях, что было сил
«Ухнул!»
                …А ему, в ответ:
(Хочешь - верь, а  хочешь – нет):
Грянул гром, ожог мороз! –
А затем, уж - Денег воз!
   
   Воз не воз! – (Я не считал),
Но котомку он собрал.
А посколь, уж день свалил,
Ваня хворостом прикрыл, -
Яму. Чтоб чужа нога,
Не скатилася туда.
И спеша пошел домой
С благородною мечтой:
Завтра, поутру, прийти
Больше денег наскрести.
   Да, вдруг, вспомнил: к яме той –
Нет тропиночки  прямой.
Потому, чтоб не забыть,
Путь придется, застолбить.
   И решил – тропу домой,
Метить найденной деньгой.
   
   Так Иван и поступил,
И, когда во двор входил,
Был с котомкою пустой,
Но довольный и с мыслёй:
   «Дома лучше промолчать,
Чтоб народ не возбуждать.
А иначе, треп пойдет, -
Не дай бог, кто схрон найдет!»
 
   … А на утро - свет чуток,
Наш Иван берет мешок,
И пока деревня спит,
К яме найденной спешит.
По деньгам легко находит
Схрон. И в нем рукою водит
Чтобы всю деньгу найти,
Что вчера могла уйти
От его  прямого взору.
   Но, к  великому позору,
Обнаружил лишь в углу
Ассигнацию одну.
И, с досады на обман,
Положил ее в карман.
 
   Понял Ваня: - Это рок!
Зря с собою брал мешок.
   «А теперя, как мне быть?
Не охота уходить
От источника добра,
Не узнав его сполна».
   Долго тряс мозги Иван,
И в уме родился план:
   «Надо снова повторить
Крик? И, очень может быть,
Снова вылетит обочь,
То, о чем мечтал всю ночь».

    С тем решеньем подошел
К яме, где деньгу нашел.
Огляделся, покрестился,
Над провалом   наклонился,
Дух собрал в один комок,
И извлек, как только мог,
Из груди могучий крик.
 А потом: - на миг притих.
    Через время, - Гром прошел!
Их провала дым пошел!
А посля  - ударил свет,
Что глазам терпенья нет…

   Проморгался  он. И вот –
Видит в яме: как бы вход.
Рядом низкое окно
    (Не понять, как здесь давно).
За окном - хрустальный зал, -
Красивей он не видал.
Весь сверкает от огней
Как от тысячи свечей.
А по центру, словно птица,
По хоромам тем кружится
В танце    девица Краса,
Аж, до  пояса коса.
    (Знает - Господи прости! -
Взор  от ней не отвести.
Потому и манит всех,
Кто не тверд, насчет  утех).

   Вот и Ване, мочи нет,
Хочется узнать ответ:
   «Кто така? Каких кровей?
Почему среди корней
Жизнь устроила свою?
И имеет ли семью?»
   И решил – «Пускай семь бед –
Но, добьюсь от ней ответ!
И удастся, может быть,
Вместе с нею покружить?»

   Для начала, снял - с насечкой
Обручальное колечко.
Вниз котомки положил
Сверху хворостом прикрыл.
   «Вдруг, кольцо то, оброню,
Как Аксинье объясню:
Где кольцо я утерял?
Что в провале не видал?
Да и Девица - Краса –
Неизвестно, кто така?
Наведет сквозь то кольцо
Порчу  на како лицо.
Ведь у баб мозгов не густо,
Почитай – одни лишь чувства!»

   С тем Иван перекрестился,
И с опаской вниз спустился,
Постучал  в оконну сечь,
Чтоб красавицу привлечь.
   Та - от стука, вмиг, пристыла,
Вбок головку наклонила,
Взор на Ваню навела
И промолвила слова:
    - «Здравствуй Ваня! Что застыл?
Заходь внутрь, будь эдак мил!
Вместе будет веселей,
Нам кружить под звук гуслей!»
    Будто знала наперед,
Что Иван от встречи ждет!
    
   Только Ваня внутрь зашел,
От него весь страх ушел.
Радость душу веселит,
Всюду музыка звучит.
И не видно из чего,
Свет исходит на него.
    
     А, Краса, к себе зовет.
Белу руку подает
От него не сводит глаз,
Ждет любой его наказ.
Видно сразу, совершит
Все, что он не повелит.
   
   По дворцу его ведет,
Объяснение дает.
   - «Здесь я ем, а здесь я сплю!
Здесь танцую, здесь пою!»
В каждой комнате ковер,
На полу – цветной узор.
   - «Это спальня. Это двор».
Вместо стен сплошной простор.
   
    И чудно все так выходит,
Будто он по миру бродит.
   Хошь Парижу? - Вот Париж! -
Всех капризных баб престиж!               
Хошь деревню? - Вот она!-
Сбочь Парижу - чуть видна.
Даже можно различить,
Кто пошел собак кормить.
   
   Все вокруг, как будто сон!
Если, что замыслит он, -
Тут же явится ему.
Неизвестно почему.

   - «Не дивись, что люда нет.
Здесь они! Но в том секрет: -
Чтоб тебе их увидать,
Нужно просто заказать.
Все твои желанья тут -
К исполнению идут!»

   У Ивана, от тех слов,
В голове возник задор:
   «Наконец-то я смогу
Сполнить давнюю мечту:
Чтоб - люты мои враги –
Все братья моей жены
Понесли бы тот урон,
Кой я ими награжден».
И задумал, пока здесь,
Как с братьев убавить  спесь.
   - «Пусть сейчас, передо мной
Трое братьев, всей семьей,
Будут связаны в углу,
Где я их   побить смогу».

   Только  в мысль пришел заказ
Как  в   углу, напротив глаз,
Братья  связаны сидят.
Ну, Иван, конечно, рад,
Всем отвесить тумаков,
Чтоб избавить от грехов.

   Видят братья, -  плохо дело!
И в уме у них созрело:
   «Счас -  прощенье попросить,
А потом - вражду забыть».
    Ваня - просьбу их принял,
Заодно, с них клятву взял:
   «Впредь к нему не подходить,
Слов дурных – не говорить!»
И для скрепу сих основ
Наставлял им синяков….

           Апосля таких трудов,
Захотелось пирогов.
Он подумать не успел,
Как  обед  в момент  поспел.
   
   В главном зале стол  явился,
Белой скатертью покрылся,
А на нем (как знает Бог!)
Появился и пирог!
Следом разные грибочки,
Каши, огурцы из бочки,
Рыба, мясо, дичь лесная,
Сбочь -  картошка отварная.
Золотистой браги жбан
Рядом ковш, а не стакан.
Что придумал - все тут есть, -
Одному никак не съесть!

   Сели  с девицей  за стол,
Ну и та – за  разговор:
   - «Чей он родом? Кто такой?
Обзавелся ли женой?»

    Но, Иван настороже.
Не впервой ему уже,
У  бабья  ответ держать.
    - «Из деревни! Не женат!
Ну, а этой встрече рад!»
   
   Остерегся  он, как есть,
На семью беду навесть.
Ведь мужик упречь  должон
От семьи отвесть урон!

   Ну, собедали они,
Обсудили, что смогли.
Чует Ваня – что давно
Время выйти бы должно.
Как бы в дом не опоздать,
Да раздору ход не дать?
И  пытает у Красы:
   - «Где весят у ней часы?
Как их можно повидать,
Чтоб который час, узнать?»

    - «Да, не уж, не понял ты:
Здесь – ни надобны часы!
Здесь Ванюша – чистый рай!
Время сам и выбирай.
Там, где радость и покой,
От часов мешает бой!
Хочешь спать – потухнет свет!
Не захочешь – тягот нет!»

   - «Мне ж домой к закату надо,
Я же должен встретить стадо.
В хлев  корову проводить,
Апосля  чтоб  подоить».
 
   - «Ну, коль хочешь время знать,
Место нужное представь.
Всяк народ, где кто живет,
Свой отсчет часам ведет!»

    Стал Иван мороковать,
Како место заказать?
Сразу - дом привлечь хотел,
Там в углу, где гвоздь сидел,
Часы-ходики висят,
Видно время,  в аккурат.
    Но, тому один запрет: -
Вдруг, Аксинья, в сей момент,
На Иванову беду,
В том окажется углу.

   (Он, балда, не может знать,
Что Аксинью увидать,
В жизнь, не сможет та Краса,
Так как мысль у ней ина).
   
   Но,  спокойствию в угоду,
Заказал Иван погоду
В месте том, где в лес зашел
И увидел, что  пришел
Тот момент, когда к закату
Солнце клонится.  И надо
Ту обитель покидать
Да в деревню  путь держать.

    Хоть не хочется ему
Оставлять Красу одну,
Но и гостю есть предел,
Да и дома много дел.
   Потому начал прощаться,
За вторженье  извиняться.
В благодарность за еду
Обнял, дружески, Красу.
   Та к нему, как к другу, льнет,
В гости заново зовет.
   Он, конечно, обещает,
Но когда придет - не знает.

    В общем, Ваня с ней расстался,
Из норы наверх поднялся.
(Тут же в яме свет исчез,
Будто не было чудес).
На свой перст кольцо надел
Все в округе оглядел.
Яму хворостом прикрыл,
И в деревню спеш отбыл.

   Деньги собирать  не стал.
Вдруг, разложится кристалл -
Время выпадет ему
Снова посетить Красу.
   Он ведь в спешке не успел
Покружить с ней, как хотел!
А в дому, от денег тех,
Мало ждет его утех.
А, скажи про рай кому
(Хоть и хочется ему) -
Неизвестно, как тогда,
Их повернется судьба.

   Вот сосед – Жиган Спиноза
Возвратясь  домой с покоса
Бабе, сдуру, рассказал:
Как, нежданно, волк напал.
И пока его гнобил.
Тот за шею укусил.
Думал жалость пробудить
У жены. Да, стало быть,
Он момент не угадал.
   После долго проклинал
Бабу, волка и покос.
А  на лбу,    где нет волос,
Долго   сплошь  темнели  точки -
Сковородкины  примочки.
      
    Вспоминая ту судьбу,
Вышел Ваня, наш, к селу.
    Первым встрял Холерин двор
(В рост кругом его забор).
За забором лай собак,
Да такой, что он никак
Никогда здесь не слыхал.
Будто кто травить их стал
Впрямь, на бедного Ивана,
Как на злого бандюгана.

    Слышит Ваня – скрип дверей,
И Холерин голос:               
                …- «Эй!
Ванюша, подь сюда!
Что-то, как пришла весна,
Стал меня ты обходить?»

   - «Так, теперь, могу лечить
Баб в лесу я. И, кажись,
Тем тебе облегчил жизнь?»

   - «Тут ты прав! Мне то – к добру!
Но, скажи мне, почему
На тебя собаки взъелись,
Словно белены объелись?»

   - «Так, собаки-то твои.
Ты у них сама спроси».

    - «Не пристало псам брехать,
Цель их - беды упреждать.
Ты, зайди-ка лучше в дом,
Там с тобой чайку попьем.
Все открой - как на духу,
Чем способна - помогу.
А не станешь говорить,
Труд придется оплатить.
Есть в кармане у тебя,
То, в чем счас нуждаюсь я».

    «Ясно – ведьма! Псы – под стать!
Деньгу впрямь - резон отдать.
С ней нельзя, чем зря,  шутить –
Может порчу напустить!»

   Был у ней случай такой,
Когда была молодой.
    А была: краса – девица,
Черноброва, смуглолица,
А умна - не по летам.
В предках - кто-то из цыган.
    Говорят, уже тогда,
Знала карты и могла
Втай судьбу пересказать,
Вещь пропавшу  отыскать.

    Так, в ту пору,  кой-то леший,
К нам приперся франт заезжий.
Краса'вец. Корнеем звать.
Кто-то смог ему сказать,
Что в деревне  есть гадалка,
В поведении - весталка.
Ликом – взор не отвести.
И сумел он забрести
К ней, на личный разговор,
Чтоб узнать судьбы прозор.
   Та картишки разложила
И   смущаясь попросила,
Руку ей «позолотить»,
Чтоб точней судьбу открыть.
 
   Тот – сглупа, или от трат,
Пожалел своих деньжат.
Отшутиться все хотел.
Да, потом всю жизнь жалел.
   Потому, как вышла масть:
Что его охватит  страсть,
Душу выжжет, как огнем,
От любви  он  бросит дом,
Будет рядом с целью жить,
Да не сможет ухватить!

    С тем ушел Корней. И вот!
Где-то ровно через год.
Примечать начал  народ,
Что в лесу мужик живет.
Слух пошел – Холерин гость.
Весь иссох,  как черна кость.
(Апосля его - за стать -
       Стали все Кощеем звать).
    Говорят, к ней травы носит,
Погадать на карты просит:
Вновь судьбу переменить,
Сверх готов переплатить.

    Только, как изменишь масть,
Коль уже смогла упасть.
И уйти совсем - нет сил,
Черт к Холере  присушил.
 
… Ну, так, стало быть, Иван
За деньгой полез в карман.
Как Холере передал,
Тут же  посыл услыхал:
   - «Псов секрет раскрою я:
Женский дух несет с тебя.
В дом внесешь сей фимиам,
Битым быть тебе Иван.
Потому, к воде ступай,
Запах в речке отмывай.
Снова у двора пройди
Псов моих пошевели.
Если не поднимут лай,
Вот тогда домой шагай!»

    Понял Ваня, что не зря
Была страчена деньга.
Потому, как  Ксеньи нюх,
Пуще чем у гончих, двух!
Сразу к речке поспешил,
Как способен -  дух отмыл.
Мимо ведьмы псов прошел,
И сырой домой пошел.

   На дороге, в аккурат,
Братья женушки стоят.
И пути не уступают
И по лютому глядят.
И от свежих синяков,
Никаких  на них следов.
    Понял:   «Нету  сил  в раю
Жизнь сменить в родном краю!»

   Дома все прошло, как было,
Ксенья щами накормила,
Не забыв медку налить
И, конечно, испросить:
Отчего же,  муж родной,
Ходит с мокрой головой?

   Тут пришлось ему соврать:
    - «Стал в пути употевать!
Вот решил в реке проплыть,
Чтоб с себя всю гадость смыть».
 
   В то поверила ль  Аксинья?
Неизвестно. Но усилья,
Учинить скандальный спрос
Не решилась. И вопрос:
   «В чем случилась закавыка,
Что вернулся он без лыка?»
Так и сгинул, налегке,
У нее на языке.

   С той поры Иван, как мог,
Навещал Красы чертог.
Но, не часто, чтоб жена
Мокру  гриву  не свела.
Даже тропку помнить стал,
Но с ветвей деньгу не снял.
В яме - деньги не к чему,
Дома ж  – вызовут беду.

   - «Поспешите, если спрос,
Пока ветер не унес!»