Христос-2

Правят богатые всем производством,
Нефтью, заводами, каждым гвоздём.
Сеют насилие, жадость и скотство,
Тащат людей в ад кратчайшим путём.

Правят законами, миром финансов
Через свой банк ФРС США.
Сделали стадом американцев
И обыдляют весь мир не спеша.

Все их подельники — капиталисты.
В Forbes каждый вор на показ размещён.
Им президенты всех стран главных низко
Лижут ботинки и что-то ещё.

Через налоги, наценки и войны
Деньги воруют у нас каждый день.
Уничтожают всех лучших, достойных.
Как сатанисты изводят людей.

Где же Христос наш, что вызов им бросит,
Всех нас поднимет на бой с чёрным злом?
Кто поведёт наш «народный бульдозер»
Мир мафиози отправить на слом?

Может, Христос новый где-то родился
В Дели, Нью-Йорке или Чечне?
Может, пока он и не появился.
Будет он, будет! Так видится мне.

Станут с ним в ногу идти наши внуки.
Будет для ядов и пуль невредим.
Жизнь он отдаст за людей через муки.
И с этим знаменем мы победим!

6.12.13




Глава 1. Вурдалаки

Когда из зарослей у Аксая Курмоярского со стороны хутора Дарганова появились вооружённые мотоциклисты, не румыны, не итальянцы, а немцы, Виванов сразу узнал серо-мышиную немецкую форму, пилотки, характерные каски — как шлемы кнехтов в кинофильме Эйзенштейна 1938 года «Александр Невский». Несмотря на то, что немецкие «модельеры» старательно поработали над ней, каска весьма походила на стальной шлем M1907/10 Feldrock кайзеровской армии II Рейха, памятную царскими плакатами, газетными фотографиями и воочию увиденную в 1918 году в Ростове-на-Дону и на Кавказе. Сейчас головы неизвестных солдатах защищали чуть менее громоздкие шлемы М1940, чем кайзеровские шлемы M1918 с рожками для крепления дополнительной налобной пластины. Кители имели более насыщенный серо-зелёный цвет feldgrau, чем кайзеровский каменно-серый steingrau. Не обвешанных оружием солдатах знаков различия нигде не наблюдалось. Чудные белые изогнутые номера на крыльях мотоциклов с буквами WH. Мотоциклы с колясками походили на горьковские или тюменские оппозитные М-72, но не совсем такие. Плоские канистры вместо обычных советских бочкообразных. Маскировочные сетки в скатках. Характерные удлиненные лица мотоциклистов. Никаких сомнений — это немцы! La scеne change!
У русских славянского происхождения черепа круглые с широкими скулами, покатыми лбами, покатыми подборками; у русских финно-угоров вроде рязанской мокши, эрзи, московской голяди и новгородской чуди, тоже. У русских северных словен, поморян челюсти более развиты, но скулы всё равно широкие, глубоко посажены глаза. Про антропологию, френологию калмыков, кавказцев, сибирских народов и говорить нечего — они весьма узнаваемы. А немцы имели черепа преимущественно удлинённые с высоким лбом, массивной челюстью и узкими скулами. Это весьма узнаваемый немецкий облик, доминирующий в воспоминаниях Виванова применительно к дореволюционным, довоенным годам, срабатывал мгновенно. Наконец-то немцы! Виванов с удовольствием ожидал, когда он увидит испуг на лицах трёх ретивых красноармейцев, дрожание их пальцев, ладони, поднимающиеся вверх: «Сдаёмся!» Бедняги — оccuper le devant de la scеne и вдруг такое! Он тогда сможет с огромной радостью ударить еврея Гецкина, этого comique acteur, со всего маха кулаком в горбатый нос, а молодца с правильным московским русским выговором ударит ногой в пах: чтобы мучился и не пялился больше на красивую грудь Наташи... Сахалинского парня он заставит нести её чемоданы до поры до времени. Потом станет истязать его оглушённого и связанного как взбунтовавшегося раба, если до этого дойдёт, будет на то охота.
Разве не за таким вот развлечением и удовольствием он, вместо того чтобы запасать продукты, соль и спички, разъезжает теперь день-деньской на велосипеде по лесопосадкам, ищет как волк свои жертвы, а теперь принимает участие в судьбе единственной в округе красивой женщины и её дочурки, ведёт их по глухой дороге к Змеиной балке? Конечно — именно за этим! За чем же ещё?
— Немцы! — одновременно воскликнули красноармейцы.
— Ой, это немцы, да, товарищ Василий? — вздрагивая всем телом, удивлённо воскликнула Наташа, словно примадонна театра на сцене. — Откуда они здесь?
— Из Германии, мая драгоценная Наташенька, откуда ещё, не из АССР НП — немецкой автономной республики немцев Поволжья. Правда ведь? — с чувством невероятной, распирающей изнутри радости, будто внутри le rossignol chante, ответил сельский учитель и белёсые рыбьи глаза его засветилось зеленым огнём, наверное, из-за попавшего на лицо солнечно пятна-зайчика. —  Наконец-то свершилось!
Над яблонями радостно летали птицы, крича на все голоса. Он снял кепку и пригладил короткие седые волосы. Ему нравилась его роль Сатаны, Джека Потрошителя, Комарова. Только они безыдейные мясники — а он мститель за свою разрушенную жизнь, свою прежнюю царскую Россию.
Мужика Комарова он знал лично. Встречался с ним как-то в белогвардейских войсках Деникина. Лютовал тогда Комаров сильно. Ему очень нравилось расстреливать пленных, смотреть, как они двигаются, хрипят и ходят под себя.
Стреляя, восклицал: «Раз — и квас!». Затем всю ночь молился «за упокой души» им убитых. В Бога верил сволочь. Сам с 15 лет алкоголик. Русский. Долго жил в Риге после первого тюремного срока за кражу. Когда царская армия отступала из Прибалтики в 1915 году, бежал в Царицын, где его забрали на фронт. После революции его мобилизовали в Красную Армию. Дисциплина ему не понравилось. Запрещали убирать пленных. Перебежал к белогвардейцам. После поражения Деникина по подложным документам приехал в Москве, сменив фамилию с Петрова на Комаров, чтобы не попасть под суд Военно-революционного трибунала за свои кровные преступления на службе защитника капитализма Деникина. Мародёрствуя у Деникина, скопил немного золота.
По окончании правления царя в России царила разруха. Временное правительство привело разруху к хаосу, а белогвардейцы и Западные интервенты добили экономику. Миллионы людей оказались буквально выброшены из жизни. Петров-Комаров чувствовал себя неплохо. Купил дом на Шаболовке и с началом НЭПа вступил в ряды частных собственников — занялся предпринимательством — извозом. Он знакомился с клиентом, желавшим купить тот или иной товар, приводил в дом, поил водкой, затем убивал ударами молотка, иногда душил. Трупы закапывал на своём участке, бросал в заброшенных домах, выбрасывал в разные каналы или Москва-реку. За три года 33 убитых. ГПУ НКВД, тогда выбивалось из сил, кроме борьбы с бандитизмом, саботажем, белогвардейскими и националистическими бандами, занимаясь поимкой подобных Петрову-Комарову серийных убийц, которые резали, душил и избивали до смерти, бросали трупы по трущобам. Простой народ требовал от своей рабоче-крестьянской власти защиты. 
В конечном итоге сотрудники НКВД его вычислили. Советская власть ничего не скрывала от народа: суд начался в июне 1923 года и вызвал сенсацию. Во время следственных действий, когда Петров-Комарова указывал места, где спрятал трупы, несколько раз милиция с трудом оттеснила разъярённую толпу москвичей, пытавшихся линчевать убийцу в духе того неспокойного времени. Белогвардейское прошлое убийцы вызывало ещё большую ярость. Такие Перовы на службе капиталистов три года заливали страну кровью в буквальном смысле. Путь белогвардейских банд отмечен на теле многострадальной России расстрельными рвами, полными убитыми. Комаров оправдывался тем, что убивал спекулянтов, а не честных людей, какие умирают на войне, мня себя в некотором смысле Раскольниковым из романа «Преступление и наказание» Достоевского. Но он не раскаивался, наоборот — говорил, что готов убить ещё хоть 60 спекулянтов. Пытался искусно играть играть на большевистских настроениях людей. Советский суд приговорил Петрова-Комарова и его жену-подельницу к высшей мере наказания — расстрелу. Большевики считали, что нечисти землю следует очищать радикально, а не выпускать их после отсидки терроризировать общество даже самими фактом своего существования. Да ещё содержать до этого за счёт налогов родственников жертв. Это в капиталистических странах так делали богачи, отсиживающтеся за кольцами личной охраны, чтобы угнетать свой простой народ — сохраняли нечисть жизнь и выпускают резвиться вновь.
Множество маньяков-убийц переползла из царского времени в Советскую Россию и как ядовитая спорынья. Безземелье, холодный климат, скудные худородные земли — вот русская доля, да ещё под 1000-летней властью то варягов, то монголов, то немцев. Но даже получив нормальный урожай и обеспечив семье не голодный год, оставался огромный риск не пережить его… Ржаной хлеб мог стать причиной смерти. Зачастую так и случалось. Убийца русских — спорынья — паразитический гриб, растущий на колосьях ржи. Попадая вместе с мукой в пищу, грибок вызывает отравление.
Заражённые спорыньёй зёрна содержат очень ядовитые алкалоиды, в том числе лизергиновую кислоту, а производным от неё является наркотик-галлюциноген LSD-25. Съеденный хлеб, заражённый спорыньей, повергал здоровых людей во внезапную, ужасную и мучительную брюшную боль, галлюцинации. Кожа, казалось, сгорала в огне. Болезнь назвали «святым огнём». Обычно страдальцами овладевало безумие, а затем они умирали. Иногда целые деревни вымирали в течение двух дней
После появления спорыньи, весь урожай ржи надлежало сжечь, голодная смерть может ещё и минует, а вот тяжелая болезнь или мучительная гибель от такого хлеба, волки и кваса гарантирована! Если не смерть, то сумасшествие. В малых дозах яд вызывал потерю лактации — у крестьянок исчезало грудное молоко. Следом умирали младенцы.
Но при капитализме главное деньги, и вот в голодные годы убийцы с купеческим статусом тайно скупали за копейки заражённое зерно, перемешивали с нормальными и продавали на отдаленных территориях. Это убийство называлось — делать дело. Американские миллиардеры Барухи ведь тоже начинали продавая индейцам чумные одеяла, которые интенданты армии США должны были сжечь. Ан не сожгли, а продали ушлому прадеду нынешнего некоронованного корабля США Баруха. И денег евреи заработал и США послужили избавиться от неполноценных коренных народов, опретенлующихтна статус хозяйки земли американкой.
Спорынья — бич русских в царской России. Развивалась она при высокой влажности, отсутствии проветривания и в сыром климате. Все это в избытке как раз как в природе средней полосы России, в хлевах и крестьянских избах.
Помимо сумасшествия и мучений, спорынья ещё и лишала молока кормящих матерей, что обрекало крестьянских детей на гибель от голода. Пропадало молоко и у коров — кормилиц целых семей!
В России заболевание от спорыньи — эрготизм впервые упоминается в Троицкой летописи в 1408 году. Конечно, оно существовало и раньше, но привели его вместе с рожью именно из Европы. До того русские вполне обходились и довольствовались весьма немногим: мясо, мёд, икра, сёмга, ласось, орехи, яблоки, капуста, молоко, репа, коренья, просо, гречиха, пшеница.
Тогда не знали, что виновница эпидемий эрготизма — спорынья. Как и в Европе, во всем винили бесов. В XIX веке опасность спорыньи становится известной, но не для русских крестьян под немецкой властью.
В России с 1710 до 1909 года произошло 50 крупных эпидемии эрготизма, когда вред здоровью из-за отравления грибком разной степени получало население огромных территорий. Особенно сильная эпидемия — в 1832 году. Она охватила 30 различных районов России. Смертность от болезни в разных местах доходила до 66 процентов. Если крестьяне ели спорынью год-другой и не замечали никаких вредных последствий, а на третий год вдруг ни с того ни с сего пальцы, руки и ноги начинали буквально отваливаться. Тело больных как будто горело огнём, отделялось от костей, как обваренное, и начинало гнить. У скота крошились и раскалывались копыта: «Отбросить копыта» — так на это говорили. Начинались массовые психические расстройства. 
Как тут не свихнуться, если от употребления хлеба со спорыньей развивается особое страдание — «злые корчи», имеющей две формы. При гастрических расстройствах, характерном чувстве ползания мурашек и онемения пальцев рук и ног, у одних впоследствии развивалась сухая гангрена конечностей — ergotismus gangraenosus; у других же выступали на первый план судороги, контрактуры мышц-сгибателей, дело доходило и до психозов — ergotismus convulsivus. Смерть при «злой корче» наступала при общем параличе организма. Гангренозная форма получила также название «Антонова огня» — это когда даже отпадали целые части тела.
При отсутствии явно выраженной «злой корчи» многие отравления просто не замечали или списывали недомогание на другие причины. Считая что здоровы, поражены отравлением были 78 процентов русских.
Голод уносил сотни тысяч крестьянских жизней ежегодно, в пору неурожаев счёт погибшим от голода шёл на миллионы, но в этих цифрах оказывались и жертвы регулярного употребления спорыньи, которая медленно и методично выкашивала русское население или делало его недееспособным. Зато немецкая власть России кормила зерном немцев, вывозы немыслимые обьёмы зерна при голоде своего населения. Лишь картофеля снизил остроту проблемы. В более сухих регионах — Сибири, Урале, Оренбуржье, на Дону, Кубани, Кавказе проблема спорыньи почти не стояла — там население обладало гораздо лучшим здоровьем и рождаемостью. «Сибирское здоровье» — это оттуда.
Грибок-спорынья появлялся в каждой семье Среднерусской равнины, русское крестьянство, лишёное современных агротехнологий, получало его с пищей в том или ином количестве постоянно. Массовая психопатия охватывались страну с разной периодичностью. Массовые психические заболевания порождали кроме всего секты трясунов, скопцов, малеванщиков, массовых сожжения старообрядцев, волны юродивых и кликуш.
Только Советская власть, проведя коллективизацию, смогла обеспечить нужный санитарный надзор, ввести современные агротехнологии и побороть этого вечного убийцу русских. Однако не все этого желали. Ведь так просто — дать хлебу под дождями постоять недельку — и вот он уже поражён грибком. В 1932 году в Советском Союзе урожай в результате вредительства и саботажа массово поразила спорынья. В августе 1932 года Наркомзем и ОГПУ принимали срочные меры по борьбе с спорыньей, поскольку возникли массовые случаи заражения зерна грибком-спорыньей сопровождающиеся заболеваниями и смертями среди крестьян, употреблявших заражённое зерно. Вредители гнили зерно, чтобы обеспечить его полное заражение.
Массовый убийца, ставший известным в Российской империи благодаря своей необычности — Ковалёв принадлежал как раз к общине старообрядцев, проживавшей на Терновских хуторах в Приднестровье. Накануне переписи населения 1897 года члены общины вдруг поддались массовой истерии. Духовный лидер общины — старица Виталия сообщила, что участие в переписи равноценно проставлению на себя печати антихриста и лучший выход из ситуации — смерть.
В течении трёх месяцев: декабря 1896 года по февраль 1897 года старообрядцы, отслужив поминальный обряд и облачившись в саваны, спускались в выкопанные ямы. Ямы снаружи закладывали кирпичом и закапывали. Самоубийство считалось страшным грехом старообрядцы наняли за плату каменщика Ковалёва. Ковалев заживо замуровал 29 человек, включая свою 22-летнюю жену, двух своих малолетних дочерей, мать и сестёр. Когда Ковалёва разоблачили, Николай II, тогда ещё не вполне «Кровавый» решил скрыть от людей происходящее при его власти и отправил Ковалёва гнить в монастырскую тюрьму РПЦ. Во время революционных событий 1905 года Ковалёв смог выйти. Далее его след потерялся в разрухе, тифе, высочайшей преступности и неразберихе.
Виванов хорошо помнил этот время. В первые годы Советской власти и в органах управления, в арми, на производстве, в сельском хозяйстве, в уголовном розыске не хватало настоящих профессионалов. Активность преступников, в десятки раз скакнувшая вверх при Временном правительстве, в годы Гражданской войны и интервенции ещё больше возросла. Революционный трибунал и другие формы суда в то время с большим трудом переложили ситуацию драконовскими мерами. Им противостояли поистине средневековые монстры, вылезшие из недр капиталистического мировоззрения помноженного на извращения царизма. Так 11 лет в Донских и Кубанских степях бесчинствовал со своей бандой Башкатов. Казак из села Семидесятного. В конце сентября 1919 года село захватили белые казаки генерала Шкуро и удерживали 55 дней, убив за это время более 150 бедняков, сочувствующих Советской власти. В 1929 году началась индустриализация-коллективизация. В селе имелось два помещика: Добрынин и Коршиков. Их за создание банды расстреляние по решению суда. 50 семей «кулаков» раскулачили. 10 семей выслали. Создали 13 колхозов. Зажили, вроде, сытно. Пахали и жали на тракторах, а не на лошадях и вручную. Высвободившиеся люди поехали жить в города учиться, трудиться на созданных при коллективизации-индустриализации заводах и фабриках. Тогда капиталисты прислали гитлеровцев и венгерских фашистов. В июле они оккупировали село и восстановили власть капиталистов, заодно создали 3 пересыльных концлагеря: огороженные колючей проволокой пустыри с вышками для автоматчиков. В лагеря согнали местных жителей со всей округи, назвав из военнопленными. Тот, кто вздыхал по 50 раскулаченных коммунистами, тоже оказался среди 50 000 репрессированных капиталистическими слугами. Вместо еды гитлеровцы и венгерские фашисты бросали пленным кости и клевер, а воду наливали в лошадиное корыто. Иногда выливали воду на землю, и измученные живой люди сосали кусочки влажной земли. Каждый день немцы расстреливали очередную партию пленных в ближайшем овраге.
Башкатов как раз относился к числу раскулаченных в 1929 году. Мать и отец его умерли давно, но его родственников, как пособников помещичьей банды выслали в Рязанскую губернию. Башкатов очевидно кроме материальной выгоды и природного садизма искал мести.
Он убил 459 человек. Его банда состояла в основном из призванных в Красную Армию, но дезертировавших. Ни одна банда в Европе не убила больше.
Виванов тогда только поселился на Дону и сам видел искромсанные трупы. Тогда он тоже начал убивать. Всё валили на Башкатова.
Башкатова в 1914 году 35-летнем возрасте царь погнал на войну с немцами.
Башкатов дезертировал. Попался и оказался на каторге. Советская власть освободила Башкатова по амнистии. Он числился красноармейцем, но вскоре занялся воровством, а в 1921 году создал банду. Они нападали на «мешочников»-спекулянтов, которые во множестве колесили по стране, продавая продукты по спекулятивным ценам или переселенцев, ищущих лучшей доли, в также спасающихся от резни русских на окраинах бывшей империи. Башкатов действовал так, как теперь действовал Виванов с беженцами. Он знакомился с людьми, войдя в доверие, узнавал всё о нём и его семье. Затем предлагал ночлег. Оставшись с жертвой наедине и дождавшись, когда она уснёт, убивал. Больше всего невысокий и хромой Башкатов любил убивать женщин. Убивал и мужчин — у них при себе имелось обычно больше денег. За раз мог убить несколько человек. Башкатов убивал целые семьи. Иногда отправлял родным жертв записки: «Я обустроился, всё в порядке, приезжайте ко мне, вас встретит добрый человек». Когда родственники приезжали, их убивали. Пятеро бандитов помогали Башкатову убивать, а ещё 15 отстирывали одежду убитых, продавали вещи на рынках. С 1921 по 1932 год в Сталинградской области, где тогда жил и тоже убивал Виванов, Башкатов убил 121 человека. Всего банда убила 430 человек. Их называли на Дону и Кубани «степные дьяволы». НКВД кого только не арестовал, попутно раскрыв сотни преступлений, но Башкатов всё никак не попадался. Такое вот были матёрые враги у Советского народа.
В районе города Кропоткин, бывший хутор Романовский, на станции Кавказской бандиты убили «мешочника» Яковлева, а затем «вызвали» из Подмосковья его жену Тамару с ребёнком. Башкатов завел их в заброшенный дом, где убил и ограбил. Голые трупы бросили на рельсах. Отсутствие вещей дало ниточку — НКВД наводнило рынок в Кропоткине своими сотрудниками и стали брать и проверять всех, кто продавал женские и детские вещи задержали на рынке. Башкатова тоже взяли для проверки: в его сьёмном доме обнаружили документы десятков людей, записная книжка, он записывал информацию об убийствах. На суде Башкатов разыграл «классовую борьбу», мол, убивал бывших «беляков» и «кулаков», мол, «перестарался» и в последнем слове просил посадить его на 5 лет. Но Советская власть защищала постой народ от капиталист чеках улиц и истязательница и равно от любых других. Это при капитализме педофилов, насильников, убийц оставляли жить. Советское общество строило совершенный мир без подонков, убийц, негодяев. Советский суд приговорил 25 человека расстрелу.
Виванов знал, что если попадется, не будет списывать убийства на липовую классовую борьбу против «быших». Его кредо — месть и попутные удовольствия как плата за потерянные наслаждения из-за пришествия коммунистов. Его гомицидомания, то есть склонность к убийствам не являлась доминантой в его жизни. Скорее совокупность всего давало тот вектор.
Охоту он любил всегда, часто ходил охотиться с отчимом, но однажды он пошёл на охоту на женщину. Когда он вышел на дорогу Дубовицкое — Котельниково, то увидел какую-то молодую бабу. Она шла одна с небольшим узелком, босяком и ботиночки с небольшим каблуком несла в руках. Берегла для города. Вечерело. У Виванова внутри всё «заколотилось» и он кинулся за ней. Услышав его приближение, она обернулась: из-под платка карие глаза взглянули удивлённо, будто силились рапоздать — не знакомый ли какой? Но он догнал её, схватил рукой за шею, поволок в сторону от дороги в степь. Она стала сопротивляться, и тогда Виванов ножом перерезал ей горло. У него даже возникло желание выпить кровь. В этот момент со стороны Дубовского появились повозки. Виванов лёг на землю и притаился рядом с убитой. Пока он лежал, у него затекли руки и заели насекомые. Тут отметилась и ядовитая жужелица и в некоторых случаях смертельный жук-нарывник, ядовитые кольчатые сколопендры, и конечно, оводы, слепни и вездесущие муравьи. Звенели цикады.
Когда повозки проехал, Виванов разнял руки о тело женщины и, раздев, стал с ней совокупляься. С мёртвой. Затем вырезал у трупа груди вместе с полосками жира, вырезал икры, отделил таз и бедра. Затем все эти части сложил в кулёк и принес домой. Часть жира растопил, а часть засолил пробовал есть как сало. Но его каждый раз рвало. Один раз, прокрутив мясо на мясорубке, даже сделал пельмени и угостил домашнюю хозяйку. Она ничего не заподозрила. Пробовал жарить сердце и почки. Мясо тоже. Но оно жёсткое и готовить его на собственном жиру долго. Мясо женщины он есть не смог. Пробовал через силу. Каннибалом он не стал. Так и пошло: в ночь с 21 на 22 апреля он убил пожилую женщину в Котельниково, возвращавшуюся домой после вечерней молитвы в церкви, 21 июня в 2 часа ночи — другую пожилую женщину и её дочь, спавших в своём доме в Карачеве, куда маньяк проник с улицы, 27 июня — девушку Валентину из Ногольгого. Так и пошло…
Всё! Наконец-то! Немцы пришли! Реставрация капитализма! Здесь и сейчас заканчивается история Советской власти вместе с властью болшевтков. Если бы у Советской власти имелось бы даже три — четыре партии в надзирателях, как до лета 1918 года — эсеры левые, анархисты, меньшевики, болшевики: всё равно Советы — коллективы по месту проживания или работы рано или поздно развалили и разворовали и остатки старого и громаду нового государственного добра.
Тысячелетия, столетия жизни дворянства и купечества в поднимании абсолютной святости только своего собственного имущества и ущербности общего имущества, подлежащего разграблению наиболее смелыми и сильными, не могли не угробить любое обобществлённое советское дело, имеющее в основе исконное представление русской крестьянской общины о ценности общего, действий и жизни сообща, то, что при большевиках назвали коммуной, колхозом, сельхозартелью.
Во все времена как только репрессивная система защиты общественного добра давала по какой-нибудь причине сбой, общественное в тот же момент присваивалось собственниками. Ведь только большое вещественное богатство даёт столько угодно еды, комфорта, молодых женщин и мужчин для удовлетворения любой похоти, сколько угодно детей, солдат для уничтожения конкурентов и охраны, удовольствия от решения чужих судеб, присуждения жизни или смерти, создание саркофагов величиной с гору и прославления себя различными искусствами. И источник всего — вещественное богатство.
Разве может какая-то идея о благе умозрительном способна с этим вещественным богатством соревноваться? Конечно нет! Только в воспалённом мозгу немецкого еврея Карла Маркса, адвоката полукалмыка Ульянова-Ленина, или грузинского сапожника Джугашвили-Сталина такое возможно, когда благо для всех встаёт выше блага для избранных, только от безнадёжности и скудости жизни можно всерьёз провозгласить такое, только в нищей стране, разбитой на мелкие общины крестьян, от бедности живущих в деревнях как в доисторические времена — фактически большими семьями или группами семей, чуть ли не как лесные племена со своими старостами и понятиями о законах справедливости: неграмотные, нищие, больные, кривые, полуголодные, рабы царской власти, своих пометкой и кулаков. У них одна борона на три двора, один амбар на всех; если соседским детям хлебца не подашь, с тобой никто больше словом не обмолвится, хоть помирай, хоть татарин тебя побери! Вот он — исток обобществления, социализма, коммунизма. Часть русских рабочих, только несколько десятилетий назад выбравшиеся из крепостной русской деревни, где их пороли баре и казаки, насиловали несовершеннолетних в барских гаремах, кормили собак грудью крестьянских женщин и продавали как скот, в промышленных городах ещё не успели вкусить радости собственничества, попав от плуга и косы к молоту и долоту. Они, конечно, затрачивая к 40 годам здоровье и всякие надежды на работе за гроши, пали лёгкой жертвой идей социальной справедливости на базе владения всём поровну, исторгаемых коммунистической троицей «Маркс — Ленин — Сталин» по типу христианского Святого Духа, Отца и Сына.
На том стоял мир до Рюрика, при Великих и удельных князьях Рюриковичах c VII по XIV век, при русских царях от Ивана IV Рюриковича до царей Романовых и царей Гольштейн-Готторп-Романовых вплоть до немца Николая II и его семьи, с первых секунд самоназначенный буржуазного Временного правительства, после его свержения социалистическими силами эсеров, большевиков, анархистов и меньшевиков с назначением II Всероссийским съездом Советов правительства Народных комиссаров под председательством Ленина. Всё общественное всегда расхищалось собственниками или сначала частное собиралось в одно место и только потом расхищалось. Итог один. С убийствами или нет, разорением страны или нет, не суть. Нужно очень сильно и свято верить в доброе начало человеческой сущности, чтобы пытаться грязное человеческое животное стадо сделать божественно добрым и справедливым — только в этом случае альтруистическая теория могла превратится в практику, позволяющую построить рай коммунизма на части Земли под лозунгом «От каждого по способностям, каждому по потребностям». «Будь, брат, вместе со всеми и да будет тебе дано!»
Как же так можно рассуждать, если потребности каждого всегда устремлены к потреблению вперёд в бесконечность в соответствии с дремучим животным инстинктом, а способности что-то делать устремлены в соответствии с другой частью инстинкта, подразумевающего экономию сил и затрат организма в совершенно другую сторону — в минус бесконечность. Только Бог мог действовать наоборот — отдавать все силы и блага другим, а не себе, не брать себе лишнего, когда мог взять вообще всё.
Если Бог жадный, он не соберёт всё вещество и всё электромагнитное поле в одну точку Вселенной в одну сверхмассивную чёрную дыру вокруг себя. А Бог вместо этого создал мириады звёзд везде, даже создал одну маленькую звёздочку, около которой в жидкой воде появилась жизнь и её производная — современный человек Homo sapiens из рода Люди из семейства гоминид в отряде приматов: жадное, безжалостное, мерзкое и тупое создание. Homo sapiens — жалкие черви, потратившие миллион лет на то, чтобы возникнуть из Homo erectus. До этого ещё 3 миллиона лет Homo erectus преображался во что-то стоящее из шимпанзе. Ещё 7 миллионов лет до этого в круговороте рождений-смертей слепая природа создавал шимпанзе из горячего раствора минералов и аминокислот. Для того, чтобы создать блохастую мартышку — семь миллионов лет. Это и есть чудо Сотворения? Не слишком ли долго для Бога? А как-же «По щучьему велению, по моему хотению»?
Конечно же, как после 11 миллионов эволюции у такого утомлённого жизнью существа может возникнуть альтруизм Бога, живущего вечно и бывшего всегда и везде? Homo sapiens может органично существовать только так, как научило его время десяти миллионов витков планеты Земли вокруг звезды Солнце: «сильный пожирает слабого, умный дурака, старший младшего, мужчина женщину или наоборот». Это природный естественный антикоммунизм. «Сильный не пожирает слабого, умный дурака, старший младшего, мужчина женщину, а сильный помогает слабому, умный дураку, старший младшему, мужчина женщине» — вот что такое коммунизм. Что более более божественно? Если предположить, что природу создал Бог, тогда нарушающий исконный ход вещей марксизм противоречит Богу. Если допустить, что мир создал не Бог, то попытка его усовершенствовать через добро, марксизм — дело самого Бога, огласивший через своего сына Христа свои заповеди — точь-в-точь базис коммунизма.
Ведь как говорится в Новом завете Христа в послании апостола Павла послание к ефесянам, глава 4, стих 24: «Отложите прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, совлеките с себя ветхого человека с делами его, обновитесь духом ума вашего и облекитесь в нового человека, возрастайте в нового человека — мужа совершенного». Нормы коммунистической морали строителей коммунизма — 20 принципов, вобравших основные евангельские заповеди общинной жизни. Их объявили большевики нормой, нравственным законом Советского общества в целом.
Преданность делу коммунизма; любовь к социалистической родине, к странам социализма соответствует соответствует многим местам Нового завета: «Все верующие имели все общее и разделяли всем, смотря по нужде каждого» — говорится в «Деяниях апостолов» глава 2, стих 44, «Будь верен до смерти» — сказано в «Откровении» глава 2, стих 10 и так далее.
Коммунистическая установка «Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест» один в один повторяет мысль из 2-го послания Фессалоникийцам 3 глава, стих 10: «Кто не хочет трудиться, тот и не ешь» или суждение апостола Павла в послании к филиппийцам, глава 2, стих 4: «Не о себе каждый заботься, но и о других», или другие места Библии.
Коммунистическое «Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния» соответствует христианскому «Никто не ищи своего, но каждый — пользы другого» как в 1-м послании апостола Павла к коринфянам, глава 10, стих 24. Коммунистическое «Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех и все за одного» один в один христианское «Нет больше той любви, как если кто душу положит за друзей своих» из Евангелия по Иоанну, глава 15, стих 13. «Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат» равно «Любите друг друга» из Евангелия по Иоанну, глава 15, стих 12 или «Все вы братья» Евангелия по Матфею, глава 23, стих 8. «Честность, правдивость, нравственная чистота и скромность в общественной и личной жизни» как личное кредо для каждого настоящего коммуниста прописана как «Говорите истину» в послании к ефесянам апостола Павла, глава 4, стих 45, как «Очистим себя от всякой скверны плоти и духа» из 2-го послания апостола Павла, коринфянам глава 7, стих 1 и так далее. О непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству соответствует стиху 11 главы 5  послание к ефесянам апостола Павла из Нового Завета Библии. И так далее: про дружбу и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни, непримиримость к врагам коммунизма, делу мира и свободы народов, братскую солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами.
Библейские заповеди и кодекс коммунизма не противоречат другу, зато сама Библия содержит много противоречий самой Библии. Учение Христа и кодекс строителя коммунизма идейно — очень близки и говорят об одном и том же. Учение Христа выступает против рабства. Зато Павел выступает за рабство. Вся Библия от этого пронизана противоречиями. В одном месте — «Не укради», а в другом — поощрение ростовщичества, узаконенной формы воровства. Хотя и в самой Библии содержатся неоднократные порицания ростовщичества. Однако именно ростовщичество легло в основу нынешней финансовой системы капитализма, выстроенной на банковских системах, созданных кроме евреев и христианами, даже «отцы церкви» сами не гнушались грехом ростовщичества. Евангелия говорят, что люди равны, Павел же делит людей на рабов и господ; Иисус отменяет подати, Павел их узаконивает; там, где у Христа прощение, у Павла — проклятие. Религия Павла основана на страхе наказания: человек должен придерживаться добрых намерений только для того, чтобы избежать воздаяния и получить награду после смерти. Апостол оправдывает насилие, казни, рабство. Павел автор идей воскресения, спасения, посмертного возмездия, учения о повиновении власти. Библии во многих местах поощряется рабство, а христианам предписывается покорность по отношению к господам — холопство, чего коммунизме нет и в помине. Таким образом марксизм, коммунизм — одна из светских форм библейской концепции, вроде протестантизма наоборот, по другую сторону католичества, с декларациями Справедливости, Правды, Совести для народов. Идея Справедливости неискоренима в человечестве. Коммунизм для человека свободного, светло смотрящего на мир, верящего в будущее. Для человека, который живёт по моральным нормам праведности, по сознательно принятому свободному стремлению к совершенствованию себя и мира. Коммунист непримирим к несправедливости и злу.
Но то, как веру Христа подал Павел, вызывает оторопь: скорчился «раб божий» в ужасе перед всесильным господином. Господин, беспощадно изрекает свои повеления и запреты, а раб, содрогаясь, видит, что ему грозит за ослушание — ад, муки вечные и скрежет зубовный. Павлианство — кнут для устрашения раба. А павлианство, наоборот, предписывает примирение со злом всякого рода: «Не суди, да не судим будешь». Это прямой запрет на собственное мнение, право голоса, право суждение о том, что есть Зло, а что есть Добро в конкретике жизненных обстоятельств. Капиталистам, действующим в русле библейской концепции порабощения мира, очень выгодны слова Павла о рабстве и очень невыгоды слова Христа о свободе человека от рабства.
Увлечение павлианством вместе христианства завело Русскую цивилизации в полнейший тупик как нравственный так и экономический. «Положение правителя России обязывает, а если оно ничем не обязывает его, то оно его убивает.» — эту истину верхушка России игнорировало веками. В результате народ взялся за вилы среди разнородных явлений протестов, осуществляющих социальную гигиену в отношении тех, кто оказался сам не способен решить накопившиеся за 1000 лет проблемы, не владея для этого знаниями и не допуская к возможностям овладения знаниями тех, кто может их освоить и решить проблемы России.
В писаной истории человечества и в его предыдущей неписаной части, всё, что и объявлялось общественным потом всё равно растаскивалось. Вечной иллюстрацией такого перетекания частного в общественное и обратно известно со времён Древнего Рима и Афинского военного союза греческих городов — там расхищали налоги — общественное добро. Пройдя великолепный дореволюционный университетской курс истории, да ещё и частный, да ещё и самообразовываясь непрерывно, Виванов всегда вспоминал в этом случае римские дороги, многие из которых строились только для того, чтобы истратить налоги. Организаторы строительства похищая деньги республики на завышении цены работ, стоимость материалов и приписках. Извечным объектом для расхищения служили военные расходы римлян, военные трофеи и земли, захваченные римской армией. Земля, отнятая у чужих народов, являлась общественной собственностью, и участки выделялись гражданам на время и за особые заслуги перед республикой Рим. Но часть богатых сенаторов однажды приняли нужный закон и приватизировали эти огромные республиканские территории. Когда же народный трибун и военный герой римского народа Тиберий Гракх через некоторое время, в ситуации усугубления нужды простого народа, начал кампанию за возвращение приватизированной земли республике для справедливого раздела, богачи его убили. Убили сенаторы и его соратников, а потом и его младшего брата Гая Гракха во время малой Гражданской войны за его призывы к принятию закона о пересмотре приватизации. Воровство из бюджета в рабовладельческом древнем Риме велось настолько открыто и масштабно, что на выдвижение в систему управления допускались только богатые люди для того, чтобы они воровали меньше. Зарплаты же им не платили. Служение государству считалось почётной обязанностью, которую ещё нужно требовалось заслужить. Но и это не помогало.
Это для тёмных крестьян и полуграмотный рабочих Октябрьская революция 1917 года и социализм — откровение гения их вождей, а древнеримский социализм Гракха в 163 году до нашей эры для них такое же фантастическое событие, как полёт на Марс в фантастическим советском романе Алексея Толстого «Аэлита» 1923 года или отрезанная говорящая голова из советского романа 1925 года инвалида Беляева «Голова профессора Доуэля».
Так как же всё-таки решились революционеры в полностью разорённой, разрушенной Российской империи, где осталась из активов лишь земля, по-прежнему способная родить пшеницу, пойти на такой странный и бессмысленный шаг как построение социалистического общества? Это делалось не в пику кому-то, а от страшной нужды и всеобщей нищеты, ситуативно, имея союзником крестьянские общины и рабочий класс — вчерашниях выходцев их той же крестьянской общины. Наличие весьма стройной теории ступеней общественного развития в соответствии с техническими и экономическим реалиям Маркса пришлись кстати, но не более того. Маркс заблуждался, притягивая теорию к бурлящей революционными идеями Французской колониальной империи и Германии, вводя в заблуждение других. Порок его теории заключаются в том, что капиталистические отношения, то есть использование наёмной за плату рабочей силы, денежный оборот, собственность на средства производства, центры кредитования существовали и в Древнем мире, и в Средние века, и в эпоху Возрождения. Просто следовало внимательно посмотреть на детали.
Революционная ситуация во Франции прошлого века разрядилась Парижской коммуной, а потом баррикад ными боями в Париже, бойней в майскую неделю,  массовыми расстрелами и репрессииями коммунаров. Немецкая революция этого периода разрядилась тем, что масса молодых и талантливых немцев эмигрировали в США, отдав свою энергию идущей там Гражданской войне, построив свободную и мощную страну на другом материке, а не в родной в Германии. Таким образом Маркс не совсем верно классифицировал стадии общественного развития, пытаясь оправдать свой тезис смены формаций и неизбежного наступления социалистической стадии, ведь накопление капитала, собственность на средства производства существовали независимо от технологического уровня или нюансов общественной жизни начиная с глобальной торговли финикийцев ещё до эпохи Рима. Капитализм не являлся ступенькой между феодализмом и социализмом, он существовал всегда, объединяя в пространственно-временной континуум времена от первого фараона Менеса до канцлера Германской республики Гитлера. Карл Маркс не хотел слишком плохо думать о людях, признавать, что капитализм проистекает не из экономических и технологических реалий, а присущ каждому человеку изначально как родовые свойства всех людей рода гоминидов — патологическая жадность и безжалостность...
— Немцы! — воскликнули трое красноармейцев почти в один голос.
Виванов с удовольствие сейчас вслушивался в симфонию артиллерийской канонады, гула самолётов и стрекота мотоциклетных моторов. Его ноздри хищно раздувались, втягивая аромат горящего пшеницы, смрада пожарищ, бензиновых выхлопов, горячего ковыля, тлена близкой реки. Такой запах имел разрушающийся защитник простого русского народа Союза ССР. Всего несколько лет назад немцы в Испании уничтожили вместе с европейским капиталистами избранную народом государственную власть — республику социалистов, посмевшую замахнутся на святую частную собственность, вознамерившийся дать вольные права всем женщинам и рабочим. Немцы и итальянцы в Испании, фактически отстранив фашистского генерала Франко от ключевых решений по ведению войны, уничтожали целые города, бомбили Мадрид чудовищными бомбами, поливали местность отравляющими веществами, расстреливали, жигали дома с детьми и женщинами, давили танками, поощряли предателей и подкупали колеблющихся. Городок басков Герника, талантливо изображённый Пабло Пикассо на одноимённом художественном полотне — не одно такое местом, где реально происходило массовые убийства и уничтожение непокорного населения с помощью наёмных убийц из легиона «Кондор» немецкого генерала Шпеерле и его начштаба фон Рихтгофена. Это, как если бы в XVI веке инквизиционные самолёты с зажигательной термитной смесью и римский папа Александр VI Борджиа вместо угроз отлучить Флоренцию от церкви за отказ выдать знаменитого проповедника Савонаролу, ратующего за коренные социальные преобразования, полили бы город зажигательной смесью и забросали тысячекилограмовыми бомбами с распылённым одновременно жидким кислородом для объёмного взрыва. Борджиа не имел самолётов, как сейчас их имеет итальянский король Виктора Эммануил III или канцлер Гитлер. Монаха Савонаролу после пыток сожгли на обычном костре свои же флорентийцы по указанию флорентийского олигарха Медичи, не желавшего ссориться с Борджия. Немцы же взяли, прилетели на самолётах, сделанных на американские деньги Моргана и Рокфеллера, в очередной раз убили женщин, мужчин, детей в чужой стране, собравшихся в рыночный день на главной площади, разрушили город басков и ничего им за это не было. Так потренировались они перед нашествием на Союз ССР и в части безжалостности и в части ухода от наказания...
Фашисты в конце концов уничтожили социализм в Испании несмотря на широкую помощь Союз ССР законному народному правительством республики Испания. Как и предсказывал Фрунзе ещё в 1925 году готовя Военную доктрину, Советский Союз не смог пересилить финансовых и промышленных мощностей всего капиталистического мира. На той первой войне советских людей с европейским фашизмом 5000 советских добровольцев: танкистов, артиллеристов, лётчиков показали чудеса выучки, дисциплины, героизма, жертвовали собой, однако все усилия оказались тщетны против 200 000 германских и итальянских военных, составляющих половину армии испанских фашистов генерала Франко. За три года испанской войны Советский Союз продал республиканцам 700 самолётов, 250 танков, полевые и зенитные орудия, винтовки, пулемёты, миллионы единиц боеприпасы, сотни тонн продовольствия. На возмездной основе обучались испанских военные специалисты — хватило бы на две танковых армии. На республику Испания работала агентура Советской разведки. Когда у правительства Испании кончились средства для оплаты советского экспортного оружия, поставки осуществлялись в кредит, оставшийся не оплаченным после гибели правительства-заёмщика.
К сожалению социалистическое коалиционное правительство республики Испания, как первое правительство России в Гражданскую войну, постоянно менялось по составу. Испанское правительство после свержения испанской монархии не осуществило быструю национализацию помещичьих земель, как это сделал декрет Ленина через день спустя после свержения эсеровско-кадетского Временного правительства капиталистов: помещичья собственность на землю решением правительства Ленина отменялась немедленно без всякого выкупа, помещичьи имения, земли монастырские, церковные с инвентарём и скотом, усадебными постройками, принадлежностями, переходили к местным земельным Комитетам и Советам Крестьянских Депутатов, за порчу конфискуемого имущества, принадлежащего теперь всему народу — революционный суд, земля рядовых казаков и крестьян не конфисковывалась. Это и явилось Справедливостью, Правдой, Совестью...
Поэтому-то за социалистам и с коммунистами в России пошёл весь простой народ и победил в Гражданской войне и выгнал интервентов. Правительство социалистов в Испании так не поступило. Оно отказались от аграрной реформы и кроме феодальной знати их врагами стала ещё и разочарованная их колебаниями сельская беднота,
Теперь всё! Немцы с итальянцами, венграми, румынами, финнами, словаками и прочими европейцами в России наведут отчётливый порядок, как недавно они сделали в Испании! Разбомбят, сожгут, раздавят гусеницами коммунистические крепости и бастионы.
Инертное большинство, освобождённое от коммунистического ига окажется во власти новых господ? И что с того? И пусть окажется! Не впервой ему, большинству! Норманны Рюрика, а затем его дети руками русских посадников столетиями правили огромной территорией, потом золотоордынцы руками московских князей правили сотни лет, потом правили немцы по велению Петра I, его прибалтийской жёны и немецких родственников, и потомков вплоть до Николая II — племянника германского кайзера Вильгельма II, немецкая династия Гольштейн — Готторп — Романовых.
Вот сейчас эти пареньки в красноармейской зеленовато-серой форме цвета хаки положат свои отличные новенькие винтовочки СВТ-40 — элитное оружие СССР на землю и всё: никто никогда не узнает про то, что у него, с виду безобидно сельского учителя в сумке отрезанные женские груди, соски, и уже при немцах он будет убивать без остановки всех подряд — детей, женщин, мужчин, но в большей мере, конечно, женщин и детей. Наверно, он даже пойдёт работать в немую администрацию — так полная воля для убийств и налаживания конвейера издевательств. Можно официально держать у себя рабов, гарем, наложниц и куколок для забав. Потом, если Красная Армия вернётся и выгонит гитлеровцев, можно взять документы и историю кого-то из убитых военнопленных, переехать куда-нибудь подальше, например, в Киев и снова при Советской власти убивать. Убивать всех заблудших Зой, Наташ, Маш, Лиз и так до бесконечности, будто он волк — санитар леса, а на самом деле просто мститель, пока сам не умрёт от старости...
Они его разоблачили, посмотрите-ка эти парни, назвали его «вурдалаком», «Джеком-потрошителем», «людоедом», грозились отдать заградотряду; игрались в следователей НКВД, в пограничника Карацупу, били прикладом винтовки, собирались даже учинить самосуд. И что? С появлением немцев всё его остаётся при нём: брезентовый фартук, мотки верёвки и проволоки, большой нож, мыло, молоток, полотенце, несколько пустых бутылок, узелок из носового платка с вышивкой. Набор расчленителя. В платке завёрнуты его трофеи сегодняшнего утра: тонкая золотая цепочка, золотой крестик, ещё одна цепочка с кулоном, пара золотых серёжек-колец, серебряные колечки, гребшок и лакомство — кусочки отрезанной женской груди. Сам он это не ел человечину, брезговал, не получился из него людоед; он кидал кусочки собакам или кошкам и смотрел как звери-людоеды жадно поглощают человечину. Это, в общем, в любом случае удел любого — стать навозом под пашню...
— Мама, я в туалет хочу! — не сообразуясь с величием момента своей жизни и смерти, произнесла Ляля, поправляя панамку. — Пойдём куда-нибудь в кустики!
— Да, пойдём! — сказала Наташа, вставая с чемодана и оглаживая руками синее платье в белый горох на бёдрах тонкими пальчиками с аккуратным маникюром.
— Всё? Вопросы закончились, товарищи бойцы? — спросил красноармейцев Виванов злорадно. — Есть истины в последней инстанции, на них строятся все выводы и доводы, являющие собой человеческое мировоззрение. Например: отбирать — зло, давать добро, смерть — плохо, жизнь — хорошо, и так далее. На этом строятся всевозможные варианты человеческой этики. Только отказ от этих «истин в последней инстанции» открывает горизонт другого мира людей — человека свободного…
Но тут он понял, что молодые красноармейцы уже не слышат его, а заняты приготовлениями к бою: снимают с себя всё лишнее, проверяют винтовки, расходятся в стороны от дороги, ища укрытия за кочками, ложатся в степную траву.
Виванов толкнул перед собой велосипед, схватил Наташу за талию, не переставая наслаждаться видом её тела: волнующий изгиб спины и груди подчёркивались облегающим платьем. Он потащил её, стараясь не переиграть, не впасть в упоение жестокостью и властью; крикнул сипло от приятного волнения:
— Бегите за мной, Наташа! И ты куколка-детка! Сейчас тут будет стрельба!
Он давно наметил путь отхода: от дороги к реке в сторону густых камышовых зарослей. В другую сторону отходить не стоило: яблони между дорогой и рекой росли довольно далеко друг от друга, кусты смородины и орешника встречались редко и сад просматривался весьма далеко, а до зарослей камыша и осоки всего-то каких-то сто метров. Золотоволосая Ляля — напуганная и усталая десятилетняя девочка едва успевала бежать за матерью. Перед глазами прыгали чёткие картинки травинок, листочков, теней, паутинок, муравьиная суетня, мамино платье, рисунок на задней шине дядиного велосипеда... 
Жара, пыль, гарь, гудение самолётов в небе, гул фронта со стороны Котельниково дополнились раздевшимися сзади криками: кричали что-то красноармейцы, в отдалении кричали по-немецки мотоциклисты. Началась стрельба. Оглушительно взорвалась граната. Застрочил как бешеный пулемёт. В воздухе возник кислый запах пороха и взрывчатки. После грохота выстрелов, вокруг настала тишина и малейший шорох стал слышен за сотни шагов.
Наконец они остались одни. Василий с наслаждением схватить Наташу за волосы, рванул, повалил молодую женщину на траву и поволок как лев сбитую с ног антилопу, как палач тащит ведьму на костёр. Туфелька соскочила с её правой ноги, чемодан остался в стороне, соломенная шляпка отлетела в сторону...
Наташа даже не поняла в первую секунду того, что с ней произошло: ад злой мачехи-России, шедший за ней по пятам с самого детства через нападения бандитов-кулаков на имение отца, гибель в московских Октябрьских боях старшего брата, смерть от тифа родителей, голод, попытки изнасилования белогвардейской сволочью, тяжелые роды, бегство из Харькова в Барвенково, потом через Цимлянскую к Котельниково, ограбления, жажду, стыд и позор скотской жизни беженцев, злорадство казаков, авианалёты немецких убийц, теперь настиг её здесь, в зарослях у Аксая Курмоярского в калмыцкой степи. Этот ад явился вдруг в виде старого учителя Василия, встреченного утром на дороге между станицей Нижние Черни и калмыцким селом Караичевым, такого приветливого и участливого, предложившего продать ед и устроить на вреемрое проживание в Дарганове. Может, она его чем-то нечаянно обидела, если он вдруг из милого спасителя вдруг превратился в безжалостного садиста? Но нет, вроде, нет, ничего такого произойти не могло. Но он почему-то вдруг взбесился. Боже, а Лялечка? Ляля! Что же теперь с ней будет?
— Ну, что, узнаешь меня, кокотка большевистская? — ликуя воскликнул Виванов, чувствуя, как жар мстительного наслаждения наполняет его тело. — Узнаешь меня? Я-то тебя сразу узнал! Помнишь, как прокляла ты меня в Москве в октябре 1917 года?
— Что вы, что? — задыхаясь от вдруг нахлынувшего ужаса крикнула Наташа, цепляясь рукам за траву. — Ляля! Лялечка!
Наташа вдруг осознала, что её утреннее странное чувство, что она когда-то давно видела этого человека, оказалось верным. Теперь прошло лет двадцать пять и они оба очень сильно изменились, но водянистые, полные ненависти глаза мужчины не изменились. Он прятал их там, на дороге, играл, вкрадывался, притворялся святым в Пимено-Черни у моста, когда предлагал бескорыстную помощь с поиском временного наёмного жилья и продуктов питания. Будучи семилетней девочкой эти глаза Наташа видела хмурым московским осенним днём 31 октября 1917 года на перекрёстке улиц Малая Никитская и Спиридоновки у кованной ограды храма Большого Вознесения. Шёл мелкий противный дождь. На площади горели и дымились дома. Вокруг шла стрельба. Её любимый старший брат Александр умирал тогда на холодной булыжной московской мостовой, истекал кровью, пробитый красногвардейской пулей из-за попытки заработать жалкие 250 рублей за боевой день как участник офицерско-юнкерского отряда. Лоскут белой ткани на его рукаве для отличия от красногвардейцев с красным повязками, сделался от крови вполне уже красным, как зловещая метафора неминуемой победы красных. А Виванов, теперь ставший старым учителем в глуши, а тогда совсем ещё молодой модник, в каракулевой шапочке лежал рядом с умирающим студентом и стрелял куда-то из винтовки по крышам домов за особняком банкира Рябушинского вместо того, чтобы помочь раненому Саше, попытаться на извозчике отправить его в первую Градскую больницу или хотя бы в штаб офицерско-юнкерских отрядов и солдат-боевиков в кинотеатре «Унион» на Никитской площади, где у белых, вроде, имелись санитары и сёстры милосердия штаб. Но нет, молодой барчук даже не подумал помочь Саше, словно это лежало на холодных мокрых булыжниках животное, подстреленное на охоте. Из окна доходного дома напротив какая-то женщина истерично закричала:
— Убейте, убейте их всех, этих нищих сволочей!
— Не волнуйтесь, мадам, всех на фонарях перевешаем и расстреляем как в Париже как Тьер! — кивнул ей в ответ тогда молодой стрелок так, словно был пьян или под кокаином.
Потом со стороны Леонтьевского переулка прибежали усатые юнкера — сплошь Георгиевские кавалеры, видно из фронтовиков, офицеры, привезли пулемёт на орудийном лафете с большим щитом. Совсем юная девушка-прапорщик, вроде как любимица московской публики и журналистов де Боде, смеясь, стала обстреливать длинными пулемётными очередями из пулемётам системы Максима окна домов вокруг, где должно быть скрывались инсургенты. Заодно досталось кучке любопытных штатских зрителей у кладбищенской оградой перед домом графа Суворова. Двоих там ранило. Пока шла стрельба русских в русских, хотя на стороне и красных и белых наличествовали представители множества народов Российской империи, Саша умер... Потом появился со стороны Пресни отряд неизвестно чьих солдат и восьмилетняя Наташа едва сама не погибла во время начавшиеся перестрелки...
Если бы она узнала раньше этого человека там, на дороге перед Пимено-Черни, она ни за что не доверила ему бы свою судьбу и никуда с ним не пошла, ни в какой Дарганов, ни за какие посулы. Коля! Ах, Коля, Коля Адамовича! Ах, зачем только ты после такого героического пути от Харькова через Донские переправы под обстрелами, оставил её ради долга защитника Родины в то самое время, когда спасение от мук — Сталинград, был уже так близко — всего полдня езды на машине...
— Мама! — расширяя глаза и собираясь разрыдаться, крикнула маленькая девочка, бросаясь к матери. — Зачем этот дядя тебя бьёт? Дядя Бармалей, отпустите маму немедленно!
Виванов свободной рукой схватил девочку Лялю за чудесные золотые волосы и с силой ударил головой о колено.
— Молчать! — произнёс он ледяным голосом.
Крупное только на вииз-за воздушного платьица и копны волос, а на самом деле лёгкое, словно кукла из опилок артели «Всекохудожник» тело девочки без сопротивления поддалось резкому рывку. Виском Ляля ударилось о твёрдое колено и потеряла сознание. Не посетили её никакие грёзы, сны, видения, а только чёрная бездна наполнила детский мозг, будто она уже умерла. В момент удара Виванов не удержал её за волосы и Ляля упала на землю.
Не оглядываясь по сторонам, зная, что всего в нескольких метрах начинается вполне густой орешник вперемешку с акацией, Виванов снова схватил Лялю за волосы и потащил за собой уже две жертвы вместе: мать и дочь. «Хорошие у них волосы, густые, сильные и породистые — не лопнули, не оторвались от луковиц, не выскользнули» — подумалось сумасшедшему убийце…
Как ждал он этого победного чувства снова, как неугасимо горела в его сознании мысль: «Стать богом-вершителем, ангелом-мстителем, святым спасителем заблудших душ!»
Убийство утром диверсанта из учебного полка «Бранденбург 800», некстати оказавшегося на его звёздном пути прошло как по маслу. Но вот потом изнасилование на чердаке малолетней девочки Маши с одновременным удушением, прошедшее слишком скомкано из-за жары и суматохи на переправе, из-за шумихи, поднятой заградотрядом НКВД лейтенанта Джавахяна всего в ста шагах от дома, из-за суматохи, возникшей по причине проезда замкомандарма-64 Чуйкова со своей чеченской охраной, а также трёх красноармейцев, чуть было не отправившихся обыскивать дома в Пимено-Черни в поисках Маши. Изнасилование произошло слишком быстро, утомительно и не так, как ему грезилось раньше. Но это простительная помарка такого момента, когда одна власть ушла, а новая не пришла и всё решает сила и решимость. Больше такого случая могло и не представится. Состояние полной личной свободы, испытываемое им в Гражданскую войну и с трудом поддерживаемое убийствами в советский период, когда власть всё больше наводила порядок, вдруг вернулась. Эйфория вседозволенности. Равенства в Богом. Появления у НКВД средств связи, транспорта, обученных кадров правоохранителей, затрудняли в последнее время охоту на женщин и детей и получение удовольствия. Советская власть крепла и давила таких как Виванов беспощадно. Но вот теперь Советской власти нет. Теперь фортуна всё вернула всё мстителю и гедонисту сполна. Нужно только не лениться, не торопиться, напиться кровью виновных жертв на годы вперёд, потому что такое время может не повторится на его веку. Тем более, что он ведь не один такой «вурдалак». Охотники на человека в смутное время родятся сотнями и он встречал таких, встречал дело рук их, безошибочно узнавая сатанинский кураж и блеск глаз таких людей при взгляде на потенциальные жертвы. Потом новое настанет время и оно достанется уже другим охотникам.
— Я вспомнила тебя! — пытаясь вырваться, схватившись за руку Виванова и вписываясь ногтями в его кожу, закричала Наташа. — Из-за тебя умер Саша! Проклятый вурдалак! Ребята-красноармейцы тебя раскрыли!
— Да-да, помню... — ответил Виванов, не чувствуя боли от укуса, а только повергнув кулак, намотав на него женские волосы покрепче.
Он действительно помнил фотографически тот октябрьский день 1917 года как наваждение или звуковой кинофильм; помнил день убийства матросами-анархистами его семьи в Кронштадте за полгода до того. Но сейчас его крем картин далёкого прошлого занимала женская грудь. Странно ведь, природа своим инстинктом приказывает продлевать жизнь во что бы то ни стало: старики длят жизнь даже через боль как только могут, нищие продлевают жизнь, рожая даже не свалке, мужчины жертвуют собой, спасая чужого ребёнка, солдаты выносят раненых или спасают своих товарищей на поле боя, закрывая грудью амбразуру пулемёта, врачи сутками оперируют, прихожане церкви подают милостыню, цари объявляют амнистии, даже маньяки-убийцы порой имеют семьи и детей, но Виванов не таков: он отнимает жизнь, прерывает её, сокращает, давит. Он против жизни как таковой. Когда человек в результате обстоятельств добиваются нужного ему статуса, достатка, власти, окружающие начинают представлять для него опасность. Тогда он начинает из порабощать, угнетать, уничтожать, то есть бороться с жизнью вокруг себя. Этот алчущий богатства и безопасности правитель начинает бороться с жизни как Дьявол: переверачивает с ног на голову представления людей о добре и зле, хорошем и плохом, правде и лжи, называя себя хорошим, а зло — добром; он делает лживые теории «научными общепризнанными истинами», логику убийц в «социальную справедливость», ограничение мышления он назвал «политкорректностью», а терпимость ко злу приукрасил термином «нейтральные ценности», создал множество новых слов или дал новые определения уже существующим словам. Такой правитель-Дьявол берёт под свой контроль абсолютное большинство людей. Это и есть та социальная основа, с помощью которой дьяволы покрывают себя. Те немногие люди, которые обнаруживают планы дьяволов, становятся изгоями, и их призывы, не находят отклик. Стимулируя народ ненавидеть, опасаться и проводить расследования в отношении этих наций, групп или отдельных людей, правитель-Дьявол образом отводит их внимание от себя самого. Дьявол демонизирует тех, кто разоблачает его преступления, называя их «заговорщиками», «экстремистами», «представителями крайне правого крыла», «представителями левого крыла», «расистами», «сексистами», «ксенофобами», «разжигателями войны», «людьми, провоцирующими ненависть» и так далее. Таким образом Дьявол пытается вытеснить их на обочину общества и науки, превратить в «белых ворон», сделать так, чтобы люди относились к ним с презрением и старались держаться от них подальше, чтобы их речи не находили поддержки и чтобы само их существование ни на что не оказывало влияния. Наклеивание подобных ярлыков с неодобрительным смыслом является излюбленным приёмом дьяволов.
Дьявол всеми способами, используя разные критерии, раскалывает общество на противостоящие друг другу группы, а затем разжигает ненависть и борьбу между каждой такой группой. Основанием для раскола может стать классовая, половая, расовая, этническая, конфессиональная и другая рознь. Разжигается взаимный антагонизм между собственниками и неимущими, господствующим и «угнетаемым» классами, «прогрессивными» и «отсталыми» элементами, либералами и консерваторами. Для прикрытия своих подлинных намерений Дьявол-правитель совершает теракты, развязывает войны, экономические кризисы. Вся деятельность Дьявола-правителя подрывает здоровье, благосостояние, надежды общества, вызвает массовые миграции населения, общественные движения, социальные потрясения, повергая людей в шок, снижая рождаемость, вызывая гибель, уменьшение численности народа. Виванов, поднимись он волей обстоятельств на вершину власти, стал бы таким Дьяволом-правителем в духе Николая II, Гитлера, Георга V, Тамерлана, Наполеона, Рузвельта, Колчака, Моргана, Вильгельма II, Рокфеллера, Баруха, Ротшильда, Керенского и многих других. Когда идёшь в яркий весенний день по цветущему вишнёвому саду, не забудь смотреть по сторонам, ибо всегда где-то Дьявол рядом!
Теперь Наташина грудь оказалось не такой объёмной и рельефной под тонким платьем, как это всегда бывает, когда женщина стоит или сидит, а не находится на спине. Ну, это не беда — теперь грудь красивой женщины полностью в его распоряжении и как объект визуально-эстетический, и как объект похоти, и как объект гастрономический, если захотелось бы ему стать в конце концов каннибалом.
Виванов прекрасно помнил часто встречающийся плакат с черепом, поедающим людей и их дома, призывающий в 1921 году советских людей приложить все старания для реквизиции серебра и золота у буржуев, церквей, мечетей, костёлов, синагог для закупки за границей хлеба. Плакат тот гласил: «Падаль едят люди! Мёртвых едят люди! 10 000 000 вымрет, если хлеба не будет! Для еды и сева нужно 1346 миллионов пудов: собрано 700 миллионов пудов, нехватка в стране 600 миллионов пудов!»
Большевики ценили жизнь простого народа выше любых серебряных подносов и золотых окладов икон. Когда ещё не вполне закончилась Гражданская война и интервенция стран Запада, когда капиталисты и богатеи хотели вернуть себе награбленное в России, в 1921 году году в Казахстане, Нижне-Волжском крае, Северном крае, на Северном Кавказе людоеды по своей привычке, унаследованной от времён царизма и более ранней истории России, ели трупы и убивали людей, женщин, детей. В большинстве своём людоедами становились сельские жители: кулаки, единоличники-середняки, единоличники-бедняки, исключённые из колхозов и колхозники, русские и не русские. Дети ели матерей и выкопанные на кладбищах трупы, жены ели мужей, братья сестёр, арендодатели убивали постояльцев, ели мясо сами, продавали на рынке в сыром и варёном виде, передавали заключённым в передачах, жарили на сковородках, делали колбасы, варили супы, холодцы. Такая вот страна досталась коммунистам от царя и помещиков, такие в ней жили люди, которых предстояло за шиворот тащить в светлое будущее с помощью подавляет всего старого, жуткого, страшного, дав культурную  революцию и советское изобилие последних предвоенных лет. Людоеды этого страшного голода 1921 года, родившиеся все как один при царе-батюшке в разгул эпохи эгоизма и собственничества, зазывали жертвы в квартиры, отрывали трупы на кладбищах, похищали из моргов, душили, пробивали головы топорами. Люди, родившиеся ещё до революции, делали то, что умели всегда при царе в периоды голода; делали тупо и свирепо, сообразно своим дремучим и тёмным душам.
Эта дикость возникла задолго до Союза ССР, даже задолго до первого русского царя Ивана IV Грозного: каннибализм — общечеловеческий навык. При князе Дмитрии Донском ели людей русские и не русские, при Александр I употребляли в пищу, при Николае II не брезговали. Коммунисты их аппетиты в первые годы Советской власти остановить не сумели, пока не повысили сбор хлеба с помощью механизации сельского труда при индустриализации-коллективизации и не создали эффективную правоохранительную систему, применяя против людоедов высшую меру социальной защиты — расстрел. Тон в людоедстве при царях задавали прежде всего степняки и сибирские народы: якуты, остяки, эвенки и другие, так не цивилизованные великорусской культурой.
Людоедство для Виванова, как для любого образованного человека, являлось такой же частью человеческой культуры и цивилизации как рабство и философия. Звериный оскал сумасшедшего человечества, остановленный социалистическими идеалами в Союзе ССР впечатлял: английские короли регулярно пили настойку из измельчённых человеческих черепов, считая наиболее целебными черепа из Ирландии; европейские крестоносцы ели трупы врагов-арабов; монголы и русские князья из нормандской династии Рюрика делали из человеческих черепов чаши для вина; эпилептики при обезглавливании людей на плахе старались попасть под брызги крови — до эпохи Возрождения это считалось верным способом излечить эпилепсию; аристократы времён Микеланджело и Рафаэля в Италии, включая Пап Римских регулярно пили кровь мальчиков для долголетия. Церковь не запрещала брать жир умерших людей для втирания живым, в том числе знатным девушкам при кожных заболеваниях. Целые городские средневековые цеха в Европе работали для приготовления лекарств из мумий. Лекарство из измельчённых трупов! Ели европейцы человечину так: вымытый труп держали один день и одну ночь на улице, разрезали на куски и посыпали миррой и алоэ, чтобы он не горчил, держали мясо в маринаде из винного спирта и вешали вялиться в тенёчке на ветерке. Получалось что-то типа испанского хамона. Поскольку внешний вид трупа неотвратно вызывал позывы тошноты, мясо вымачивали в оливковом масле. Подданные английской королевы тоже слыли большими мастерами в поедании человеческих трупов: если воздух при вялении человеческого мяса оказывался слишком влажный или шёл дождь, то мясо вешали в трубе камина и сушили при слабом огне из можжевельника с иголками и шишечками до состояния солонины, которую обычно моряки берут в плавание. Когда в море моряки остались без еды или голод случился в осаждённых европейских городах, тут уж каннибализм разыгрывается в открытую.
Только спустя почти три века после открытия Америки, уже в XVIII веке европейцы стали принимать законы и ограничивать поедание частей трупов, но более ли менее всё затихло только в эпоху Наполеоновских войн уже в веке XIX веке. Но и позже не возбранялось съесть умершего ребёнка до его крещения для поправки здоровья и сохранения молодости в Ирландии и на Сицилии. Переработка трупов на мыло, кожу, удобрения являлась нормой много веков и перешла в концлагеря нацистов, построенные с использованием американских инвестиций и технологий подконтрольных им их фирм вроде «Farbenindustrie AG». Задолго до того, когда ополченцы Минина и Пожарском вошли в московский Кремль, их взорам предстала адская картина: в множестве котлов польских захватчиков и бояр-олигархов, среди которых здравствовал будущий первый царь кровавой династии Романовых, варилась человечина! Польский полковник Будзило не препятствовал своим людям есть трупы. Он просто отмечал фамилии съеденных, их количество: такой-то лейтенант и гайдук съели каждый по двое из своих бойцов; другой польский офицер съел женщину и часть продал русским боярам… Людоеды, попавшие в руки Минина и Пожарского, остались живы, разъехались по домам с награбленным, спаслись, благодаря благородному купцу и князю, как спаслись тогда и все сдавшиеся в Кремле русские предатели, немцы, венгры, включая боярина Михаила — в будущем первого царя из рода Романова, вместе с поляками в Кремле евшего человечину. Живодёрские традиции Романовы пронесли вплоть до Николая II.
Немцы, французы, поляки из Великой армииВ отсталой дикости лежали пахотные дали
Под властью царских сабель и помещичьих плетей.
Не ели досыта крестьяне, вечно голодали.
Бродил Царь-Голод с миллионами смертей.

Дворцы, наряды, яхты покупая за пшеницу,
Царь и князья народ российский умерщвляли по пути.
Когда пол-урожая вывозили за границу,
Детей крестьянских умирало трое из пяти.

Всё лгут про доброго царя, про булки и котлеты.
Конечно, знала Русь и тех, кто жил навеселе.
Но по стране лежали в избах жёлтые скелеты,
В Госдуме обсуждали людоедство на селе.

Гноят в архивах правду либералы в сейфах узких,
Потомкам жертв бесстыдно восхваляя царский хлам.
Но меркнет Холокост евреев по сравнению с убийством русских,
И революция становится понятней нам!
 Наполеона в 1812 году тоже ели тела своих умерших от холода и тифа товарищей. В 1913 году в России потребление всего: еды, промтоваров на душу населения составляло меньше, чем на жителя Италии в 1300 году! Поэтому людоедству в России по-прежнему открывалась прямая и явная дорога. Традиции живут долго…
Когда при обысках в печах селян милиционеры ОГПУ НКВД находили обгоревшие детские головы, то смысл сказок про Бабу-ягу наполнялся иным смыслом, хорошо понятным жившим тогда советским людям. Мальчика или девочку на лопату и в печь! Ничего, кроме высшей меры наказания и расстроенного полигона такая находка людоедам не судила, никаких лагерей и тюрем, амнистий и выхода на свободу после отбывания срока.
«Падаль едят люди! Мёртвых едят люди! 10 000 000 вымрет, если хлеба не будет! Для еды и сева нужно 1346 миллионов пудов: собрано 700 миллионов пудов, нехватка в стране 600 миллионов пудов!»
Только масштабная механизация сельхозтруда в крупных сельхозпредприятиях при индустриализации-коллективизации могла избавить русских людей от людоедства через голод.

В отсталой дикости лежали пахотные дали
Под властью царских сабель и помещичьих плетей.
Не ели досыта крестьяне, вечно голодали.
Бродил Царь-Голод с миллионами смертей.

Дворцы, наряды, яхты покупая за пшеницу,
Царь и князья народ российский умерщвляли по пути.
Когда пол-урожая вывозили за границу,
Детей крестьянских умирало трое из пяти.

Всё лгут про доброго царя, про булки и котлеты.
Конечно, знала Русь и тех, кто жил навеселе.
Но по стране лежали в избах жёлтые скелеты,
В Госдуме обсуждали людоедство на селе.

Гноят в архивах правду либералы в сейфах узких,
Потомкам жертв бесстыдно восхваляя царский хлам.
Но меркнет Холокост евреев по сравнению с убийством русских,
И революция становится понятней нам!
   
Сам Виванов не любил есть человечину, он мог сделать совершая над собой усилие, только как акт высшей власти над людьми, ритуал, символ полной свободы. Брезгливость к людоедству не покидала Виванова и после того, что он узнал о людях, к несчастью родившись в России; он не пересмотрел свои взгляды. Вот съесть сердце немца, цвесть мозг француза, наверное, его бы могло прельстить. Но жарить печень какао-то полукалмыцкой доярки? Фу, какая гадость!
Перед глазами мелькали последние метры травы до кустарника. Вот бешено стучащее сердце Виванова как-то по-особому толкнула кровь и напряжённое до крайности сознание помутилось или так только показалось. Но это сделано возможным, чтобы сознание, работая сейчас за гранью повседневного, смогло увидеть отобразить как наяву тот дождливый октябрьский день 1917 года. Его теперь тошнило. Опасаясь, что от жары и усталости последних нескольких бессонных дней может потерять сознание, он скрутил Наташе руки за спиной, надавливая что есть силой коленом ей на позвоночник. То же сделал с Лялей и весьма вовремя — девочка очнулась и хотела уползти в кусты, но он вовремя поймал её за тонюсенькую щиколотку. После этого Виванов грузно уселся на траву под кустом, скрестив ноги по-портновски. Его сознание на секунду померкло и унеслось как во сне из-под Сталинграда 2 августа 1942 года в дни Октябрьских боёв в Москвы 1917 года, когда он впервые встретился с Наташей, и даже чуть раньше, в ту бурляющую резволюцией разваливающуюся на куски бывшую Российскую империю…