Из поэмы Без узды 1

Разве можно быть печальным
в написании стихов?
Отвергаю изначально
не отсутствие грехов,
а желанье быть великим.
Забираясь под кровать,
остаюсь, как кот, безликим.
И на горести плевать
я хотел с высокой лужи,
с пьедестала тишины,
где стоит не мной сконфужен
отголосок той вины.

Что грызёт бездарно строки,
превращая в пыль слова.
И стою я на пороге,
и на плахе голова...
Мне не жаль её, однако,
не хочу я быть иным.
Избегаю снова драки
с ветром тихим и степным.
Подставляю спину взглядам,
осуждающим меня,
и своим живу я ладом,
наготове стремена

я держу в осенней буре,
в зимней круговерти дней
и отметины на сбруе
оставляю у коней,
что стоят в моём загоне
и похрапывают всласть,
жаждут новые погони,
жаждут ласковую страсть.
По наивности сомненья,
по наивности мечты
вижу чёткое виденье,
странность лютой красоты

неосёдланного буйства,
незаезженных надежд.
Вырываясь из холуйства,
я не сбрасывал одежд.
Не рядился в лик Иуды,
не гордился крутизной
и не бил в избе посуды,
ствол держал не нарезной
и без мушки угрызенья,
без курков, без двух стволов.
И победу с невезеньем
путал я... Без лишних слов

соглашался на удачу
посмотреть на буйство дней,
где по жизни я не плачу,
но плачу я за коней
звонким золотом без сдачи
по счетам печальных лет,
где моё не детство скачет,
а моё безмолвье вслед
за осенней непогодой
неизвестности святой,
охраняемой природой.
И беспечной красотой

я любуюсь спозаранку
до безумия звезды
переливчатой и странной
без намордника-узды,
направляющей по тропке
непроторенной судьбы.
Я – Поэт на славу робкий,
мне, прости, не до борьбы
за местечко на Парнасе
или в списках злой молвы.
Я от этого не в трансе,
чистить надо мне хлевы.

И стоянку невезенья
в дни осенних холодов.
И, слова вставляя в звенья,
поднимать до облаков
не известность непокоя,
а стремительности фраз
с переломанной строкою
из печально редких фаз.
Поимённого звучанья,
поимённой чистоты.
Получается случайно,
что ложатся на листы

все сомненья и тревоги,
воплощаются мечты.
Нас пугают не дороги,
а сожжённые мосты.
И изгибы беспокойства
с перегонами в горах
непонятного, но свойства
исполнять всё впопыхах,
а потом стремиться в дали
за бездумный поворот,
где звенят листов медали,
что как вишенка на торт.