Житие преподобного Зосимы Верховского. Часть 38

   Туринский монастырь. Глава пятая. Поездка в Москву и поспешный постриг племянниц.

Увидев грусть племянниц, святой старец
стал утешать их, с умиленьем говорить:
— Вы будете нужны мне! Не печальтесь!
Я не оставлю вас, и буду рядом жить.

Тут девушки признались честно дяде,
Что их тоска по братьям, по сиротам.
Сказал им старец: «Вы не сомневайтесь,
Бог будет проявлять о них заботу!

Ну, сами посудите, земной царь,
когда берёт себе кого-то в услуженье,
ведь не оставит милосердный государь
и всех родных его, тогда, без попеченья.

Так неужели Царь Небесный негуманный?
Иль меньше милости в Нём, чем в царях земных?
Он и братишек ваших не оставит,
Ведь вы идёте лишь Ему служить!

Сама Мать Божия их будет опекать
и сделает для них побольше вашего!
Не стоит, милые, о том переживать,
Не навредит им ваш обет монашеский».

И сёстры, вроде, успокоились немного,
Уже не плакали – не лили больше слёз,
Ни дома, пред родными, ни дорогою,
ведь вскоре старец их в Москву уже отвёз.

Перед отъездом написали две сестрёнки
Письмо для брата старшего в Калугу,
В нём известили, что отправились в обитель,
что, на прощание, пожать хотели б руку.

В Москве их принял, всех, в свой дом почтенный
Купец, муж благодетельный – Самгин*,
Сюда же прибыл и их брат – военный,
Чтобы сестёр, от их решенья, отвратить.

Но лишь едва увидел парень старца,
услышал его речь и назидания,
то сам послушным стал, был благодарен
ему – за их, пусть и короткое, свидание.

Отец Зосима был в Москве для сбора средств,
За ним, с почтением, кареты присылали,
Со старцем так же приглашали юных дев,
И, их жалея, меж собою рассуждали.

— Да как это в такие годы ехать
в такую дальнюю и дикую Сибирь?
Ведь это ужас для простого человека –
приговорить себя на заточенье в монастырь!

Чтобы племянницы не колебались в утверждении,
И жизнь в Москве не искушала их мирским,
Отец Зосима, не жалея, на то, времени,
решил отправиться в Симонов монастырь.

К архимандриту обратился с просьбой он,
Чтоб тайно тот постриг его племянниц,
Мелхиседек был озадачен, удивлён,
он отказался, пожалев младых страдалиц.

Тогда отец Зосима обратился
к наместнику монастыря – отцу Иларию,
ещё сильнее убеждал его – постричь их,
упрашивал, чтоб оценил он ситуацию.

Когда наместник стал высказываться так же,
как говорил Мелхиседек отцу Зосиме,
подумал старец, про себя: «О, Боже!
Ты поспеши на помощь мне, Всесильный!»

— Не сомневайтесь, батюшка Иларий!
Я вымолил у Матери их Божьей,
и Ей, помощнице, их предаю, вручаю,
да и с себя ответственность не сброшу!

До глубины души слова Зосимы
растрогали отца Илария, он сдался.
Они условились о постриге том тайном,
И плакал старец, очень рад был, улыбался.

А на другое утро он племянниц спрашивал:
— Желаете ли обручить себя Христу?
Они ответили: «Не надо нас расспрашивать,
мы вам себя вручили, как отцу!»

Пока шли в монастырь они, втроём,
брат двух сестёр за ними шагал следом,
их как овец на жертву провожал,
в молчании, в слезах, с потухшим взором.

Когда при пострижении имена
девицам поменяли на другие,
о стену билась брата голова,
он, сам, рыдал: «Сестрёнки дорогие!

Все кончено! Назад дороги нет!
Так будьте верными вы Жениху Небесному!»
Братишка долго им смотрел вослед,
и всё рыдал навзрыд, если по-честному.

Отец Зосима из Москвы писал в Туринск,
делился с сёстрами своею радостью великой.
Письмо и стало, после, искоркой бесчинств,
что обратилась в пламень скорбей и гонений.


Николай Афанасьевич Самгин* -  первый владелец колокололитейного завода с 1783 года. Построил дом в Москве на Пятницкой 46.


14.03.2023 г.