Николай Грачев

НИКОЛАЙ ГРАЧЕВ
(1921 - 1993)

БЕРЕЗКА

Всю жизнь свою из белоствольной чащи,
Завидуя крылатым журавлям,
Она листвою, робко шелестящей,
Тянулась к свету, ветру и дождям.

Всю жизнь свою она тянулась в небо,
И даже в свой последний самый час,
На совесть подрумянив в печке хлебы,
Дымком упрямо к солнцу поднялась.

ЗВЕЗДЫ

Над очертаньями европы,
Мерцая миллионы лет,
На Альпы, Татры и Родопы
Созвездья льют холодный свет.

А на земле еще упрямей
Роятся звезды на пути,
Где нам с обугленными ртами
Тропой боев пришлось пройти.

Они из жести и фанеры,
Они не входят в сонм светил,
Под ними те, кто полной мерой
Нам завтра наше оплатил.

***

Живу меж снегов и берез,
Метелицы, яблокопада,
И это, коль мыслить всерьез,
Немалая в жизни отрада.

Живу меж берез и снегов,
Поездил в метро и на дровнях.
Повсюду Россию готов
Я песнею славить сыновней.

Хоть ад на земле повидал,
Земного не встретивши рая,
Я в ногу с народом шагал,
Была моя хата не с края.

В снегах и березах живу,
Держусь я у века за стремя,
Хочу, чтоб пришло наяву
Такое счастливое время,

Когда – только астры горят,
Когда – лишь шмели, а не пули,
А гром-то – всего лишь разряд
Грозы в хлебозрее июле.

Живу средь снегов и берез,
Рябин и фабричного люда,
И если подумать всерьез –
Не так-то уж это и худо.

РОДНАЯ ЗЕМЛЯ

Я с ней вставал и засыпал,
Я с ней прошел по заграницам,
Хоть в ладанку ее не клал
И не завязывал в тряпицу;

Но в сердце через сотни верст,
Через Карпаты и Судеты
Я, русский воин, гордо нес
Одну шестую часть планеты.

***

Н. Мельниковой

С каждым годом прекраснее вёсны.
Наступает такая пора,
Что понять её могут лишь сосны,
Не слыхавшие ввек топора.

Пахнет полой водой и корою,
Веткой тянется верба к лучу.
Никуда свою радость не скрою
И скрывать никуда не хочу.

Почки рвутся как сердце от счастья,
И, в потоках весенних крутясь,
Уплывают, как щепки, напасти,
Треволнения, мелочи, грязь…

Чтобы выветрить запах табачный,
Распахнул я пошире окно
В день,
Где пряжу над полем невзрачным
Крутит солнышко веретено.

А в окно, распевать мастерицы,
Залетела пичуга,
И вот –
Конуру превратила в светлицу,
Каждый угол, в котором поет.

С ней и в сумерках долгих не хмуро,
С ней и в полночь в душе не серо.
Ах, как светится под абажуром
Золотого отлива перо!