пена

к началу пятого месяца расцветают каштаны.

она вплетает белые цветы в прическу и прогоняет грустного ангела со своего лица, он кутается в пальто и мерзляво курит у парадной рядом с каким-то ранимым мальчиком в ожидании ее.

‘ вы сюда ?’
‘ нет, я кое-кого жду. вы здесь живете ? ‘
‘ нет, я тоже кое-кого жду. ‘

она затягивает тонкий корсет, крепко прижимая, пришнуровывая крылья к спине, чтобы никто никак не смог рассмотреть каштановых цветков среди оперения.
только ты, когда разденешь ее догола дрожащими руками, и попросишь трахнуть себя. возможно, в мареве возбуждения и различишь острые шрамы на сколах лопаток.
возможно.
но она не подаст виду.

да, милый, это два моих белых флага, пришиты к моей спине шелковой леской, я сдаюсь каждый раз, когда красивое лицо сползает с меня как маска, каждый раз, когда приходит мой ангел. он вешает пальто на крючок, убирает корсет в комод и сдирает меня с собственной кожи грубой наждачкой. а потом слезно ползает на коленях, умоляя вернуться. и я возвращаюсь - не в праве же я отказать такому хорошему мальчику. вы бы подружились. я вас познакомлю как только закончим, а теперь, как ты хочешь, чтобы я сделала тебе приятно ?

она курит что-то слишком сладкое, слишком едкое, выжигает дымом всю ломкую неуверенность, всю болезненную старость, скопившуюся в уголках глаз, она снова юна и шуршит изумрудом платья, пока вышагивает по твоему солнечному сплетению к центру парижа, торопясь на свидание с тобой.
от ее каблучков остаются следы, где-то в середине пути она затушит тонкую сигаретку об твое ребро, сразу сделав его непригодным для создания женщин. бог плюнет, махнет рукой, отказавшись работать с бракованным материалом.
ревнивое уничтожение конкуренток, хотя она и так знает, что ни на кого кроме нее ты более не посмотришь.
она сама соткана из сладкой морской пены и подплавленного серебряного ребра собственного ангела-хранителя.
вот поэтому у него астма.
вот поэтому он кашляет, собирая ее вещи в легкий коричневый чемоданчик.
вот поэтому он на последнем их рассвете  достаёт не ее тонкие сигареты, а собственную тонкую трубку.
вот поэтому пока она в последний раз целует, не тебя нет, а прощальное письмо : ‘ я завещаю всю свою любовь тебе и господу богу, потому что у нас не взаимная влюбленность с самого детства. не скучай. люблю. ‘ он выходит на балкон своей маленькой обители в центре.
вот поэтому, пока она закрывает дверь снятого на ночь номера, где ты, убаюканный чужой колыбелью материнской нежности спишь, ее ангел закуривает и смотрит как

к концу пятого месяца отцветают каштаны.


21.05.22