Смерть матери

  Наступила весна 1943 года. В село Южакова в небольшом домике на опушке леса вселилась семья Мендельсон. Переживши холодную зиму в бараках лесопильного участка, она перебралась в эту длинную  деревню.
  Огромные, стройные сосны до полудня прикрывали лучи солнца. Около дома были небольшой участок, огороженный забором из кольев и жердей.
  В этом запущенном огороде земля не прокопана. Никто из жителей не хотел вселятся в заброшенное жильё.
  Старожилы рассказывали, что домик заколдован и в нём несколько человек умерло.
Это было одно из самых тяжёлых времён военного времени. В селе жили в голоде и холоде женщины и дети. Они питались картофелем и крапивой. Иногда привозили соевый жмых.
  Мы вскопаем этот огород и посадим картошку, сказала Нойма,- обращаясь к  детям.
 
  Найма была невысокого роста. Её длинные волосы покрывали белую шею. Чёрно-карие глаза и нос с горбинкой,- еще крупнее вырисовывались на похудевшем лице.
Прошлой зимой ей исполнилось сорок лет отроду.
Два года она воспитывает четверых детей без мужа. Старшей дочери Машке пошёл шестнадцатый год. У матери страх за неё. На Машку заглядываются подростки. А больше других пугает её деревенский верзила Мазепа.
  - Мама, посмотри, кто к нам идет, - прокричал Давыдка, отбросив в сторону лопату. Он уже успел прокопать целую десятину земли.
  - Здравствуйте, тётя, я пришёл исправить замок к дверям, кланяясь огромным туловищем и косясь лестными глазами на Машку - сказал Степан.
  Маленькому Давыдке, как его называли в доме на идиш,- очень нравился здоровенный  верзила Мазепов. Его огромная сила привлекла беззащитного мальчика, но еще больше он  своей  шеей пленил молодую девушку. Она стояла на деревяном крыльце в ситцевом платье и голубыми глазами покоряла сердце Степана...
  Найма всё это заметила и слабым голосом обращаясь к дочери сказала:
  - Маша, зайди, пожалуйста, в дом, прибери комнату.
  - Иди, иди, - прокричал Довыдка, раз мама говорит! В то время ему исполнилось десять лет и он был единственный мужчина в семье. Все тяжёлые работы, ложились на его Маленькие, тонкие плечи: Заготовка дров на зиму, работа в огороде, обеспечение водой. Он был главный помощник больной матери.
  Найма уже пару недель не выходила на работу. Её вызывали в сельсовет и хотели судить военным трибунале. Четверо детей пришли просить жену председателя о помиловании.
  - Тётя Настасья, наша мама болеет, ничего не кушает, она почти не ходит, - жалобно плача, проговорила черноглазая Геня.
  - Попросите Ивана Николаевича, чтобы не судили нашу маму.
  - Я постараюсь его уговорить, идите дети домой, вы наверно голодные?
  - Дома кушать нечего, нам ведь с тех пор, как мама болеет хлебные корочки не дают, - сказал Давыдка.
  - И, об этом поговорю с Иваном Николаевичем, сказала жена председателя и скрылась за дверью. Через минуту вернулась и дала Давыдке чёрствую буханку хлеба.
  - Большое спасибо Вам тётя Настасья,- хором пропели дети и ушли восвояси.
  По дороге они поделили хлеб, оставив кусок матери.
  - Может быть мама покушает и ей станет легче, сказала маленькая Раечка.
Она выглядела как засохший подсолнух. Худенькая,  рыжая шла и качалась на ветру.
 
  Вернувшись домой дети застали мать в постели. Давыдка зажёг печь и поставил чайник. Смолистые поленья разгорались быстро. Чайник шипел, шипел и закипел.
  Положив в кипяток ложечку сахара и долив кружку молока, он подошёл к матери: 
  - Мамочка, возьми покушай, мы принесли тебе хлеб. Попей чай с молоком и тебе станет лучше.
  Найма смотрела на Довыдку затухающим взглядом и ничего не отвечала. Он поднёс к её губам ложечку чая и случайно облил её, мать подняла на него ледяные глаза и не больно ущипнула руку... С тех  пор она окончательно перестала говорить...

  На следующий день подкатила к дому подвода. Два серых рогатых быка тянули её. Больную мать положили в телегу и, черноглазая Геня увезла её в Троицкую районную больницу.

                2
  Каждый вечер Давыдка подымался в гору к Власовым. Он любил с высоты осматривать местность. В далеке на востоке возвышались голубой дымкой Алтайские горы.
  Он шёл, покачивая пустой бутылкой. На прошлой неделе Геня продала им самое лучшее платье матери за десять литров молока.
  Власовы жили в большом доме на склоне горы, с которой просматривалась вся деревня и в том числе оторванный от неё, "заколдованный домик" на опушке леса.

Настасья, налила Довидке пол литра молока и спросила его:
  - Как мама?
  - Маму Геня увезла в Троицкую больницу.
  - Она вернётся, будет всё хорошо, проговорила седоватая женщина и скрылась.
  Давыдка шёл и думал о матери, вдруг он услышал разрывающие душу крики. Они доносились до него из несчастного домика и эхом отзывались в его сердце.
  "Неужели" - подумал он, и бегом побежал в низ... Трое сестёр не прерывно рыдали.
  Геня вернулась не одна, а со страшной вестью о смерти Матери.

В огороде расцветали картошка и подсолнухи, а за ними, как буд-то ни в чем небывало печально бушевала тайга...