Агностику-графоману

 

                Мир останется лживым,
                мир останется вечным,
                может быть, постижимым,
                но все-таки бесконечным.
                И, значит, не будет толка
                от веры в себя да в Бога...
                И. Бродский

В прелести бесовской изнывая,
Божий дар безжалостно губя,
Тщишься доказать, что жизнь иная
Так же безнадёжна, как земная,
Так же недоступна для тебя!
.

Бродский написал: «Однообразна русская толпа...». Однако однообразен графоманский скулёж и подвывания самого Бродского.
Когда Бродский жил в Америке, на столе у него на самом видном месте лежала книга о Пентагоне и американской внешней политике. Книга называлась «Этично ли нажимать на ядерную кнопку». Однажды к Бродскому зашёл его друг, известный латиноамериканский поэт, тоже будущий лауреат Нобелевской премии и спросил у Иосифа, что он думает о нажатии кнопки. Бродский ответил, что ему, к великому сожалению, эта кнопка недоступна.
У кровожадного Бродского есть весьма «продвинутые» апологеты и последователи.
Михаил Жванецкий заявил: «Моя мечта – разровнять то место, где была Россия».
Гнусному крючконосому выродку вторит мамаша Ксюшки Собчачки Людмила Нарусова: «Русских нужно истребить!». «Истребители», блин... – У, б! Людки...

Бродский однажды заметил: «Труд сделал из обезьяны человека, а сигареты сделали из человека поэта».
Поэтом Бродский, упражняясь в словесной эквилибристике, так и не стал (хотя курил очень много!), трудиться не любил (был, как известно, тунеядцем). Бродскому так же далеко до настоящего поэта, как блеющему Лепсу до Магомаева. Вследствие вышеизложенного получается, что Бродский — натурально обезьяна с сигаретой. И даже внешне Бродский похож на шимпанзе с козьей ножкой в зубах. Мне, конечно, возразят: «А как же Нобелевская премия?!» А кто надувал поэтическую фигуру Бродского, выдвигал дутую фигуру на премию, продвигал и протаскивал её, а потом эту самую премию присуждал? Да те же враги России, мечтающие Россию унизить, уничтожить, испепелить...