Прощай

Седые усы, ты небрит и хромая походка.
-Сходишь к врачу? -Времени нет.
-Как дела? -Вставлю на даче окна.
Дети? Дети на сборах. Мужу привет.

Я набирала, ты позвонил.
Пустой разговор, сбитый ритм,
Так и не скажем самого важного.
И не спросил. Ни один...

- Помнишь, брат накопил на лодку?
Или как он для меня смастерил арбалет?
-Помнишь, я пожарил еду и уронил сковородку,
А в шкафу коммуналки хранил пугач-пистолет?

-Ну ты вспомнишь! Собирали бутылки,
Мыли твою машину-копили на жвачки и леденцы.
-Сшил тебе из чего было ботинки,
Цветом, как горькие огурцы.

-Помнишь как-то, было пасмурно и прохладно,
Я из шланга поливал вас холодной водой.
Вы визжали от радости. А после было досадно-
Ты заболела, мама ругалась со мной.

-Было же! Мне привез большой тамогочи,
Куртку на флисе и красный рюкзак.
-В карты играли дети со взрослыми полночи,
Сын всех обыгрывал. Ты на руках.
-Ставки на отжимания, ты мухлевал как мог!
И еще в монополию, где заменили деньги в дефолт.

Как-то я нашла в песке гранату,
Ты вырвал и выбросил, далеко, как смог.
Объяснил-"учебная вроде", брату.
А У самого-испариной лоб.

-Или помнишь, маленькая на велике укатила?
Мы искали тебя даже в лесу.
-Ты тогда остался дома, смотрел телек.
И молчал, когда увидел на пороге одну...



Небо серо и холодно, падает снег.
Кажется мне ты присутствуешь,
Стоишь меж.

В разговоре я не вспомню ни боль, ни усталость.
Я не вспомню, что мы почти поругались,
Я не вспомню, когда был, но пропал.

Вспомню запах жасмина
И зеленый взгляд исподлобья живой.
"Папа" криво написано мелком на камине.
И накрыто надгробной плитой.