Николай Марянин. Предчувствие апокалипсиса

       Несколько месяцев назад, 13 февраля 2022 года, перестало биться сердце самобытного поэта Владимира Жилкина. Когда певец и музыкант Сергей Лямин позвонил и сообщил печальную новость, мне сразу вспомнилось стихотворение Александра Андрюхина:
     Умер поэт неизвестный, непризнанный,
     Старый, больной, небогатый, неизданный.
     Всё ничего... Всё потом... Всё уляжется...
     Смерть и поэзия. Как-то не вяжется.
     Почти всё так, только до старости Владимир Жилкин не дожил, ему было лишь 47 лет. В 1990-х годах я напечатал его стихи в газете «Град Симбирск», и они, к сожалению, оказались единственной публикацией поэта. Родился он 7 марта 1974 года в селе Дмитриево-Помряскино Старомайнского района. Учился в местной школе, где труд и изобразительное искусство преподавал его отец Евгений Михайлович. А мама, Лидия Васильевна, работала экономистом в совхозе «Неверовский». По её воспоминаниям, Володя уже в начальных классах проявлял себя как творческая личность - много читал, писал прекрасные сочинения о природе. А по мнению учительницы литературы - был маленьким философом. С детства он увлекался музыкой, научился играть на гитаре. Рано начал писать стихи, но печатать их не хотел и никуда не посылал. Его кумирами в те годы были Борис Гребенщиков, Виктор Цой, Владимир Высоцкий и Андрей Макаревич. А когда Сергей Лямин создал в Дмитриево-Помряскино вокально-инструментальный ансамбль, с большим удовольствием пел в нём и играл на гитаре.
     После окончания школы Владимир Жилкин учился в Ульяновском культпросветучилище, но не смог его закончить, так сложились обстоятельства. Работал на приборостроительном заводе в Старой Майне, был опиловщиком фасонных деталей. После развала страны остался без работы, но продолжал увлекаться музыкой, писал стихи, ездил с концертами по сёлам Старомайнского района. В то время я и познакомился с ним, когда приехал в гости к Сергею Лямину. Потом пару раз заезжал к Жилкину домой. С трудом мне удалось уговорить его опубликовать стихи в газете «Град Симбирск», где я тогда вёл литературную страницу. Публикация всё-таки состоялась, с фотографией поэта и самыми яркими его стихами. Договорились напечатать ещё одну подборку, но больше он мне так ничего и не прислал...
     С 1998 года жизнь его по состоянию здоровья ограничилась домом и садом. Лидия Васильевна вспоминает, что Володя называл сад своим лесом, так как в нём, кроме плодово-ягодных культур, росли ещё и берёзы, ели, ландыши. Поэт очень любил природу, простор и ветер. С годами заметно сократилось его общение с друзьями, а здоровье продолжало ухудшаться, и он скончался после тяжёлой болезни. Остались три толстых тетрадки его стихов, которые убитая горем Лидия Васильевна прислала мне, не зная, что с ними теперь делать...
     Стихи Владимира Жилкина в большинстве своём тяжёлые, с философским смыслом. И совсем мало у него беззаботных стихотворений, таких, например: «Картошка, осень, калий-хлор, / Ты пишешь что-то, я – скучаю, / Нарядный, жёлто-красный двор - / Как трогательный тортик к чаю». Или насмешливо-иронических: «Герр Штудтгартен писал роман, / Сэр Джессет пил коньяк, / А дед Василий драл баян, / Чтоб распугать собак». И ещё из этой серии: «Зимний вечер, встреча с тайной, / За окном — холодный мрак, / На плите бормочет чайник, / В телевизоре — дурак». Поэт задавал себе многие вопросы, на которые пытался отвечать стихами: «Чуть двинешь стол рукой, и вот / Вопрос всей плоскостью не узкой / Лежит, как обнаглевший кот / Между бутылкой и закуской». И настроение уже менялось со светлого на тёмное: «За что люблю? - За серый цвет лица, / За злобный взгляд, нелепую походку, / За то, что некрасиво пьёте водку / И что-то скучно врёте без конца».
     Вынужденное одиночество порой рождало в душе поэта мистические образы, и он признавался в стихах: «Ломаных линий оборотень / Хочет мне что-то сказать». Возможно, что это: «Ночь - во мне, ночь - вся моя семья, / И безумие скребётся под окном, / Как собака, жалобно скуля, / Просится в разрушенный мой дом». А многие стихи Владимира Жилкина — как предчувствие апокалипсиса: «Я всё смотрю в чужие зеркала, / Не видя ни теней, ни отражений, / Лишь только лёд холодного стекла, / Как памятник великих поражений…». Или ещё трагичнее: «От чёрной истины, от боли душевной, / Когда выкипяченный стынет разум, / Процесс моего саморазрушения / Удесятеряется разом...». И ещё одно предсказание: «Июнь, жара, предчувствие войны / И раскалённые, как сковороды, крыши...».
     Жить с такими мыслями трудно, особенно когда не с кем ими поделиться, кроме заветной тетради. Отсюда рождались и размышления о смерти: «Поступь века-командора, / По костям грохочет медь: / Странный город, страшный город, / Я хочу в нём умереть». И на ту же тему — о новом зловещем веянии времени: «И что-то ещё в движении соков, / Когда, обращая к солнцу лица, / Из окон и с крыш городских высоток / Слетают, как птицы, самоубийцы». В своих стихах поэт не питает оптимизма, что человек исправится: «Проснувшийся с желанием восстать / Вновь, по привычке, встанет на колени...». Но всё же даёт полезный совет современникам: «Всё, тебе ненужное теперь, / Выброси или раздай прохожим… / Уходя, оставь открытой дверь, / Чтоб не быть ни на кого похожим».
     В подборке стихов Владимира Жилкина, которым он не любил давать названия, — лишь небольшая часть из его философских поэтических тетрадей. И поэт оставляет нам, как завет, свои простые и мудрые строки: «Перед временем все равны, и да будет благословен / Тот, кто грустно глядит из окна на мерцающий Млечный Путь».

                Николай МАРЯНИН, поэт и краевед.
Журнал "Симбирскъ", №5, 2022 г.