Счастливец

        Я написала этот рассказ 23 года назад, используя судьбы реальных собак... По нему даже был снят коротенький сюжет и показан в эфире студии детских программ Окружной телерадиокомпании Югра. Сегодня я представляю его на суд читателей.

        Кто из нас не видел бродячих собак голодных, косматых и грязных… Мамы в ужасе вздрагивают и оттаскивают своё чадо подальше от такой собаки, а собаку злобно гонят с криками и угрозами. Наверное, они правы – вред от бездомных животных огромен, но виноваты ли в этом сами собаки? Или вина лежит на людях, на тех, кто приручил, а потом, за ненадобностью, попросту выгнал из дома несчастное животное.
Вот, полюбуйтесь, карликовый пудель,  молодой ухоженный и откормленный, с ошейником и, волочащимся сзади, поводком. Наверное, потерялся совсем недавно. «Погреться, где бы погреться…»- думает бедняжка, дрожа от холода. Увидев приоткрытую дверь, щенок радостно взвизгнул и шмыгнул в подъезд. Внутри было тепло и сухо. Пудель энергично отряхнулся от холодной и грязной воды. Брызги полетели во все стороны.
- Поосторожней! Я только согрелся - недовольно проворчал старый пёс, лежащий под лестницей.
- Ой, извините…- Вздрогнув от неожиданности, пролепетал щенок – Я, я… Вас не заметил.
-  Значит, дождь ещё не кончился. А ты, я смотрю, новенький. Давно потерялся?
- Я не потерялся, я сам сбежал! – Гордо ответил пудель.
- Ну и зря! Дома, небось, тепло, кормят вкусно…
-  Да уж, кормили неплохо, но жить там просто невозможно. Да и не жизнь это, а сплошное издевательство! – И тут щенка словно прорвало - Утром выпустят погулять на пять минут и домой. Сидишь до обеда в одиночестве, как отшельник. Ни телевизора тебе, ни радио. Одно развлечение – в окно смотреть. Там собаки вольные…, гуляют, сколько хотят, а я, как арестант, взаперти!
- А после обеда?
- А после обеда ещё хуже! – Хозяйская дочка из школы приходит… с подружкой своей. О-о! Знал бы ты, какие они злодейки! Знал бы ты, как они меня мучают! – Щенок был так возбуждён, что даже запыхался, рассказывая о своей юной хозяйке. – Они…они со мной в дочки-матери играют!
- Как это? – Заинтересовался старый пёс.
- А так, берут тебя, переворачивают кверху пузом и заматывают в пелёнки, завязывают лапы, и молоко из бутылки пить заставляют! Молоко я, конечно, люблю, но тянуть его через соску – просто ужас какой-то! Аж щёки болят! А она ещё приговаривает: «Что-то доченька плохо ест!» Ещё бы, уже язык распух от этой соски! Да и как пить-то, лёжа на спине? Я уж и так, и эдак, вырваться пытаюсь, да где там! А третьего дня купать меня удумали, едва не утопили. Наглотался мыла да шампуней, два дня из носа пена лезла. Одно слово – злодейки! – Грустно вздохнул щенок и, уже совсем печальным голосом продолжил -  Хозяйка бестолковая.  Я к ней жаловаться, а она: «Отстань, Грэй! На тебе кусочек колбаски и давай, иди уже отсюда». Ну и где справедливость, спрашивается? Меня полдня мучили, чуть жизни не лишили, а она куском колбасы откупиться хочет.
- Да-а, от колбасы я бы сейчас не отказался. – Мечтательно зевнул старый пёс.
- Я бы тоже…
- Хочешь куриную косточку? Где-то тут я её спрятал. – Пёс скрылся под лестницей и, спустя минуту, вылез с костью в зубах. – Угощайся.
Пудель жадно набросился на засохшую кость и, вскоре, от неё ничего не осталось.
Облизнувшись, пудель продолжил свой невесёлый рассказ.
- Даже погулять по нормальному нельзя! Представляешь, они зимой на меня шубу надевают!  Вырываюсь, изворачиваюсь, даже кусаться пробовал, всё без толку. Ну, что за удовольствие в этих доспехах гулять? Никакой радости. В грязь не лезь, далеко не убегай, птиц не лови, ошейник, поводок, шуба, ужас просто! Хотя, с другой стороны, шуба иногда и, правда, нужна бывает. Как-то, в мороз, продрог без неё, так простудился, чуть не помер. Хозяйка меня на ручках носила, доктора домой приглашала. - Почти мечтательно, с каким-то ностальгическим удовольствием вспоминал щенок, укладываясь на пол.
- Но лечиться мне не понравилось. Уколы болючие, таблетки горькучие, закинут в пасть и держат, не отпускают, пока не проглотишь. Отлежался пару недель и опять всё по-старому. До обеда скука смертельная, после обеда дочка-садистка со своей подружкой!
Пудель немного помолчал и, словно спохватившись, продолжил с новой  обидой в голосе – Бабуля, та ещё штучка! Надо и не надо за веник хватается. Чашку разбил – веником по морде, косточку стащил - шваброй, а уж если лужу нашла, то совсем плохо. Мордой в эту лужу натыкает, да ещё приговаривает: « Я тебя научу уму-разуму!» На хозяина кричит: « Выгоню вашего кобеля, или сами за ним убирайте!»
- А хозяин что?- Сочувственно спросил старый пёс.
- Хозяин-то дядька понимающий, погрозит пальцем, дескать, что ты, паршивец, наделал. На том и беседа закончена. А сегодня и хозяин с работы не в духе вернулся, а тут ещё бабуля с жалобами подскочила. Я, видишь ли, шибко разыгрался, телевизор за шнур потянул, и дёрнул-то не сильно, чего он упал, не понимаю. Бабка меня так веником отделала, что я полдня из-за шкафа вылезти боялся. Ну, хозяин и выпалил сгоряча: «Всё! Терпение моё лопнуло! Будешь сидеть на привязи, одни неприятности от тебя». Вот я и дал дёру, пока он в киоске газеты покупал. Как всё-таки плохо быть собакой!- с отчаяньем выпалил щенок и замолчал.
- Это ты зря. – Возразил старый пёс и, немного поразмыслив, добавил – Я, например, горжусь, что собакой родился. В некоторых странах собаки считаются священными животными. А сколько пользы мы принесли науке! Это благодаря нам, собакам, учёные сделали важнейшие открытия в медицине: изучали мозг, нервную систему, испытывали лекарства.
-Вот, вот! Как опыты так на собаках!- с жаром провизжал Грей.
-Не только, ещё на кошках и кроликах, лягушках и крысах. А памятник поставили только нам. Сам видел, в Санкт-Петербурге, возле лаборатории Павлова. Правда, говорят, есть ещё памятник лягушке в Париже и в Токио, только в Токио я не бывал.
-А в Париже? – С нескрываемым любопытством спросил пудель.
-Во Франции я был дважды, но никакого памятника лягушкам там не видел. А про собак я тебе так скажу: Собака - друг человека!  И человеку без нас не обойтись. Ведь собаки и на границе служат, и людей в горах спасают, после схода лавин, и стада пасут, и склады охраняют, и упряжки по тундре возят, а некоторые, так просто герои. В Германии, у подножья горы Инзельсберг, возле развалин старинного замка графов фон Вангенхейм, стоит покосившаяся плита с барельефом собаки. Надпись на ней гласит: «В 1650 году, 19 марта здесь погребена собака по имени Штутцель. Она была верна своему господину и госпоже, и доказала это на деле». Она была убита во время междоусобной войны. Штутцель добросовестно исполнял роль связного между замком хозяина и окруженным Готским замком Грименштейн . На памятнике есть четверостишие, которое начинается словами: « Вот где зарыта собака…». Так, с лёгкой руки графа Вангенхейма, эта поговорка пятую сотню лет гуляет по континенту. Её произносят, когда хотят сказать, что в этом-то и заключается суть. А суть сказанного мной в том, что я горжусь своими славными предками и современниками. И люди нас ценят, хотя многие не понимают и даже обижают.
  Щенок заворожёно смотрел на своего нового приятеля, он видел, как потухшие глаза старой собаки наливались блеском и гордостью, как горделиво выправилась его осанка, когда он рассказывал о героическом поступке Штутцеля, и в словах его отчётливо слышались мудрость и опыт. Рядом с таким мудрецом он ощутил себя абсолютно глупым.
-Здо-орово! А откуда ты всё это знаешь?
- Я ведь не всегда был бездомным. Впрочем, как и большинство бродячих собак. –Как-то интригующе и таинственно ответил старый пёс.
- Расскажи, пожалуйста, расскажи.- Совсем по-детски нетерпеливо затараторил щенок, виляя хвостом. Пёс нахмурился, вспоминая события лет давно минувших и неторопливо, словно выверяя каждое слово, начал повествование.
- В ту пору меня ещё звали Арт…
- А сейчас?
-Не перебивай! – Грозно фыркнул старый пёс. – Сейчас я дворовый пёс, потому и кличут Шариком, а тогда у меня было красивое имя  - Арт. И служил я поводырём у одного старенького профессора, доктора наук. Он был почти слепой, и я сопровождал его во всех поездках, и по стране, и за границу. Он никогда не обижал меня, беседовал со мной, как с человеком. Мы были друзьями. Эх, золотые были деньки… .
-Что же случилось? – Робко поинтересовался щенок.
- Он умер.- С грустью вздохнул Шарик, и его глаза наполнились слезами. – Так, в одночасье, я опять потерял и хозяина, и друга, и дом. – С горечью в голосе и комом в горле проговорил старый пёс и взглянул на пуделя, у которого в глазах тоже блестели слёзы, и читался немой вопрос. – Его родные, попросту, выгнали меня из дома, после того, как я завыл ночью. Завыл во весь голос от горя и тоски… - Шарик взглянул на своего слушателя, который трясся всем телом и беззвучно рыдал, обливаясь слезами и переживая всей душой, как будто рассказанное, случилось ни с кем-то, когда-то, а с ним самим прямо сейчас. Шарику стало жаль малыша, и он ласково лизнул милую, зарёванную мордашку Грея, утирая слёзы сострадания. Грей, почувствовав доброту и заботу старой мудрой собаки, перестал дрожать. Он неотрывно смотрел в глаза Шарику, ожидая продолжения рассказа, но сам спросить его об этом не решался, видя, что  Шарику эти воспоминания причиняют сильную душевную боль. Он терпеливо ждал, пока его новый друг успокоится. Он даже винил себя в том, что заставил бедолагу ещё раз пережить те трагические события. Собаки сидели в полной тишине, прислушиваясь к шуму осеннего дождя и собственным мыслям о сущности бытия и превратностях судьбы. Тишину нарушил чуть осипший голос старого пса, но теперь он звучал по-другому, словно выплакав своё горе, Шарик заговорил с лёгкостью и даже слабой иронией.- Ох, и настрадался я за это время! Голодал, бегал по помойкам, спал где придётся. То наешься чего несвежего – сутки с животом маешься, то простынешь, то с другими собаками подерёшься. Вот, видишь шрам? – Шарик кивнул на здоровенный рубец от рваной раны, который тянулся узловатыми сборками от задней лапы, через весь живот до самой спины.
-Ого! Где тебя так угораздило? – Грей даже подпрыгнул от неожиданности, таким страшным ему показался этот шрам.
- С ротвейлером подрался. Здоровый гад попался, чуть шкуру с меня не спустил, до сих пор хромаю.
- Чего вы с ним не поделили-то?- хлопая глазами, спросил пудель.
  - В другой ситуации, я и связываться бы не стал с таким здоровяком, да ещё бойцовской породы. А тут у меня и выбора-то не было. Если ты спасатель, то это навсегда! 
- А ты спасатель?
-  Ох, и любишь ты перебивать! – Усмехнулся Шарик. – Спасателем я был, но даже не в прошлой, а в позапрошлой жизни, я и таможенником был, но это совсем другая история. А с ротвейлером я подрался из-за людской глупости.
- Как это?
- Есть на свете такие недоумки, которые своих бойцов с дворнягами стравливают, чтоб потренировались. Вот хозяин ротвейлера и скомандовал «фас», увидев меня. А я, не будь дураком, шмыгнул в подъезд.  Только спрятаться успел, как услышал на улице визги, крики. Выскакиваю, а этот дурень мальчонку схватил и треплет его как тряпичную куклу.
Хозяин за ошейник дёргает, а сделать ничего не может, женщины визжат, а дитятя уже без сознания, весь  в крови… Что мне оставалось? Кинулся я на ротвейлера, он мальчонку отпустил и за меня принялся. Так и загрыз бы, да сосед, Пал Егорыч, застрелил его .  Мальца в больницу увезли, а меня старушка пожалела, рану промыла, забинтовала, молоком отпаивала целую неделю. В этом подъезде живёт, на втором этаже. Теперь и я здесь обитаю. Охраняю, так сказать, подъезд. Соседи хорошие. Кто косточки куриные принесёт, кто рыбьи потроха. Мама Костика, ну, того мальчика, даже собачьи витамины мне покупает. Когда собак отлавливать приезжали – детвора меня спрятала, у Костика в квартире. Живу вроде не плохо, но всё равно бездомный, бесхозный, как дворняга, да и по хозяину скучаю.- С грустью вздохнул Шарик.
- Я тоже по своим заскучал, а они, поди, и рады. От меня ведь одни неприятности. – Прошептал Грей.
- Глупый ты ещё, молодой!- Усмехнулся Шарик. -  Ищут, наверное…
- Это вряд ли.
- А ведь ищут! Прислушайся!- Радостно вскрикнул Шарик. И собаки, как по команде, вскочили на ноги и выбежали на улицу. В свете ночных фонарей были едва различимы два удаляющихся силуэта. Мужчина и женщина, по очереди кричали: « Грей, Грей, где ты малыш?»
- Догоняй, пока они ещё не скрылись из вида.
- Ты прав, они хорошие, просто я ещё глупый. Спасибо тебе и за науку и за ночлег. До свидания, ещё увидимся. – Радостно крикнул пудель и, с громким лаем, бросился вдогонку удаляющимся силуэтам. Они остановились, услышав раскатистый лай, а потом побежали навстречу. Женщина подхватила щенка на руки и облегчённо вздохнула: «Где же ты был, глупышка? Мы всю ночь тебя ищем, волнуемся».   
Старый пёс долго сидел у подъезда, смотрел вслед своему новому приятелю и думал: « Какой счастливец!» Его мысли прервал голос старушки: « Шарик, Шарик, иди милый, я тебе супчик налила».  Минуту спустя Шарик с аппетитом уплетал вкусный, наваристый суп, а бабушка поглаживала его по спине и приговаривала: « Кушай, дружочек, кушай. Бессонница у меня, да и ты, гляжу, не спишь. Завтра опять собак отлавливать приедут. Остался бы у меня. И мне спокойнее было бы. Я и ошейник тебе купила».  Старушка пошарила рукой по крышке буфета и достала широкий ошейник с красивой железной застёжкой.
- Только бы в пору пришёлся.- Сказала она, усаживаясь на стул.
Разделавшись с супом, пёс подошёл и положил голову к ней на колени. Старушка приладила ошейник, он пришёлся точно в пору.
- Вот и хорошо, вот и ладно…- Приговаривала она, продолжая гладить собаку по голове.
Пёс был уже старый, он пережил не одного хозяина, и сменил не одну профессию. Довелось ему  и на таможне послужить, и спасателем в МЧС, и поводырём, и даже дворнягой. Он научился понимать людей и ценить заботу. И о нём заботились многие, после его героической драки, но своей хозяйкой он считал только эту старушку.  Именно она много дней подряд лечила и бинтовала его, именно она не от случая к случаю, а каждый день кормила его вкусными супчиками. Да, он давно считал её своей хозяйкой, но теперь, когда на его шее красовался ошейник, Шарик почувствовал себя по-настоящему нужным, а потому счастливым. Даже слёзы навернулись на глаза, от нахлынувшего на него счастья.