Белый там, где ты

Белый там, где ты


1
Как белый филин, снег упал на ветку
И вновь взлетел, порхая вкривь да вкось,
Я в летной школе принят был в разведку,
И мне летать, увы, не привелось.

О вечном небе, что любил до дрожи,
Пришлось забыть, и молвила звезда,
Что “кроме нас, никто” нам не поможет,
Но некто против нас почти всегда.

То было на заре семидесятых,
Но помнил я, вздыхая тяжело,
Что этот некто в верстах, смутой взятых,
В годах двадцатых сеял смерть и зло.

Я не политик, но чутьем врождённым
Я видел ложь, что скрылась на пути,
Погон златой ушел непобежденным
Лишь для того, чтоб вновь потом прийти.

Идеологию оставь умам неспелым,
На красный флаг с обидой не глазей,
Я не затем тогда назвался Белым
В рядах шифровок и в кругу друзей,

А лишь затем, чтоб в час, когда комета
Твой самолет обнимет за борты,
Увидев белый снег в лучах рассвета,
Ты поняла, что Белый там, где ты.


2
Кто пионеров проверял в Артеке,
Кто дипломатов… мне же – смерть и грязь,
Свой выпускной запомнил я навеки,
С грядущей службой сердцем не смирясь.

Через экран я вглядывался в лица,
Былых коллег за слезы не виня –
Сказали вам, что Белый застрелился,
Чтоб не раскрыл никто потом меня.

В высоких кабинетах я не нужен,
И орден не прицепится к груди,
А я был жив, и лишь слегка контужен
Не пулей, а работой впереди.

Холодный снег окутал тополь голый,
Я так же падал, не найдя слова,
Выпускника советской разведшколы
К бандитам в тыл направила Москва.

Хоть мы другие, честь важней завета,
Мы тоже братство, что людей  не ест,
Я был отличник, потому и это
Я принял и пронес, как тяжкий крест.

В глухой тайге сплетались быль и небыль,
Где в белый снег мы шли от суеты,
Пусть  “кроме нас, никто” замечен не был,
Но некто понял: Белый там, где ты.

3
Пусть в черном братстве многие погибли,
Но белый снег укроет их тела,
Я главный в банде, потому незыблем
Авторитет и связи, и дела.

Мы смерть творили, но не пали ниже,
Не знали вы, хоть были мне верны,
Как злую язву, я пришел вас выжечь
Калёной сталью из груди страны.

Но каждый раз колючей болью острой
Была покрыта льдов сибирских гладь,
Ведь вы мне братья, я не мог так просто
Подставить вас и смерти пожелать.

Предчувствуя погибель с дрожью крупной
И ствол сложив в портянку в сапоге,
Я все хотел сказать, раскрыться, друг мой,
Но спас меня колдун в седой тайге.

Он мне сказал: “Как моря нет без суши,
То, что сейчас, умрет без прошлых лет,
Врагов не убивай, лишь оглоушь их
И приложи к запястьям амулет.

Ведь лучше, если кровь зазря не брызнет,
Споткнувшийся найдет домой версту,
И вспомнит, кем бывал он в прошлой жизни,
Чтоб в эту жизнь не перейти черту”.

И исправлялись люди, в новой силе
Служа стране и в лютый жар, и в лёд,
А, кто на перепутье, говорили:
“Мы не умрем, ведь Белый нас возьмет”.

И как-то раз, идя домой с вокзала,
Где ветры истрепали вьюг покрой,
Я вновь тебя узнал, и ты мне стала
Связисткою, сутрицею, сестрой.

Мы ехали с тобой, не беспокоясь
О том, что милой и стране отдам,
И белою стрелой пронёсся поезд
По годам службы и любви годам.


4
Земля весенним ветром тихо дышит,
Всё, как тогда, и вижу, как сейчас,
Мы высоки, и никого нет выше,
И только звезды были выше нас.

Но что для звёзд земные сны и сроки,
Мы все падём, как в поле резеда,
Я шел с докладом в кабинет высокий
И предан был там раз и навсегда.

Доска блестела синью черном-мглистой,
Впустили в зал, когда я доложил,
Простых людей, газетных журналистов,
Чтоб уличить разведчика во лжи.

Все говорили: я поганый Ирод,
Сибирский взбушевавшийся олень,
Я продал и страну, и  честь мундира,
И убивал по человеку в день.

Я был, как пьяный конь в копытной лаве,
Избитый казаком за простоту,
Я возразить не мог, не мог подставить
Всех тех, спасённых прежде на посту.

Пусть отвернулись прошлые удачи,
С погонов тихо падала звезда,
Но я ушел оттуда, не был схвачен,
Ушел непобежденным, как всегда.

Запутались черты знакомых судеб,
Лишь белый снег струился с высоты,
Я сам не знал, кто я, и что же будет,
Но знала вьюга: Белый там, где ты.


5
Иная жизнь, но помню до икоты
Былую службу, лик свечи во мгле,
Нет ни погон, ни ксивы, ни работы,
Лишь я и ты остались на земле.

Но снегом, словно белою периной,
Укрыт мой путь, и не заметен след,
Как в спячке, в гибернации звериной,
Провел один я эти сорок лет.

Я молод, как тогда, красиво тело,
Кормлю сову метели из горсти,
Но нет братвы ни черной и ни белой,
И никого не взять мне, не спасти.

У дома в кружевах холодной пряжи
Я вижу светлый силуэт сквозь дверь,
Ты тоже молода, красивей даже,
Но, жаль, не узнаешь меня теперь.

Но братство не придам в тиши досадной,
Среди иных событий и знамён
Пишу письмо я, стоя у парадной,
По плечи белым снегом занесен.

Пишу тебе, и лет бурлящих реки
Нет, не размоют нежные черты,
Сестра, подруга, даже в новом веки
Не забывай, что  Белый там, где ты.


Примечания

Кроме нас, никто – перефразированный девиз ВДВ, “Никто, кроме нас”

Сутрица – помогающая в пути по сутре, сходно со связисткой, связной

И белою стрелой пронёсся поезд – Белая стрела – легендарное мифическое подразделение военной разведки ГРУ, которое было создано в 70-е годы 20 века для борьбы с нарождающейся организованной преступностью в обход традиционных законных механизмов этой борьбы. Также в нем могли осуществлять эксперименты по психологической перековке бывших преступников, вербовке их на свою сторону и даже эксперименты с путешествием во времени. Особо популярна данная легенда была в 90-е годы 20 века.

И только звезды были выше нас – перефразированный девиз военной разведки ГРУ, “Выше нас только звезды!”

Лава – нерегулярная казачья конница

Гибернация – спячка у животных, либо энергосберегающий режим работы у техники