Архангелец

«Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать.
Двадцать восемь штыковых,
Огнестрельных пять.
Горькую обновушку
Другу шила я.
Любит, любит кровушку
Русская земля.»

Анна Ахматова
16 августа 1921


АРХАНГЕЛЬСК
В старой Москве от царя появился
К северу нашей страны
План по защите от Шведа, что бился
В устье хрустальной Двины.

Свет беломорья, сияющий хладом,
Верности полный снегам,
Он интересен добротным укладом,
Вольною жизнью крестьян.

Грозный указ перешёл в исполненье:
Пара простых воевод
Взводит на правобережном селенье
Крепость всего-то за год.

Свежепостроенный и нерушимый
Для бесов Двинской эшафот,
Вскоре свободный народ наш любимый
«Архангельск» его наречет!

Первый в стране он обязанность порта
С Грозною волей несёт:
Сердце - торговле, товарам - аорта,
Движется только вперёд.

Было все это в шестнадцатом веке.
Время сейчас ведь не то.
Кто же закрыл граду нашему веки?
Пётр, творение его…

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
Самая темная мгла обратилась
Звёздной картиной небес.
В полночь на площадь луна заявилась,
В ней мне почудился бес.

Бес неприглядности русских страданий:
Вновь на закланье ведут,
Злая рука не приложит старания,
Чтобы спасти бедный люд.

Грустная Троица смотрит с собора
Взглядом отцов, матерей
В окна, где слезно бессонный наш город
В бой отправляет детей.

Мать, упиваясь последней минутой,
Сыном своим дорогим,
Плачет, встречая рассвет новых суток.
Сын уходил молодым.

Звать Михаил. Был титановой воли,
Слез не ронял он вообще.
Тифом болеет мать у героя,
Умер отец на войне.

Вот Михаил апатично-имперски
Проводы смотрит в строю.
Вскоре, забывшись, уже не по-зверски,
Смотрит вперёд, как в бою.

Мать полумертвая взгляд свой дарила,
Он, отвернувшись, упал,
Плакал навзрыд, на него все давило.
Так раскрошился металл.

Ненависть вдруг ослепила парнишку,
Здесь он себе и солгал:
«Если немецкая - убью и малышку!»
Так появился оскал.

Золота свет куполов возрожденья
Блеском зажмурил глаза.
Тут осознанье разбило забвенье
Злостью уже на себя.

Мать уносили без права воскреснуть.
Кого мне теперь защищать?
Вот бы сейчас в никуда мне исчезнуть.
За что мне теперь воевать?

ФРОНТОВОЙ СОН
Молвит полковник с широкой улыбкой:
«Братья, сегодня домой,
Сам человек счёл жестокость ошибкой:
Войнам - конец, рядовой!»

Все собираются, все в предвкушении
Встречи с родными в домах,
Близится час, наконец, завершения
Жизни солдат в холодах.

Прибыл в Архангельск, близ порта - Аврора,
Город пустой, ни души.
Только наш Пётр на фоне собора
Смотрит Двинские пути.

Как?! Петрограда военная сила
В тандеме с родною Двиной?
Правда? Архангельска сердце забилось?
Вновь первопортный герой?

«Сын, обернись и не бойся, я рядом,
Внемли словам, ты устал,
Должен собрать свои мысли в порядок,
Если про возраст солгал!».

Эти слова прозвучали сиреной,
Я обернулся немой.
Тот, кто сказал их исчез, но взамен он
Сон мой отправил долой.

Цепи виновного тащат насильно
К исповедальным гробам,
Каждый момент с того случая жил я
Убийцей, что верен грехам.

Мать перед гибелью мне завещала
С честью беду пережить,
Страх перед смертью исчез, угнетало:
Смысла не видел я жить…

КАЗАРМА
Жизнь здесь в казарме, конечно, нам тяжка,
Выдали пару сапог,
Шайку для стирки белья, гимнастерку,
Фуражку - вот ты и готов.

Время свободное только в казарме,
Не выпустят, если простой,
Если унтер-офицер ты в составе,
Похвастаться можешь ходьбой.

Угол казармы - бессонный пьянчуга,
(С парашею что совмещен),
Пьян не от спирта, но вот от испуга:
Завтра отправят на фронт.

Кто-то уснул. Удивительно это,
Страшно другим умирать.
Мне, кроме жизни угасшего света,
Нечего больше терять.

Тот не понятен, кто в царстве Морфея.
Тот, кто боится, не спит.
Есть здесь солдат, чья подруга Психея,
Просто решила уйти.

Жутко спокоен, с такой же улыбкой
Взглядом точил меня он.
Здесь говорят, что природной ошибкой
В разуме был наделен.

ОПРАВДАНИЕ СМЕРТИ
Поле горелое давится воем
В смертоубийствах войны.
Трупы в окопах оставят вдовою
Дев, что не видели сны.

Брызжет ростками кровавыми вена
Воина нашей земли.
Сабля австрийская рубит им тело -
Лишается тут же руки.

Бога на выжженных землях искали,
Сколько читали молитв…
Сколько людей без вины пострадали,
Бога найти не смогли…

Шея немецкая будто руины
После холодной руки,
Первое в жизни убийство воспринял
Отвратно и точно в штыки.

Немец геройски костлявую встретил,
Стойко во тьме угасал.
Кто-то тяжёлым мне в голову метил,
В липкую грязь я упал.

Свист беспокойный взамен появился
Убогому звуку войны,
Передо мной полутруп шевелился,
Кажется, видел он сны.

Я отвернулся от этого сони,
Звук возвратился к ушам,
В страхе подумал я о разбое:
Не место таким здесь судам!

Дело-то вот в чем, читатель бесценный,
Наш улыбавшийся псих
С криком и смехом ножом резал сердце
Немцу, пока не затих.

Я понимал, что не время, не место,
Но руки сдержать не сумел,
Кулак показал психопату протест мой -
Лицом он удары стерпел.

Что было дальше уже и не помню,
Очнулся в окопе пред ним:
«Беседа по важным делам и вопросам
Хотел бы ты что-то спросить?» -

Сказал мне с ухмылкой, держась за фуражку,
Больной низкорослый блондин,
Смотрел на него я с какой-то опаской.
«Зачем так жестоко?» -  спросил.

«Просто все очень, ведь я нездоровый,
Нравится мне убивать!»
Стоял он, смеясь, в гимнастерке багровой.
Кровь не желавший смывать.

Тут же продолжил уже без улыбки:
«Похож я на психа, ведь так?
Правду скажу я тебе, ты же пылкий.
Можешь ударить опять.

Видишь ли, друг, я считаю от "психа"
Смерть принимать нам легко,
Проще, чем если бы умер за лихо.
Свое государство ведь зло.

Ты умираешь за то, что не с тем ты
Сразился в жестоком бою.
Это же лучше, чем если бы умер
В жестоком бою за страну»

Выслушав исповедь псевдогероя,
В горьких раздумьях ушёл,
Вслед не услышал чего-то дурного,
Такие, как он, - корень зол.

Больше не видели психа больного,
Исчез, провалился наш бес.
Имени даже не знали мирского,
Подпись одна - Г.О.С.

ПЕРЕМИРИЕ
Год испарился в военных окопах,
Усталость поймала людей.
Будет топор обоюдный закопан
В Вере повинных земель?

Пасха в апреле встречает солдата
Чудом - назвать только так:
Немец с окопа, немного горбатый,
Машет рукой - он не враг.

Позже и все собрались от народов
На снежно-ничейной земле.
Детское чувство желанной свободы,
Улыбка впервые на мне.

Снег не растаявший греет всем душу
Мечтаньем продлить этот миг.
Яростный цербер за шею укушен:
Люди остались Людьми.

Больше не будет всем мерзко и тяжко.
Жестокости больно - ура!
Падают в пропасть военных фуражки,
Но это всего лишь мечта…

Завтра минутному миру погибель,
Снова в позициях рознь.
Снова вернёмся мы к жизни амфибий:
Легкими дышим, но кровь…

Кровью мы дышим! А око за око
Мир весь оставит слепым…
Надеюсь, хотя бы войну эту сбоку
Не бросит в истории мир.

Я отошел от толпы в размышлениях,
Как в праздник покинул трактир,
Не ожидал я с ножом покушения:
«Nur so gewinnen wir!»

Это я слышал, пока сонно падал,
Очнулся, вокруг лазарет.
В памяти все, что себе отпечатал,
Это усталость от бед.

Врач из комиссии хмурый подходит:
«Раненый, будешь хромой,
Отправим тебя на лечение - не годен,
Город родной твой какой?»

БЕЗ ВЕСТИ
Самые сильные в войнах терялись
Узнать бы, а живы они?
Труженик Юрка, с войною во взгляде,
Опытен ты - так живи!

Решил, что вернёшься домой - возвращайся
Молитвой друзей - не уснём.
И если ты без вести - только не сдайся!
Навеки: мы тебя ждём…

ЛУЧИ НАДЕЖДЫ
В мае зеленом привет сказал дому,
Госпиталь встретил меня
Кажется меньше гораздо живого,
Чем мёртвого, так говорят.
 
Месяц лежу. Умираю от скуки,
Сбежал невзначай погулять,
Немного мешают костыльные муки,
Но я не хотел отступать.

К отчему дому не смог направляться,
Троицкий ход удивил:
Люди теперь будут здесь доставляться
Трамваем, что Репин открыл -

Северу дал он возможность раскрыться,
Спросил у кого-то, ответ получил:
«Шестнадцать трамваев дано пассажирских,
Товарные два и от снега один -

Два рейса, депо и подстанция тяги»
«Спасибо», - соседу сказал.
В городе северном - только трудяги,
Других на веку не видал.

К площади вышел соборной - знакомой.
Проводы помнишь? Забудь!
Слёзы для всех были здесь аксиомой.
Слёзы уже не вернуть.

Троица грустная смотрит с собора.
Смотрит. Не более. Всё.
В уши со скрежетом ломится шёпот:
Страдайте, пока мы живём.

Кто разрешил им занять Божье место?
Главное: кто их впустил?!
Судят, решают, кому смерть - невеста,
Вот Он свой пост и забыл.

Стоя в раздумье на площади тёплой,
Кто-то толкает меня:
Черные волосы, кепка и возглас:
«Дядя, простите меня!»

«Мне восемнадцать, какой же я дядя?
Девочка, разве я стар?» -
«Выглядишь очень измученно, дядя.
Сверстник ты мой, вот дела»

Наш разговор продолжался недолго,
Вскрыла письмо от отца,
С которым бежала так быстро, упорно,
Но тут же сказала она:

«Мы ищем надежды лучи безуспешно,
Ведь правды не может не быть.
Лучей не найти, когда тьма так кромешна,
Но мы постараемся жить!»

С надеждою в сердце, она, убегая,
(Казалось мне что-то родным) ,
Письмо обронила, а лист, вылетая,
Мне показался пустым.

СОН В РОДНОМ ДОМЕ.
Поле горелое давится воем
От мертвой земной тишины,
Часа хватает, чтоб красочным слоем
Земля породила цветы.

Но был порожден этот мир не героем,
Враг и у нас есть внутри,
И чтобы создать нам хоть что-то живое.
В себе мы зажжем фонари.

Гнить начинает цветочное поле,
В центре стоит человек.
Узнал я его - тот "герой", что был болен.
Ему подготовил ответ:

Кричит голос так, что трясутся поджилки,
Гласность теперь аргумент.
Мчусь я навстречу "герою" так пылко
И твердо: мы ждём перемен!

Знанье пришло неожиданно метко:
Народ - ты последний герой!
Стойко и верно, сквозь морок и клетку
Идёшь ты дорогой прямой.

АРХАНГЕЛ МИХАИЛ
Тащусь в октябре по английскому саду.
Сзади знакомый привет:
«Дядя, вы точно хромой - вот досада!
Адрес возьмите», - и голос исчез.

По адресу я ковылял - было трудно,
От центра ушёл далеко,
Но взрыв прогремел тяжело, беспробудно,
На сердце теперь нелегко.

Взрывы гремели, но сердце горело:
Помочь, помочь, помочь!
Может, там молятся - лишь бы успели,
Преграды для помощи прочь!

Молнией с гиблого места срываясь,
Я падал - но кто-то держал,
Сильные руки мне в спину врезались,
Толкнули - и я побежал…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Народ невольно продолжает
Сражение в большой войне.
Мы долго все уже страдаем.
И нет того, кто в стороне.
Но верно. Так и вырастаем.
Сражаясь, мучаясь в огне…