Ганчо Керечев. Город

Город

Этот город несчастен– не читающий книг,
что ментовский участок: чисто вымыт, а гнил,
и безлик, безобразен, что в нём ни городи,
и опасен, заразен, и как псарня смердит.

Боже,  мы не собаки, но приходится жить
в старом мусорном баке, нов где вольный режим,
где устроиться тяжко, зацепиться бы вдруг–
хоть взасос, не взатяжку дотемна– и в нору.

Где то счастье простое, где та сносная жизнь?
В мёртвом вихре отстоя, где греби да держись
в околдованной чаще, где мизерится день–
попрошайка несчастный, полумёртвая тень.

Я вынослив, живучий, и поблажки не жду,
но доколе нас мучить неподвластным суду
наездным скоморохам, татям при кошельках,
досточтимым пройдохам, грязеродным „князькам”..?

Эти наглые хари и невинность в глазах
нашу волю кошмарят, валят заживо в прах;
смерть её освящая, ропщем, порознь шепча,
мы, тихуши-мещане– ручки не при свечах.

Знаю, городу про'пасть: он сползает, гляжу,
в недополуевропость– как невидящий жук.

перевод с болгарского Терджимана Кырымлы


Градът

Този град е нещастен. Този град не чете.
Крие нещо опасно. Има вид на „ченге”.
Той дори не прилича на града от преди.
Той е просто безличен. На кучкарник смърди.

Боже, колко досадно, колко страшно е тук,
в този град ретрограден, в тази кофа с боклук.
И под синия купол на небесния свод
всеки търси със лупа късче сносен живот.

Но къде да го найде! И къде се е скрил!
В прословутата гайда, или в дънера гнил
на гората потайна и мизерния ден,
като просяк окаян на полуумъртвен.

Аз не страдам от болка, не ламтя и за власт.
Но се питам, доколко ще безчинстват над нас
тези, дето дойдоха от не знам си къде
припознати пройдохи. Босоноги „князе”…

Тези с наглите мутри и невинни очи.
Свободата и утре като в гроб ще мълчи.
Ще примпламват свещите сред светена вода.
Ние пак ще шептиме: “Свобода… свобода.”

А градът ще изчезва, ще се свлича градът
като в някаква бездна без посока и път.

Ганчо Керечев