обсессия

песчаный ангел люминисцирует чадящей искрой на стекле поверх фотографии жены, запертой в простой фанерной рамке.

джеймс знаком с ним, кажется, еще с детства, даже если принято считать, что у детишек из трущоб его не бывает.
многоликость - признак нетелесной сущности, отсутствие шрамов и родинок - отметина божьей длани на светлой головке, подпаленный узелок на конце голубой атласной ленты.

джеймс проходит отводя глаза по узким улицам прибрежного квартала, мимо проповеди еще одного сумасшедшего алкоголика, вскарабкивавшегося на трон из ящиков и крысиных косточек.
хищная химера прячется в теле молодой барменши, с пустым лицом подсыпающей зрелым посетительницам наркотики в бокалы с мартини. зрелые посетительницы с пустым лицом выпивают приворотное зелье и завлекают обольстительницу в салон своего красного кадиллака пятьдесят третьего года.

а джеймс каждый вечер лежа с женой в одной кровати ведет ожесточенный спор со священником у себя в голове и что бы не говорил глупец со светящимися глазами, его ангела никогда не звали гавриил.

–…не воздавай им божеских почестей: ибо все они суть творения единого бога, созданные сыном и словом во святом духе.

но джеймс любил его. боготворил.
словно последний выдох дыма уже затушенной сигареты и первую слезинку, затерявшуюся в темных ресницах, словно детскую ладонь на возбуждении уже седеющего профессора, словно хлесткую пощечину, что отвешивает дочь нелюбящему отцу и остается права, словно ежевичные шипы, вогнанные под веки и словно самые злые слова, что перед тем как оттолкнуться от неба заменяются самыми нежными.

джеймс любил его и ангел в ответ на эту любовь оставлял джеймсу голубые осколки мозаики на пыльном подоконнике, забытые высушенные незабудки в библиотечном телефонном справочнике.
и позволял влюбленному мальчишке придумывать ему все новые, неправильные имена.

на каждое ангел смеялся и качал головой, джеймс зачеркивал его в списке.

– однажды я догадаюсь, как тебя зовут и ты сможешь поговорить со мной.

ангел лишь сиял джеймсу в ответ своим неприкосновенным светом и касался указательным пальцем чужого виска.
все так же поблескивая и затмевая своим восторженным ликом любые иные пристрастия джеймса окромя себя.

голубая лента плавилась в пшеничных ангельских волосах и пачкалась от черной работы.
у ангелов никогда не бывает имен.
только отрезанные языки и порядковый номер на сахарной ключице.


17.09.22