Погружение

Глубоководное погружение — обнажённое, без малейшего снаряжения, без единого промедлительного мгновения для прогноза и подготовки, — погружение творческое, рискованное, единственное.

Глубоководное погружение — без просвета с поверхности, без единой секунды для вдоха воздуха, — глубоководное погружение, в котором ты остаёшься один на один с глубиной воды.

Два разделённых мною массива вод — одна тысяча миллиметров под и миллион километров над, — внезапно обмениваются местами, и слух проседает бессильно и без возможности что-либо сделать, без единой секунды, без капли пространства для разворота, где бы мог различить себя погружающимся, различить себя в этот момент, дистанцироваться от остального; и слух проседает вниз, словно рухлядь гнилого каркаса трущобных спаек (обрушение перекрытий), слипается в ком, как спазмированный высоковольтный кабель над мегаполисом, что охвачен тайфуном и наводнением.

Горячий, гремучий, как рог с купоросным вином на грузинской свадьбе, он был вложен мне в руки — о, дар превосходной жизни, декларация полного равенства, — и я, словно ящерица в бензине, скрежещущая от крена и перегруза дна своей бронебойной и вековечной, но ветхой и ржавой баржи на тонком железном листе обещающих предисловий, где из оксидных пятен по временам выныривают первообразы жутких рож, говорю исключительно самому себе, лишь себя же слышу, как тот затонувший танкер с чумным зерном, где в каютах истлели останки оборванных радиоволн, а трюмы обжиты безликим тунцом и набиты прощальными письмами экипажа — незавершёнными, съеденными, вмиг уничтоженными коррозией в океанской соли.

Сто миллиметров под и миллион километров над обменялись местами, словно стальные шары миров для забавы последнего Демиурга, — в немом одиночестве там, за великим пределом, он ими жонглирует многоруко и многолико на запустении полированных площадей под зеркальным небом, в идеальной зеркальной комнате, будто для испытания самому себе, ради зрелища самому себе и словно для вящего поощрения собственной всемогущей мощи.

Сто километров над и триллион кубометров вне обменялись местами — где я? Это незримая вечность до и двенадцать мгновений после, будто бы длящийся сон, распадающийся и нескончаемый, распирающий спёртый отравный воздух, — сон умножаемый, возносимый в степень, где последствия совершённого преступления всё преследуют и преследуют, всё готовятся наступить, но не ступают в чертог явления, совершенно растягивая тебя в себя на миллиард неупругих нитей, разнизанных капиллярами, нервами кровеносных связок, щедро распущенных на простор дополняющегося мира, который не ограничен снаружи и вздувается невесомо по воле и мере необходимости, — там труба и гремит, и гудит, и расходится в медных швах от разорного шквала троящейся запредельной силы, но её пение падает и слабеет, уже не доносится до меня, распускаясь так же на миллиард километров жгута и трепещущих знойных лент, и порочных плетей, изношенных, бывших в употреблении от начала мира.

19 марта, 2023 год.