Жена - любовница

Бывало все: и счастье, и печали, 
и разговоры длинные вдвоём. 
Но мы о самом главном промолчали, 
а может, и не думали о нём.   
Вероника Тушнова
На столе горят свечи, свет выключен. Тишина. Слышно как размеренно капает кран.
Марина, растрепанная, возбуждённая, в прозрачном пеньюаре сидит на кухне, пьёт четвёртый подряд бокал вина и плачет, сама не понимая отчего.
Влюбилась, как девчонка малолетка, в собственного мужа… бывшего.
Двадцать минут назад он от неё ушёл после прекрасного проведённого вечера.
Всё было по-настоящему, как в первый раз: гипнотизирующие музыкальные ритмы, настороженные поглаживания по руке, застенчивые переглядывания, молчаливый диалог сердец, поцелуй длиной в жизнь, а потом…
Такого накала страсти, такого неукротимого влечения не случалось даже в юности.
Соблазн был так ярок, желание настолько неудержимым, а слияние истовым и мощным, что Марина несколько раз подряд испытала наступление бурной кульминации, после чего теряла сознание, но требовала ещё и ещё.
Впервые она почувствовала вкус настоящего единства, впервые поняла, что жизнь без Сергея пуста и бессмысленна.
Экстаз в слиянии был неожиданно сладок. Почему же раньше было совсем не так!
Кажется, на Серёжкиной спине остались следы от её ногтей.
Марина всхлипнула, но рукой изобразила нечто жизнеутверждающее: мол, да-да, мы это сделали. Это был замечательный вечер, возможно, самый лучший за последние несколько лет.
Но даже после праздника плоти он ушёл к жене. Этот факт почти невозможно осознать, но дела обстоят именно так.
Сегодня утром бывший муж позвонил, сам напросился в гости. Марина начала с ним встречаться, соблюдая тайну свиданий для всех, даже для детей, около месяца назад, спустя немного более полугода после скандального развода.
Сергей сам подошёл, сам заговорил, вёл себя во время той встречи неуверенно, застенчиво. Вопреки желанию влепить негодяю пощёчину, Марина его выслушала.
Ещё более странным стало то, что сердце рвалось из груди наружу, а дышать стало невыносимо сложно.
Страстно захотелось вдруг прижаться к родной груди, разрыдаться, даже покаяться. Неважно в чём. Марину вдруг накрыло мучительное ощущение запоздалого смирения, искреннее желание вымолить прощение. Ведь она совсем не помнит, что именно стало истинной причиной развода, почему так непримиримо вела себя.
Ещё секунда и она не выдержит.
Показывать свою слабость совсем не хотелось. Повернуть события вспять невозможно: она собственными руками разрушила интимное равновесие, сама проявила агрессивную настойчивость. Теперь у Сергея другая семья.
Марина продышалась, стараясь делать это незаметно, изобразила, будто в глаз что-то попало, и ушла, пытаясь удаляться, насколько это возможно, красиво.
На самом деле было невыносимо сильное желание остаться, поговорить, выяснить. Может быть даже…
– Да, Сергей предатель, изменник. Три года водил меня за нос, три года жил одновременно с двумя женщинами. Каково мне было! Да всё я сделала правильно… всё! Он – похотливый кобель, скотина, животное, – возражала женщина сама себе с возмущением, но тело и что-то весьма влиятельное внутри не желало считаться с давней обидой, – но жил-то он со мной, возвращался всегда ко мне.
В памяти всплывали изумительные моменты знакомства.
Марина представила себе первый поцелуй, горячие от возбуждения Серёжкины руки у себя на груди. Голова закружилась, захотелось…
Ведь они по-настоящему любили друг друга.
На следующий день Сергей ждал её возле проходной с букетиком ландышей.
Марина изобразила на лице брезгливость, отвернулась и прошла мимо. Сергей догнал, встал на колени, обхватил за ноги, прижался к животу на глазах у всех.
Впрочем, в этой организации она работала всего месяц. Его, да и её, никто толком не знал.
Руки сами собой нырнули в его волосы, из глаз хлынули слёзы.
Сергей долго утешал, просил прощения, говорил, что любит только её. Там, в новой семье, ничего не складывается, – бес попутал: наваждение, морок. Вика как-то сразу забеременела. У меня не было выхода!
– Теперь появился?
– Прости, родная! Надо было расстаться, чтобы понять.
Сначала они долго беседовали в скверике, потом перешли в кафе.
Во время встречи бывшие супруги избегали разговоров о разводе, о предательстве. Сергей рассказывал что-то смешное.
Марина его не слышала. В голове хозяйничал оглушительный гул, перекрывающий речь.
Женщина никак не могла сосредоточиться: она любила и ненавидела одновременно. Расстаться сейчас, разорвать тоненькую связующую нить, было немыслимо. Гнетущее одиночество доедало живую ткань её ранимой души. Альтернативы Сергею она не видела: он был первым и единственным мужчиной. Других Марина не знала.
Иногда в воспалённом сознании всплывали злорадные нотки, – приполз, скотина, нагулялся! Понял, кто я и кто она.
Тут же её с головой накрывала волна странной нежности, до головокружения и дрожи в коленках хотелось близости в самой непристойной реализации, позволить осуществить которую Марина не могла – не тот характер.
Расстались за два дома до некогда их общей квартиры. Женщина не хотела, чтобы кто-то увидел их, распустил сплетни. На тонком уровне восприятия интимный контакт состоялся, но похож он был скорее на первое знакомство. Прикасаться к себе Марина не позволила.
Почти месяц чуть не ежедневно Сергей приходил на свидания. Всё это время не позволял себе даже малейших вольностей. О желании обнимать, целовать, разве что намекал.
И вот они встретились. Детей в этот день Марина отвела к родителям. Весь день она прихорашивалась: парикмахерская, маникюрный салон. Купила дорогое  бельё, эротический пеньюар, тот самый, что сейчас был на ней, приобрела в магазине для взрослых возбуждающие духи со странным запахом.
Неприличные мысли с некоторых пор прочно обосновались в истерзанном откровенными фантазиями сознании, обжились и пустили корни.
Весь день она переживала, сомневалась, стоит ли возобновлять отношения, которые так нелепо и гадко канули в Лету меньше года назад, но чувствовала себя как перед самым первым в жизни свиданием, словно не жила с Сергеем двенадцать лет.
Сейчас Марина даже вспомнить не в силах, что происходило с момента его прихода до того времени, как Сергей начал посматривать на часы. Его нервозность, спешное бегство, ощущение, словно чего-то крадут, больно кольнуло.
Они даже за стол не садились, до того изголодались по близости.  Слились практически сразу, как только дотронулись друг до друга.
Пришёл муж, или любовник теперь, в сумерках, чтобы не вызывать нездорового интереса у соседей. Сейчас немного за полночь, значит, вместе пробыли почти четыре часа, которые пролетели, как одна минута.
Сергей шептал на ушко нежные непристойности, от которых её бросало то в жар, то в холод, голову обносило вращающейся туманной дымкой, сладкими спазмами сводило мышцы живота и ног. Желание было одно – как можно скорее раствориться в объятиях, почувствовать в глубине себя живую мужскую силу.
– Хорошо ли мне было… ещё бы… ой, как же хорошо!
Марина дотронулась до возбуждённого соска и застонала от невыносимо приятного послевкусия, которое перебивала свербящая мысль, – раньше Сергей гулял… тайно, но всегда приходил ко мне. А теперь тайно встречается со мной и спешит к ней, к разлучнице, опасаясь разоблачения. Что происходит, что! Мы с ней поменялись ролями. Глупо-то как, неловко, обидно, словно не своё беру, но ведь это не так. Ну и пусть, пусть прочувствует, каково это – когда муж спит с и тобой, и с любовницей. Интересно, кого он любит больше! Во всяком случае, прежде он так не никогда не возбуждался.
Марина плакала и стонала, стонала и плакала. Ей было хорошо и плохо одновременно. Женщина сама себя не могла понять.
Прошлое вернуть невозможно, оно уже никогда не сможет повториться. Тогда что с ней происходит, что. почему она чувствует себя словно рождённой заново?
– Неужели я действительно влюбилась, как теперь с этим жить! Встречаться тайком, скрывать чувства… или попытаться вернуть Сергея обратно? А что, если взять и отплатить разлучнице той же монетой: прийти и сообщить, –  мы с твоим мужем любовники, что ты это скажешь?
В момент наивысшего возбуждения Марина интуитивно почувствовала, что упустила нечто важное. Но что именно?
– Что… что? Что, господи, мы же не предохранялись!