Мне снится

Мне снятся, все более и более чётко стоят перед глазами, так, что захватывает дух…
     Поляна за нашим огородом с нежной сумасшедше ярко-зелёной травой и ковром одуванчиков, вся в лужицах, появившихся от только что пролившегося, словно из ведра, тёплого летнего дождя. Наполненный озоном, после недавно прошедшей грозы, воздух, такой чистый и сладковатый будто бы на вкус. Мои маленькие ещё ножки, летящие по этому удивительному чуду в золотистых брызгах так, что кажется ещё немного и они оторвутся от земли. И восторг… Ощущение полного восторга и беспредельного счастья.
     Детство… Моё давно ушедшее босоногое детство.
Помню наши всевозможные игры и приключения. Светлячков,  тихо перелетающих в ночи с травинки на травинку, которых мы бережно собирали и запихивали за пазуху, под майку, где они ползали живыми пульсирующими огоньками.
Наше взаправдашнее кладбище, куда мы хоронили маленьких цыплят, задавленных кошкой, которую потом поймал и убил на наших глазах злой дед Семенюк. Её мы тоже похоронили на нашем «погосте», немного в стороне от её жертв. Были там могилки котят, птенчиков, лягушат, раздавленных коровами при прохождении стада. Всё было по настоящему. С похоронной процессией, «батюшкой» с кадилом, траурными речами, возложением венков из одуванчиков. Всё как у взрослых.
     А какой стоял запах свежего парного молока, когда стадо коров, проплывающих, словно тяжело гружёные корабли, возвращалось под вечер домой.Но я любил холодное, уже отстоявшееся. Такое жирное, что верхнюю треть трёхлитровой банки занимали сливки. С мёдом дедушкиной пасеки и невероятным запахом хлеба, испечённым бабушкой Леной, это было неописуемо вкусно.
     А в период созревания вишни, мы всей оравой любили по очереди лазить в сады, но не чужие, а только тех, кто в компании. Сегодня к одному, завтра к другому. Налетим, словно стая птичек, миг - и деревце пустое. Родители, конечно, гоняли нас, но не зло, так для порядка. Хватало и нам, и на варенье.
В огородах у каждого тогда было всё: огурцы, настоянные на солнце огромные помидоры, арбузы, дыни, подсолнухи и много ещё чего… Но нас это интересовало лишь тогда, когда мы убегали  на речку купаться. Сорвёшь чего-то с собой и бегом, пока мама не остановила.
     А мест для купания у нас на Бирушке, так называлась наша река, было два: «мужская» и «бабская». На «мужской» купались мы, мальчишки, на «бабской » - девочки. И соблюдалось это правило как детьми, так и взрослыми. Если с «бабской» раздавался громкий визг, значит опять у них в гостях непрошенный гость. У девчонок участок реки был не очень глубок.Зато у нас в двух местах, под обрывом прилично.Там была установлена «нырялка», широкая доска «пятидесятка», длиной в четыре метра.Встанешь на край, раскачаешься посильней и по большой дуге вниз. Горе тому, чьи ноги соскользнут с доски раньше времени. Уже в воздухе доска догоняла неудачника и, вместо красивого полёта, получалось беспорядочное трепыхание и шлепок о поверхность воды. Довольно болезненная процедура. Несмотря на это, мы повторяли заходы вновь и вновь.
     Любимым занятием были догонялки в воде. Утопим  кроны нависших тальников в реку, и там, под водой, в переплетении веток и листьев, прятались, а кому не повезло, должен нас поймать. Это было совсем не просто, потому что все умели надолго задерживать дыхание. А если кто-то умел ещё нырять, с открытыми глазами - практически невозможно. «Как рыба в воде» - это как раз про нас.
     Однажды это умение спасло мне жизнь. Уже студентом, в Хабаровске, я нырнул со скалы Амурского утёса. В том месте Амур бьёт своим потоком о камни и отбрасывается от берега. Это не наша тихая Бирушка. Меня закрутило, как в стиральной машине, и вниз, в глубину. Хорошо, что я сообразил не сопротивляться, отдался во власть реки. Долго, неимоверно долго меня держал Амур в своих объятьях, так долго, что даже моих тренированных лёгких уже не хватало. Последними усилиями я вырвался на поверхность, на воздух. Уже далеко от утёса вниз по течению реки, в районе городского стадиона. Страх пришёл только потом.
     Устраивали догонялки и в кронах деревьев. Между рядом стоящими деревьями, высоко вверху мы укладывали оставленные рыбаками длинные, метров по 6-8 шесты от ригелей, так называлось рыбацкое приспособление в виде крестовины с сеткой между её концами, для весенней ловли ленка и хариуса, идущих вверх по реке. Догоняющий должен был дотронуться до кого-то из нас, удирающим от него по этим шестам, там, высоко в кронах деревьев. Занятие захватывающее и рискованное. Те, кто искусством Маугли обладал не очень,иногда срывались вниз, но, что удивительно, без особого ущерба для здоровья. И совсем уже рискованным мероприятием было, пускать салют расплавленным металлом. Сначала нужно было снять со стоящих на приколе, но охраняемых учебных самолётов в воинской части, подходящие детали из легкоплавкого металла. Потом куски их расплавляли в костре и били по жидким сгусткам длинной палкой. Стоял неимоверный грохот с фейерверком капель жидкого расплава. Иногда попадало на голову, за воротник, оставляя палённые дорожки на теле. Здесь больше всех пострадал Мишка Баранов, наш главный заводила и хулиган. Струя металла ударила не в сторону, а прямо ему в лицо, опалив так, что кожа мгновенно обуглилась и сползла лоскутками. Хорошо глаза остались целы. Зрелище было такое, что мы прекратили это занятие.
     Не менее опасно было увлечение: стрельба из самодельных пистолетов. Ствол-трубка залитая свинцом с одного края и прорезью забивалась серой от спичек, а если повезёт, то и порохом, и зарядом.Всё это уплотнялось и производился выстрел. У некоторых получалось довольно здорово. До первого, опять же, несчастного случая. Однажды мальчишка с РТС, района нашего села за рекой, так уплотнил заряд, что при зажигании вырвало залитый в трубку свинец прямо стрелку в глаз. Парень навсегда остался одноглазым.
     А ещё были увлечения: глушить рыбу карбидом, заложенным в бутылки, который временами разрывал их раньше времени; поджигать по осени пожухлую траву, а потом всем вместе бороться с пожаром до победного. Однажды ушедшим от нас огнём, была сожжена старая конюшня. Хорошо, что лошадей в ней не было.
     Да мало ли каких приключений не случалось в нашем большом, казалось нескончаемом детстве. Причём проходили они по нашему мальчишескому братству волнами, как эпидемия. Если в одном конце села кто-то начинал «бабахать» самодельными взрывпакетами, кидая их девчонкам под ноги, назавтра вечером они уже все боялись выходить на улицу, пока мы не перебесимся.
     Впрочем, с ними мы всегда были вместе. Играли по вечерам в прятки, «испорченный телефон»,догонялки и всякие другие детские забавы. И пусть только чужак обидит кого-то из наших подружек, сестрёнок. Ходу ему на нашу территорию больше не было. «Враг» обязательно был наказан. Но бились тогда мы до «первой крови», «лежачего не бить» и «один на один». Таковы были негласные законы. Нарушитель изгонялся из нашего маленького братства.
     Это теперь я понимаю, что так мы закалялись духовно и физически. Были неразрывны с природой, частью её, слившись воедино и живя по её законам. Учились различать добро и зло, предательство и преданность друзьям. Учились жизни, такой, какая она есть на самом деле. И труд, помощь родителям во всём и с малых лет. Но об этом как-нибудь в другой раз…