Фреска Кирилловской церкви

Церкви Кирилловской фреска
Страшного судного дня
Публике малоизвестна,
Что уж на это  пенять.

Время - нещадная  сила-
Сеет вокруг пустоту.
Врубеля роспись покрыла
Заново стен высоту.

В ликах апостолов словно
Близких знакомых черты,
Автопортретное сходство
С Врубелем в них разгляди.

Обожествляема фреской,
Как Рафаэлем, любовь
Критике предана резкой,
Но почитаема вновь…

Демон поверженный. Врубель.
Замкнут искания круг.
Он осужден. И погублен
Силою собственных рук.

Суд волей Божьей свершился.
Демон низвержен с вершин.
Дух непокорный разбился
В последней из трех картин.


Кирилловская церковь в Киеве-православный Храм,
один из древнейших сохранившихся со времён  Киевской Руси. Первое упоминание в Ипатьевской летописи в  1171г.
 В 1194 г. здесь был погребен киевский князь Святослав — герой древнерусского "Слова о полку Игореве". Однако могила князя Святослава, сына князя Всеволода, основателя Кирилловской церкви,  до наших дней в целости не сохранилась: в ХV веке, во времена польско-литовского нашествия, церковь и могилы в ней были разграблены.
В 80-х годах ХІХ века в церкви осуществлялись реставрационные работы под руководством профессора Петербургского университета, известного искусствоведа А.В. Прахова. От многовековых наслоений штукатурки и живописи были открыты уникальные древнерусские росписи.
На стенах – 800 квадратных метров фрески XII века с уникальными сюжетами, подписи к фрескам написаны на славянском языке, это свидетельствует о том, что расписывали храм русские, а не греческие художники (как например, в Софии Киевской).
Одну из фресок Кирилловской церкви - "Ангел, который свивает небо" считают лучшим образцом монументальной живописи всего периода Княжеской эпохи. В местах, где фрески не сохранились, экспонируются масляные монументальные росписи ХІХ века, выполненные преподавателями и учениками киевской рисовальной школы Н.И. Мурашко, и русским художником М.А. Врубелем под руководством выдающегося реставратора А.В.Прахова. В Киеве Врубель, лучший студент ИАХ П.П.Чистякова,  познакомился с киевскими мозаиками и фресками, работал над изучением всего круга древнерусской монументальной византийской живописи, что и помогло ему выполнить впечатляющие композиции, которые украсили стены старинного Кирилловского храма. Кирилловские работы Врубеля составили золотой фонд в художественном наследии выдающегося мастера.
Самой грандиозной работой Михаила Александровича в тот период стало “Сошествие Святого Духа” – работа, расположенная на хорах храма. Оригинальная роспись на этом участке свода была полностью уничтожена временем. Без картонов, без эскизов – М.А.Врубель создал грандиозную монументальную композицию. В ликах апостолов угадываются черты современников Врубеля. Он писал их с представителей интеллигенции и духовенства Киева, с которыми общался во время своего пребывания в Киеве.
Отправленный А.В.Праховым в Венецию, Врубель написал для Кирилловской церкви  иконы "Афанасий", "Богоматерь", "Христос" и "Кирилл". Эти произведения отличаются образностью, глубоким реализмом и высоким живописным мастерством.
По силе эмоционального воздействия более всего удалась художнику "Богоматерь". В бездонных глазах этой хрупкой молодой женщины, столько страдания и тревоги за судьбу сына, что она воспринимается как олицетворение материнской скорби и стоит в ряду лучших женских образов, созданных Врубелем. Известно, что написан этот образ  с жены профессора Прахова Эмилии Львовны, в которую Врубель был влюблен.
Последней работой, сделанной художником в Кирилловской церкви, стал “Надгробный плач”. Cтоя пред ней, спустя годы, в 1901г. он скажет: “Вот, в сущности, то, к чему я должен был вернуться”.


Странным образом, Михаил Врубель впервые стал писать Демона в то время, когда расписывал Кирилловскую церковь и делал эскизы для Владимирского собора в Киеве. По заказу он писал Христа, в свободное же время, для себя, обращался совсем к другому герою.
«Искусство — вот наша религия», — как-то заметил Михаил Александрович, работая над одной из захвативших его картин. «Впрочем, — добавил, — кто знает, может, еще придется умилиться». Храм для него был прежде всего храмом искусства. Его влекло не религиозное чувство, а масштабность и монументальность церквей.

Работая в Кирилловской церкви, Врубель признавался в письме к сестре: «Рисую и пишу изо всех сил Христа, а между тем вся религиозная обрядность, включая Христово Воскресенье, мне даже досадны, до того чужды».

Похоже, трудно смотреть одним глазом в землю, другим в небо. Может быть, поэтому слишком зыбкой становится черта между добром и злом в киевских работах Врубеля, слишком двоятся образы земного и небесного в его иконах.

-------

Киеве, где Нестеров работал над росписью Владимирского собора, он познакомился с Лёлей Праховой — дочерью известного в те годы археолога и историка искусств Адриана Прахова, под руководством котоого велась реставрация Кирилловской церкви в Киеве.
Позже Михаил Васильевич признавался, что даже «некоторым образом влюбился» в девушку. Это была не головокружительная страсть, но тем не менее Леля покорила Нестерова настолько, что он образ святой Варвары в соборе принялся писать с нее. Позже ему запретят такое «святотатство», по настоянию жены губернатора,  Нестеров образ переписал. Но свое отношение к девушке не изменил. Более того, однажды признался, что из всех встреченных им женщин, только Леля Прахова, как когда-то его мать, по-настоящему его понимала.
Думы о том, а не жениться ли, в конце концов, на такой понимающей девушке, не оставляли художника. В 1897 году в письме другу он замечает: «…эта прекрасная девушка, с которой я взял когда-то тип своей великомученицы Варвары и был недалек от того, чтобы влюбиться в нее и связать ее судьбу со своей. Теперь, к сожалению, это поздно, все хорошо в свое время… Но что мечтать о том, что несбыточно». На следующий год: «Если бы мне было суждено когда-либо жениться вторично, то никого бы я не желал иметь своей женой, кроме этой талантливой и необычайно доброй и чистой душой девушки. Но… увы и ах!». Тем не менее, в 1899 году, после десятилетней дружбы, он все-таки сделал ей предложение. Помолвка не состоялась, скорее всего, потому, что Праховы знали, что у Нестерова есть вторая, пусть и незаконная, семья.

--

Образ Праховой еще долго будет преследовать художника. Многие считают, что Эмилия Львовна вдохновила Врубеля не только на иконостасный лик Богоматери в Кирилловской церкви.


-----------
Из воспоминаний княгини М.Тенишевой о Прахове:
" В бытность мою в Киеве я воочию убедилась в его (Прахове)пристрастии к мрамору на двух церквах: Владимирском соборе и Кирилловской церкви. Мраморный иконостас Владимирского собора не вязался с орнаментами Врубеля и Васнецова, с пышной позолотой, внесенной русскими мастерами, а в Кирилловской церкви подобный же иконостас, да еще из дешевого серого мрамора, положительно резал глаз рядом с древней богатой стенописью"