Сколько?..

Сколько?.. Сколько тебе еще рыть канавы?..
Месяц? А, может, год? А, может, столетье?
Кажется, ты начинал рыть с Окинавы?..
Двое суток рытья подряд через третьи.

Кажется, ты даже вступил добровольно
в этот отряд поклонников снов в траншеях?..
Что ж… теперь то тебе уж точно не больно
по утрам надевать колодку на шею…

Теперь ты не видишь следов вечности на
желтых песках, поедающих закаты
до того, как будет выстроена стена
вдоль траншеи, где умирают солдаты,

потрясенные масштабом нежной мечты
своих ошалевших от зла командиров…
Эй! Кто там валяется? Случайно, не ты,
ищущий взаимосвязи с этим миром?..

А, может, уже нашедший их в таковом
количестве, что сердце встало с испуга?..
Добряку всегда трудно бороться со злом
в пределах злом же очерченного круга.

Ведь, какая разница для слабой души -
жить дальше или безропотно умереть,
если каждая сволочь хочет задушить
ее, перед этим засадив в страха клеть?..

И свобода остается только мечтой,
залапанной грязными руками века,
в котором траншея не бывает пустой,
ибо всегда каких-то два-три человека

принесены в жертву безумной идее
заплетения дефисов могильных ям
в бесконечную здесь линию траншеи,
где собирается человеческий хлам…

И остается только немного славы
да нацарапанное на прутьях клети:
«Сколько?.. Сколько тебе еще рыть канавы?..
Месяц? А, может, год? А, может, столетье?»