Сказка

про стародавние времена, барабанный бой и дорогу

       Часть первая

       На распутье

           1

Давным-давно, года забылись,
Жил светлый Царь в стране одной.
Его любили, им гордились,
Пока не вышел на покой...

Но по порядку, делу время,
Спеша событья изложить,
Седлаем рифму, ногу – в стремя,
Чтоб путь в историю совершить.

И в добрый час, и в спину ветер,
И день хорош, и слог хорош,
И веря ветреной примете,
Начнём рассказывать, ну, что ж…

           2

Жил-был, как водится, в столице
В расписанном дворце, как встарь,
Со всемогущею десницей
Могучий мудрый Государь.

Дела вершил, писал указы,
Судьбу страны своей творил,
Всё потому, что был помазан
И мыслью высшей говорил.

В народ не шёл, с балкона видел
Кишение страстей людских,
И потому, на троне сидя,
Радел о трудностях мирских.

           3

При нём была Боярска Дума
С бесчисленным бояр числом.
Они в народ ходили с шумом,
Народ в ответ им бил челом.

Боярска Дума в государстве
Имела многозначный вес:
Законы, прочие мытарства
Вводила в жизнь с рабочих мест.

Но чаще, чем своей задачей
Они морочили мозги, –
Сбиралися к друзьям на дачи,
Устраивая пикники.

На них бояре поднимали
Бокалы в; славу Царя
И тут же дружно порешали,
Где позже «бросят якоря».

Так длилось долго. На неделе
Могли собраться те тузы
Раз пять иль шесть, и пили, ели,
Вещ;я мудрости азы.

Про это всё никто не ведал.
Царь только лишь подозревал,
Народ, в своих копаясь бедах,
Боярам промахи прощал.

И вся бы жизнь была весною,
И на веку своем они
Не раз бы выпили гурьбою
Из кружек полных, но огни

И искры их счастливых планов
Рассеялись, как дым в пыли,
Когда нежданно утром рано
Им письма тайные пришли.

           4

И вижу, время наступило,
Чтобы с начала показать,
Как это дело в целом было,
Как приключилось рассказать.

           5

В те годы в дальнем, придержавном
Глухом селенье жил холоп.
Работал он, как мог исправно –
С трудом – на – ты, с работой – в лоб.

Знал грамоте мужик немного,
Но книжек вовсе не читал.
Пахал и сеял, верил в Бога,
В душе об отдыхе мечтал...

Нескромные свои мыслишки
Он прочно прятал в голове,
И лишь глаза светились слишком,
Когда ходил он по земле...

Мужик работал очень честно,
Пахал в поту и сеял рожь.
Батрачил на туза уездного,
Какой на мамонта похож.

Случалось, он работу кончив
Чрез поле шёл в округе ржи,
Невольно колоски затронув,
Тот туз орал: «Скорей, держи!» –

Мол, вор идёт чрез поле барина
И потоптать его хот;т,
Иль жаждет обокрасть хозяина, –
Ну, словом, страшно, мне вредит.

Он недолюбливал холопа,
Хотя, тот пот потоком лил
И жил ужасно – вечно впроголодь,
Ел хлеб простой и воду пил.

И этот барин мужичонку
Налогом страшным обложил,
Таким, что жил мужик в избёнке,
В которой даже пёс не жил...

На больше денег не имелось.
Да что там этот капитал,
Когда, чуть прояви он смелость,
Оброком барин облагал.

Хозяин глаз косил немило
И только брюхо набивал.
Так годы шли. Мужик уныло
Свой век, горбатясь, доживал...

           6

В один из дней, когда теплело,
Холоп в уму своём восстал:
И он помыслил очень смело
О том, к чему пришёл, чем стал.

Подумал, что трудившись с детства,
Он тратил жизнь свою и пот
Не для людей, что по-соседству,
А для бездельников-господ.

Подумал, что в работе честной
Безрадостные дни текли –
Но рабское имел он место,
А силы все «налево» шли...

«Переменю я жизнь холопью!
Хоть застрелюсь!» – Он смог решить.
Стал книжки собирать, но только,
Какие можно с рук купить...

Вгрызаясь в них, как «танк в берёзки»,
Науки познавал холоп.
В народе ж слышались намёки,
Что близится второй потоп...

В ночи уча литературу,
Стал он на жизнь ни так смотреть,
Приобретал чуток культуру
И смел на барина глядеть.

Заметив этот взгляд отважный,
А пуще, как дошёл слушок
О мужике, хозяин страшно
Впал в гнев, как перца съел кусок.

Он сам не мог распорядиться,
Чтоб уничтожить чудака, –
Так как тогда уже родился
Закон в защиту мужика.

Поэтому, ни дня не медля,
Лишь изолировал его,
И думою своей последней,
Напряг себя же самого.

Он долго с мыслями сбирался,
Донос решая написать,
Башкой своей скрипеть старался,
Но было в ней ни дать, ни взять.

           7

Вообще, считаю я, что стоит
О барине понятье дать,
Его судьба глаза откроет,
Чтобы ситуацию понять.

           8

В одном селе, близ той деревни,
Что выше стих упоминал,
Родился некогда Емеля. –
Так батюшка его назвал.

Он не удался надо прямо
Об этом людям заявить.
Родители, должно быть, спьяну
Смогли его сообразить.

Глаголить поздно научился,
Ходить вообще с трудом нач;л,
Смотрел в упор, но так косился,
Что видел, сам чего не знал.

           9

Однажды в день один ненастный
На долю чудака сего
Наследство выпало прекрасное,
Никто не знает от кого.

Короче, бедный Емельяшка
В одно мгновенье разжился,
Раздался вширь, жуя барашков,
И за правленье принялся.

Хозяин новоиспечённый
Сграбастал в кучу – кучу сёл,
Лип ко всему, как лист мочёный,
И был упрямый, как осёл.

Какое там – порядок сельский?!
Какая жизнь в краю таком! –
Когда Емеля тот поместный
Был самым худшим дураком.

Чтоб он имел образованье, –
Про это слыхом не слыхать.
Зато, на всяких там собраньях
Был первым, – что ж не поорать?..

И аппетит имел ужасный
На всякий разный разговор.
Болтать умел! Болтал прекрасно!
И с ним не затевали спор.

Любил он власть. И как добрался,
Как заимел он своей уезд, –
Безжалостно под всех копался,
Казалось, вот возьмёт и съест.

           10

В те годы страсть ко всякой власти
Не принято жестокой звать, –
Наоборот, с такою пастью
Возможно было лучшим стать.

Поэтому Емеля скоро
Разбогател, разжился всласть,
И так пошёл отважно в гору,
Что думал: «Только б не упасть!»

           11

Но власть – штуковина такая:
Покуда есть, смеясь сидишь,
Но чуть промашечка пустая, –
И с горки кубарем летишь.

           12

Так с Емельяном приключилось.
Однажды в замке, не в бою
Нечаянно он впал в немилость
За косоглазию свою.

Однажды вышел бал гусарский,
И каждый глаз за тем следил,
Как Государь в наряде царском
Своих придворных обходил.

Беспрекословного вниманья
Искал, смотрел – в глазах – гроза.
Но нет Емеле оправданья, –
Не сфокусировал глаза…

И с той поры его карьера
Окончилась до лучших пор...
И мужику, чиня барьеры,
Включил Емеля свой «мотор».

Мотор, понятно, заключался
Не в технике, – в мозгу его.
Он из последних напрягался,
Письмо и вышло таково.

           13

«Вельможи, братцы, и Бояре!
Несу я к вам такую весть:
В моей деревне, государи,
Мужик один опасный есть.

Он без сомнения заразный,
Больной морально весь в уму,
Супротив вас чинит проказы,
В народе сеет кутерьму.

Его слова и мысли страшны,
Опасны очень и сильны,
Такие могут бунт ужасный
Затеять в глубине страны.

Уж очень я боюсь, Бояре,
Что от другого от кого
Весть долетит до Государя,
И он вам не простит того.

Последствия возможны страшны,
Случится может жуткий гнев. –
Вам не помогут кресла ваши,
Из рая упадёте в хлев.

Чтобы народ не взбунтовался,
Как прежде счастлив был народ,
Чтоб он безмолвствовать остался,
Законы обойдите вброд...

За жизнь Отечества боюсь,
«Вам от души добра желая,
Я чести вашей отдаюсь
И смело ей страну вверяю».

           14

Покуда шло посланье в Думу,
Ответа барин в страхе ждал.
Мужик из подземелья чудом
Ему приветы посылал.

Мол, – «Здравствуй, милый косоглазик,
Как поживаешь, дорогой?
Тебе, родной, желаю разик
По тракту погулять со мной.

Я знаю, что судьба изгоев,
Что выступают за народ,
Кончается обычно кровью,
Но Жизнь карателей клянёт!

Вы, может даже, проживёте
Годов приличное число,
Но, убеждён я, что дойдёте
И Правда ткнёт вас в грязь лицом!

И как бы вы не выступали
За общий жизненный прогресс,
Расположенья не сыскали, –
Живёт в вас лишь карьеры бес.

И как бы громко не галдели,
Что выступали за людей,
Не видно этого на деле,
Жизнь стала только тяжелей».

           15

Пока в холодный пот бросало
В своём Емелю закутке.
Затронул слух уж сёл немало
О непокорном мужике.

Над деревнями весть носилась,
Что есть такой, мол, человек,
Который, вот, попал в немилость
И скорбно доживает век.

И даже мысль звала кручина:
Освободить, закон поправ,
За то, что этот мужичина
Душою – чист и мыслью – прав.
           16

Меж тем, пока негодованье
Вскипало у людей в душе,
Емели срочное посланье
До Думы добралось уже.

           17

И с первых слов повергло в ужас
Боярску Думу от него:
«Не сгинуть как, не сесть бы в лужу,
Не вышло кабы где, чего...»

Их напугал не бунт народный,
Не разгоравшийся пожар, –
Пакет отчётов принародно
Был сдан и у Царя лежал.

В отчётах чинно и прилично
От строчки к строчке, так сказать,
Писалось: «Всё в стране отлично,
Покой, довольство, благодать!»

После такого сообщенья,
И содержания его,
Царь не пожалует прощенья.
И нет ужасней ничего.

При мысли этакой ненастной
Над Думой воцарилась тишь:
Представил каждый как ужасно,
Когда ты вне дворца сидишь,

Ещё страшнее, что доходы
Стабильные наверняка,
Все забираются с подводы,
Из кошелька и чердака.

И прибыль, коя вне закона,
Не посетит карман большой.
И даже громового тона
Не побоится чин простой.

Такая мысль одолевала
Без исключенья всех бояр,
Дышать спокойно не давала,
Бросала в ужас, в холод, в жар.

Чтоб избежать плохих последствий,
Полна намерений благих
В предчувствии кошмарных бедствий,
Вся Дума напрягла мозги.

           18

В тот тёмный час, когда бояре
От Государя всё скрывали,
Народ шумел, с умом сбираясь,
Судьбе холопа возмущаясь.

Рабочий люд и люд крестьянский
До боли верен был Царю,
Он только в Думе сомневался
И доверял Государю.

Народ считал: Царю Бояре
Упорно сыплют пыль в глаза
И правду горькую скрывают,
Он, если б знал, их наказал.

Мол, не доходят эти вести
И горе, что в народе есть.
Отец родной сидит на месте
И не обрушивает месть.

Доверясь тем предположеньям,
Народ Письмо Царю послал,
В котором, полный откровенья,
Всю правду жизни рассказал.

           19

Государь жалобу воспринял,
Как будто снега ком упал,
Как будто ничего не видел,
Как будто очень долго спал.

Увы, но не судьба народа
Царя смогла разволновать –
Он возмутился: «Сколько сброда
Стал род боярский укрывать!

И лгут Ему, что жизнь прекрасна,
Что всё в порядке там – в миру.
На самом деле – ежечасно
Бояре шлют страну в дыру.

Быть куклой в лапах их негоже,
Государя не ставят в грош!»
Поняв, что жить так невозможно
Его бросало в пот и дрожь.

И он решил, доверью чуждый,
Немедля дело изменить:
«Бояр, какие лгали дружно, –
На мыло всей толпой пустить!».

           20

И началась упорная работа:
Без следствий, съездов и формальных сессий,
И без приказов, разъяснявших что-то,
Пришла пора судов – пора репрессий.

Летели головы, пустели кресла в Думе.
И уменьшалося боярское число.
В неразберихе и нелепом шуме
Царя противников немало полегло.

           21

Событиям в стране с надеждой вторя,
Народ страны прославил эту весть,
Стал петь Царю, забыв про страх и горе
О том, какие люди в мире есть:

«Боже, Царя храни,
Сильный, Державный,
Царствуй на славу,
На славу нам!..»

Запел, что всё мы нынче перестроим,
И новое последует за тем:
«Мы наш, мы новый мир построим, –
Кто был ничем, тот станет всем!..»

           22

Минули месяцы. Покой в стране налажен.
Народ доволен – в Думе воздух свеж,
Повержен главный враг, никто не страшен,
Очищено пространство от невежд.

В то время Царь задумал положенье,
Своей кровавою руководя рукой,
Для подданных ещё распоряженье,
В котором на Народ пошёл войной...

Народны массы страшно проморгали,
Доверясь Государю целиком, –
Они тогда и не подозревали,
Что глаз Царя за ними шёл пешком.

Что в ту пору, когда с боярской Думой
Расправу вёл коварный главный тать,
Его агенты, прикрываясь шумом,
Высматривали тех, кто смел кричать.

Кто за свободу выступал охотно,
Кто за рабочих и крестьян пошёл,
И просто, кто сочувствовал голодным. –
В то время их в стране любой нашёл...

           23

И вслед за только стихнувшей пальбою,
За шумом, что недавно лишь стоял,
Завыли ветры штормовой волною,
На тех, кто их никак не ожидал...

Теперь уже ряды редели страшно.
Без следствий и без кропотных судов
Все больше наполнялись тюрем башни,
И полнились вагоны поездов...

           24

Всё это шло без Царева пригляда.
А он решил поглубже покопать
Под мужика, того, что мыслил рядом.
Его-то он велел к себе прислать.


           25

...Поговорив наедине с Холопом,
Глава страны в палатах заперся.
Стал размышлять, что делать надо что-то, –
Народный ум до Правды добрался...

Он плохо спал, и становилось страшно,
И как он мог смириться и стерпеть,
Когда Мужик сказал Ему, что важно
Систему власти всю пересмотреть.

«Опасен он, и мысль его свободна…
Что делать? – напрягался Государь, –
Стереть с Земли, но Богу не угодно». –
Такой вот шаг боялся сделать Царь.

«Убрать в темницу – совратит сидящих,
А на свободе оставлять нельзя!
Сошлю подальше!» Так, а не иначе
Решил Он, удивляясь на себя.

Пусть там, в глуши он от чахотки чахнет,
Там он забудет бедных, быт и быль.
Пусть там морозом так его бабахнет,
Чтоб даже дух рассеялся, как пыль.

           26

Прочтя царёв приказ, без промедленья
Этап наскоро был сооружён.
И следуя тому распоряженью,
На двух своих мужик в Сибирь пошёл...

Он брёл пешком, и взглядом провожая
Ему попутные цепочки поездов,
Вдаль уносящие людей, не разбирая,
Он думал: «Сколько сгублено голов!..»

Он размышлял о судьбах государства
И об истории своей родной страны,
О днях, когда искоренится барство,
Где люди будут сыты и честны.

Он шёл. И на последней остановке
Перед концом далёкого пути
Остановился в маленькой избёнке,
Передохнуть и дальше, чтоб идти.

С ним запрещалось говорить любому.
Его в стальных держали кандалах.
И одному известно только Богу
Как жив остался при таких делах.

           27

Чрез тот посёлок, где была избушка,
Ещё один этап держал путь вдаль.
Средь арестантов, как судьбы игрушка
Шла девушка, закутанная в шаль.

Она была горда и молчалива.
Прекрасный стан, как облако глаза,
Умна, отважна и смела на диво,
А по лицу катилася слеза...

           28

Иван, (а так того Холопа звали),
На ней свое вниманье задержал.
И что-то содрогнулось в сердце Вани,
Да так, что руку он к груди прижал.

И было это очень даже странно,
Среди таких бесчисленных скорбей,
Что улыбнулась вдруг она Ивану,
Взаимным чувством он открылся ей.

Но горькою тоскою неизбежной
Повеяло в тот самый миг на них:
Его идти окликнули. Надежда
Обрушилась так, словно нет святых...

Далёкий долгий путь нарушил встречу,
Прервал душевный сердца разговор.
И тот последний, тихий, тёплый вечер
Остался в памяти до неизвестных пор...

           29

Тем временем, в столице государства,
Расправившись с смутьянами страны,
Царь зажил, как всегда бывало в царстве,
Когда бояре не были сильны.

Народ опять во кабалу попался,
Объявлен вне закона был народ,
Под сапогом хозяев оказался –
Закон обрёк на то крестьянский род.

Жизнь потекла, как было это раньше,
Как прежде барщина, оброки и налог.
Боялись даже думать, что же дальше,
Когда и кто искоренит порок?..

           30

В глуши сибирской в устье Лены
В селе далёком жил Иван.
Был под надзором неизменным,
Но планы строить продолжал.

Хотя был обречён навечно
На поселение сие,
Он верил в то, что время лечит.
И видел свет в кромешной тьме.

Меж тех серьёзных мыслей умных
Он очень часто вспоминал
Ту девушку, что промелькнула,
Чей образ сил ему придал...

И вот одним апрельским утром,
Когда кругом весна цвела,
Этап прошёл один попутный,
В нём эта девушка была.

И волею судьбы случилось,
Что жить ей повелели здесь,
В тайге, в безлюдье приключилось
Ей искупить диктата месть.

И этот миг прекрасной встречи
Таким горячим, страстным был,
Что все снега, как солнце вечные
В одно мгновенье растопил...

           31

Их счастью не было предела, –
Как половинки две сошлись, –
Он новый мир делами делал,
И так она торила жизнь.

Взаимно разделяя думы
И круг своих домашних нужд,
Они мечтали, как же будут
Жить люди в мире «чистых душ».

           32

Часы считали дней теченье.
И время все вперёд текло
И, словно божества творенье,
Однажды сына принесло.

Его рожденьем вдохновлённый,
Отец мечты не оставлял, –
Что станет сын освобождённым,
И мысль такую размышлял:

«Куда несёт нас рок событий,
К чему же катится страна?
Увидит ли рождённый житель
На деле счастья времена?..»

(24 января – 31 марта, 1989 г.)

        Часть вторая

         На пути

           1

Прошли года. В глуши сибирской
Назло кочующим ветрам,
Морозящим святые мысли,
Малыш мужал не погодам.

Он стал плечом надёжным в доме,
Добром народ располагал,
Судил о сене и соломе,
И звёзд движенье тоже знал.

Не осуждал судьбу-злодейку,
Благославляя бытиё,
Копал, косил и раз в недельку
Чинил чужое и своё.

Ценил родителей, гордился,
Склонял главу пред их трудом.
Огнём свободы заразился
И знал, чем болен Отчий дом.

Он также знал – сраженье с властью
Увы, не принесёт побед,
Конфликты не рассеют страсти,
Не принесут покоя – нет.

Бродя полями, думу думал
О том, что есть такое мир?
Свободы, что такое чудо?
И сам с собою говорил.

Он день за днём искал ответа
Средь риторических делем:
К чему живём – ко тьме ли, к свету?
В проблемах или без проблем?

Он дум своих не знал природу,
Но и покоя он не знал,
Он помощи искал народу,
И дел отца не забывал.

           2

Однажды церкви он добрался
В неведомом ему селе.
Один он в храме оказался
С иконами наедине.

Он вспомнил, мать учила с детства:
«Коль суетно тебе – молись».
И трепет, чтоб унять на сердце
С молитвой устремился ввысь.

Объял душой весь мир огромный, –
Пылало сердце, как свеча,
В его сиянии просторном
Вдруг чудный Голос зазвучал…

Подобный грому, но прекрасный,
Как утро раннее в лучах,
Он говорил с душою ясно,
Тепло и силу излучал.

уже глядел в оконца.
И Голос повелел идти
В страну Сияющего Солнца,
Найти ответы и пути.

           3

Он вышел, словно вновь рождённый.
И к небу очи устремил.
Он – просветлённый, озарённый
С рассветом в путь идти решил...

           4

Добавим, что благоволила
Судьба далёкому пути. –
Наследница Царя сменила.
Час пробил для него уйти.

Обиды прежние забылись, –
Грехи народу прощены.
Кто знал и помнил – в щель забились,
Чтоб избежать своей вины.

Амнистией проснулось солнце,
И новый день в лучах сиял.
Свободой свет глядел в оконца
И с возрожденьем поздравлял.

Известие неслось по свету.
Кто радовался, кто скорбил,
Кто равнодушно мял газету,
Кто сострадал, а кто корил.

Благая весть стрелой носилась
По городам и деревням
И, наконец-то, докатилась
Селенья дорогого нам.

           5

Нет, криков счастья не издали
Иван с супружницей своей,
Хотя всю жизнь той вести ждали,
И не было её светлей.

Ведь, тяжким опытом наука
Далёких лет для них была:
Доверив власти сердца муки,
Сложились горько их дела...

И, если честно, вспоминая,
Стрелой мелькнувшие года,
Судьбы своей не проклинали,
И не жалели никогда.

Считали, каждый в жизни сделал,
Что сердцем видел и душой,
Творил добро с небесной верой
И делал это хорошо.

Тем более, жизнь была удачной,
Что теплотою двух сердец
Украсила, казалось, мрачный
И безотрадный дней конец.

В бегущих буднях скрылись беды,
Прямым стал жизни поворот.
Лишь отпечаток чистый следа
Хранил взволнованный народ.

Рос сын, хозяйство процветало.
Гостей всегда был полон дом.
И в общем, сердце ликовало,
И мирно было в доме том...

Поговорив об этом деле,
В мечтах весенних полетав,
К земле вернулись, там осели, –
Земным проблемам волю дав.

           6

Вернувшись к ночи в дом родимый,
Сияющий восторгом весь,
О Голосе живом и дивном
Родителям поведал весть.

           7

Великий трепет в сердце хлынул,
Но, улыбаясь от души,
Отец и мать сказали сыну,
Чтоб поступал он, как решил.

И коли ощутил поддержку,
И силы чувствует в груди,
Велели, чтоб не ждал, не мешкал,
Сказали краткое: «Иди!

Пусть путь твой ровной лентой вьётся,
И Солнечный ласкает свет,
Пусть встречный путник улыбнётся,
Улыбку ты пошли в ответ.

Спеши, раз удостоен чести,
Жизнь быстро мчится до седин.
Не замирай, не стой на месте
И Истину пути найди.

Мы тоже шли своей дорогой,
Читая в сердце громкий зов.
Но Жизнь поставила пороги,
И поиски закрыл засов.

Быть может, путь неверно выбран –
Ответ искали мы не там.
И нынче, как прощенье, с сыном
Доверие вернулось нам.

Иди же, милый, не тревожься,
Возьми с собой тепло сердец,
А Бог даст, ты ещё вернёшься,
И свидимся мы, наконец...»

           8

Настало утро. И с рассветом,
Расцеловавшись горячо,
Пошёл на поиски ответа,
Ведомый Солнечным Лучом.

           9

Вилась дорога лентой ровной,
Бежали в небе облака,
Леса раскинулись просторно,
Играла красками река.

Менялось небо, дождик сея,
И солнечным лучом горя.
Вдруг тёплый ветерок повеет,
И вспыхнет алая заря.

И колокольчик улыбнётся,
Звеня весенним колпачком,
И тихо в сердце отзовётся
Улыбка солнечным смычком.

У Жизни нет плохой погоды,
И каждый день собой красив,
И потому каприз Природы
Он не ропща переносил.

Дымили печками домишки,
Теснясь клубками на пути.
И встречным он всегда мальчишкам
Улыбку успевал найти.

Он наблюдал, встречая лица,
Стараясь чем-нибудь помочь,
Утешить, чистой дать водицы,
Недуг и страхи превозмочь.

И слово чуткое старался
Он встречным людям подарить,
И безотказно отзывался
В хорошем деле пособить.

Однако, в солнечном уюте,
Сидя за праздничным столом,
Чуть выпив, жаловались люди,
Что жизнь их, в общем, – бурелом.

Дела, заботы одолели,
Хандра, болезни и дожди.
И прошлогодний хлеб доели,
А нового ещё не жди.

И дети где-то расшумелись,
И нынче много комаров,
Корабль где-то сел на мели,
Пастух не так пасёт коров.

Что будет завтра – неизвестно,
И страшно, коли всё ни так,
И переменам будет место,
Случиться может кавардак.

А коль нежданно власть сменится,
Тогда, что будет через год?
Ведь, может много измениться,
А кто-то не переживёт.

А завтра вдруг потухнет солнце –
А ночью страшно без огня...
Слова бежали за оконце,
Безумной суетой звеня...

Не приносило утро радость,
И день заботами сгибал,
А вечером пугала слабость,
И новый день не обольщал.

И сны давно плохие снятся,
И манны небо всё не шлёт,
Сосед не перестал ругаться,
Ребёнок радость не несёт.

И жизнь наскучила уныньем,
Всё тоже – день на день похож.
А небо вечно будет синим,
Его к карману не пришьёшь...

Он видел плачущие лица,
Влачащие привычный день,
И жалобам остановиться
Мешала быта тень и лень.

Мечты летали, завтра строя,
Из кубиков словесной лжи,
И проходило время строем. –
Река безликая бежит.

Стекают слёзы в эту реку,
И полнится её вода.
О завтра плачут человеки,
Вчерашняя болит беда.

А Солнце льёт свои лучи,
Чтоб думы растопить седые,
Ласкает, сушит и стучит
В сердца глухие и немые.

Льёт дождь, чтоб землю освежить
Своею свежестью небесной,
Ручей смеётся и бежит,
Кружась дорогой бессловесной.

Глаза не видят теплоты,
Открыться утру страх мешает,
И грусть от груза суеты
К земле тихонько пригибает.

Текущий день пустым лежит,
Заброшен за стену страданий.
Мелькают дни, проходит жизнь
В необъяснимом ожиданье.

Боясь, как завтра пережить,
Своё вчера зовя нелепым –
Проходит мимо наша жизнь –
К сегодня нынешнему слепа.

Внимая скорбям вечных слёз
И жалобам о преходящем,
Он Свет Любви по миру нёс,
Живущим, жаждущим, просящим...

           10

       Последний стих

«Я видел Свет. Я слышал Небо.
Свободу – в сердце осознал.
И утверждаю, где бы не был:
Любовь – Начало всех Начал.

Она – строительница мира,
Она – прекрасного родник,
В ней – вдохновенье, солнце, лира,
Она великий мир роднит.

Она – премудрости подруга,
Она – природы аромат,
И время, увлекая кругом,
Она творит цветущий сад.

Но мы Любовь не понимаем,
Её в основу не берём,
Себя Любви не доверяем
И Ей немного отдаём.

Но если бы глаза открылись
Великим чистым Небесам,
Мы б откровенно удивились
Гармонии царящей там,

Где всё Любовь творит на деле,
Где Миру сердце отдают.
И потому душа светлеет,
И птицы о Любви поют.

И к нам с Небес приходят дети,
Чтоб Свет чистейший принести,
Тот Свет в них умиленьем светит.
Наш долг его не погасить.

Его понять нам только нужно
И бережно к себе принять,
Он – нам сродни, и нам не чуждый,
Он силы даст себя понять.

Открыть огонь давно забытый,
Что в будничной томится мгле,
И к Сердцу путь найти открытый
И в Нем Любовь нести Земле.

И беды наши нам в подмогу,
Как испытанье наших сил.
Кто через них пробил дорогу,
Тот тьму земную победил.

Живя с рожденья до могилы,
Ругая жизнь, спасенья ждём,
Не ведая Источник силы,
Что в сердце пламенным огнём.

Все – братья мы. Отец Единый
Привёл нас в этот чудный мир,
Вложил в нас Свет живой и дивный,
И в добрый путь благословил.

И вечным символом Свободы,
Как знамя, поднимая вновь,
И через беды, через годы
Я людям понесу Любовь!

          * * *

Сияньем розовым залился
Огромный чистый Неба свод.
И первый Луч сквозь Тьму пробился,
Определяя свой черёд.

Заря вставала над Землею
Прекрасная – из века в век.
И к ней Дорогою прямою
Шагал обычный Человек...

                (1997 – 2002)