НОРМАНДСКИЙ КРУИЗ.
Ведь я разок уже обжёгся,
А вот опять, видать, увлёкся.
Божился ведь, что уж ни-ни
В оставшиеся в жизни дни
Не стану я бросаться сдуру
В опаснейшую авантюру.
И что? Ведь санкции кругом
И я им всем кажусь врагом.
Подставят где-нибудь подножку
И пресекут мою дорожку.
Тогда сиди там и кукуй,
Да хлеб тюремный молча жуй.
Ведь есть такая перспектива?
Судьба-злодейка злоретИва,
Висит дамокловым мечом,
Ну а тебе всё нипочём?
Так я ж когда так зарекался?
Когда болезным оказался.
Теперь совсем другое дело:
Здоровьем налилось всё тело
И тянет в дальние края.
Такая, знать, судьба моя,
Желать, искать, дерзать, стремиться,
Мечту через «нельзя» добиться.
Но это уж в последний раз,
Такой я дал себе наказ.
Не стоит мне к Европе в гости
Возить дряхлеющие кости.
- 2 -
Наездился, кончать пора,
Да и грозятся доктора,
Стремясь отговорить беспечно.
Перестраховщики, конечно.
Но их заботливый накал
На ус я всё же намотал.
Вот только раз ещё сгоняю,
Затем поездки отменяю,
И стану на печи сидеть
Да фильмы все свои глядеть.
Иль буду плавать в интернете
По нашей маленькой планете.
Но это уж потом, не сразу.
Ну, дайте наглядеться глазу!
К примеру, взять Мон Сен МишЕль,
Намеченную мною цель,
Иль замки древние ЛуАры,
В которых тусовались пары
И гибли юные дофИны.
Такие там всплывут картины –
Не пожелаешь никому,
Но лучше глянуть самому
На эти дивные скелеты,
А не листать о них буклеты.
Но прежде – маленький сюрприз:
За что люблю автокруиз
Позвольте объяснить вначале,
Чтоб Вы и дальше не скучали.
Страны не видишь, коль летишь,
Читаешь, ешь, а то и спишь,
И ждёшь свиданья со столицей.
Желанной? Да, но однолицей.
- 3 -
А то, чем славен этот край,
С таких высот поди узнай.
В столичном граде мыслям сухо,
Там жизнь скрывает показуха.
В круизе видишь всю страну,
А не столицу лишь одну.
Леса, дороги, степь, долины,
Селенья, горы-исполины –
Всё перед взглядом проплывает
И любопытный взор питает.
Бывало в «шопе», коих тыщи,
Отведаешь селянской пищи
И дальше продолжаешь путь.
Вот в этих мелочах вся суть.
А впрочем, если досидите,
Себя Вы сами убедите,
Что лучший отдых – не лежать,
А по планете разъезжать.
Да и куда деваться Вам?
Прилипли ведь к моим словам,
Завязли в теме коготочки –
Так уж побудите до точки.
Да слышу, слышу Ваш упрёк,
Что я покорность Вам предрёк,
И что скромнее быть мне стоит,
Поскольку это всех устроит.
С кого, вот только, взять пример,
Чтоб лучших перенять манер?
Найду, наверно. Я сумею
И Вас учтивостью согрею.
- 4 -
Но только позже. Как сюрприз.
Теперь же тронемся в круиз.
Тут вот какая нам подмОга:
Круиз начался не с порога,
И часть Европы, как хотел,
Воздушный транспорт одолел.
А первым градом на круизе,
Согласно европейской визе,
Был Кёльн – музей архитектур,
Такой я выбрал автотур.
Меня в нём готика сразила,
В ней есть непознанная сила.
Изящный кёльновский собор
В глазах и сердце до сих пор.
Он больше, чем обитель Бога,
Он весь – начальная дорога,
Стрелой летящая к Творцу.
В нём всё разумно, всё к лицу.
Ажурной вязью окружённый,
В пучину веры погружённый,
Стоит немецкий исполин –
В Германии такой один.
А в нём царит святая дева
Искусным резчиком из древа
Освобождённая в веках,
С Иисусом малым на руках.
И там же древнее распятье
Как непрощённое проклятье
Всем тем, кто это совершил
И кто вмешаться не спешил.
- 5 -
Ведь сын же этого народа!
Трусливая, видать, порода.
Тут мысли как-то отвлеклись,
А «кони» дальше понеслись,
Привычно напрягая жилы.
Так лошадиные же силы!
И вмиг домчали «скакуны»
До люксембургской стороны,
До крошечного государства,
А может – сказочного царства,
В котором главный в жизни враг
Большой через страну овраг.
Легко читать Вам на бумаге,
А там такие, брат, овраги!
Ну как селиться-то на них?
Такое не впихнёшь и в стих.
Да я и пробовать не стану,
Чтоб не нанесть стишочку рану.
А впрочем, готика и здесь
Сбивает с россиянок спесь.
Стоят, открывши рот, пред храмом
Почти на солнцепёке самом,
Восторгом налиты глаза
И только синь да бирюза
В них отражаются от неба.
Да, красота важнее хлеба!
Тут есть, что людям посмотреть,
И есть над чем пофанареть,
Не заходя в крутые шопы,
А посетив «Балкон Европы».
- 6 -
Вот так стоишь на нём от скуки,
В бока свои, упёрши руки,
И долго-долго смотришь вдаль…
Нет, всё-таки соседей жаль.
Там нет такого же уюту,
И ведь не купишь за валюту.
У тех пространства велики,
А здесь всё рядом, вдоль реки.
Всё так компактно и сердечно,
Как будто слЕплено навечно.
Так и живут, к большим пристав,
На стыке трёх крутых держав.
«ОревуАр», страна-малышка,
Тут небольшая передышка
У нас закончилась как раз,
И снова давим мы на «газ».
Плывут за окнами картины,
Мелькают рощи и долины.
Париж уж виден впереди,
И вновь волнение в груди.
А он меж тем всё ближе, ближе,
И вот мы, наконец, в Париже.
Тут сразу легче на душе
И тянет побродить уже.
Париж! Нужны ли здесь сравненья,
Когда приливы вдохновенья
Рождает в нём один лишь вид,
Который каждого манИт?!
И раньше я бывал в Париже,
Но всё теперь мне как-то ближе.
- 7 -
Такой же пламенный восторг
В душе моей Париж исторг.
Здесь всё родное, всё знакомо,
И оттого я будто дома,
В стране, где времени река
Не стёрла прошлые века.
Здесь каждый дом – страница книги,
На всём истории вериги,
Былого древняя печать.
Приятно снова повстречать
Седые стены Нотер Дама
И место, где стоит гранд-дама,
Неспешно Сеною проплыть
И, проявив былую прыть,
Взлететь на башню МонпарнАса
С беспечной миной лоботряса.
Затем смотаться в ФонтенблО
Бюджету скромному назло,
А там и до Версаля можно,
Не так уж и добраться сложно.
Сходить под вечер в кабаре,
Найти скульптуру Жан Маре,
Бродить по старому МонмАртру,
Поддавшись трезвому азарту,
Иль в ЖеневьЕве де БуА,
Коль так о ней идёт молва,
Гробницы русских посетить,
Чтоб память к бывшим разбудить.
Но всё перечислять не стану,
А то, как Вы, и я устану.
- 8 -
Один лишь случай расскажу
Пока по городу брожу.
Гуляя как-то в ТюильрИ,
Как по проспекту РиволИ,
Призывно вдруг запел мобильник,
Карманный злобненький будильник:
--«Ало, я слушаю. Вы кто?» –
(Не должен бы звонить никто).
--«Ой, здрасте! А Никита дома?»-
(Как эта песня мне знакома!)
--«Да он к тебе, пожалуй, ближе,
Ведь я не дома, а в Париже».
--«Простите. Как так? Я не знала.
Звонком, наверно, напугала?»
--«Да нет. Пугаться я не стал,
Но и звонка не ожидал»…
Вот так вдали, средь бела дня
Достала Родина меня
В разгаре творческих утех,
Где я почти забыл про всех.
Пройдясь вот так без всякой цели
Вдоль Лувра, мимо Карусели,
Забрёл я в Люксембургский сад.
О, как я был позднее рад,
Когда вот там, среди фаУны
Мифологические струны
В душе нечаянно задел –
Фонтан Медичи разглядел.
Морская нимфа ГалатЕя,
Как беломраморная фея,
В объятьях жарких пастуха
Застыла в камне на века.
- 9 -
Над ними ПолифЕм со злобой
Всей циклопической особой,
Как туча ревности, висел
И жаждой мщения кипел.
И он влюблён был в ГалатЕю,
Но навсегда отвергнут ею.
А он всё верил и молил
И уж совсем лишился сил.
Вот за такое безучастье
Не мог простить чужое счастье.
Кусок скалы он отломил
И, кинув, юношу убил.
Но это позже, а в тот миг
Он только-только их настиг.
Ах, эти скульпторские руки!
Какие страсти, чувства, муки
Простым бесчувственным резцом,
Порой неведомым лицом,
Потомкам дарят в назиданья
Свои прекрасные созданья
На все грядущие века!
Такая уж у них рука.
И этот мрамор белоснежный,
И дух легенды вечно нежный,
И синь небес над головой,
Где облака паслись гурьбой,
И сквозь листву потоки света
В тени пылающего лета
Свалились на рассудок вдруг,
Как шок, как чувственный испуг.
- 10 -
Здесь от всего в башке круженье
И непонятное броженье
Желаний призрачных в душе,
Чей зов не утолить уже.
Но одному сплошному чуду,
Почти неведомому люду,
Я отдал бы главнейший приз,
Поскольку в нём двойной сюрприз.
А вот теперь судите сами:
Стоит в Париже перед Вами
Чудесный с виду древний храм,
И невдомёк, пожалуй, Вам,
Что в нём одном два храма сразу,
Снаружи незаметных глазу.
Вот так бы глянул – и прошёл,
Но если вдруг в него зашёл,
Как тут же в краткое мгновенье
Вас настигает изумленье.
Сначала храм, что весь внизу,
Разбудит первую слезу
Своим продуманным пространством
И позолоченным убрАнством,
Витыми арками колонн
Со всех подсвеченных сторон,
Да Апсидою многогранной
Потомкам в назиданье данной.
Всей этой прелести вполне
Могло б хватить не только мне,
Но если выше чуть подняться –
Вдвойне придётся удивляться:
- 11 -
Торжественный ажурный зал
Своим величьем поражал.
На нижний храм он опирался,
Как будто сам взлететь пытался.
Окон цветные витражи
Сквозь все от пола этажи
Взмывали вверх под своды зала,
И если б крыша не сдержала,
Они б и дальше унеслись
В ту самую святую высь.
Те окна вместо стен по кругу
Важнейшую несут услугу,
Вливая с самого рассвета
Поток подкрашенного света.
Семьсот не самых быстрых лет
Царит в капелле этот свет.
Снаружи этого не видно,
Но даже это не обидно,
Поскольку готика и там,
Снаружи щедро красит храм.
Венчает весь ажурный стиль
Готический изящный шпиль.
Неповторимый этот храм
Жемчужиной подарен нам,
Ютясь в объятьях переулка,
Как драгоценная шкатулка.
Да если б только этот храм
Пришлось смотреть в Париже Вам!
Там столько прочих откровений
Создал в веках французский гений,
Что даже вкратце их воспеть,
Пожалуй, в жизни не успеть.
- 12 -
Всё, что родилось не в Париже,
Всё будто ниже, проще, жиже.
Такой вот шуткой я бы мог
В Париже подвести итог.
А может нам передохнуть?
Приятней ведь нам станет путь!
Оно, конечно, интересно
Бродить, любуясь, повсеместно,
А вот с ногами-то беда,
Они без отдыха всегда.
Для этой маленькой проблемы
Круизной, так сказать, богемы,
Есть ночь, отельный душ, кровать,
Часочка три слегка поспать
И снова в бой под зов фанфары,
Забыв о том, что ты уж старый
И что пора уж охладеть,
А не пытаться молодеть.
Но это так – фигура речи.
Всё то, что нам легло на плечи,
Шутя должны мы одолеть
И впредь об этом не жалеть.
К примеру, те же вон фанфары:
Чуть свет зовут к брегам ЛуАры –
Вскочил, умылся как-нибудь,
Глотнул сочку и в новый путь.
Ведь как-никак я бывший воин,
На трудности давно настроен,
Всегда готов, как пионер,
И прочим тем даю пример.
- 13 -
Так вот: когда собрались пары,
К просторам царственной ЛуАры
Наш конь-автобус поскакал
И с нами местный «аксакал».
Но это уж иные страсти
Французской королевской масти,
И сказ о них я дам поздней,
Из замков-то они видней.
А замки-то совсем не рядом,
До них не дотянуться взглядом.
Но вот часочка через три
Зашевелились все внутри.
Неторопливо, но проснулись
И тут же к окнам потянулись.
А там такой открылся вид,
Что аж под ложечкой свербит.
Мы въехали уже в долину,
И эту чудную картину
Словами мне не передать,
Но надо же момент спасать!
Так вот: цветов благоуханье
Восторгом зАперло дыханье,
А изумрудная трава
Холмы одела в кружева.
Реки неспешное теченье
К прохладе вод несёт влеченье.
Овечки вышли на лужок,
А их пейзанский пастушок
Стихи слагает для пейзанки.
Тут горделивые смуглянки
С лозы снимают виноград,
Роняя на пейзана взгляд.
- 14 -
То там, то здесь среди долины
Мелькают замки-исполины,
Их столько в этом крае есть,
Что все, пожалуй, и не счесть.
Ну как такое не увидеть?
Так можно всё в себе обидеть!
О всех не стоит и грустить,
Нам три хотя бы посетить.
Вот к ним как раз и подъезжаем.
Ну, слава Богу! Вылезаем.
«Вот это да!» - такой восторг
Вид замка из груди исторг.
Совсем не тот он на картине,
В нём сказки нет здесь и в помине.
Есть только сила, только мощь,
И нет вокруг тенистых рощ.
Здесь всё открыто, всё приметно,
Уж не подкрасться незаметно.
За всем следят глаза бойниц
В пределах замковых границ.
Когда стоишь вот так с ним рядом,
Его нельзя окинуть взглядом.
Он весь, как древняя скала,
И криминальные дела
Надёжно в этом чреве тают,
Теперь уж их не раскопают.
Я мог бы, и притом легко,
О тех, кто в прошлом, далеко,
Слезливый сказ теперь составить
И в мир для жаждущих направить.
И очень даже может быть,
Что сказ могли бы полюбить,
- 15 -
Или хотя бы в сказ поверить.
Но как правдивость в нём проверить?...
Ну, что тут скажешь? Вот зачем
Касаться всУе лишних тем?
Не стоит так уж увлекаться
И на пустое отвлекаться,
Ведь нужно мысль держать в узде
И не пускать в галоп везде.
Вот видишь? Сразу легче стало,
А это, я скажу, не мало.
Как раз и запускают нас,
Настал отпущенный нам час.
И сразу же, почти с порога
В душе рождается тревога.
И, вроде, все вокруг свои,
Но чудный замок ШантийИ
Другие образы рождает,
А в них жестокость побеждает.
И мнится мне, как страшный сон,
Всех узников последний стон.
Скрипят подгнившие ступени,
Мелькают в замке чьи-то тени,
И плавает во тьме, как пух,
Всех бывших бестелесный дух.
А в мрачных и гнетущих сводах,
В глухих и тёмных переходах,
И даже в каменных углах
Ещё не выветрился страх.
Стихают звуки клавесина
И только шелест кринолина
- 16 -
Да страстный фавориток стон
В альковах царственных персон.
А в нижнем зале у камина
На малолетнего дофина
Хотят уж руки наложить.
Да как тут можно было жить?!
Тут всё безрадостно, уныло,
Одних интриг здесь сколько было!
Ведь каждый замок всё равно
Таит в себе второе дно…
Так думал я ещё у входа
В начале нашего похода.
Когда же в замок мы вошли,
Немало прелестей нашли:
На окнах свежие гардины,
На стенах в рамочках картины,
Портреты знатнейших людей –
Вельмож, любимцев, королей.
Красивых залов анфилада,
Начищенных, как для парада,
И канделябров в замке нет,
Повсюду льётся яркий свет.
Тут королевские утехи,
Там древних рыцарей доспехи,
Повсюду позолоты блеск –
Какой-то праздничный бурлЕск,
И мы, туристы-ротозеи,
Не просто в замке, а в музее.
И вот мы вышли все во двор.
Там тот ещё нас ждал декор.
- 17 -
«Под голубыми небесами
Великолепными шатрами»…-
Как говорил наш лучший друг,
Открылся нам версальский луг.
Во всяком случае, похоже:
Красивый парк и прудик тоже,
Скульптуры ждут по сторонам,
Листочком прикрывая срам,
Вокруг тенистые аллеи,
На клумбах свежие лилЕи,
Кусты подстрижены в саду
И лебедь плавает в пруду.
Там так красиво и привольно,
Что даже я сказал: «Прикольно!»
Да разве тот, начальный страх
Остаться мог бы там в умах?
Всё в наших чувствах изменилось,
В душе блаженство поселилось,
И мы, познав в том замке суть,
Отправились в дальнейший путь.
Я дань отдал средневековью
С немалой, кажется, любовью,
Когда у замка ШантийИ
Ласкал предчувствия свои.
Теперь же шарму всей ЛуАры
Мои скупые мемуары
Я в кратком слове допишу
И не корить за то прошу.
Ведь замки внешне так похожи,
Но если приглядеться строже
- 18 -
И повнимательнее чуть,
То станешь различать их суть.
Начну я с замка АмбуАза.
Уместна здесь такая фраза:
Наследники тех королей
Средь амбуАзовских полей
Росли неспешно до престола,
Тут был для них и дом, и школа.
И здесь же у Франциска жил
И творчеством ему служил
Великий скульптор ЛеонАрдо,
Не признававший авангарда.
К несчастью, здесь он и почил
И место в замке получил
В прекрасной замковой капелле,
Где прах покоится доселе.
А залы – что о них сказать?
Их очень трудно показать,
Они изящны, но массивны
И все бессрочно эксклюзивны.
А вот и замок ШенонсО!
Ещё покойный Жак Руссо
Сей замок дамским называл,
А в дамах-то он толк знавал!
Да мы и сами разберёмся,
Когда истории коснёмся.
Напомню лишь о юной деве –
Тогда законной королеве,
Которой МЕдичи была
И уж ревнивицей слыла.
- 19 -
А тут Диана Пуатье,
Как муха на носу портье,
Красива так, что сердце вянет,
И всех мужчин к Диане тянет.
И вот король, муж Катерины,
Не выдержал такой малины
И, не таясь своей вины,
Ушёл к Диане от жены.
Диана Пуатье в ту пору
Попала при дворе в фавОру,
И Генрих, кажется второй,
За фаворитку встал горой.
Ведь он король, с ним не поспоришь,
Опалу спором лишь ускоришь.
Он ШенонсОн ей подарил
И тем Диану покорил.
И это всё при королеве!
Понятно, как обидно деве.
Ей с мужем так не повезло,
И в ней копиться стало зло,
Приведшее потом в интриги,
В её душевные вериги.
И целых двадцать с лишним лет
Подобострастный высший свет
Считал Диану королевой,
А не простой смазливой девой.
Когда же Генрих опочил,
Хватило Катерине сил
Из замка выкинуть красотку
И надоевшую кокОтку
- 20 -
Навек отставить от двора.
Тут ей самой пришла пора
На ШенонсОне поселиться
И там до смерти веселиться.
Ну а красотке отомстить
И в дальний замок поместить.
Да что Вы! Там такие страсти!
Непросто даме быть у власти.
А впрочем, в этой старине
Важней всего, пожалуй, мне
Не эти дамские интриги,
О чём легко узнать из книги,
А то, как выглядит он сам,
Сей древний замок милых дам.
Не без участья нежных «вумен»
Он очень тщательно продуман.
На это стоит посмотреть,
Чтоб душу сказкой отогреть.
Прекрасный замок белоснежный,
Обласканный рукой прилежной,
Стоит рассудку вопреки
Не вдоль, а поперёк реки.
Под ним реки неспешной воды
Текут в широкие проходы.
Он весь со всех сторон в воде,
Зато не подползти нигде.
Лишь каменная эстакада,
Рассудку здравому награда,
Как незатейливый мосток,
Проложена через поток.
- 21-
И там, на берегу зелёном,
Красивым садом обрамлённом,
Ландшафтный парк давно разбит,
Орнаментом кустов увит,
А рядом с замком, у потока,
Горюет башня одиноко,
Как неусыпный замка страж,
Иль как галантный к дамам паж,
И бродит по дорожкам парка
Белоголовая цесАрка.
Диана здесь, когда жила,
Цветочный садик развела.
Дианы нет уж и в помине,
А сад её цветёт и ныне.
Так рядом с медленной ЛуАрой
На речке Шер такой же старой
Прекрасный ШенонсО стоит
И радость всем собой дарИт.
Ну вот. А дальше был ШамбОр.
Он так красив до этих пор,
Что мне не стоит и пытаться
Корявым словом в нём копаться.
Не хватит духу описать,
В нём слово станет угасать.
Четыре сотни разных залов
Для нужных королевству галлов.
Одних каминов сотни три,
А сколько прочего внутри?...
Я здесь «прибегнул» к многоточью,
Поскольку лучше ведь воочью
- 22 -
Все замки видеть хоть разок.
В стихе же видно, как в глазок.
Ведь в нём не видишь ни бельмеса,
Лишь для поднятья интереса
Всем жаждущим он мог служить,
Его нетрудно ведь сложить.
Но это можно и увидеть.
Чтоб любопытство не обидеть,
Я снял домашнее кино,
Всё там покажет мне оно.
Итак, ЛуАру покидаем,
Но в мыслях всё ещё витаем
По замкам в сонной тишине,
И как-то грустно стало мне.
В прекрасной голубой долине
Не побродить уж мне отныне.
Старинных замков громадьё
Другое посетит «дядьё».
На берегах святой ЛуАры
Уж не бывать. Я слишком старый.
Но всё останется в стихах
Да в фильмах, снятых впопыхах,
А к ним не раз ещё вернёмся
И добродушно улыбнёмся.
Но делать нечего, «глупыш»,
Вернёмся поскорей в Париж…
Приятно побродить в Париже
По тем местам, что сердцу ближе,
Но есть особенный район,
Где дух Парижа истреблён.
- 23 -
Таков там новенький ДефАнс,
Парижу подаривший шанс
Не только прошлым днём гордиться,
Но и новинкой отличиться.
Огромных площадей простор
Безлюдьем мой смущает взор,
А арки, башни, пирамиды –
Немые в будущее гиды –
Глазами всех стеклянных стен
Сулят дальнейших перемен.
В неэстетичном модернизме
И неуютном гигантизме.
Уж слишком резким был кульбит
И слишком деловой здесь быт.
Не буду пессимистам вторить,
Понравилось. Не стану спорить.
Но в многотонности стекла
Душа Парижа утекла,
А может просто испарилась
Пока история творилась,
Раз ничего в стеклянных пнях
Не скажет нам о прошлых днях.
Мы все за прошлое в ответе,
А здесь, как на чужой планете.
Само понятье перемен
Несёт в себе и старый ген.
Когда мы новый дом заводим,
В него и старое приводим.
А как иначе, господа?
Ведь с нами прошлое всегда.
- 24 -
Один несёт с собой игрушку,
Другой – любимую зверушку.
Не разорвутся никогда
С прошедшим новые года.
А здесь всё прошлое забыли –
В упор историю убили.
Ну, словом, сколько ни молись –
Два разных города слились
В одном прекраснейшем Париже,
Но старый мне, пожалуй, ближе.
Ну, что же. Кажется, пора
«Отплыть» от этого двора.
Четыре дня из тех, что были
Взахлёб Парижу посвятили.
Полюбовались на ДефАнс,
А также в округе иль Франс
В плену ЛуАры побывали
И многое про то узнали,
Зачем на целый с лишним век
В долину столь прекрасных рек
Бурбоны в страхе убежали
И там весь высший свет держали.
Сначала от большой чумы,
Потом от новой кутерьмы,
В которой Англы захотели
Проверить силушку на деле,
Чтоб фрАнков положить престол,
Как курочку, себе на стол.
И так, простите уж, попёрли,
Что королей, как кляксу, стёрли.
- 25-
Ведь те могли лишь танцевать,
Но не умели воевать.
И только юной деве Жанне
Обязаны все парижане.
Вот с этих самых давних пор
Не клеится их разговор.
Рассорившись столетней дракой,
Живут, как кошечка с собакой.
(Ой, как бы мне за язычок
Не получить по лбу щелчок!)
А юной орлеанской Жанне
Не повезло поздней в Руане.
Как раз туда мы и спешим
И свой поклон ей совершим.
Но прежде – так маршрут проложен –
Нам всем прелестный шанс предложен,
В последние июля дни
Заехать в тихий ЖевернИ.
Забытый всеми и заштатный,
Но по-хорошему приватный,
Он всё же очень знаменит,
Поскольку с гением роднит.
Простой и скромный домик с виду,
На вечность не тая обиду,
Когда-то гения скрывал,
Моне в нём мирно проживал.
Я этих импрессионистов,
Как и поэтов – акмеистов,
В упор, совсем не признаю,
Но быть в истории – даю.
- 26-
Я не судья им, не невеста,
В истории всем хватит места.
Я просто не скрываю вкус,
А не пытаюсь дать укус.
И Клод МонЕ из этих странных,
А, значит, нет причин желанных
Поближе мне его узнать,
Как также не могу признать
Глубокий смысл в квадрате чёрном,
Малевически непокорном.
Но это так уж. Мысли вслух,
Где их скопилось больше двух,
Там просятся они наружу,
Но я их рвение обужу,
И сразу перейду к тому,
Что ближе сердцу моему.
А ближе мне всегда природа,
К тому ж прекрасная погода
Совсем не думала мешать
В саду прогулку совершать.
И тут я в садик углубился
И до того в него влюбился,
Что всё на свете забывал
И без конца его «снимал».
Тенистые в листве аллейки,
Тропинок путаные змейки,
Мосток над сонною водой,
Изогнутый полудугой,
Горбатый мостик над канавкой,
Полянку с шёлковою травкой.
- 27 -
И в этой сонной тишине –
Плод вдохновения МонЕ –
Кувшинками заросший пруд,
Как будто здесь Моне всё ждут.
А рядом островок бамбука,
Не просто редкая здесь штука,
А экзотический момент –
Моне любил эксперимент.
Бамбук на севере? Да, хилый,
Но прёт всё с той же южной силой.
Ему, пожалуй, наплевать
В каких широтах вызревать.
А чтоб смягчить ему чужбину,
МонЕ прорыл вокруг ложбину,
С пруда водички напустил
И сонных карпов запустил.
И, кажется, что здесь витает
И никогда с тех пор не тает
Какой-то пасторальный сон,
В который сад весь погружён.
И в этой чудной атмосфере
Нелепостью, по крайней мере,
Стоит МонЕ из камня бюст
И несогласье рвётся с уст:
Ну как создателю скульптуры
НедОдали чутья, культуры?
Моне там в шляпе, словно гриб.
Ну, тут уж явный перегиб,
Который снизил настроенье
И поселил в душе волненье.
- 28 -
Но рядом с ним, у входа в дом,
Такой устроен был содОм
Из всех цветов известных в мире,
Что в ароматнейшем эфире
Слегка кружилась голова
И благодарные слова
Из уст туристов вырывались
И в хор восторженный сливались.
И хоть в монеевских садах
Так утопающих в цветах
И нет особого порядка,
Но тем обильней смотрит грядка.
И в этом буйстве красок дня
ПредАл мой аппарат меня:
Снимать упрямо отказался,
Он исказить красу боялся,
Стыдясь оптических утрат.
Уж больно честен мой собрат!
И этот быт патриархальный,
Давно забытый, но реальный,
С ладьёй у сонного пруда
Напомнил юные года
Всё с тем же звоном комариным
И дальним ржаньем лошадиным.
Вот так нас встретил ЖевернИ
В те жаркие июля дни.
А дальше путь лежал в Руан –
Столицу северных нормАн,
Которой в прошлые столетья
От Англов были лихолетья.
- 29 -
В Руане Жанну чтят с тех пор,
Воздвигнув в честь её собор
Почти на том же самом месте,
Где Богом избранной невесте,
Вменив нелепую вину
За то, что билась за страну,
Церковный суд костёр устроил,
Который ей всей жизни стоил.
Теперь я краткий отзыв дам
Про свой в Руане Нотер Дам.
Он так божественно прекрасен,
Что мой вердикт предельно ясен.
Он статностью и красотой,
Как исторический настой,
С годами крепнет и мужает,
А красоту лишь умножает.
И если честность здесь причём,
Не уступает он ни в чём
Тому же кёльнскому собору,
Которому быть братом впору
Давно собор Руана мог.
Таков мой искренний итог.
Но вот какая тут «зупЫнка»,
Не остановка, а заминка:
Никак я не могу понять,
Ну чем способно так пленять
Готическое построЕнье?
И ведь поднимет настроенье
Его всегда ажурный вид!
Собор вот тем и знаменит.
- 30 -
И всё же тайна здесь бытует,
Но нам раскрыться не рискует.
Какой-то, видно, магнетизм
Как непонятный механизм
На нас от готики исходит
И всех порой в восторг приводит.
Но хитрости в том вовсе нет.
Всему, знать, свой отпущен цвет.
А город? Как его представить?
Он может честь стране составить,
Он скромен, чист, красив и мил,
Святым дождём нас окропил.
Хотелось бы сюда вернуться
И всем, как другу, улыбнуться,
И в сотне разных голосов
Пройтись по «улице часов»!
Расставшись с этим новым другом,
Мы в тот же день окольным кругом
К Ла-Маншу лихо понеслись
И дружно все на том сошлись,
Что все нормандские равнины
Совсем как сердцу именины
И как подарок для души –
По-вологодски хороши.
И в этом всплеске настроенья,
Откинув лишние волненья,
Примчались мы в Довиль-отель
К приветливой «мадмуазЕль»,
Ключи от комнат нам раздавшей,
И мы всей группою уставшей
- 31 -
Рассыпались по номерам,
Как мышки по своим норам.
И дальше душ, еда, перина,
А утром новая картина
Уже готова нас встречать,
А нам приятно получать
Потоки новых впечатлений
Не с чьих-то слов, а с наших мнений.
Всего прожить нам здесь три ночи,
И каждый день из двух – «рабочий».
Мы «в люди» будем выезжать
И впечатления стяжать.
А их, по счастью, здесь хватает,
И первое уж наступает.
Покинув рано свой отель,
Отправились мы в Сен МишЕль.
Как мы доехали – не знаю,
Но, кажется, подозреваю,
Что мне весь путь пришлось проспать,
Чтоб свежим и весёлым встать.
Я тут события ускорил,
И время чуточку пришпорил,
Пытаясь в стих не загружать
Всё то, что можно избежать,
Дабы быстрей к тому, что мило,
Повествованье подходило.
И вот я будто бы в раю,
Хоть у Европы на краю.
Скала, как перст с другого света,
Проткнула землю в кои лета,
- 32 -
И, вздыбившись, как великан
Безжизненных когда-то стран,
У моря на краю застыла,
Но пусто там недолго было.
А местный беспокойный люд
И на скале нашёл приют.
Вгрызаясь в самую верхушку,
Заставил он скалу-старушку
Щитом от нападавших быть,
А не всю жизнь под ветром стыть.
На этом диком побережьи
И атлантическом безбрежьи,
Среди отвесных диких скал
Народ покой себе снискал,
И неприступную защиту,
Как тот моллюск, создав улиту,
В которой весь телесный срам
Охочим стал не по зубам.
Так на верху такого чуда
По прихоти степного люда
Возник наскальный монастырь,
Застроив каменный пустырь.
Поздней монашеское братство
Устроило на нём аббатство,
Которое с тех пор досель
Известно как Мон Сен МишЕль.
Вот так уж многие века
Заметен он издалека
И радует собою глаз,
Блестя на солнце, как алмаз,
- 33 -
В холодной северной короне
И, кажется, что он на троне,
Ведь он король всех этих мест,
И нет ценней его окрест.
Крутые скальные ступени –
Труды неспешных долгих бдений,
От самых крепостных ворот
Спиральный свой круговорот
Возносят в верхнюю обитель,
Где не живёт обычный житель,
А есть лишь древний монастырь.
Там раньше был сплошной пустырь.
Аббатство всё в гранитном кубе,
Как золотник в боярской шубе,
Скала подпёрла их плечом
И Жанна у дверей с мечом.
Внутри всё строго, аскетично,
(Что для монашества логично.
По вере им нельзя стяжать,
Чтоб ада позже избежать).
Вокруг бойницы, переходы
И мощные из камня своды,
Да рыцарский ажурный зал,
Который на себе держал
Зал трАпезы всего аббатства,
Где нет подобия богатства.
У них и колокольни нет,
Но не страдают много лет.
Звонят из зала для молений
И ритуальных поклонений.
- 34 -
Так проще, показалось им,
Монахом всё решить одним:
Висит канат с верхов до пола,
И в этом вся звонАрства школа.
Чтоб колокол заставить петь,
Тут важно звонарю успеть
Схватить рукой канат умело
И, напрягая силой тело,
С натягом сильным приседать,
Дабы раскачку передать
Тому, кто колокол качает
И на раскачку отвечает.
Не сразу отзовётся он,
Зато потом польётся звон
В пределы северного края,
Лишь постепенно затихая.
Ну а на крыше, выше всех,
Для созерцательных утех
И дум неспешных на прогулке
В многоколонном закоулке
Аббатством сад сооружён
И галереей окружён.
А вверх над трАпезной аббатства
Взметнулся шпиль святого братства.
Он к Богу указУет путь,
Ведь не в красе, а в этом суть.
А ниже, у подножья куба,
Почти как жёлуди у дуба,
Дома крестьян и рыбаков.
И нынче весь посад таков.
- 35 -
Так в честь Святого Михаила
Монахов дармовая сила
Воздвигла этот дивный храм
На радость всем святым и нам.
Вот, хоть и стыдно мне признаться,
Но я бы в нём хотел остаться.
Покой и благость в тишине
Смирят мятежный дух во мне.
Здесь к Богу я скорей приду
И в созерцаньи проведу
Последних дней благоуханье
Пока горит ещё дыханье
И нет волнения в груди
К тому, что будет впереди.
Нет, не минутным настроеньем
Я поделился откровеньем.
Я одиночества хотел –
Всегда к нему я тяготел.
А что мешает бедолаге
Преодолеть судьбы овраги?
(Ведь вон как завернул, злодей,
И, вроде бы, не иудей!)
Да многое мечтам мешает,
Сейчас смешок вон искушает,
И хоть смеяться не грешно,
Но мне вдруг сделалось смешно,
Когда я созерцать собрался
И тОт час мне на ум прокрался
Японский жизненный «гамбит» -
Один другому говорит:
- 36 -
«Пошли смотреть на крупный камень!»
Навряд ли сей эстетский плАмень
В душе у русских возгорит,
А вот японец им творит!
Пойдёт и станет терпеливо
Тот камень созерцать пытливо,
Ничто вокруг не замечать
И наслажденье получать.
Ну, что с них взять? Они ж японцы,
Почти как русские чухонцы.
«Уж очень умные оне!»
И в этом не догнать их мне.
Ну, хватит в шутках упражняться,
Над умным глупо ведь смеяться.
Так вот, друзья, Мон Сен МишЕль,
Намеченную мною цель,
Зовёт девятым чудом света
Вся просвещённая планета.
Теперь и я в избрАнный круг
Вошёл как преданнейший друг.
Последний взгляд на остров скальный,
Печальный вздох, поклон прощальный,
И вновь «по коням», снова в путь,
Не грех в пути и отдохнуть
От груза стольких впечатлений,
Вздремнув до новых приключений.
Вернёмся быстренько в круиз,
Там ждёт нас не один сюрприз.
А ведь они не за горой.
Вот так, друзья, вздремнёшь порой
- 37 -
И вдруг как вскОчишь! Люди, где я?
А рядом друг – ну просто фея!
Слова медлительно роняет
И снова в вязкий сон вгоняет.
Так и ныряешь: то туда,
А то обратно. Вот беда!
Но если вдруг и Вас сморило
Моё пустое «говорило» -
Приятных снов и в добрый час,
Не стану я тревожить Вас.
Я шёпотом на время буду,
Чтоб не мешать святому чуду,
Что сном спасительным зовётся,
Но не всегда легко даётся.
Пожалуй, я не стану ждать
И буду тихо продолжать,
А Вы попозже улыбнётесь,
Прочтя мой стих, когда проснётесь.
А дальше был нормандский пляж,
Где многих одолел кураж.
Ещё бы: на брегах Ла-Манша
(И ведь не будет больше шанса!)
Ну как поздней не козырнуть,
Что ты в Ла-Манш сумел нырнуть?
Все, будто в Сочи, оживились
И с шумом к морю устремились.
Но я на северном «пляжУ»,
Пардон, купаться погожу.
И то сказать – совсем не Ницца,
Легко ведь тут и простудиться.
- 38 -
И как лечиться без жены?
Тут мысли здравые нужны.
А вот красотки оголтЕло
Своё изнеженное тело,
Визжа, бросали в лоно вод –
Лихой, безбашенный народ.
Упрёки, впрочем, тут напрасны,
Тела их так в воде прекрасны!
Ой, я куда-то не туда,
С шальными мыслями беда,
Не могут враз угомониться.
Начну серьёзным становиться.
Продолжим долгий наш круиз,
Предвидя не один сюрприз.
И первый тут же повстречался,
Когда автобус наш примчался
В прекрасный маленький ДовИль
И в столь же чистенький ТрувИль,
Который рядом, через мостик,
Как неразлучный с телом хвостик
У ног истории лежит
И тень былого сторожит.
Ну что Вы! За слова отвечу.
Я только вкратце Вам замечу,
Что ровно семь десятков лет,
Как вдруг узнал весь белый свет,
Что фронт второй вот здесь открылся
И шанс к победе появился,
Когда на берег у мыска
Сошли союзные войска.
- 39 -
И вот в ДовИле этим летом
Союзников большим советом
Все главы мира собрались
И юбилею предались,
Чтоб в эту памятную дату
Скупую дань воздать СОЛДАТУ,
А мы, два месяца спустя,
Почти о прошлом не грустя,
Сюда беспечные явились
И позитивом зарядились.
На всём порядок и уют,
И птички радостно поют.
Довиль, конечно, «причесали»
Пока десант высокий ждали.
Но и до этого ДовИль
Являл собой особый стиль
В привычной нам архитектуре
Подстать неласковой натуре.
Тут вот какой ещё акцент,
Как бы сказал мой друг доцент,
Отмечу я на этом пляже:
Не мог я и представить даже,
Что так безумно далеко,
Так незаметно и легко
Отводит воды океана
Рука отлива-великана.
Не приходилось раньше мне
Так много думать о луне,
Но вот гигантские отливы
И столь же мощные приливы
- 40 -
Напоминали мне о ней
Во время всех нормандских дней.
В урочный час отлив настанет,
На пляже сразу грустно станет,
Лишь чайки примутся опять
По дну, как пОсуху, гулять,
А яхты сразу как-то скиснут,
На них беспомощно повиснут
Полотна вялых парусов
На пиках мачтовых носов.
Их днища разом обнажатся
И с жалким скрипом все ложатся
На грунт, попав в цикличный плен
В надежде скорых перемен.
Я мог бы это и предвидеть,
Но вот впервые всё увидеть!...
Такое вызывает шок
И сразу просится в стишок.
Да что там стих! Тут слов не хватит,
Когда такое вдруг накатит.
Скажу без всяческих прикрас –
Ну, нет такого там, у нас.
Ни эдакой архитектуры,
Ни в мелочах такой культуры.
Как будто здесь какой секрет
С далёких, видимо, планет
Попутным ветром приземлился
И навсегда укоренился.
Ну, так всё чисто и уютно,
Что, кажется, сиюминутно,
- 41 -
Вот тОлько что возникло всё,
Ещё с плиты и горячо.
Придумать можно что угодно,
Чего и нет, и то, что модно,
Но как потом не разрушать
И всё, как было, удержать?
А тут как будто всё застыло,
Нетленье всё вокруг покрыло,
Ну, как на фото иногда,
А здесь такое навсегда.
Но страсть особая к домишкам.
Ну, так красивы, что уж слишком.
На вид роскошны, как песцы,
Похожи, словно близнецы.
Крутые, словно крылья, крыши,
Повсюду козырьки и ниши,
НавЕсики, крылечки в дом.
И всё из дерева притом.
На окнах милые горшочки,
Везде кружавчики, цветочки,
И чудится, как будто тут
Большие гномики живут.
И жмутся домики теснее,
Ну как в мультяшках у Диснея.
Я так домишки полюбил,
Что время всё на них убил.
Не мог от них я оторваться
И не хотелось расставаться.
Так и ходил я и снимал
И аппарат всё поднимал.
- 42 -
Возможно, всем другим докУчен
И только мне тот мир созвУчен?
Но мне-то это всё равно,
Я ж о себе пишу давно.
Так и снимал бы эти виды,
Когда б не планы и не гиды.
А план Довиля в день второй,
За что все юные горой,
Смотаться всем на пляж ЭтрЕты.
Да уж какие тут секреты!
Хотелось всем позагорать.
(И нЕчего так всем орать!)
Ну, если надо, значит, надо.
И ничегО, что там прохлада,
Да перебьёмся как-нибудь,
Вот с тем и тронулись мы в путь.
И вот что я хочу отметить:
Не довелось мне прежде встретить
Такой безбрежный океан,
Какой судьбой ЭтрЕте дан.
Лазурь на небе и на водах,
На всех меж ними переходах,
И всюду нежный, лёгкий штиль
На сотни всех нормандских миль.
Волна не плещет, а ласкает
И гальку нехотя катает,
Как будто байкам всем назло.
Да, нам с погодой повезло.
Теперь и я могу поспорить,
Что здесь не зря курорт построить
- 43 -
Властями было решено,
Все здесь тусуются давно.
И тут же рядом, слева, справа,
Как драгоценная оправа,
Отвесных скал известняка
Громадой вздыбились бока.
А как на них мы восходили
И дружно пОтом исходили,
Об этом, может быть, потОм.
Не буду «циклиться» на том.
Но вид такой с тех скал для глазу,
Что дух захватывает сразу.
Такой немыслимый простор
И вечный, думаю, укор
Всем нашим замкнутым пространствам,
А здесь всё дышит постоянством.
И хочется смотреть ещё,
Но солнце жарит горячо,
И время покидать ЭтрЕту.
Вот за одну поездку эту
Весь отпуск можно подарить,
Да что об этом говорить!
Ведь отдыхать везде приятно,
На то земля и необъятна.
Теперь отправимся в Онфлёр.
На нём давно какой-то флёр.
Его поэты полюбили,
Художники здесь застолбили,
Ну и другой курортный сброд –
Богемный, творческий народ.
- 44 -
Ну, словом, как в Сен Поль де ВАнсе,
В далёком солнечном ПровАнсе.
Там МЕкка творческих людей
И рынок их шальных идей.
Но там всё как-то очень сжато,
А здесь просторно и богато.
Одни сплошные бутики
Опутали, как пауки,
Все улицы и переулки.
В порту глухие закоулки,
Таверны, клубы моряков…
Портовый град всегда таков.
Зато есть парк и в нём порядок:
Красивый ряд цветочных грядок,
Большие клумбы там и тут,
На коих розочки цветут,
Аллейки, нежные лужайки,
И всё доступно, без утайки.
А в центре парка пруд разбит,
Он тем, пожалуй, знаменит,
(И нам особенно приятно,
Хоть и не очень-то понятно),
Что посреди того пруда,
Застывши в камне навсегда,
Сидит на камешке Каштанка,
Да, наша русская беглянка.
Какими судьбами сюда
Попала русская беда?
Быть может, скульптор наш приблУдный
От ностальгии беспробудной
- 45 -
Уж так душой затосковал,
Что тут Каштанку создавал?
Привет тебе, земляк бездомный!
За этот в камне Опус скромный
У всей Европы на краю
Я искренне благодарю!
Так вот: отбросив порт беспутный,
Онфлёр весь в остальном уютный,
Роскошный северный курорт,
Как сладкий новогодний торт.
За сим прощально улыбнёмся
И в наш ДовИль опять вернёмся.
Прошли все северные дни
И нам понравились они,
Но время к югу подаваться,
Пришлось с ДовИлем расставаться.
Решил наш гид свезти нас к чуду,
Об этом долго я не буду,
Но коль всё это по пути,
Ну как такое обойти?
Вот так в Лизьё мы и попали,
Но, видно, рано. Там все спали.
Тогда уж в монастырский сад
Без всяких видимых преград
Всё наше ветреное «племя»,
Чтоб скоротать хоть этим время,
Неторопливо забрело,
А там – ну просто всё цвело!
Кругом цветы и бьют фонтаны,
На клумбах розочки, тюльпаны,
- 46 -
Скульптуры в облике «замри»,
Вокруг резные фонари.
И это всё в селеньи скромном,
В глухом, забытом и укромном.
Такого трудно ожидать,
Но помогло нам переждать.
И снова мы вернулись к чуду,
А там народ уж был повсюду.
И мы, как статуи в саду,
Все замерли на всём ходу.
Пред нами выросла громада,
Каких уж нет (да и не надо).
Красив собор, как древний бог,
Изящен, величав и строг.
Таких немыслимых размеров,
Что в мире нет тому примеров.
Святой Терезе посвящён
И БазилИкой наречён.
Да, это стоило увидеть,
Но чтоб всех прочих не обидеть,
Я не скажу, что краше всех,
Но уступить им – тоже грех.
Не так известна уж Тереза,
А тут такая ей «помпЕза»!
Ведь трудно было ожидать?
Но это нужно увидать.
Вот так часок полюбовались
И с Базиликою расстались.
Отправимся-ка дальше в путь,
Чтоб на просторах где-нибудь
- 47 -
Через дорожные мученья
Хлебнуть иные впечатленья.
И вот просторы начались:
За лесом реки пронеслись,
Опять луга и вновь безлюдье,
Но трав зелёных изумрудье
Ласкает мой уставший глаз.
А вот и Бельгия как раз.
Уж сколько вёрст авто сглотнуло!
И вдруг капустой потянуло.
Откуда? Что это? Брюссель?
Не приходилось мне досель
В капустном крае оказаться
И с запахом его сражаться.
Такой ядрёный запашок,
Что хоть бери «на посошок».
Но эту маленькую шутку
Позволю я лишь на минутку.
Есть посерьёзнее дела.
Погода солнечной была,
Когда к Брюсселю подъезжали,
И вдруг по стёклам побежали
Кривые струйки, хлынул дождь.
И тут наш молчаливый вождь,
Точнее – милая гидесса,
Автобусная стюардесса,
Решила город показать,
Но так, чтоб нам не вылезать
Пока стихия не устанет
И день, как прежде, ясным станет.
- 48 -
Ведь это, извиняюсь, лето,
И дождь, как скорая комета,
Мелькнув, мгновенно пролетит
И сильно нам не навредит.
Всё так поздней и получилось,
На небе солнце распустилось
Цветком ромашки полевой
И в тучах гром сыграл «Отбой».
Ненастье быстренько промчалось
А лето, как и не кончалось.
И мы, довольные собой,
Пошли знакомиться с судьбой.
Но прежде, чем Брюссель увидеть,
И чтобы сильно не обидеть,
Зайду с обратной стороны.
Ведь мы в суждениях вольны?
Ещё до встречи с ним, заочно,
Короче говоря, досрочно
Брюссель я резко осудил
И волны гнева разбудил.
Подумаешь, какой диктатор
И беспорочный навигатор !
Лишь он умеет проложить
Тот путь, которым всем нам жить,
Пытаясь улучшать породу
Всему подзвёздному народу.
Он странам пальчиком грозит,
Но только дело тормозит.
И мы о жизни много знаем,
Но никого не поучаем.
- 49 -
«Ах, моська! Знать, она сильна,
Коль сдуру лает на слона!»
Из этой всем известной фразы
Видней нелепые указы,
В которых, как ни посмотри,
Одни из мыла пузыри.
Какой из Вас Европарламент,
Когда на нужный миру «сАмет»
Зовёте Вы порой не всех,
А только, непременно, тех,
Кого Вам СаША разрешает.
Он Вам всегда своё внушает.
Своих мозгов, видать, уж нет,
И вот, пожалуй, много лет
Вы, словно флюгер, но уставший,
Давно вращаться переставший,
В одну лишь сторону глядит
И этим сам себе вредит,
Раз ветер с Запада лишь ловит,
Ни в чём ему не прекословит.
За это всё мой язычок
Вас и цепляет на крючок.
Кончайте нас за всё кошмарить,
Я и больней могу ужалить.
Весь мир таков, каков он есть,
И в душу стран не надо лезть!
Да Вы в себе хоть разберитесь
И с неизбежным примиритесь.
Ух, я на них имею зуб!
И не жалею, что был груб.
- 50 -
Ну не могу я примириться
С тем, что в политике творится.
Я б этих дутых индюков
Не выпускал бы из оков,
Так и держал бы их в тюряге
За все в Европе передряги.
Уж так я на Парламент зол,
Творящий явный пересол,
Что к этим менторам противным
Я не могу быть объективным.
С того и город весь Брюссель –
Капустный приторный кисель,
Не очень-то мне приглянулся,
Когда в него я окунулся.
Хотя в нём есть что посмотреть.
Он так успел заматереть,
Что все старинные строенья
Достойны, право, поклоненья.
И та же древняя Грандплас,
Приятно удивила нас
И ратушей, и хлебным домом.
На ней в отеле незнакомом
Когда-то Маркс свой труд ковал
И бомбу миру создавал.
Подальше – каменный собор,
А в переулке с давних пор
Мальчонка в камне, не стесняясь,
Своим фонтаном забавляясь,
Свершает те свои дела.
Нужда к проказе подвела.
- 51 -
Девчонка тоже захотела
И за решёткою присела…
Весёлый в Бельгии народ,
Из жизнелюбящих пород.
Но я там был без настроенья,
Необъективны, значит, мненья.
Зато в АнтвЕрпене как раз
Восторгом засиял мой глаз.
Позвольте мне теперь для справки,
Не допуская в мыслях давки,
Спокойно вкратце объяснить,
Кого мы в том должны «винить».
А дело было так, признаюсь.
(Я попонятней постараюсь).
В АнтвЕрпене нас ждал отель –
Круизная ночная цель,
А утром в Амстердам нам рано,
И гид решила всем вне плана
Нам лишний город подарить.
Ну, можно ли за то корить?
Вот так в АнтвЕрпен мы попали
И долго улицы топтали,
Любуясь их чудесным видом
С прекрасным нашим милым гидом.
Ну, словом, Божья благодать,
Мы всё успели повидать:
Собор у Ратуши старинный,
И небоскрёб такой предлинный,
Прекрасный городской вокзал,
Который всех очаровал,
- 52 -
И к Рубенсу мы заглянули,
Ван Дейка там же помянули,
И Шельду у старинных стен
Той крепости, что звали «Стен».
Но больше всех нам приглянулась
Та улица, что протянулась
Вдоль позолоченных дверей
Алмазных в прошлом королей.
У них была губа не дура,
Так ведь еврейская натура!
На то и улица «МеИр»,
Державшая в руках весь мир.
Короче, так я заключаю:
Я этот город отличаю
От всех бельгийских городов,
И даже спорить я готов,
Что он Брюсселя интересней,
Хотя теперь-то тот известней.
Налюбовавшись вволю там,
Отправились мы в Амстердам.
На низменном природном блюде
Живут оранжевые люди.
Их оранжИстами зовут,
Поскольку счёт от тех ведут.
Да нет, я вовсе не шучу
И вот как объяснить хочу:
На малых вечно нападают
И как-то так всегда считают,
Раз силы нет, то не кукуй
И не спеша морковку жуй.
- 53 -
Да не высовывайся лихо,
Живи, как мышка, скромно, тихо.
А прочим силушка дана
На богохульные дела,
Не для того, чтоб защищать,
А чтоб легко порабощать
Того, кто не сдержал напор
И кто не может дать отпор.
Но и у слабых сила есть –
Их гордость, воля, ум и честь.
И вот их герцог-то Оранжский,
Духовный вождь их протестантский,
Своих сторонников созвал
И к «незалЭжности» призвал
От тех, кто хочет поживиться,
Когда добро чужое снится.
И с этих самых давних лет
Оранжевый в одежде цвет
Как признак партии свободы
Объединяет их народы.
На том закончим краткий курс,
Начнём в Голландию экскУрс.
Нет, не ходил я в Амстердаме
К одной всегда доступной даме.
Зато другой пожал я руку,
Дабы развеять в девке скуку.
Ведь грустно в бронзе ей стоять,
Но ей нельзя за то пенять,
Хоть и трудилась проституткой,
Но чьей-то остроумной шуткой
- 54 -
Скульптуру тут воздвигли ей
В районе «красных фонарей».
Одну гетеру, не старушку,
Затеявшую постирушку
В своей витрине за стеклом,
Увидел я, войдя в «Содом».
Да и легко её понять:
Что даром время-то терять?
Когда ещё придут клиенты,
И с них не спросишь алименты.
Тут надо, девочки, уметь
Во всём, всегда и всё успеть.
И постирать тут не порочно,
Хоть трудишься и сверхурочно,
А это Вам не песни петь.
Когда ж ей всё себе успеть?
Частенько тут же и ночует,
И всех «болезных» здесь врачует.
Да я ещё тут с фото рядом!
Хоть и ласкал молодку взглядом,
Но ведь прохожий, не клиент,
К чему ей дедов комплимент?
Окинув взглядом равнодушно
И улыбнувшись простодушно,
Бельишко стала выжимать,
А взглядом в гости зазывать.
Но русский «Облико морАле»
Девице был знаком едва ли.
Одни туристы, как назло,
Опять, видать, не повезло.
- 55 -
Ну как тут план-то одолеешь?
Ведь всё, кажись, теперь умеешь,
А вот клиент пошёл мельчать –
Святое стал не получать!..
Простой, казалось бы, сюжет,
А греет ведь на склоне лет.
Я б эти яркие витрины,
СексообИльные картины,
И дальше мог бы лицезреть,
Но как-то вдруг пришлось прозреть,
Уж слишком много визитёров,
Но, думаю, что сутенёров,
Крутиться принялось вокруг,
Страхуя всех рабынь – подруг.
Пришлось мне квартал тот оставить
И не спеша стопы направить
К другим непознанным местам,
А заодно своим устам
Позволить малость отдохнуть
Пока прокладываю путь.
Но всё не так, как мне хотелось,
В тот день в круизе завертелось.
Нас угораздило попасть
В открытую порока пасть,
Где нет высоких идеалов
У разношёрстных сексуалов.
Здесь сексменьшинства всех мастей
В приливе низменных страстей
На всех каналах Амстердама,
Упрямо не стесняясь срама,
- 56 -
Устроили большой парад,
И город, кажется, был рад,
Поскольку всюду вдоль каналов
Приветствовали сексуалов.
Стоял весь город на «ушах»,
Как будто прибыл падишах,
Спешить к каналам все стремились
И там, как в праздник, веселились.
Ни в чём не чувствовался страх
И все здесь на своих местах:
Меньшинства прочим не мешали,
А те – приветливо махали.
Ну как в такой сексоворОт
Понять в Голландии народ?
И как тут что-нибудь увидеть,
Чтоб те меньшинства не обидеть,
Когда кругом дымится страсть
И негде яблоку упасть?
Но что-то всё же посмотрели:
В квартале вон «пофанарели»
И сквозь толпу на площадь «Дам»,
Где тоже расплескался срам,
Локтями действуя, пробрались
И там ненАдолго остались
У стен прекрасного дворца,
Как та заблудшая овца,
Не знавшая, куда податься.
Осталось только покататься
В кораблике вдоль берегов,
А там – «адью» и был таков.
- 57 -
Но, видимо, не тут-то было.
Наш путь на лодках преградило
Гуляющее меньшинство,
Которых, кстати, большинство.
Пришлось и тут нам продираться,
Не станешь ведь с толпой бодаться?
Так, продираясь наугад,
Наш доблестный речной «фрегат»
Наткнулся на ладью девчонок,
Сверхсовременных амазонок,
На лесбиянский хоровод
Среди канальных дивных вод.
Была там свадьба лесбиянок,
От долга женского беглянок.
И ритуал был очень прост:
Одна там выкрикнула тост,
Похлопали, чуть побалдели,
Гирлянду на двоих надели
И объявили паре вдруг
Кто и какой из них супруг.
На том наш день и завершился.
Автобус тут же объявился
И, совершив короткий бег,
Отвёз нас к немцам на ночлег.
А дальше – самолёт, посадка
И на душе не очень сладко.
Пора домой нам курс держать,
Но не хотелось уезжать.
Уж очень быстро пролетает
Всё то, что отпуск ожидает!
- Х Х Х – - 58 -
Когда ж я это всё успел
И так подробно всё воспел?
Смотри-ка сколько слов! Ни чё се!
Весь стих, как барышня в начёсе,
Надулся, вздёрнул хохолок
И без дальнейших проволок
К концу уже себя направил,
Но точку всё же не поставил.
Кому такая благодать
Сойдёт на ум, чтоб дань воздать
В стихах прошедшему круизу?
Ещё такого же – не вижу.
Лишь я, беспечный старичок,
Неисправимый дурачок,
Свои стихи по миру сею.
Видать, иначе не умею.
Но я и дальше, коль сподобят
И раньше срока не угробят,
Имею шо-то Вам сказать,
Коль не начнёте возражать.
У каждого свои мученья,
Свои лекарства, увлеченья.
А я стихами и лечусь,
Вот так по жизни и кручусь.
И этот мой рассказ-реприза
Как память всем былым круизам.
Последний ведь, наверняка.
А вам всё хиханьки?
Пока!
17.08.2014 г.
Нормандский круиз
© Copyright: Геннадий Курпяев, 2023
Свидетельство о публикации №123032202646
Свидетельство о публикации №123032202646
Рецензии