friend is a lover

у хороших друзей кожа обоюдно испещрена золотыми прожилками, покрыта золотом, если не грубыми мазками, то тонким слоем почерневшего от времени небесного сплава.
звезды плачут серебром.
за вспоротыми стежками пространство оборачивается рощей без берегов, что глотает лунный свет и прочерчивает по воде прямую совершенно дорогу.
машина: панорамное стекло крыши, выбоины и бесконечно обглоданное поле по обе стороны, сутками без перерыва в душной маленькой комнате, все для того, чтобы на вопрос пограничника, мол, куда направляетесь, честно ответить, что к тебе.
поезд: смятые простыни это мои или тут выдавали, кофе, растворимый который невозможно пить, но я всё-таки пью, заливая в себя сухое молоко и промокший сахар с грязью, медленно черчу прямую по линии движения сквозь дома, леса и пустоты, чтоб потом, когда придется уехать опять, я смогла бы найти путь к тебе. 
самолет: придется соскоблить немного золота с кожи, но мне не привыкать, зато время беспощадно не разбивается на тысячи осколков, падая на лоскуты земли, спрыгнув с высоты птичьего полета. вместо металлической и безвольной  - сокол, он точно своими мудрыми глазами знает, как добраться к тебе.
но в любом случает все закончится морем, поэтому расстилай тряпичный плед на мнимом побережье нашей постели, мой родной, я привезу нам пряного рома, мы будем пить его из кофейных чашек и тихо становиться пряными внутри. теплеть глазами и подушечками пальцев на друг дружьих щеках.
по завещанию обеззубивших мудрецов, что скрывают свои лица в рисунках настенных ковров и свои ладони в свете торшерных ламп: выползешь из под одеяла - умрешь, но если смерть есть перерождение, прощение и приобретение, то ради бога, пускай оно будет в стареньком трамвае, где все билеты - счастливые.
немые дети перекликиваются буковками, сложёнными из тонких пальчиков, так и я в неумении говорить говорю с твоим образом буквами на электронной бумаге и жду, когда бумага сменится на мокрый песок.


16.05.22