Сказ первый - О Живой и Мертвой воде

   Жил Иван в своей стране,
На дремучей стороне.
Жил в покое, без затей
Житель Малых Пузырей.

   (Раньше - люди говорили -
Пузыри Большими были -
Больно много на сносях
Баб ходило в Пузырях
Но, потом,  от перекосу
С мужиком  или  износу
Приданных на то снастей –
Меньше стало пузырей).

   Был Иван не зол, не весел,
От питья не куролесил.
Сеял рожь, косил овес
Разводил коров и коз.
А для большего прибытку
Лапти плел с большим избытком.
Лишний опт   сосед  скупал,
Да на рынке продавал.
Ну а дома, в Пузырях,
Все ходили в тех лаптях.

    Был он лапотник наследный.
Дед его всю жизнь  безбедно
Энтим делом промышлял
И секрет узоров знал.
Оттого, по воле божьей,
Пары не было похожей.
Всяк в деревне по пирам
Тем шарманом щеголял.

   Но, надысь, случился рок.
До того, как вышел срок,
Сыч - сосед с  косьбы вернулся,
На крыльце, как есть, разулся.
Начал лапти примерять,
Чтоб по хате не топтать.
Оглядел окрест,  и знат
У  двери,   в углу,   лежат
Два лаптя, по мерке впору,
Только разного узору.
   - «Вот, напасть!... Кому, по нраву, 
Разлучить былую пару?
Где, того слепца  найтить,
Чтоб  убыток возвратить?
Не одеть, ведь,  без позору
Лапти разного узору!»

   … Баба - в слезы! …Плохо дело!
По соседям полетела
Стала сказку излагать:
   - «Мужика хотят отнять!
Чую я, подмен лаптей -
Дело рук его .…..!»

   Ну, в  деревне, знамо дело,
Словно в улье загудело.
Стал народ подмен искать,
Чтоб паршивку наказать.
Только… лапотный узор
Вывел на мужской забор!
   Тут-то началась потеха, -
Длинным языкам утеха.
Лапти стали все сверять,
Да причин подмен искать.
И пока узор сверяли
Столько нерву потеряли,
Что решили: 
             - «… Деду впредь,
Только два узору плесть!
Первый – для мужей вязать,
Плёт второй – бабью отдать!»

   … Все б нешто, да всплыл навет:
Что в лаптях сокрыт секрет,
Будто с Дедовых лаптей,
Меньше стало пузырей!
   И с молвы Дедок запил
А посля недолго жил.
Но, к трагической кончине
Смог уроки дать внучине:
Где в подлеске лыко драть,
Как узор в лаптях вязать.

   С той поры Иван, как есть,
Лапти стал народу плесть.
Для деревни – без изыску,
Помня «сходову» прописку.
А за обочь – в полный цвет -
Парам двум сравненья нет!
   И, что диво: - с той поры
Больше стало детворы!

   Так бы жил Иван без слез,
Да сосед молву привез:
   - «… У царя возник препон,
Царь-девица впала в сон.
Как мертва, лежит не дышит,
На табак  не чхнет, не слышит,
Как царь батюшка блажит,
Лекарям  петлей грозит.
Многих  в гневе поубавил,
Палача чем позабавил.
Стал ведуньям счет вести,
Чтоб беду с дитя свести.
И колдуньи сход собрали,
И  царю подсказку дали:
   - «Чтоб царевну оживить, -
Ей бы губы окропить.
Не простой водой – Живою,
Чтоб избавить от покою.
 Только, где водицу брать,
Все они не могут знать»».

   Царь немедля шлет указ:
   - «Хто исполнит мой наказ
И добудет сей водицы,
Что пробудет сон девицы,
Станет зятем для  меня
И пол-царства  для житья!».

   …Тут Иван вострепенулся,
Быстро в лапотки обулся
Почесал и там и сям,
Крест отвел на божий храм,
И прикинул, само время
Разделить царёва бремя,
А уж, коль  отвесть  беду,
Поделить  его казну.
Что скрывать! Давно хотел
Получить большой надел,
И, с камней, сложить избу
На Лазурном берегу.
   Надоело жать и сеять,
Грязь месить и дыры клеить,
По утрам  кидать навоз,
Да пасти по  склонам коз.

    Ну, а нужная вода -
Это дело – не беда!
Не таки сучки искали,
Из болота доставали.
Ну, а чтоб на след навесть, -
Так у нас Холера есть –
Бабка вещая – ведунья.
И гадалка, и колдунья.
Ей не знать ли где вода?
   Вот была в селе беда,
Баба мужняя пропала.
Вся деревня след искала.
Десять дён, не мене, стать,
Не могли ее сыскать.
Бабка ж карты разложила,
Да людей  угомонила:
   - «Баба та, живой вернется,
Только солнце обернется.
А еще, ложится масть,
За испытану напасть
Бог послал ей, в сей поход ,
Арапченочка в приплод».

   И, как в воду поглядела.
Нужно время пролетело,
Баба -  вота! - У ворот!
Еле ноги волочет.
Но, сияет  - от того,
Что вернулася в село.
   Ну, а после, вышел срок
Бог свершил второй зарок.
Сын был послан ей. На диво,
И курчавый и смугливый.
Развитой,  не по летам -
Прямо - литый Ганибал!
Как крестить  момент сошел
Весь приход смотреть пришел.

    В общем, Бабка много знала,
За что битою бывала.
Потому с недавних пор
Возвела вокруг забор.
И собак с цепи спустила,
Чтоб угроза обходила.

    Ну, так вот, такая стать:
Стал Иван мороковать,
Как к Холере путь устроить
И на добрый лад настроить,
Чтоб без всяческих монет
Места выведать секрет.
   Но, как тыкву не чесал,
Бог иных мыслей не дал,
Как сплести для ведьмы впору
Лапти лучшего узору.
Стельку шерстью проложить,
Чтоб приятно в них   ходить.


    … Выбрал путь! Теперь за дело!
Лишь неделя пролетела,
Как Иван уж у дверей
С парой новеньких лаптей.
   
   Долго в дверь Иван стучит.          
Но Холера    не спешит
В дом Ивана приглашать,
Чтоб судьбу не искушать.
Потому, как ейна сила
Мужиков не выносила.
Так как после их руки
Долго ноют синяки.
   
   Но, как лапти увидала,
То - собак попридержала,
В избу Ваню зазвала,
Да  - «Что надо?» -  изрекла.
    Ну, Иван не стал юлить,
Вкруг  да около ходить.
Сразу выдал ей вопрос,
Что сосед ему принес:
   - «Где Живой воды добыть,
Чтоб царевну оживить?»

    А, Холера, для порядку,
Помурыжила Ванятку,
Но, примерив так и сяк,
Ту обновку на ногах,
Поняла: резона нет
Отдавать  назад презент.
И в награду за обнову
Изрекла  такую мову:
   - «Есть виденье мне Иван,
Где-то, в городе Куян,
Воду ту найдешь, считаю,
Только, где течет, не знаю.
Будет поиску препон,
Из  худых людей заслон.
Где взамен Живой воды,
Мертвой предлагать чаны.
Ты на это не водись,
 Цели  первою держись.
    Ну, а коль найдешь водицу,
Не забудь со мной делиться.
Мне для снадобий, как раз,
Нужен тот царев  заказ».

    Сей намек Иван принял,
Дале ждать конца не стал.
Посулил наказ учесть
Попрощался  и, как есть,
Чтобы весь   сберечь запал,
Споро к дому пошагал.

… Быстро ль, нет ли? Нет учету!
Только к нужному походу
Выплел дюжину лаптей
Всех узоров и мастей.
Чтобы, как впадет в нужду,
Обменять их на еду.
И угодникам в угоду
Выбрал утро для походу.
   И, как стал зари распыл,
Наш Иван лицо обмыл,
Положил в котомку хлеб,
Сала шмот и инструмент.
Взял бутылку - для воды,
Соль и яйца  - для еды.
Всей семье поклон отвесил,
Лапти  на плечо подвесил,
В лоб детей поцеловал,
Крепко женушку обнял,
На погост перекрестился
И в далекий путь пустился
        -------
    
… Путь не близкий. Наш Иван
День идет. А, к ночи сам
В избу ближнюю стучит
За ночлег свой труд сулит.
   За постой и за еду
в кровле выправит дыру.
Там  - забор  на столб поставит,
Там - загон скоту исправит,
Где-то  стенку  побелит
Где-то мужа подменит.
    Так, без  всяческих забот,
Наш Иван в Куян идёт.
 
… Сколько дней прошло – не знаю,
Солнце лишь ушло от краю,
Как вступает  наш Иван,
В бабкой названный Куян.
     Все в Куяне Ване в диво,
Все   уютно и красиво.
Всяк ухожен, сыт и пьян,
Только есть один изъян -
Все, кого встречал за сутки,
Носят кожные обутки.
    Видно - лапти не продать!
А без денег, кто же спать,
В дом свой путника пристроит
И постель ему накроет? -
Спать Ивану на дворе,
Иль в собачьей конуре.
   Значит, надо дотемна
Путь разведать, где вода.
Зачерпнуть бутыль  и ходу
Из  Куянова приходу.

… Пол уж дня, как Ваня ходит,
Только воду не находит.
И не ведает никто,
Где сие бы   быть могло?
    Уж за полдень,  что скрывать,
Стал Холеру проклинать.
И  стопы направил вспять,
Чтоб в подлеске переспать.
Да увидел - на отшибе,
В сорняке и в белой глине.
Дом отдельный, без двора, 
В две двери и в два окна.
На дверях, как в мираже,
Видит буквы эМ и Жэ….
   Дух Ивану захватило.
   - «Вот она - нечиста сила!
 Только бабку погневил,
Как рогатый путь открыл!
Знамо,  Жэ - к воде Живой,
Ну, а эМ – к воде иной».

   Только у Живой водицы
Чередой бабье топится.
Ну и чтоб не вызвать ссоры,
Стал Иван в конец их своры.
   Только бабы – нет смолчать -
Стали меж собой  шептать.
А одна - к нему подходит,
И такой совет приводит:
    - «Ты, милок, мене поверь,
Но тебе б в другую дверь».
    И перстом  ведет туда,
Где лишь буква эМ видна.

    Но Иван с пути не сходит -
Он слова Холеры помнит:
     - «Будет поиску препон,
Из  худых людей заслон,
Кто взамен Живой воды,
Мертвой предлагать чаны».
   Вот и держится Иван
Той двери, где баб шалман.
И, назло  сулам чертей,
Вскорь доходит до дверей.

   А, как вышел за порог, -
Видит сумрачный  чертог.
Слева - в чан вода струится,
Справа – кто-то шевелится.
Пригляделся – три двери,
Но отворены одни.
   
    - «Вот она – Жива водица!»
    Стал Иван воде креститься,
В руки взял бутыль свою
И подставил под  струю.
Вмиг наполнил сей бокал
Пробкой все упаковал.
И уже уйти собрался,
Да сомненьем вдруг задался:
    - «Почему Жива вода
Хлещет, будто бы проста?
И пошто нет никого,
Кто входил здесь до него?»

   Стал смотреть по сторонам,
Слышит - шорох за дверям.
   - «Ясно дело! – Вот ответ.
Где исток воды секрет.
Вот они святы коморки,
Что скрыват дверные створки.
В них - Жива вода  хранится,
Что царевне пригодится!»
 
    Он  - в открыту дверь заходит,
И вокруг глазами водит.
    Видит: на полу корыто,
Вниз его дыра пробита,
Вверх него  труба идет -
Для чего – он не поймет.
Под стрехою крытый бак
С цепью. Видно, для собак.
Чует,  в баке том водица.
Только, как  ее добиться?
Стал,  в помог, Святых скликать,
Да Холеру вспоминать …

     Повезло  Ивану снова,
Не успел сказать  полслова,
Как в ближайшей конуре,
На   приличной высоте
Натянулась цепь. И вот,
Слышит он, вода течет….
Кто-то там зашевелился,
Дверь открыл и удалился.
    Стал и Ваня  цепь тянуть,
Чтоб воды увидеть путь
И узрел, как с бака, скрыто,
Протекла вода в корыто.
Там, не долго побыла,
Тут же в подпол  утекла.
   Рад Иван – сбылась мечта!
Рядом нужная вода!

    Мешкать долго он не стал,
Вмиг бутылку опростал.
Стал умишком примерять,
Как  Живой ее  занять?
   Но, к тому  одна засада:
Цепь тянуть все время надо.
Если этим пренебречь,  -
То вода не будет течь.
   И еще, второй  заслон,
Только скрыт в корыте он.
Как налить бутыль водой,
Не держа  ее рукой?
Ведь  на дне его дыра -
Засосет сосуд  она!
Если ж ту  бутыль держать,
То до цепки не достать!

    Репу трет и так и сяк -
Не идет ответ никак!
Через час лишь мог понять,
Как бутыль ногой прижать,
Чтоб заветная водица
В  цель   текла, а не в корытце.
И, при этом, как нужда,
Цепь могла тянуть рука.

 … Долго ль коротко ль, не знаю,
Все на свете проклиная,
После  множества трудов
Он наполнил до краев,
Свой сосуд. И, видит бог,
С тем покинул тот чертог
И направился в Столицу,
Доносить царю водицу.
   Стал уж в мыслях примерять,
Где богатство  причинять.
    Да, вдруг, вспомнил,  что к нему
Царь сулил еще жену.
Не заморску королевну,
А родную дочь – царевну.
Но,  женится до того
В мыслях не было его.
   
   У него своя жена
А у той – своя братва.
Быть калекою ему,
Если бросит их сестру.
   И царь – батюшка, нет спору,
Не простит ему позору,
Коль, наш Ваня, отчудит
Предложенье отклонит.
   Тут уж вместо всех  торжеств
Ждут его петля и шест!

    С мыслей этих у Ивана,
Шею, как петлей зажало.
    Он  подумал:  - «Может быть,
К Суверену   не ходить?
 Воду всю снести Холере,
Чтоб, ее согласно вере,
Эта   чудная  вода
Хворь  со  страждущих сняла».

    Но, изводит мысль его:
   «Как отречься от того,
Что уже в руках он держит?
Да и дома, кто поддержит,
Коль узнают, что дурак
Был от счастья в трех шагах, -
Да его, без всяких сил,
В страхе взял да схоронил!?
Тут и собственна родня
Отколотит, почем зря!»
   - «Нет,  -  решается Иван –
Не вернусь я в свой шалман!
Будь, что будет – оженюсь!
А от   женки  - откуплюсь!»
    И плотней прижав водицу
Дальше двинул, в град - столицу.
                ….

      
… Наконец он прибыл в град,
До  дворца царева врат.
   Страж привратника зовет,
И Иван передает:
Что «… принес царю  водицу
Ту, что взбудит царь девицу».
   
   Ну, привратник ждать не стал,
Головой лишь покачал.
Он не мало тех страдальцев
У ворот сих повстречал.
Всех их во дворец  впустил,
Только след от них простыл.
Где они? Хоть плач не плач,
Знает только лишь палач.

    Делать неча! Рад не рад!
Тут же делает доклад,
Для царя. Что  мол «… пришел,
 К тебе Батюшка, посол.
Да никак, с Живой водою,
Что избавит от покою
Царь  – девицу.  И, наград
Хочет получить в приклад».

    Царь вздохнул, перекрестился,
С золотых палат спустился,
Перешел пешком ко трону,
Сунул голову в корону,
Повелел впустить посла,
Да прислать к нему писца.
И, чтоб волю разрешить,
Палача оповестить.

   Ну,  Иван, как учен был,
Лоб к престолу приложил,
Весь кафтан облабызал
И такую речь держал:
   - «Я, Царь-батюшка, узнал,
Ты в лиху беду попал.
Не горюй! Как ты просил,
Я водицу ту добыл.
И,  как  твой звучал приклад  -
Жду обещанных наград».

    - «За сочувствие – хвалю!
Но брехню - не потерплю!
     Много здесь прошло людей,
Разной веры и кровей.
Все они клялись помочь,
И  с наградой смыться прочь.
Так что  ты не обессудь,
До наград не близок путь….
    А сейчас, - иди за мной!
Мы  с тобой пройдем в  покой,
Где страдает царь-девица
Там проверим ту водицу.
    Ну, а для наград тебе, -
Писарь и палач при мне».

    После слов  напоминанья
Царь провел Ивана в спальню
Где лежит евона  дочь,
Чтоб  водою ей помочь.
   Там все в сборе,  вчетвером:
Царь  с Иваном, кат  с писцом.

   Видит Ваня:  под звездой
На перине пуховой,
В одеялах с кисеей,
Отороченных порчей,
Царь – девица возлежит
И ничем не шевелит.
 
    Рядом  с  ейной головой
Стол  с микстурой и водой,
Дальше кресло для царя,
И скамья, где лекаря
Ночь дежурят у больной.
Справа столик небольшой.
Он в углу хором стоит
Писарь наш за ним сидит.
Слева коврик, где  топор,
Обретает свой  упор.
А за ним  палач торчит,
На Ивана втай глядит.
    Он безмерно рад тому,
Что  работа есть ему.
Ведь кромя голов и рук,
Сбоку плахи есть сюртук.
Там карманы, в них заначки,
Больше царевой подачки.

    Начинает  царь креститься,
В кресло, апосля, садится.
Ваня воду достает,
Со стола стакан берет.
И уже готов налить
Да к процессу приступить.
Как, вдруг, слышит за спиной
Царский голос, ледяной:
    - «Ты, Ванюша, погоди,
Прыть свою останови,
Воду в рюмки разливать,
Да царевну оживлять.
   Ты, упречь,  скажи: -  Когда
Была собрана вода?
Кто и как ее добыл?
Кто ее доселе пил?
Кто проверил, что Жива?
   Писарь все твои слова,
Вточь запишет в приговор.
Ну, а если выйдет спор,
Чтобы,  всяк обман  отвесть,
Даст тебе его прочесть!
   А потом, чтоб  в вере были,
Сам хлебнешь из той бутыли»
 

    Коль такой пришел указ,
Стал Иван вести рассказ:

    - «Чтобы воду мне найти,
В  град Куян пришлось зайти.
Там  увидел на отшибе
В сорняке и в белой глине.
Дом отдельный, без двора, 
В две двери и в два окна.
На дверях и на стене,
Вижу  буквы: эМ и Жэ….
    Понял я, - Жива вода,
Там где буква Жэ видна.
Да и очередь, поверь,
Лишь была, где эта дверь.
Ну, когда туда зашел,
То с трудом исток нашел.
     Находился он в коморке,
За дверьми, на верхней полке.
В баке. Из него труба вела,
Из какой та шла  вода,
Прям  до  самого корыта.
А в корыте брешь пробита.
Отчего такой  провал,
До сих пор я не понял?
    Трудно было,  я не скрою,
Наполнять бутыль водою.
Но теперь,  что горевать,
Вот она!  Прошу принять!»

    Как  Иван изрек  такое,
Царь-девица из покоя
Вышла. Словно после сна.
Шевельнулась, замерла.
    А,  как Ваня рассказал,
Как бутыль ногой прижал, 
 Чтоб заветная водица
 В  цель   текла, а не в корытце, -
 Так девица,  с этих слов,
Вмиг откинула покров,
И, зажавши рот рукою,
Бегом кинулась  с покою.

    Царь за нею. Видно, рад!
Рот раззявил злобный кат.
Писарь начал, вдруг, креститься,
Ваня ж - тихо взял водицу,
Плотно пробкою  прикрыл,
Да в котомку положил.
    Он-то ждал такой исход,
Ну, а  скор его приход,
Может быть от двух начал:
    Либо - кто-то рассказал
Царь – девице, по нужде,
О целительной воде,
Что хранится  в скрытом доме
За дверями с буквой Жэ.
   Либо  - дух  целебных сил,
От воды той исходил?
Ведь не зря, когда бежала,
Нос царевна прикрывала.
 
    Вскоре, царь вошел в покой.
Но с сомненьем  и  тоской.
    Он судьбе царевны рад,
Да препон насчет наград:
      «…Не нужон ему, как зять,
Наш Иван.  Да и, как сдать
В вечный  долг  простолюдину
Царства ровно половину?
Но и слышать не желал,
Что он слово не сдержал».
   
    Видя царское смущенье,
Писарь наш, в одно  мгновенье,
К голове  царя  припал,
Что-то в ухо нашептал.
    Царь,  в минуту,   просветлел,
И такое повелел:
    - «Ты, Иван, не обессудь,
Хоть  большой проделал путь,
Но твою водицу в деле
Мы проверить не успели.
Но,  коль дело  обернулось,
То, что дочь моя проснулась,
Ты  ж тому свидетель  был,
Потому я так решил:
    Из казны тебе на кров
Завтра выдать сто рублёв,
Но, хочу предупредить: -
Чтоб, не смел ты говорить
О Живой воде ни слова;
Только то,  что  дочь здорова!
 Станешь, что иное плесть, -
Головы тебе не снесть!»

    Ну, Иван не стал перечить,
Погрузил свой скарб  на плечи,
Палачу, что казни ждал,
Тайно кукиш показал
Низкий дал царю поклон,
И покой покинул вон.
 

    Ужин   встретил у прислуги,
Там  наелся до натуги.
Ночь  - в прихожей, у дверей,
Он провел, не сжав  очей, -
   Все бутыль оберегал.
Зато столько повидал,
Что, вернувшись в Пузыри,
Слов хватило до зари.
Мужики  от этих слов,
Гоготали весь Покров.
Ну а женщины -  неделю
Вскрад шептались и краснели.

    А на утро, наш Иван,
Казначея отыскал
Тот  ему, без лишних  слов,
Выдал ровно сто рублев.
 Тут же, в лавке, в град - столице,
Накупил Иван гостинцы,
Съел калач, запил водой,
И отправился домой.

   … Ну, а дома, как хотел,
Бабу всю в шелка одел.
И, Холеру не забыл,
Ей в сосуд воды отлил.
И, конечно, передал,
Что царь-батюшка сказал:
 - «Коль узнает о воде,
Им сидеть на вертеле!»
Заново избу отстроил,
Для деревни - пир устроил.
Но никто так не узнал,
От чего  царь щедрым стал.

   Это  все! Окончен сказ!
От Холеры вам наказ:
   - «Действует Жива вода,
Коль к ней нужные слова!»