Кепка

Вчера прочитал сообщение Юрия, он напомнил о "Сосенках", переопубликовываю из "Волжских колесниц" рассказик, там ещё есть лагерные мотивы:

Кепка
С детства, да и сейчас, не очень-то уважаю головные уборы. А раньше, в начале семидесятых, без них мужчинам было неприлично ходить. Носили кто во что горазд: фуражки, кепки, панамы, беретки, шляпы. Каждый из аксессуаров, восседая на голове, либо подчёркивал принадлежность к какому-то социальному слою, либо кричал, что «не по Сеньке шапка». В первую самостоятельную поездку в лагерь мне дали вязаную самодельную шапочку для холодных времён и кепку лёгкую с пластиковым козырьком и над ним нарисованным волком из знаменитого мультфильма «Ну, погоди!». Её я по идее мамы и бабушки должен был носить постоянно, но благодаря их отсутствию пытался игнорировать противное моему естеству требование.
И только когда воспитатель или пионервожатая обращали усиленное внимание на нашу экипировку, приходилось напяливать это чудо нашей лёгкой промышленности. Но рассказ, в общем-то, не столь о нём, а как я от него избавился.
Занимался я по наущению папы спортивной гимнастикой и в лагере попал в спортотряд. Там нас распределили по домикам на шесть человек, в педагогических целях, чтоб за младшими присматривали старшие, разновозрастные. Так как сверстников у меня не оказалось, по возрасту самый маленький был тогда, на коллективные занятия меня отправляли иногда в октябрятский отряд, который находился через аллейку. Какие же это были мероприятия? Самые разнообразные. Просмотры диафильмов, прослушивание музыкальных сказок на пластинках или каких-нибудь познавательных лекций от пионервожатой или воспитательницы, участие в конкурсах эрудитов. Нужно сказать, что наша пионервожатая Надя училась в педагогическом институте на биолога и очень много знала про природу, и мы мелкие, любопытные, постоянно доставали её вопросами: для нас, семилеток, она, девчонка восемнадцати лет, казалась взрослой и непререкаемым авторитетом.
 Как-то после очередного мероприятия шествовал я к себе в домик и увидел маленького воробья, который не мог взлететь, вокруг него кружилась пара его родичей, сразу было понятно, что папа и мама. Схватив птенца, а он был очень похож на взрослого, только меньше и клювик желтей, быстро потащил его к вожатой. Осмотрев пернатого, Надежда сказала: «Похож на слётка, брать лучше таких не нужно, кормят их каждый час или чаще, и, чем быстрее вернуть на место, тем будет лучше, родители-то его знают, чем потчевать птичьих деток. А мы — нет». В лагере было немало котов и кошек, и птенец был бы на земле лёгкой добычей для пушистых охотников, про это я не преминул сказать вожатой. Задумавшись, она решила, что неплохо было бы посадить его в гнездо. Побежали с несколькими помощниками на место находки — в детском возрасте решения принимаются иногда очень споро. Присмотревшись и не увидев гнезда поблизости, решили просто слётка посадить повыше, я был готов влезть, не зря же занимался спортом: но как карабкаться с птенцом? И тут вспомнилось про кепку — решались одновременно две проблемы! Быстро сбегал за ней, прихватив с удочки соседа по домику леску, на время оставив птицу кому-то из ребят. Дальше всё получилось довольно просто: натолкали в кепку чуть-чуть травы, сделали в ней четыре отверстия гвоздиком, привязали в них леску, а другой конец я завязал себе за палец; забрался на несколько метров по стволу клёна, подняв головной убор с воробьём, привязал в растяжку к веткам. Перочинный ножик, по совету саратовского деда, у меня в кармане всегда на всякий случай лежал, поэтому с леской проблем никаких не получилось, иначе руками порвать её было бы в моём возрасте невозможно. Воробышек в это время тихо сидел и, казалось, удивлённо наблюдал за царившей вокруг суматохой. Убедившись, что самодельное гнездо прочно расположилось наверху, я смотал оставшуюся леску на руку и спустился вниз. Отошли с ребятами с тропинки и спрятались, чтобы посмотреть, что будет. Через какое-то время из гнезда послышался призывный писк, а ещё чуть позже откуда-то с вышины показалась пара воробьёв и закружилась над кепкой. Освоился кто первый из родителей не знаю: козырёк послужил спуско-посадочным трамплином, семья воссоединилась.
На третий день головной убор опустел, но снимать хлопчатобумажное чудо желанья не проявилось, кепи стало до конца смены памятником воробьиному семейству, а мы пытались в каждом из лагерных маленьких серых пташек узнать спасённого желторотика. Когда старшие спрашивали: «Где твой головной убор», — я честно говорил: «У меня его нет». На этом расспросы все и заканчивались, кстати, из лагеря, как мне помнится, не вернулась не только кепка, а что-то ещё из одежды, но тогда, при быстром росте и простоте приобретения вещей, это глобальной проблемой для меня, и главное — мамы, не было.
 На следующий год я попал в лагерь во вторую смену, моя кепка такой долгой разлуки не выдержала, больше её я не видел, но, заметив на ком-нибудь такую же, невольно вспоминал лагерное приключение.

Всего доброго.