Любовь и другие сновидения

                Николай «Падре» Калинин
                Любовь и другие сновидения
   
Часть первая  Первая глава

Amata nobis quantum amabitur nulla
                Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет (из «Тёмных аллей» И. Бунина)
- Помимо радостей аттракционных в детстве, а, может, других и не бывает, есть только страдания, - сказал я.
- Может, ты ещё и альфа-самец? - спросила она.
- Скорее, омега-самец, - ответил я.
- В смысле, многих девушек спрашиваешь, согласились бы они… ну, ты понял, будь ты последним мужчиной на Земле? - задала она очередной вопрос, и я понял, что многим она была, по определению, не по зубам. И дело было не только в её красоте. Вечный укор умных блондинок брюнеткам. Уж я-то знаю, что выбирают настоящие джентльмены.
- Скорее, наоборот, я просто последний из могикан, - был мой ответ.
- Может ты ещё и мачо?
- До мачо мне остался всего один пунктик.
- Что за пунктик? Напиться и плакать, как в песне у Земфиры?
- Нет, секс с самой красивой девушкой на свете, - ответил я и при этом чуть не подмигнул, что, конечно, было бы пошлостью.
- Осталось её найти, - сказала она и положила моего кота себе на колени.
- Его зовут Руни, в честь моего любимого футболиста, - сказал я, не дожидаясь её вопроса про кличку.
   Длина ее юбки была такой, что было непонятно, чулки на ней или колготки. Я её раздевал глазами, начиная с прихожей. Всё-таки, двухкомнатная квартира, два молодых человека и две девушки в поздний час, когда всё способствует прекрасному времяпрепровождению. Но в этот раз всё было по-другому. Хотелось побольше о ней узнать. Её любимые книги, любимую музыку, узнать даже умеет ли она готовить, принимала ли когда-нибудь наркотики, если да, то какие. В общем, найти точки соприкосновения. Но время допросов в стиле русских романов ещё не пришло. Плюс, не отпускающая мысль, что не может всё так хорошо складываться.
   В соседней комнате включили музыку, со всеми вытекающими... не только выводами.  Я налил нам ещё по бокалу. Пока Аня пила вино, я обратил её внимание на паззлы, висящие на стене.
- Это Йерка , - сказал я, - польский художник. Свой стиль, кто-то, правда, скажет, что он подражает Сальвадору Дали. Вот картина, которую мог бы в своей квартире повесить любой любитель шахмат.
- Надеюсь, она у тебя здесь не по этой причине?
- Нет, только из-за морских коньков. Коньки – это моя слабость с детства, хотя хоккеем я не занимался. Что не мешает сказать мне, что я не трус.
- Может, ты просто не был в таких обстоятельствах, как Понтий Пилат.
Ну, кто же из русских не любит «Мастера и Маргариту»? Ещё я подумал, как она борется с ведьмой внутри себя? Конечно, можно было спросить у неё прямо, но мешали мои фетиш-идеи. Первая - барышни могут подумать, будто они тебе неинтересны, если не задавать им вопросы. Что заставит их включить функцию очарования. «Как так, я такая красивая, а он мною не интересуется…» Вторая, вопросом можно сконфузить.  Возможно, я был чересчур осторожен в соблазнении. В отличие от Серёги, наслаждающегося в соседней комнате. Моя квартира была Райским уголком для него, ведь дома его ждала жена с ребёнком. У нас был симбиоз – он ищет на выходные нам пару барышень, я предоставляю площадь для утех. Конечно, и он и я могли снять комнату в гостинице, но мы брезговали, так сказать «Своя простыня – ближе к телу».
   Аня и Лена были двоюродными сестрами, как они сказали. Мой друг познакомился с Леной в сети и попросил найти на вечер подругу «с мозгами, с душой, ну и с красивым личиком».  Мы с Серёгой дружили с детства, при том, что были абсолютными противоположностями. Ему нужен был только секс, поэтому он не любил умных, я искал родную душу, в очередной раз разочаровавшись, переходил к заманиванию в постель, если объект привлекал меня внешне. В общем, мой орех был по зубам только девушкам с адекватно-высокой самооценкой. Сергей был по зубам любой. По крайней мере, я так считал, а фразы моего друга, что страшненькую можно повернуть личиком вниз и сделать всё красиво, это подтверждали.
- Чем ты занимаешься в несвободное время? - спросила Аня.
- В смысле, кем я работаю?
- Да.
- Я работаю в спортивной газете, основное направление которой - аналитика ставок на футбольных тотализаторах. Можно сказать, это дочка букмекерской конторы. Вдобавок, у меня свой блог, довольно известный в своих кругах.
- Помогаешь людям проигрывать большие деньги?
- Не проигрывать, а зарабатывать своим умом и интуицией, - мягко, но уверенно ответил я.
  Какое-то время мы покурили кальян, выпили ещё вина. Так время перевалило за полночь. Конечно, хотелось бы, чтобы за окном не было эха белых ночей, избавиться от людей в соседней комнате, выключить свет, полежать рядом с ней в темноте на кровати, послушать её дыхание, чуть ли не признаться ей в любви. Последняя мысль почему-то показалась мне настолько естественной, что я снова подумал о том, что не может всё так хорошо складываться. Конечно, я знал, что тоже ей нравлюсь. И всё это за каких-то три часа знакомства.
- А вы всё болтологией занимаетесь? – войдя в нашу комнату, перед этим постучав, сказал Серега.
Вообще, он был любитель ставить рекорды в постели, в отличие от меня. Но в этот раз он вышел достаточно рано. Может, его попросила проведать нас Лена, может, была другая причина. Через две минуты вышла и она. На её губах уже не было красной помады, которую я так ненавижу. Первым делом Лена сделала несколько глотков вина. Я подумал, что давно пора завести у себя женские бокалы для гостей и два для нас с моим другом.
- У нас с Аней есть экстази, четыре «черных свастики». Не хотите закинуться?  - спросила Лена.
- Судя по названию, это дня на два, - ответил я, радуясь тому, что ещё одной точкой соприкосновения с Аней стало больше.
- Тогда и в кальян можно гашика подложить, - отреагировал Сергей.
По лицу Ани было заметно, что с её души как будто груз сняли, когда она поняла, что я – «в теме».
- А вы их раньше когда-нибудь ели? – спросил я.
- Нет, эти в первый раз будем.
- Одна проблема, соседи не дают громко музыку включать, - сказал я, - и из музыки только Шопен… шучу, конечно.
Все засмеялись. Аня достала из сумочки грипер с таблетками. Недолго думая, мы закинулись ешками, запили их вином, уселись, кто на диван, кто в кресло, и под кальян стали ждать чего-то сверхъестественного.  Первые мурашки на затылке подоспели минут через тридцать-сорок. Первое, что я отметил – это повышенная чувствительность к запахам. Я понял, что у Ани мужской парфюм, что может позволить себе не любая девушка, и тут же вспомнил, что нужно быть очень брутальным мужчиной, чтобы носить розовые рубашки. Появился ещё один вопрос, почему она выбрала именно этот запах. 
- Пятиминутная готовность, - сказал мой друг.
Видимо, его, как и меня, начало немного подташнивать. Первая волна «размазала» нас по комнате. Стало понятно, что «свастики» мажут по-полной. Хотя, это нетрудно было предположить, всё-таки чёрный цвет экстази говорит о многом.
- А-ху-еть… - прорычала Лена.
- Да уж, - подтвердил Серега, - круче этого – только секс.
Все посмотрели на него, как будто он сказал несусветную глупость.
- Шучу, - отреагировал он. Все засмеялись, но я не был уверен, что он действительно пошутил. Вообще, Серега был единственным человеком, после глупых шуток которого девушки смеялись, и меня это не раздражало. Ещё минут через десять у нас потекли слезы. Такое было со мной впервые. Не скажу, что я попробовал все виды экстази, но я был этими слезами в три ручья приятно удивлён. Как будто мы все не виделись лет пятьдесят и вот, наконец, встретились, о чём только и мечтали все эти года разлуки. Хотя, и эти слова бедно описывают эйфорию, которую я испытывал.
- Ну почему без стимуляторов такие эмоции не испытать? - с сожалением сказал я.
- И как жаль людей, которые никогда этого не пробовали, - с таким же сожалением сказала Аня.
Регулярно кто-то из нас заламывал шею назад, чуть ли не стонал от наслаждения. Потом нас немного отпустило.
- Чем займемся? – спросила Лена, когда стало понятно, что для танцев эти колеса не предназначены.
- Раз уж это чёрные свастики, можно почитать излюбленные места из «Моей борьбы». Ну, как минимум могу поставить «Лоэнгрин», любимую оперу Гитлера, - пошутил я с каменным лицом, но все поняли, что я был несерьёзен.
- А я не читала «Майн кампф», - отреагировала Аня.
- Может, действительно поискать в сети этот «Лоэнгрин»? – предложил Серега.
В этом состоянии его было опасно подпускать к компьютеру, так как я знал, чем это может закончиться. Но лишать его удовольствия я не мог. Потому что никогда не испытывал дискомфорта вместе с ним. Мы никогда друг другу не мешали. А уж сколько часов мы с ним проболтали раньше во время трипов и отходняков. Жалею только, что мы ни разу не додумались эти разговоры записать на диктофон. Было бы, чем развлечь в старости внуков. В общем, он, как всегда, не спрашивая моего разрешения, сел за комп. Думаю, у него было две радости в жизни - компьютеры и секс. Ну ещё чуть-чуть – машины.
   Я попросил его поставить папку с названием «Боссанова». Может быть, это была самая уместная музыка в этот момент. Мы ещё немного выпили вина и покурили кальян. Тут подоспела вторая волна. Наши глаза немного прикрылись. Кто-то начал стонать. Кто-то рычать от наслаждения. Я наслаждался запахом Анны. Сережа с Леной мне не мешали.
- Нет, всё-таки систему надо переустанавливать, - сказал мой друг.
 Этого я и боялся, что он с головой уйдёт в компьютер. Я знал, что рано или поздно он зайдёт на страницу своей бывшей, чтобы посмотреть её новые фотки, так сказать, «сравнить достижения». Но тут волна накрыла и его. Он вернулся на диван, чтобы прочувствовать все прелести «чёрных свастик». Естественно, после секса Серёжа вспотел, и его неприятный запах сразу ударил мне в нос, так как он сидел рядом. Надо было как-то отправить его в душ. Конечно, позже, после отступления второй волны. «Мазала» она ещё сильней, чем первая. Таких сильных таблеток я ещё ни разу не ел. Думаю, мы все испытывали чувство единения. Ничто так не объединяет, как наркотики.
   Было около двух часов ночи, когда я услышал дверной звонок. Конечно, это был мой сосед Игорь. Видимо, денег на трубе у него не было. Чаще всего я покупал гашиш именно через Игоря. Он был на десять лет младше меня и год назад закончил школу. Кроме компьютерных онлайн игр и гашиша в его жизни ничего не было. Вообще, я всегда удивлялся, как он получил полное среднее образование. Единственная книга, которую он прочитал, была «Легкий способ бросить курить» Аллена Карра. Игорь, как курил, так и будет курить, думаю, пока лёгкие не откажут. Карр, естественно, останется единственным его автором. Ну, может на зоне, если попадет по статье 228, откроет Библию.
    Я открыл ему дверь.
- Со зрачками всё в порядке, - сразу сказал он, увидев меня.
- Привет, Игорь. Извини, мажет по-полной, долго разговаривать не могу, - ответил ему я.
- Понял, понял, не буду мешать, особенно, если есть, чо почитать, - толсто намекнул он.
Я дал ему пол грамма гашиша и ещё раз извинился, что не мог с ним поболтать. Ох, уж эти наркосимбиозы.
- Кто это был? – спросила Аня. Нас как раз чуть-чуть отпустило.
- Сосед. Как-то застал его курящим гашик на лестничной площадке. С тех пор и дружим.
- А я, когда только переехала в Питер, решила познакомиться с соседями. Но они особого энтузиазма не проявили, - внесла свою лепту Лена.
 - Да тебя заливают, а ты даже не знаешь, кто, - сказала Аня.
- А откуда ты приехала? – спросил Лену Серега, явно разочаровавшись, что она – лимита.
- Из Твери.
- А мой отец, почти двадцать лет назад оставил кафедру, - решила рассказать свою историю Аня. - И моя семья переехала из Москвы в деревеньку под Тверью. Там сейчас рок-фестиваль «Нашествие» проходит. Не буду говорить, что там все друг друга знают, и что двери в домах не запирают. Понимаю, что просто нечего в деревне украсть.
- А почему ты обратно в Москву не вернулась? – спросил я.
- Всегда мечтала жить на берегу моря. Даже моим первым парнем здесь был моряк. Нервов потрепал, конечно, он мне порядочно. Братишки, и всё такое.
- Какие братишки? – спросил мой друг.
- Такие же курсанты, как и мой бывший. У них там братство, в каком-то смысле, похлещё масонства. Все стоят друг за друга стеной. Личная жизнь – на втором плане. Плюс, иногда, на твой день рождения из-за наряда могут не отпустить. Да и алкоголиков я не люблю. А там бухают все поголовно. Можете в поисковике посмотреть, что такое «Адмиральский чай». Военный – это конечно романтично, униформа и всё такое, но свою жизнь с ним можно связать только по глупости, ну или, если будешь исключением. Вдобавок, я – не учительница и не врач, и ещё не гарантия, что твой избранник будет всю жизнь служить в Питере, а я отсюда никуда уезжать не хочу… Если только пару лет пожить в Японии. Вот, если бы мой муж был белым офицером – это был бы праздник…
- Который всегда с тобой, - довольно банально продолжил я и подумал, что круче белогвардейцев только офицеры гитлеровской германии, раз уж таблетки были со свастикой.
- А, что среди белых офицеров не было алкоголиков? – спросил Серёга.
- По крайней мере, у них было понятие чести, - ответил я, - а сейчас офицеров больше интересует квартирный вопрос.
- А кого он сейчас не интересует? – спросила Аня, - вам хорошо, у вас прописка здесь. А у меня уже четвертая съёмная хата за два года. Вы даже представить себе не можете, что такое, когда тебе говорят: «Освободить квартиру к завтрашнему дню», а у тебя тысяча рублей в кармане.
- Вроде, кого-то ещё не отпустило, а уже началась депрессуха, - пошутил я, и все рассмеялись.
- Нет, конечно, я не скажу, как одна моя знакомая, что готова выйти замуж за первого встречного с квартирой, но, когда есть свой собственный дом, уже не страшно заводить детей, что для женщины главней всего. Дом – это базовая потребность, - сказала Лена, и стало ясно, что для них – это больной вопрос.
- Да, в юном возрасте уехать в другой город, жить там без финансовой поддержки родителей – то ещё испытание.  А кому-то достается трехкомнатная квартира, две он комнаты он сдаёт и может позволить себе не работать. На еду хватит. Каждому – своё. Кстати, раз уж мы съели чёрные свастики, можно вспомнить, что эти слова были написаны на воротах Освенцима, - проявил я свою эрудированность.
- Бухенвальда, - поправил меня мой друг.
- А о чём «Моя борьба» Гитлера? -  спросила Аня.
- Он рассказывает в этой книге о венском и мюнхенском периодах своей жизни, размышляет о политике, ну и предупреждает, что врагам его нации придется не очень хорошо, если он придёт к власти. Вообще, мне не понятно, почему «Майн Кампф» запрещёна в наше время в нашей стране. Там много полезных мыслей для тех, кто задумал путь в большую политику не ради власти и денег.
- Хотя бы один пример можно? – попросила Аня.
- Чтобы побороть зло, надо сначала установить и понять его.
- А зло – это, конечно, в первую очередь, евреи и, во вторую, славяне, - вмешался Серега, - от негров он особой опасности не видел, если только кровосмесительные браки.
Мы не раз уже спорили с ним на эту тему. Он утверждал всегда, что различий между нациями нет. Что среди и русских, и евреев есть и хорошие, и плохие люди. Что интеллект зависит только от воспитания и образования. Я говорил ему, что среди нобелевских лауреатов нет негров или каких-нибудь якутов. И, если нет генетической расположенности к наукам, хоть двадцать четыре часа в сутки учись, ничего путного не выйдет. Нет хоккеистов и пловцов среди негров. Зато, они быстро бегают и хорошо играют в баскетбол. Евреи – вообще, не спортивная нация, хотя они и любят играть в настольный теннис. И главное, что они умеют – это делать деньги. В основном, за счет других. Так как абсолютно бесталанны. То, что из них получаются хорошие врачи, я называл ремеслом. Даже шутил, что за Бродского и Мандельштама писали русские поэты, а те только собирали плоды. Конечно, я отдавал им должное, так как они все держались друг друга, в отличие от русских, которые могли спалить дом соседа, если тот выше на этаж. К сожалению, нация, к которой я принадлежал, объединялась только перед лицом общего врага.
   Я хотел спросить, не смотря на боязнь задавать вопросы, где ещё жила Аня, как всё поплыло. Стало понятно, что один из слоев «чёрных свастик» – галлюциногенный. Я немного испугался, хотя в свое время псилоцибина съел порядочно. Вообще, это был период, когда я готов был попробовать все наркотики, кроме героина, хотя мне и говорили, что его добавляли в гашиш. Но в какой-то момент грибы перестали меня принимать радушно. Особенно я ненавидел состояние, когда они начинали отпускать. Все становилось «болотным». И цвета, и звуки. Было даже ощущение, что из ушей течет зеленая жижа. Кто-то мне говорил, что проблема – во мне, так как грибы - это природный материал.
    Я решил поменять музыку и поставил «Jefferson airplane». Жаль, что я так и не увидел, как танцует Аня, а предложить это ей я постеснялся. Сам я, наверное, составил бы ей партию в танце, но время было упущено. Потекла кислотная музыка. Осталось только узнать, как проявят себя таблетки.
    Сначала, естественно, все стало 3-D и более ярким. Сделав глоток вина, Лена подошла к моим паззлам и стала пристально смотреть внутрь одного из них.
- Круто, надо тоже будет один, хотя бы, купить и собрать. Долго их собирают? – спросила Лена.
- Я в одиночку собираю недели за две. По своей системе, - ответил я.
- Там ещё и система есть? – удивилась она.
- Ну, можно и без системы. Тогда подольше собирать.
- Блин, какое всё красивое… представляете, если бы мир всегда таким был.
- Съешь десяточку чёрных свастик за раз или грибочков штук пятьсот. Мир будет навечно таким… правда, пропишешься в дурке до конца дней своих, - предупредил я. Сам я никогда такого количества не ел, но что-то мне подсказывало, что это именно так.
- Зато, иллюзорность нашего мира не будет тебе помехой в достижении целей, - сказал мой друг.
Я обратил внимание, что Аня «изучала» пол. Обычно «изучают» обои на стене, но и пол тоже может заинтересовать. Главное, чтобы мой кот, который до сих пор лежал на коленях Ани, не превратился в какое-нибудь тотемное животное с рогами и чешуей. Иначе, за его здоровье я не мог отвечать.
- Да, мир и бесконечно мал, вдобавок, - в очередной раз удивила меня Лена. Вообще, мне она сразу не очень понравилась, хотя она была достаточно милой. Переспать на первом же свидании – всё-таки не признак высокой духовности.  Я, конечно, не знал, о чём и как долго они с моим другом переписывались, прежде чем решили встретиться. Может, она всю жизнь такого искала. Не знаешь же, где найдёшь своё счастье. Плюс, она, естественно, не знала, что у него есть жена и ребёнок.
  Вспомнив, что псилоцибин не был моим любимым наркотиком, я решил пойти в магазин и купить водки. Как говорил Черномырдин: «Хуже водки нет ничего лучше…» Не смотря на то, что была ночь, и крепкий алкоголь в это время не продавался. Но, слава Богу, мы живём в России. Я думал, что Аня пойдёт со мной, но она почему-то отказалась. Конечно, было опасно оставлять их, мало ли что кому-то откроется. Но я понадеялся на их опытность в этих делах. Да и на случай полетов из окна моя квартира находилась на втором этаже.
  Я оделся, какое-то время «поизучал» себя в зеркале в прихожей и, в итоге, вышел на лестничную площадку. Странно, но как только я, нажав на замок, закрыл дверь, послышался звук открывающегося лифта. Я подошел к нему, и мое внимание сразу привлекла нарисованная чёрным маркером внутри на стене свастика. Я никогда не состоял ни в одной фашистской организации, и, мягко сказать, не разделял их позиции, но что-то об их символике знал. С санскрита слово «свасти» переводилось, как пожелание удачи или приветствие, а сам символ означал, в том числе и «движение». Я посчитал это хорошим знаком и решил войти в лифт. Было глупостью нажимать кнопку первого этажа, но именно её я и нажал. Дверь закрылась, и лифт тронулся. По ощущениям, он поехал вниз, но никак не мог остановиться целую вечность. Я знал, что страх в такой ситуации – худший вариант, но ничего не мог с собой поделать. Я боялся неизвестности и начал жалеть, что не уговорил пойти со мной всех, кто остался в моей квартире.   
Конечно, пришло и учащённое дыхание, стало понятно, что так недалеко и до паники. Нужно было что-то делать. Я решил нажать на кнопку «СТОП», но не смог зафиксировать взглядом свою руку. Она была прозрачной и находилась как бы в нескольких местах. С другой рукой было то же самое. Я снова посмотрел на свастику. Она вертелась по часовой стрелке и, то увеличивалась в размере, то уменьшалась. В чем-то это было похоже на дыхание. Сколько раз мне приходило в голову, да и другие мои друзья считали, что мир на самом деле такой, каким он видится под грибами. Что абсолютно всё – живое. Я снова об этом подумал и перевёл взгляд на кнопки этажей. Но, к моему удивлению, там были не цифры, а руны. Они светились голубоватым цветом. Осталось выбрать, какую из них нажать. Почему-то меня привлекли только две руны. Одна – в виде буквы «М», другая – такая же, только перевёрнутая. Я решил нажать на перевёрнутую. В отличие от кнопки «СТОП», мне удалось это сделать, хотя руки всё также были прозрачными. Как только я нажал на неё, лифт начал останавливаться. Открылись двери. И я снова оказался на своем этаже. Выдохнув, я вышел на лестничную площадку и решил вернуться домой, надеясь, что водка не понадобится. Вдобавок, не терпелось прочитать в интернете значение этой руны.
               
Часть первая  Вторая глава
Я вернулся домой. Странно, но проблем с открыванием двери не было, ключ сразу вошёл в замочную скважину, хотя он тоже был «расплывчатым», как и руки в лифте. Раздевшись в прихожей, я вошёл в комнату, где мои друзья о чём-то разговаривали.
- Что-то забыл? – спросил Сережа.
Я понял, что отсутствовал совсем недолго.
- Сколько меня не было? – в свою очередь, спросил я.
- Минут пять, не меньше, - ответила Лена и улыбнулась, видимо, поняв, что со мной что-то за это время произошло.
- Что-то случилось? – спросил мой друг.
- В принципе, нет… за исключением того, что я зачем-то поехал на лифте, который ехал не меньше часа, плюс, в нем вместо номеров этажей были руны. Мне приглянулась похожая на английскую букву «дабл-ю». Соответственно, надо посмотреть, что она означает.
Я пошёл к компьютеру, надеясь, что поиск нужной информации не займёт много времени.
- А я предложил вспомнить, когда каждый из нас в первый раз увидел изменённую реальность, - сказал Сережа, - Аня как раз начала рассказывать про какого-то цыгана, который жил рядом с летним лагерем, где она отдыхала от родителей… ну, или они от неё отдыхали. У него, прикинь, в июне были те самые поганки. Это ж с осени надо их сохранить или столько собрать, чтоб до лета хватило.
- Да, но, если говорить о том, что меня больше всего потрясло в те годы, когда я проводила лето в лагере, то это будет история, никак не связанная с грибами, - продолжила Аня, - мне было лет четырнадцать, мы всем отрядом пошли купаться и, когда загорали на берегу, перед нами девочками встал один парень из отряда и начал о чём-то разговаривать со мной. Сзади к нему подкрался другой парень и стянул с него шорты. Шок для меня был не в том, что детородный орган был у него огромный, а я была «тургеневской» девушкой.  День спустя, когда тот, кто снял шорты, рассказал мне, что всё это было спланированной акцией, чтобы потрясти меня.  А ведь, я и так была влюблена в него. Но что-то во мне с того момента надломилось. Может быть, я тогда поняла, что любовь бывает слепа.
- Да, именно от этого меня предостерегал мой отец, - вслед за Аней продолжила Лена. - Я по уши влюбилась в сельского пацана лет в пятнадцать. Готова была отдать ему и душу, и тело, что, в итоге, и произошло. Отец узнал про это, в деревне слухи, сами знаете, как распространяются. А, так как он мне всю жизнь вдалбливал теорию телегонии, то я серьезно его расстроила своим поступком. Мы поссорились, а когда я сказала, что не просила, чтобы меня рожали, то назад к хорошим отношениям дороги уже не было. Так, до сих пор с ним и не помирились.
- А что это за теория телегонии? – спросил мой друг.
- Друг Чарльза Дарвина, лорд Мортон скрестил кобылу с зеброй, потомства не получилось. Потом он скрестил ее с чистокровным скакуном. В итоге, появились жеребята со следами полос на крупе. В общем, некоторые люди считают, что первый самец влияет на потомство не меньше, чем тот, кто действительно зачал.
   Краем уха я слушал их разговор, пока искал значение руны. Это не могло быть просто совпадением, но руна, похожая на букву «М», означала «лошадь», «движение», «прогресс». То, что она была перевернута, означало препятствие.
- Ну, что твоя руна означает? – спросил Серега, заправляя новую порцию курительной смеси в кальян.
- Вообще, называется она «лошадь». Я так понимаю, большие изменения и трудности на пути к этим изменениям. У Пелевина эссе было про руны. Вот, ищу…
- Может, потом поищешь? А то, боюсь, с головой уйдешь в эти руны свои, - предостерег он меня.
- Ну, ладно, - согласился я и сел на диван. Вино с кальяном были в самый раз. Я затянулся, подумал о том, что пока не испытываю дискомфорта, и водка, видимо, не понадобится.
- Кстати, о лагерях. Я был последним пионером. В том смысле, что школьников, которые были младше меня на год, в пионеры уже не принимали, - продолжил Серёга тему. - Я тоже был в лагере. Отец на лето устроился там в столовую, ну, чтобы я в городе не болтался. Год был где-то восемьдесят восьмой. Вожатые, то ли бухали, то ли просто спали. В общем, каждую ночь, вместо них, за нами следили ребята из самого старшего отряда. Ребята – это, конечно, мягко сказано. Отморозки, в самом полном смысле этого слова. Если кто-то из нас в палате не спал и шумел, то его заставляли раздеться догола и отправляли в палату девочек. Иногда девочек приводили к нам. Они ходили по палате туда-сюда и, иногда, со слезами уходили к себе. Для большинства из нас это был праздник, и это действо всегда сопровождалось аплодисментами и бурными возгласами. Конечно, были те, которые не смотрели на все это, но таких было меньшинство. 
- Ты мне раньше этого не рассказывал, - отреагировал я.
- Да, ужас, - сказала Лена, - а ты был в палате девочек?
- Нет, несколько раз пытались меня отправить, но я каждый раз поднимал вой. Некоторые соглашались пройтись туда, но, не снимая трусы, - ответил Сергей.
Я предложил сменить неприятную тему, тем более я никогда не был в летних лагерях. Все со мной согласились. Таблетки до сих пор не отпустили, хотя, прошло уже около трёх часов с того момента, как они начали действовать. Я даже на какое-то время забыл о своих чувствах к Ане. Меня не отпускала мысль о руне. Я рассматривал пол и ощущал некую тревогу. Заиграла знаменитая песня «Somebody to love», и Аня сказала, что слышала её современную версию.
- Понимаю, что я вам надоел со своей руной, но не могу не думать о том, что эта лошадь означает, - сказал я.
- А у меня лошадиная фамилия, - сказала Аня.
- В смысле? – спросил мой друг.
- Есть такой рассказ у Чехова. Там фамилия доктора – Овсов. Так я – Овсова. В детстве очень комплексовала из-за фамилии. Даже хотела побыстрее замуж выйти, чтобы фамилию сменить.
- Помню этот рассказ, - отреагировал я, - там фамилию врача никак не могли вспомнить. Перебирали, перебирали, зная только, что она как-то с лошадью связана.
- Да, Уздечкин, Меринов, Копытин и так далее.
- Прикольно было бы, если бы ты за Меринова замуж вышла, - пошутила Лена, развеселив нас.
- Блин, а я за ЦСКА болею. Их «конями» все называют, - осенило меня.
- А почему не за Зенит? – спросила Аня.
- Потому-что я в Ленинградской области родился. Там, конечно, многие за Спартак болеют, лишь бы как-то отличаться от Питерских. А я выбрал ЦСКА. Всегда шучу, что до сих пор нет фотографии, где футболисты моей любимой команды были бы в пальто. Хотя, кто-то этой шутки все равно не понял бы.
- Я не поняла, - сказала Аня.
- Ну, конь в пальто, и всё такое.
- Да, теперь ты будешь всё, что с лошадью связано, отмечать. Не обойдёшь, уверен, и мультик про Лошарика. Не дай Бог, ещё на ипподроме начнёшь ставки делать.
Улыбнулся один я. Видимо, наши гостьи не смотрели этот шедевр советской мультипликации.
- Лошарик? – спросила Лена, Аня тоже посмотрела на Сережу вопросительно.
- Да, круче его был только щенок из варежки.
- Щенок из варежки? Что они там употребляли? – заставила посмеяться нас Лена.
Да, всё-таки, поколение, воспитанное не на наших советских мультфильмах.
- Теперь я знаю, что подарю тебе на днюху, - сказал мне мой друг.
- Арабского жеребца?
- Нет, подкову. Всё намного прозаичней, - ответил он.
Мы снова засмеялись.
- Ещё собаку Путина зовут Кони, - сказал я.
- Надеюсь, не Владимир Владимирович – твоё препятствие, - сказал Сергей, и никто не смог удержаться от смеха.
Я подумал, что Аня, как будто больше слушала музыку, чем общалась с нами. Может, ей не особо нравился вид наших искаженных лиц, всё-таки галлюциногенное свойство экстази давало о себе знать до сих пор, может, ей действительно очень нравилась играющая психоделика. Мой кот Руни куда-то исчез, и я подумал, что его кличка тоже как-то связана с рунами. Попробовал переключиться на какую-нибудь другую мысль, но ничего не получилось. Музыка тоже не смогла меня отвлечь. Обычно, в это время, где-то часа через три-четыре после приёма галлюциногенов, я начинал уставать от «прихода». Хотелось, чтобы это побыстрей закончилось. Как всегда, боковым зрением мне казалось, что на полу разлита вода. И только по прошлому опыту я не спрашивал, кто эту воду пролил. Один раз, несколько лет назад, я достал всех, кто ел со мной поганки, что надо взять тряпку и вытереть пол. Вспомнилось, как в одной квартире, где мы расширяли сознание, висел дартс, и я смотрел на него, думая, что это часы. Я спрашивал у друзей, сколько времени, указывая пальцем на мишень, и получал ответ, что это не часы, а дартс. Так повторялось каждые десять-пятнадцать минут. Когда кто-то замечал, что я снова не отрываюсь от стены, где он висел, надо мной смеялись и спрашивали: «Опять не можешь разобрать, сколько времени?» Поняв, как глупо я выгляжу, я тоже смеялся вместе с ними. Почему-то я решил не рассказывать эту историю.
На столе стояло три пустых бутылки вина и одна начатая. Кальян уже никто не курил.
- Что дальше будем делать? – спросил я. – Мне это состояние уже надоело, к тому же от чёрных свастик я ждал чего-то другого.
- А что, ты думал, что тебе все секреты Аненербе откроются? – спросил мой друг.
- Слово знакомое, но что оно означает, не помню, - сказала Лена.
- Оккультная организация, существовавшая при Гитлере в Германии, - ответил он. - Можно ещё про Блаватскую рассказать, но тогда вопросам не будет конца.
- А мы никуда не торопимся, - сказала она, в то время как Аня сидела уже с закрытыми глазами.
Видимо она ушла в музыку с концами, и я понял, что худшее, что могу для неё сделать – это как-то её отвлекать.    
Я плохо разбирался в психоактивных вещёствах, всех этих «Psilocybe», известных, как грибы «Веселушки», в «Мескалито», опыты с которым описал Карлос Кастанеда. «Марку» я ел всего один раз, но, то ли в ней было мало вещёства LSD, то ли её лизал кто-то до меня, поэтому галлюцинаций я не увидел и спал уже через час после приема. Одним из самых ярких впечатлений моей юности было посещёние Эрмитажа в грибах. Мы с моими школьными друзьями ходили по залам. Почему-то всех тянуло в Египетский зал, а я знал, что «экшэн» начнётся, когда мы поднимемся на третий этаж к импрессионистам. Можно, конечно, и сейчас было «поразглядывать» картины в интернете под психоделическую музыку, но я предложил «сниматься».
- Может, гашик покурим, классически, через бутылку? У меня два с половиной грамма ещё есть, - предложил я.      
- Тогда ставь Боба Марли, будем разрушать Бабилон, не трава, но пойдёт, - согласился Серега. Аня с Леной тоже решили не отрываться от коллектива. Вообще, когда все на одной волне, никто не грузит ненужной информацией, трип считается удачным. Почему-то все говорят про депрессии на «отходняках», но я ни разу их не испытывал. Брал пример с Масяни. Мульт, под названием «Депресняк», где она под песенку Морчибы сидела на Финском заливе, был моим любимым. «Когда закончилась вечеринка, и тебе некуда идти…» – напевал я всегда по дороге из клуба, понимая, что в любой момент могу устроить себе праздник. Забавно, что Масяню на Муз-ТВ озвучивал Павел Воля. Ещё я думал, что большинство прохожих так никогда и не узнают этого кайфа, когда ты танцуешь, и ди-джей своей музыкой заставляет тебя заломить голову назад от удовольствия. К этому приплюсовывается запах твоего пота и парфюма, скрежет зубов, скорость, с которой течёт время, вроде, только зашёл на танцпол, а уже 6 часов утра, ты выходишь из клуба, а в голове стучит бит. Но будет ещё пятница или суббота, и всё повторится. Праздник, который всегда с тобой. Вдобавок, многие прохожие никогда не поймут шутки, что, если бы пришёл Христос, то его попросили бы сделать из вина воду и из хлеба – камень. Не поймут, так как наркоманы «водой» называют бутират, а «камнем» - гашиш. С тех пор, как я начал работать в газете, часто выходные из-за футбола приходилось проводить дома, сидя в своем блоге, но иногда я выбирался «поклубиться». Понятно, что в межсезонье таких дней было больше.
   Мой друг стал варить плюшки. Аня протянула руку, и он дал ей бутылку, наполненную дымом сигареты и гашиша. Меня испугали её глаза, так жадно смотрела она на нее. Быстро вдохнув дым, она растянула уголки рта, обнажив свои зубы. Потом была очередь Лены. Потом моя.
- Теперь доктору, - сказал Серёга и втянул дым в легкие.
Конечно, не в первый раз в жизни, но я испытал состояние дежа-вю.  Моя квартира, диван, бутылка с дыркой, эта фраза моего друга – всё это я где-то уже видел. Мы скурили грамм гашиша. Приход был необычный, но живая картинка не пропала. Я поставил Боба Марли, вернулся к дивану и налил себе вина. Лена тоже себе налила чилийского полусухого. Аня и мой друг выпили простой воды из бутылки. С первым глотком прошел сушняк. Аня снова откинулась назад с закрытыми глазами. В ушах у неё были золотые сережки колечком, диаметра сантиметра четыре. Я подумал, что ей очень пошли бы очки в прямоугольной черной оправе. Вообще, приятно разглядывать девушку, когда она сидит, не раскрыв глаз. Можно смотреть на ноги, не боясь, что увидят, куда направлен твой взгляд.  Конечно, всё было немного размытым, ярким, но меня всё так же к ней влекло. Потом она открыла глаза, повернулась ко мне и сказала:
- Хороший камень, - я ужаснулся, поскольку её глаза были, как у питона. Потом она снова откинулась на спинку дивана, закрыв веки. Мороз пробежал по моей коже, и я не нашёлся, что ответить. То, что я испытал иначе, как шоком назвать было невозможно. Мне стало страшно, и тут меня посетила мысль, что я умру, причём, не просто когда-нибудь, а в любой момент, что меня может убить прямо на лестничной площадке сосед, выносящий мусор. Я не слышал музыку из динамиков, разговор Лены с моим другом. Вообще, несколько минут не мог думать ни о чём, кроме смерти. Моей смерти. Так как мне было холодно, я решил сделать себе чаю и согреться.
- Чаю кто-нибудь хочет? – спросил я.
Никто желания не проявил, и я пошёл на кухню. Мысль о смерти не отпускала: меня могла сбить машина, мог подавиться, как мой дядя, или умереть на столе хирурга. Много вариантов пришло мне в голову. Я даже попробовал переключиться на свои руны, вспомнив, что и на паззле, висящем в комнате, тоже были коньки, хоть и морские. Но следующей мыслью было знание дона Хуана из знаменитой книги Карлоса Кастанеды о том, что смерть всегда за твоей спиной. Я резко повернулся назад, надеясь её увидеть. Там никого не было. В ином случае, думаю, я бы сошел с ума. А может, я уже был на грани безумия. Страх не отпускал. Я не знал, что делать, с кем об этом поговорить. Змеиные глаза Ани тоже оптимизма не добавляли. Несколько глотков горячего чая ни капли не согрело. Всё же нужно было отвлечься, и я решил вернуться в комнату.
- Ане нужно уходить, поэтому давай докурим камень, - сказал мой друг.
Я обрадовался тому, что смогу проводить её, и в то же время боялся выходить на улицу.
- Можете с Леной остаться, а я Аню провожу, - ответил я, решив обмануть свой страх. К тому же вспомнились её слова, что я не был в таких условиях, как Понтий Пилат.
На часах было 8 часов утра. С одной стороны время пролетело быстро, с другой – столько всего произошло. Решив занять себя каким-нибудь делом, я начал варить оставшийся гашиш, ещё не зная, буду ли курить сам. Аня открыла глаза, естественно, приободрившись. С её глазами всё было в порядке.
- Сделай мне большую, - попросила она, - лошадиную, не побоюсь этого слова, учитывая твою любовь к лошадям. В её взгляде я заметил издевку.
Лена и Серега засмеялись, меня же занимало, что значит для Ани «большая». Сварив плюшку немаленьких размеров, я передал ей бутылку. Аня вдохнула дым, снова растянула уголки своих губ и потом не меньше минуты держала его в легких.
- Опыт не пропьёшь, - прокомментировал Сергей, видимо, тоже удивившись её способностям.
Следом за этим она закурила сигарету, причём, второй рукой она как бы закрывала огонь от ветра, как будто находилась на улице.
- В это время года у меня в квартире не ветрено, - пошутил я, поняв, что мысль о смерти немного отпустила.
Увидев удивление Ани, я объяснил, почему так сказал.
- Видимо, это выдает меня, как курильщицу со стажем?
- Нет, просто не раз видел похожую ситуацию с другими людьми, но идея шутки пришла только сейчас. Теперь каждый раз, прикуривая сигарету, ты будешь вспоминать обо мне, - ответил я.
- Видимо, если я захочу тебя забыть, придется бросить курить.
- Интересно, что бы порекомендовал Минздрав? - не удержалась Лена.
- Приз за чувство юмора, - сказал я и передал ей бутылку с дымом.
Потом я сделал плюшку Серёже. Потом стал варить себе. Она не удержалась на сигарете, когда я запихнул её в бутылку, и упала. Конечно, у любого наркомана такое случается регулярно, плюшка достается и снова кладётся на сигарету, но в этот раз я придал этому значение.
- Вот интересно, я сомневался – курить или нет. Может, это знак, что не надо? – спросил я.
- Первый раз мне такая мысль пришла, когда в Москве метро взрывали. Я ждал поезда на Гостинке, его долго не было. Когда же он, наконец, подъехал, открылись все двери, кроме моих. Я подумал, что будет обидно, если я сяду в вагон, а он взорвется, - сказал Серёга.
- Ну и что, ты сел? – спросил я.
- Сел, потому что торопился. Вдобавок, я подумал, что вдвойне будет обидно, если взорвется следующий поезд.
Мы засмеялись.
- Видимо, надо раздобыть где-нибудь монетку с изображением лошади. И кидать - орёл или решка. В Монголии, наверняка, такая есть. Или российская юбилейная, накрайняк, с Пржевальским, - сказал я. - Только непонятно, если выпадет лошадь – это знак, что нужно делать или наоборот, не делать?
- Не заморачивайся, кури, нумизмат ты наш, - пошутила Аня.
Мы снова засмеялись. Я решил курить и сделал себе маленькую плюшку. Потом по кругу всем. Мы скурили последние полтора грамма. Конечно, по пути рассказывая наркоманские истории. С ментами, с чудесным образом найденными наркотиками, спустя долгое время, когда ты уже и забыл про пропажу. Все эти истории одинаковые и, в то же время, особенны по-своему. Наркоманам всегда есть, о чём поговорить. Правда, все разговоры с наркотиками и связаны. Серёга подвёл итог, что у нашего поколения не было шансов не употреблять, видимо, как и у всех будущих. Все прыгали с крыши и мы – тоже, а кто не прыгал, тот пусть ходит на ненавистную работу, сажает цветочки, смотрит телевизор всю свою жизнь, ничего не зная о расширении сознания. Никто из нас не жалел, что попробовал наркотики, хотя Аня и сказала, что знает оборотную сторону этой медали. Мы не стали допытывать её, что же это за оборотная сторона, поскольку видели могилы юношей и девушек, не раз видели передоз или потерю сознания от обезвоживания в ночных клубах, фильм «Реквием по мечте» мы тоже все смотрели. Но наркотики мы, скорее, идеализировали, считая, что люди, не контролирующие свою зависимость, являются частью естественного отбора. Правда, Аня сказала, что мы, наверняка, попробовав траву, думали, что дальше по этой лесенке не поднимемся. И вот, по сравнению со спидами и экстази, гашиш и траву считаем детским садом. Я, естественно, всегда зарекался, что по вене наркотики пускать не буду, да и вообще, героина боялся. Странно, но никто никогда мне его не предлагал. И среди моих друзей и знакомых не было героинщиков. И, если в случае травы и спидов с экстази, я долго не размышлял, употреблять или нет, то на предложение уколоться был уверен, что откажусь.  Сама картинка иглы, входящей в вену, вызывала у меня омерзение. Доходили слухи, что опиаты добавляли в гашиш, чтобы «подсадить» человека на него. Однажды моего знакомого «приняли» менты и отвезли на проверку крови. В анализе обнаружили героин, хотя ничего, кроме гашиша он никогда не курил. Конечно, это никого не останавливало.
- Ладно, мне пора, - сказала Аня.
- Можно тебя проводить? – спросил я ее, в надежде, что узнаю, где она живет.
- Можно, тем более тут недалеко, - ответила Аня.
- Что же тебя в субботу в такую рань уводит от нас? – спросил мой друг.
- Подруга на дачу уезжает, и мне надо кое-что у нее забрать, ну, и чайку попьём, о своём о женском о футболе потрещим.
Я хотел сказать, что в футболе разбираюсь, как никто другой, но решил не навязываться, так как был уверен, что Аня оставит мне свой номер телефона, и мы встретимся в ближайшем будущем уже без Лены и Серёги.
- У тебя никаких дел сегодня нет? – спросил мой друг Лену.
- Нет, - ответила она.
- Тогда мы останемся, а вы идите, - сказал он.
- Хорошо, на обратном пути что-нибудь купить? – спросил я.
- Вино, вроде ещё есть. Камень, наверное, так рано бесполезно пробивать. Но если получится, было бы неплохо. Хотя, свастики уже отпустили, и я не против поспать, - сказал Серега.
Действие экстази реально уже закончилось. Меня тоже немного клонило в сон, но перспектива ещё чуть-чуть побыть с Аней и заполучить номер её телефона перевешивала это желание.
               
Часть первая Третья глава
Мы оделись, вышли на лестничную площадку. На этаже нам встретилась моя соседка. Старушка, увидев меня, испугалась и сказала, перекрестившись:
- Господи...
Потом соседка быстро открыла дверь и вошла в свою квартиру.
- Забавно… - сказала Аня, - на лифте поедем?
- Ну, если ты хочешь опоздать к подруге, можно и на лифте, - пошутил я.
Аня улыбнулась, и мы пошли по лестнице вниз. Выйдя на улицу, она прикурила сигарету, так же прикрывая второй рукой огонь от ветра, которого не было.
- Блин, чувствую себя собакой Павлова, - сказала Аня, - ты мне маничку со своей зажигалкой привил.
- Сорри, хотя не могу сказать, что я не хотел. Впрочем, если ты бросишь курить, я буду только рад.
- Ну да, не дай убить в себе лошадь. Кстати, ещё одно подтверждение твоей руны.
- Надеюсь, мы пешком пойдем? – спросил я.
- Да, до пересечения «Славы» и Бухарестской. Там дворами ещё немного.
- Это минут пятнадцать-двадцать. Может, что-нибудь в магазине купить?
- Думаю, простой водички не помешало бы, - ответила Аня.
Мы зашли в ближайший магазин, я купил сигареты и две бутылки воды. На улице была теплая безветренная погода, думаю, не больше восемнадцати градусов, на небе висели облака, закрывая солнце. Не зная, о чем заговорить, я закурил сигарету. Много вопросов о её жизни хотел задать я Ане, но из-за своей привычки их не задавать на первом свидании, решил поговорить о чем-нибудь отвлеченном, надеясь, что всё узнается само собой. Мы шли по проспекту Славы, и я не знал, как сказать Ане, что могу её подождать, благо у меня были деньги, и там, где жила её подруга, находилось казино. Поиграть в автоматы часик-полтора я мог себе позволить. Правда, на днях все игорные заведения должны были закрыться или уже закрылись.
- Кстати, а ты на лошади когда-нибудь катался? – спросила она.
- Нет.
- А меня давно приглашают, но никак не могу собраться.
Почему-то я представил какого-то мужика, который к ней не первый год «подкатывает», и стал его ненавидеть.
- Ну, коли, жив я буду, чудный остров навещу, - немного зло пошутил я.
- Подруга говорит, что это незабываемое чувство, когда ты ведёшь лошадь под уздцы, а потом перестаёшь вести и мысленно даешь ей команду повернуть, перейти на галоп или остановиться. И самое чудесное, что она тебя слушается. Конечно, такое проходит далеко не с каждой лошадью. Может, чтобы такая связь установилась, нужно потратить несколько лет. Вообще, меня эта подруга потрясает. Её Юля зовут. Она то в поход, то с парашютом прыгает, то на выставки, то на концерты, ни минуты на месте не может усидеть.
- Это – не та, к которой ты идёшь? – спросил я.
- Нет, - улыбнулась Аня, - эта по жизни домохозяйка. Такая девочка, божий одуванчик. Не пила ни разу, не курила. Одной ногой в серебряном веке, другой – в мечтах о прекрасном принце. При том, что ей уже 32 года. Так, втроем и живут. Кот, подруга и её мама. Но всегда с радостью к ним приезжаю. Веет от них добротой и вековой мудростью. Ни зависти, ни укоров, нет злости на правительство, хоть и живут от зарплаты до зарплаты, душевные люди, в общем. Думаю, я со своей мамой так поговорить не могу по душам, как с ними. Не удивлюсь, если, в итоге, подруга в монастырь подастся. Может, мужчине с ней было бы скучно, зато она может предложить многое, чего у других нет.
- Да, мужчины любят стерв, а об добрых женщин они вытирают ноги. Почему вас всегда к плохим мальчикам тянет? – спросил я.   
- У кого – низкая самооценка, тех тянет, - ответила Аня, - Я больше всего в мужчине ум ценю. Однажды один парень сказал, что, общаясь со мной, он чувствует себя идиотом. То есть, кого-то я и отпугнуть могу. Вообще, редко встречаю человека, с которым мне не скучно. Все, как под копирку сделаны. Ну, и конечно, я понимаю, что всем от меня нужно. Что бы там не говорили о поиске душевной красоты.
- Если девушка не нравится мне внешне, я не готов узнавать её внутренний мир. Красивым людям больше прощается. Хотя, обольстительность иногда признак гнилости. Кто-то, конечно, красоту покупает. Деньги, как говорит мой начальник, тоже положительное качество. У кого-то тело, как у Брэда Питта, у кого-то чувство юмора, а у кого-то талант делать бабло.
- Только все богатые параноят, что их любят из-за денег. Слуги бывают счастливее господ. По-моему, индусы – самая счастливая нация в мире, хотя там такая нищета.
- Да, про паранойю богачей я как-то даже никогда не думал, а ведь это действительно так. Жениться и быть готовым к разделу имущества. А нищий художник или музыкант уверен, что его любят и всё.
- Думаешь, Гала любила Сальвадора Дали, а не просто поняла, что его талант может приносить деньги? – спросила Аня.
- Не знаю, но, наверное, каждая женщина хочет остаться в веках, как чья-то муза.
- А ты меня мог бы увековечить?
- Рисовать я не умею, стихи тоже не писал никогда, - ответил я.
- А проза?
- Написать роман, о том, как я встретил умную и красивую девушку, и что потом из этого получилось?
- Или не получилось, - грустно сказала Аня.
Всегда считал, что у меня хорошая интуиция, и что-то мне подсказало: «Больше я Аню не увижу».
Почувствовав своё бессилие перед этим фактом, я не знал, что сказать. А ведь так всё хорошо начиналось.
- Я тебя больше не увижу? – спросил я, остановившись, так как будто это был самый важный вопрос в моей жизни. Аня тоже остановилась.
- Мне жаль, ты, правда, очень милый, но…
- У тебя кто-то есть? – перебил я её, понимая, как глупо я выгляжу. Вся моя привычка не задавать вопросы пошла к черту. Конечно, как у такой девушки может кого-то не быть?
- Очень сложно ответить. Когда ты начал рассказывать про свою лошадиную руну, я сразу вспомнила, что «белой лошадью» называют героин. Мой парень за него сидит. Причем, подсадила на героин его я. Более того, на мне главная вина того, что он в местах, не столь отдалённых. Мы купили говна, и я решила вмазаться прямо в подъезде, хотя он был против. Вышла соседка, увидела всё это и позвонила, куда надо. Пашу посадили в козелок, а мне мент предложил отсосать у него, тогда нас отпустят. Я не знала, что делать. Как потом ему в глаза смотреть? В общем, я отказалась. Естественно, они добавили пару грамм. И вот я ношу передачки, хожу на свиданки уже несколько месяцев. Скоро суд. Сколько дадут?.. Люблю ли я его? Не знаю… Когда он был всегда рядом, я была уверенна, что люблю, а сейчас какая-то пустота. Только наркотики и помогают как-то. Вроде, и беды все от них, и в то же время, спасение. Вмажешься или закинешься, и проблем не существует. Не хватает гармонии без них. Конечно, зарекалась, что после этого брошу, но чувствую своё бессилие перед ними. Пробовала пить, пока, однажды, на работе не спросили, почему у меня лицо, как у алкашки. Потом снова вернулась к наркотикам.
- Ты про это говорила, что знаешь обратную сторону употребления?
- Да, и это – далеко ещё не всё. 
- А если ты его разлюбила? – спросил я.
- Не знаю, столько всего с ним пережито, - ответила Аня, - Мы строили своё гнёздышко, смотрели не в глаза друг другу, а в одном направлении, понимали друг друга с полуслова, я думала, что нашла родную душу, с ним я хотела стать лучше, мне не надо было быть сукой. Кроме него никто не имел значения. Перечеркнуть это всё? Предать, в конце концов? Много раз представляла, как его целую. Думаю, это главный показатель любви. Раньше была и страсть, и нежность, а теперь чувство вины.
- А чего ты сейчас хочешь?
- Помню, на дне моего рождения принесли торт. Нужно задувать свечи, загадывать желание, а я думаю: «У меня всё есть». Сейчас же не стала бы загадывать, потому что не знаю, чего желать. Одна пустота, повторюсь. Пойдём, по пути продолжим разговор, а то боюсь опоздать.
Мы пошли дальше, и я не мог поверить в то, что судьба так жестоко со мной обходится. Что делать, за какую соломинку хвататься, я тоже не знал.
- А если это судьба? – спросил я, понимая, что манипулирую.
- Ты имеешь в виду нашу встречу?
- Да.
- То есть, кому-то на небесах было угодно посадить Пашу, человека во всех отношениях хорошего, который никогда никому ничего плохого не сделал, чья основная проблема в том, что он принимает наркотики и родился в этой проклятой стране? И все это ради того, чтобы мы с тобой встретились? Не хочется строить своё счастье на руинах чужого.
- То есть ты допускаешь, что можешь быть со мной счастливой?
- Не хочу отвечать на этот вопрос. Похоже на манипуляцию, - ответила она.
- Но ты же понимаешь, что я не могу так просто тебя отпустить.
- Только грустные сказки, наверное, тоже нужны.
Никогда я ещё не испытывал такого бессилия. Идти рядом с той, которая с первой минуты затмила собой всех остальных, и чувствовать полное одиночество. Сдавливало грудь, немного подташнивало. Хотя, таблетки отпустили, было ощущение, что воздух был зеленоватым. Говорят, так выглядит аура несчастного человека. Конечно, я закурил сигарету. Аня сделала несколько глотков воды из бутылки и тоже закурила. Какое-то время мы шли молча. Я был ей благодарен за откровенность и понимал, что её чувство одиночества, может быть, во много раз сильней моего. Мысленно я был уже в том времени, когда она оставила меня одного на улице и ушла к своей подруге. Нужно было купить водки, позвонить моему соседу, чтобы «пробить» гашиша, уснуть, проснуться под вечер и посмотреть на эту ситуацию другими глазами. Я знал, что мне нужно для счастья и не мог ничего поделать, чтобы оно было со мной. Я жалел, что упустил возможность у себя в квартире, когда мы были одни, поцеловать её, обнять, в конце концов. Странно, но, узнав, что Аня сидит на героине, я не стал хуже к ней относиться, хотя ко всем, кто «елозит зажигалкой под ложкой» я относился презрительно.
 Докурив сигарету, я бросил бычок на асфальт. Аня, в отличие от меня, донесла его до урны. «Может, я её недостоин?» – подумалось мне. Конечно, я был в плену своих стереотипов, что все героинщики – опустившиеся люди, и видно их за километр. Говорят, что у тех, кто сидит на игле, распад личности – неизбежен.  Аня была хорошо одета, по её разговору было понятно, что она много читает и, вообще, интеллектом не обижена. Когда мы сидели вдвоём в моей квартире и общались, она грамотно строила свою речь, практически без пауз, не использовала «слова паразиты». И самое главное – я был уверен, что если бы задавал ей вопросы, то не услышал так ненавидимое мной «не знаю». К сожалению, часто попадались девушки, которые, то ли не хотели думать, то ли боялись сказать глупость, и поэтому им проще было сказать: «Не знаю…» Таких я называл «очередная Х.З.», так как их было большинство, а, может, я просто общался не в тех кругах, всё-таки львиная доля моих знакомств была осуществлена благодаря Серёге. На улицах я не знакомился, в клубах – тоже, за редким исключением. Интернетом наедался вдоволь по работе и сайты знакомств не посещал. Мой друг знал мои предпочтения. Я любил блондинок с голубыми или зелеными глазами, можно сказать, похожих на Барби. Возраст почти не имел значения. Хотя, конечно, у женщин за тридцать детское личико встречается нечасто. Рост и вес, скорее, ближе к модельным параметрам. Я принадлежал к поколению Mtv, со всеми вытекающими. Если девушка внешне была похожа на Бритни Спирс, Аврил Лавин или Кристину Агилеру, у неё были достаточно большие шансы меня покорить.
- Я буду тебя ждать, - вырвалось у меня.
- Всем, кто находится рядом со мной, я приношу несчастья. Прямо проклятье какое-то. Ты хочешь быть следующим?
- Я знаю только одно… ты мне нужна, как никакая другая.
- Но раньше ты как-то справлялся, - огорчила меня Аня.
- Это была не жизнь. Сотни ночей, проведенных с теми, кого никогда не полюбишь. Не было чего-то очень важного. Может быть, я всегда ждал только тебя.
- Ключевое слово – может быть. Ты же совсем меня не знаешь.
- Но я с первой минуты почувствовал неземную близость. Как будто знал тебя тысячу лет.
Мы проходили недалеко от казино, в котором я иногда играл, так как оно было ближе всего к моему дому. Удивительно, но под ним находился ресторан «Белая лошадь». Менеджер этого казино как-то мне рассказал, что одного охранника там уволили за то, что он был на работе «вмазанный». Через несколько дней он пришёл пообщаться на крыльце с бывшими сотрудниками. Попросился в туалет, где его и обнаружили мёртвым, спустя какое-то время. Я решил не рассказывать эту историю Ане, как и про сам ресторан. Все-таки лошадь – белая.
- Знаешь, на заставке в телефоне одной моей подруги написано: «Да, я – сука. А ты как хотел?» Ты предлагаешь мне быть этой самой сукой? – совсем удручила меня Аня.
- Не знаю, но я уверен, что сделаю тебя счастливой.
- Точно не помню, но, по-моему, последний круг ада у Данте в «Божественной комедии» для тех, кто предал доверившегося. Я обещала Паше, что буду его ждать, зная, как это для него важно. Хотя он сам этого обещания не просил. Где-то я слышала фразу, что мужчины в любви честней, чем женщины. Собираемся иногда с подругами, кто-то о походах налево рассказывает, а я всегда гордилась, что верна Паше. До него я не жалела чувств тех, кто в меня влюблялся. Играла, можно сказать. Мне нравились поедающие взгляды мужиков, но с Пашей я решила, что должна принадлежать одному человеку.
- Кто клятву верности ни разу не давал, тот никогда её и не нарушит, - сказал я и сразу пожалел об этом.
- Может быть, это правило. Значит должны быть исключения. Не искушай меня, прошу тебя. Лучше я дальше пойду одна.
Я остановился, пребывая в шоке. Аня тоже остановилась. Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза, потом она сказала:
- Прощай…
Я чуть ли не рыдал. Моя любовь повернулась и быстрыми шагами начала удаляться. Не выдержав, я побежал к ней, схватил её за руку и поцеловал. Аня ответила на мой поцелуй. Я обнимал её с нежностью, какой не знал Ромео, смотрел на её закрытые глаза и не верил своему счастью.
- Нет, - сказала она, отвернув свое лицо, и вырвалась из моих объятий. 
- Почему? – чуть ли не закричал я.
- Прости…
Я смотрел ей вслед и чувствовал жжение в глазах. Боль, которую я испытывал, готова была согнуть меня пополам. Не было даже сил закричать: «Не уходи!!!» Пару минут спустя, она исчезла во дворах. Эти вечные русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» Я готов был обвинять весь мир в этом крахе. Ненавидел Серёгу и Лену, что они не дали мне времени наедине пообщаться с Аней. Ненавидел эти «черные свастики», иначе ничто не помешало бы нам… «Что не помешало бы нам?» – думал я и не находил ответа. 
               
Часть первая Четвертая глава
Первым делом я решил купить пива и позвонить Серёге, чтобы они с Леной ушли до моего прихода. Дома у меня стояла бутылка абсента, который производится Мерлином Мэнсоном. Я года два берёг «Mansinthe» для «особого случая», и вот момент настал. Хотелось забыться.  Купив пива, я вышел на улицу, и тут меня осенило. Ведь я знал фамилию Ани. Овсова – встречается нечасто. И, наверняка, она есть в соцсетях. Оставалось надеяться, что страница у неё открытая. Хотя, чтобы написать Ане, это и неважно. Что написать? Что я буду её ждать? Что она знает мой адрес и в любое время может приехать? Просто оставить ей номер своего телефона? В конце концов, что люблю её? Никому ещё я не говорил этих слов. Конечно, хотелось посмотреть её фотки. Наверняка, там можно было увидеть и её бойфренда. Неужели кто-то кроме меня был достоин такой потрясающей девушки?
Я шёл по направлению к дому. Машин было немного. Снова показался ресторан «Белая лошадь», и я вспомнил про препятствия. Счастье нужно заслужить. И никто кроме меня не был достоин счастья. На другой стороне улицы какой-то мужик клеил объявление на столбе. Остановилась милицейская машина. Из неё вышло два человека в форме. Мужик расставил руки в стороны, и в этот момент его скрутили и посадили в машину. Появилась какая-то бабуля, которая сорвала листок со столба. Потом она пошла срывать объявления с других столбов. «Блин, сегодня же футбольный тур. Хотя бы к четырём надо проснуться. Ещё в блоге весь вечер сидеть…» – думал я и ненавидел свою работу. Столько идиотов живёт одним футболом. И слово-то какое для этого придумали. «Болеют». На всю голову. Я хоть этим себе на жизнь зарабатывал. Правда, если бы не было газеты, в которой я работал, может и меня затянуло в этот омут тотализаторов. Скорей всего, Аня была права, я помогал людям проигрывать деньги. Правда, никто не заставляет их это делать. Конечно, вместо меня в газете был бы кто-нибудь другой. Так что лучше уж я. Другого способа заработать у меня не было.
  Позвонил Серёга, сказал, что они с Леной ушли. К дому пришлось идти обходным путём, чтобы не встретиться с ними. Вернувшись в свою квартиру, я почувствовал полное одиночество. Где-то я завидовал своему другу. Ведь у него был сын, которого он очень любил, жена, которая терпела его отсутствие по выходным, скорее всего, понимая, что муж ей врёт. Но он всегда возвращался домой. В конце концов, приносил неплохие деньги.  Серёга работал водителем какой-то «шишки» и говорил жене, что возит его на дачу, по ночным клубам, саунам и так далее. Я был свидетелем на их свадьбе четыре года назад. Мальчишник был с посещёнием девиц лёгкого поведения. Зная своего друга, я тогда прекрасно понимал, что он не будет примерным семьянином. Хотя это понятие, наверное, каждый трактует по-своему. Главной целью в браке для Сереги было продолжение своего рода, как будто он принадлежал к королевской крови. Уже тогда он знал, в какой спорт отдаст сына. Естественно, не спрашивая его желания. Кого же, кроме сына он мог ждать? Ведь в случае, если родится дочка, придётся смириться с тем, что её трахает какой-нибудь тупой прыщавый дружок. А если, не дай Бог, ещё и залетит? На самом деле я был рад, что у меня такой друг. Мы понимали шутки друг друга, хотя, конечно, часто его юмор был для меня примитивным. Оба любили наркотики. В конце концов, мне нравились блондинки, ему – брюнетки. Но если бы он сейчас позвонил и сказал, что зайдет, я бы отказал ему, сославшись на занятость.
  Бутылка абсента была открыта. Не знаю, была ли в его составе полынь, но я очень надеялся на быстрое опьянение. Компьютер Серёга не выключил, и я сразу полез в социальную сеть. Найти Аню было легко. Страница её была закрыта, но были махинации, чтобы посмотреть фотографии.
К сожалению, почти не было фотографий, где она была бы одна. Паша… парень, как парень. Не красавец и не урод. Скорее похож на ботаника. Хотя все, кто носит очки, похожи на ботаников. Но, в первую очередь, бросалось в глаза, что они с Аней на снимках выглядели счастливой парой. Поцелуйчики, объятья. Мою любовь обнимает какой-то «лошара». Я не мог на это смотреть. Хотелось разбить монитор. В этот момент я услышал дверной звонок. Была стопроцентная уверенность, что это мой сосед. Я не ошибся.
- Привет, - сказал Игорь, - ну как, ночь удалась?
- Заходи, - сам не зная почему, пригласил я его в квартиру, - Скорее, нет.
- А чо так, зрачки, вроде, в порядке были, - сказал он, раздеваясь в прихожей.
- Дела амурные. Но, вообще-то, не хочу об этом разговаривать.
- Все бабы – ****и.
- Как и мужики – козлы. Но есть исключения, - сказал я, имея в виду себя, но потом понял, что в этой жизни никому ничего хорошего не сделал. Скорее, я всегда жевал чужую капустку. Чувства вины, в связи этим, я, конечно, не испытывал.
- Стоит напоить любую, хоть монашку, хоть Королеву британскую, и она раздвинет ноги.
- А почему у тебя нет девушки?  - спросил я Игоря.
- Просто нет, и всё.
- Просто…
- Блин, я опять оправдываюсь?
Как-то я рассказал ему про то, что если человек говорит слово «просто», то он оправдывается, и, следовательно, испытывает бессознательно чувство вины. «Просто» была моя любимая игра. Так приятно наблюдать чью-то ущербность. Игорь чаще всех моих знакомых использовал это слово. Причём, иногда после моего замечания, что он оправдывается, я слышал: «Да нет, просто хотел…», ну и так далее. Продолжение фразы зависело от ситуации. Оправдывание оправдывания. Это уже совсем для ценителей.  Был мой сосед каким-то несуразным. Всегда чувствовалась его неуверенность в себе. Своей точки зрения по какому-то вопросу, чаще всего, он не имел или просто боялся её высказать. Несколько раз я курил гашиш и пил пиво с его друзьями. Игорь замыкался и мог часами не проронить ни слова. В ответ на шутки он смеялся, но его смех меня бесил, так как был похож на смех имбецила. Разве что слюни не текли. Ещё у него были очень плохие зубы желто-коричневого цвета.   
- А я, короче, скурил вчера ночью твой камень, и решил принять то предложение, - сказал мой сосед, - Денег у меня нет, работать неохота, а так десять тысяч в месяц будет. В розницу, по грамму в день можно покупать. И делать ничего не надо. Плюс, всегда могу отказаться продолжать эксперимент. Не буду же я через год двадцать часов в день спать.
- А вдруг втянешься?
Игорю какие-то люди, то ли из института мозга, то ли из спецслужб, предложили на них работать. С начала эксперимента спать по восемь часов в день, потом, каждый месяц, увеличивать сон на один час. Так как регулярно надо будет сдавать кровь на анализ, от химических наркотиков придется отказаться. Тогда я прикололся, что это происки внеземной цивилизации, и что, в итоге, он впадёт в спячку.
- Там посмотрим… - сказал он.
- Абсент будешь? – спросил я.
- Это такой зеленый?
- Да.
- Вообще, я, короче, хотел часиков в шесть в растабаскетбол поиграть, но так как я никогда апсент не пил, то наливай.
Растабаскетболом или растафутболом Игорь называл соответствующие игры под травой или под гашишом. Причём, утверждал, что без стимуляторов игра не получается столь прикольной. Фантастические голы, комбинации, даже интуиция запредельная. Несколько раз я играл с его друзьями в растафутбол, но разницы, по сравнению со здоровым футболом, не ощутил. Был у моего соседа друг, занимающийся в спортивной школе олимпийского резерва. Однажды я спросил его, курят ли гашиш в этой школе. Он ответил, что практически все. В классе Игоря, когда он учился, при том, что там учился и сын директора школы, был только один не употреблявший наркотики. Эта «белая ворона» играл на бас-гитаре в какой-то группе, и, по определению, должен был быть «не от мира сего». Странно, но он даже алкоголь не пил. Половина девочек тоже употребляла наркотики. Среди подруг Игоря была одна, которая выглядела лет на тринадцать, но могла снюхать полграмма спидов за раз. Я как-то сказал, что сразу после кукол она перешла на амфетамин. У меня не было детей, поэтому на эту действительность я смотрел спокойно. Вообще, достаточно сходить на большой танцевальный фестиваль, чтобы увидеть огромное количество обдолбанных тинейджеров. Серега говорил, что выгонит сына из дома, если узнает, что тот употребляет наркотики. Я же представлял, что колбашусь со своими детьми на одном танцполе, а уж косячок перед ужином – это само собой.
Мы с Игорем выпили по рюмке абсента, запили водой, и я подумал, что до футбольного матча, видимо, не усну.
- Гадость, - сказал он, - Может, из закуски чего-нибудь есть?
- Сейчас что-нибудь придумаем.
В плане еды у меня был сплошной «День сурка». Каждый день на завтрак я ел яичницу с помидорами и луком, в середине дня пил чай с бутербродами, вечером ел пельмени. Суп я ел только, когда гостил у родителей или Серёги. Жена у него готовила просто замечательно. Я принёс из кухни хлеб, колбасу, сыр, огурцы и майонез. Порезав всё, налил нам ещё по одной рюмке.
- Что ты ночью-то употреблял? – выпив, спросил Игорь.
- Чёрные свастики.
- И как?
- Сначала размазало, потом глюки пошли, как от грибов.
- Я бы сейчас грибочков поел.
- Да ну их, - скривив рожу, ответил я.
- Ты же, вроде, хвастался, что у тебя отходняков не бывает, а тут на тебя жалко смотреть.
Жалость к себе, конечно, была тем чувством, которое я испытывал. Сразу вспомнилось лицо Ани. Понятно, что следом я налил по третьей рюмке. Хорошо, что Игорь не произносил никаких тостов, каких-нибудь: «Ну, будем!» или «За нас!», а просто выпивал.
- Что для тебя самое важное в жизни? – спросил я его.
- Не знаю… - ответил он.
«Нашёл, у кого спрашивать» – подумал я, но, конечно, не стал произносить этого вслух. По сравнению со мной восемнадцатилетним, Игорь был полным дебилом. Не то, чтобы в том возрасте я знал, чего хочу, но я был способен хоть к какому-то анализу своей жизни.
- Пивка попить, камень покурить, так, день за днём, года и пролетают, - укорил я его.
- Типа, твоя жизнь чем-то отличается. Знаешь, несколько дней назад, короче, накурились с друзьями. И Петруха, ну тот, короче, кого «ходячей энциклопедией» называют, сказал, что легко узнать, правильно ты живёшь или нет. Если готов снова прожить всю свою жизнь, день за днем, совершая те же ошибки, то правильно.
- Ну и что, ты готов? – спросил я его.
- Не знаю.
Хотелось, конечно, спросить, как мама в детстве: «А кто знает?», но как можно обвинять человека в том, что его самосознание на начальной стадии. Вдобавок, момент зарождения этого самосознания Игорь, как и большинство русских мальчиков, встретил не с трезвыми мозгами. Разница со мной состояла в том, что у меня это была водка из горла без закусона, и, всё-таки, высокий интеллект, учеба и чтение книг, а он сразу сел на гашиш и пиво, имея IQ чуть выше, чем у обезьяны.
- Наверно, должны быть в жизни светлые моменты, ради которых можно пережить и бедствия, тогда будешь готов, - сказал я.
- И что, есть такие моменты у тебя?
- Думаю, через полгодика отвечу тебе.
- Дела амурные? – ехидно спросил Игорь.
- Я же сказал, что не хочу об этом разговаривать, - зло ответил я.
- Извини.
- Лучшее извинение – неповторение.
- Блин, по шарам дает нехуёво, - съехал он с темы.
- Ещё по рюмочке?
- Давай.
Мы выпили, я включил музыку. Хотя мне было известно, что кроме рэпа Игорь ничего не слушает, я поставил «Oasis». Все эти однообразные песни про встречи на районе, пацанчиков и прочая лабуда меня просто бесили. Для меня существовали только два исполнителя в этом жанре. Дельфин и Михей. Не знаю, сколько за эти сутки я скурил сигарет, под наркотой идёт одна за одной, но сейчас никотина организм не требовал. Игорь, конечно, курил. Не свои сигареты.
- Что ещё этот твой Петя рассказывал? – спросил я.
- Да как всегда, короче, одну девчонку тестировал.
- Что за тест?
- Всё точно не помню, но сначала он попросил представить животное. Потом, короче, три прилагательных, которые его характеризуют. Ты бы кого представил?
- Льва. Хищное, королевское, красивое.
- Это – то, как ты воспринимаешь самого себя, - сказал Игорь.
- Где-то похоже на правду.
- Теперь представь цвет, и тоже три прилагательных.
- Цвет красный. Опасный, шокирующий, далекий.
- Почему далекий?
- Солнце представил.
- Это, короче, то, как ты воспринимаешь окружающий мир.
-Забавно.
- Теперь представь водный источник.
- И три прилагательных?
- Да.
- Ручей. Одинокий, холодный, быстрый.
- Быстрый…  - посмеявшись, сказал он, - Это твоя половая жизнь.
- Не знаю, недовольных не было.
- Ну, в одиночестве-то, конечно, - поддел меня Игорь.
- Одиночество бывает разным. Можно в четыре руки, можно и одной рукой, как некоторые.
Он сделал вид, что не заметил моего «реверанса».
- Ну, и последнее. Представь белую комнату, можешь глаза закрыть. Ну и тоже три прилагательных.
- Уф, надо подумать… страшная, тоже одинокая… ещё безвыходная.
- Это, короче, твоя смерть. Ну что, похоже на правду?
- Процентов на пятьдесят.
Я подумал: «Какое животное представила бы Аня?» Про водный источник тоже интересно было бы узнать. Может, этот тест действительно работал. После сегодняшней ночи, по идее, я должен был представить лошадь, но почему-то не представил. Ещё можно было бы рассказать Игорю про руны, но мне интересней был этот Петя. Как и среди Николаев, так и среди Петь, в основном, встречаются умные люди. Павлы же, почти всегда связаны с наркотиками. Парень Ани – тому подтверждение.
- Что ещё этот Петя рассказывал? Может, ещё какой-нибудь тест есть? – спросил я.
Сам я знал забавный тестик на доминирование мужского или женского начала в личности. Если человек тушил спичку, тряся её, то его на тридцать три процента можно назвать мужчиной, если дул на спичку ртом, то женщиной. Второй пункт теста состоял в том, как человек смотрит на свои ногти. Если пальцы – вытянуты, то на треть он - женщина. Если согнуты в кулачок, то – мужчина. Ну, и последнее. Нужно бросить человеку в область паха тяжелый предмет. Если ноги делают движение друг к другу, то он на треть – мужчина. Если расходятся, то женщина.
- Да он всегда что-то рассказывает, - ответил Игорь, - Что у него не спросишь, всё знает. Кто-то спросит, в каком году, короче, Гагарин полетел в космос, а он ещё и про то, что, на самом деле, Гагарин не погиб, и, вдобавок, был шотландцем. И всем постоянно рассказывает, как в семнадцатом году Россия английской колонией стала. Все на него, как на дурака, короче, смотрят, а он не унимается. Пару недель назад сказал, что Сталина убили, на самом деле. Больше всего он, короче, любит спорить с теми, кто Путина любит. Иисуса Христа тоже выдумали. Интересующимся советует, то ли про Реймсское, то ли про Рейнское Евангелие почитать.
- Надо будет посмотреть в сети. А знаешь, я ничему не удивлюсь. Ведь, в Ленина я тоже в детстве верил, пионером мечтал стать, гордился страной, в которой жил. Потом в Ельцина поверил, оказалось, алкоголик. Да и одно из ярких воспоминаний – когда я понял, что родители мне могут соврать. Знаешь, как в «Обыкновенном чуде»: «Папа сказал неправду…» Потом я понял, что без лжи комфорта не достичь. А Россия и сейчас – колония?
- Петя говорит, что да.
- Ну, и что получится, если это правда? Война за независимость, не отдадут же англичане просто так лакомый кусочек, террор или ещё что-нибудь похуже. А так большинство за Путина голосует, значит, довольны его правлением. В том году, опять же, бронзу на чемпионате Европы взяли. ЦСКА, и твой Зенит – при Путине кубок УЕФА взяли. Олимпиада в 2014 году будет. Дефолтов особых нет. Наркотики не дорожают, в конце концов.
- Мне тоже Путин нравится.
- За это можно выпить.
- Давай.
Мы выпили. Я, всё-таки, решил покурить. Почему-то подумалось, что Аня, наверняка, не любит Путина. Ещё я вспомнил слова Сереги: «Уж, не Владимир Владимирович ли – твое препятствие?»
Почувствовался лёгкий хмель в голове. Клонило в сон. Я решил пойти спать и не ставить будильник. «Как меня достала эта работа… а, ведь, я способен на гораздо большее…» – подумал я.
Может мне, действительно, по силам написать какой-нибудь роман?
- Ладно, Игорёк, извини, спать хочу. Если хочешь, могу тебе в бутылку абсента налить.
- Ну, ладно, пойду. Звони, если чего. Возьму несколько сигарет?
- Бери. Да, и если познакомишь меня с этим Петей, было бы неплохо. Держи пятихатку, вечером камня мне принеси.
Я закрыл за Игорем дверь, выключил музыку, пошёл в спальню и, не раздеваясь, лёг на кровать. «Самый странный день в моей жизни…» – подумал я. В голове крутились разные мысли. Об Ане, лошадях, нашей стране. Где мое место? Куда я иду? Соглашусь ли повторить свой жизненный путь? Стоит ли рядом смерть, или дон Хуан солгал Кастанеде? Может, бросить наркотики? Вопросам не было конца. Потом я провалился в сон. 

Часть первая Пятая глава
Меня разбудил телефонный звонок. На часах было девять вечера. То, что я проспал футбол, меня совершенно не волновало. Звонил Игорёк.
- Привет, - сказал я.
- Ну чего, камень я купил, вдобавок, рядом Петя стоит. Можем к тебе зайти.
- Давайте минут через двадцать, хочу душ принять.
- Хорошо. Жди.
Я положил телефон на тумбочку и начал прокручивать сон, лёжа в постели. Мне снился лес.  Я от кого-то убегал. Были слышны крики, выстрелы, лай собак. В голове была единственная мысль: «Бежать на север, не останавливаясь». Ноги иногда проваливались в снег. Хотелось бросить рюкзак, чтобы бежать быстрее. Я знал, что до цели совсем немного. Добежав до колючей проволоки, я снял перчатки, достал плоскогубцы. Так как пальцы были заледенелые, с проволокой пришлось повозиться. Потом я побежал дальше. Только я уверовал в свой успех, как увидел реку. Ширина её была около пяти метров. Понятно, что лёд был тонкий, так как снег был мокрый, но я рискнул ступить на лед. Он трещал под моими ногами. Осторожно, шаг за шагом, я перешёл на тот берег. Потом послышался крик: «Он уже у реки!» Я обернулся и увидел солдата с автоматом. Он не рискнул перейти реку, а дал очередь по мне. Пригнувшись, я побежал дальше. Потом была ещё очередь. Сердце бешено колотилось. Голова под шапкой была мокрой, как и все тело. Последнее, что я вспомнил перед тем, как меня разбудил телефонный звонок, это время на часах. Час дня.
Я встал с постели, взял полотенце и пошел в душ. Войдя в комнату, где мы вчера сидели с Аней, вспомнилось все, что произошло за эту ночь. Со столика, естественно, убрано ничего не было. Кальян, абсент, пустые бутылки, одна с дыркой, полная пепельница, недоеденная закуска, даже пакетик от «чёрных свастик». Сделав несколько глотков воды, я вспомнил, что во сне давал кому-то взятку. Для этого у меня специально были припасены деньги. Тысячи рублей хватило. Больше ничего не вспомнилось. Почему я был в лесу? Почему бежал именно на север?
Я принял «холостяцкий душ», то есть помыл шампунем голову, потом этой же пеной – подмышки и гениталии. Потом я почистил зубы. Скажем так, я гордился своей белозубой улыбкой. Как и Лолита – это единственное, что я делал тщательно и ежедневно утром и вечером, перед сном. Говорят, советских женщин за границей узнавали по шапкам в помещёнии. Действительно, достаточно сходить зимой в поликлинику и увидеть, что это правда. Мужчин же узнавали по плохим зубам. Думаю, и по запаху тоже. Ведь это ужас, чем пахнет вагон метро утром, когда ты возвращаешься из клуба домой. Работяги едут на завод, и амбре какого-нибудь «Шипра» доказывает то, что совок никуда не делся.
      Потом я сделал себе горячий бутерброд. Хорошо, что в холодильнике оказался морс. Он меня немного взбодрил. Тут послышался дверной звонок. Как бы я хотел, чтобы это была Аня. Конечно, мы бы постояли немного, глядя друг другу в глаза, потом она набросилась бы мне на плечи, и я понёс её в спальню, где наша страсть показала бы небесам, как мы умеем любить.
      Суровая реальность. Я открыл дверь, там стоял Игорь со своим другом. Не худший вариант. Увидеть Серегу было бы гораздо хуже.
- Проходите, - предложил я.
Они вошли. Я пожал им руки.
- Петя Кобылко, - представился друг Игоря.
- Алексей… видимо, Григорьев, - в свою очередь, представился я.
Они разделись, вошли в комнату, сели на диван, Игорь положил на столик гашиш.
- Бля, когда всё это закончится? – сказал я раздраженно, - День сурка какой-то.
- Мой любимый фильм, - улыбнулся Петя, - Надеюсь, ты проснёшься завтра в третьем февраля.
- Ну чего, я варю? – спросил Игорь.
- Вари, - ответил я, - Абсент ещё остался, если хотите.
- Я не пью, - сказал Петя.
- В смысле? – удивился я.
- И не курю… даже сигареты.
- Ты же из компании Игоря, а там все и курят, и пьют.
- Скажем так… мой брат, которого все Кобой зовут, - в компании Игоря, а мне просто интересно в их компании. Конечно, в свое время я многие наркотики попробовал, но потом бросил.
- Интересно в их компании? – удивлённо спросил я.
- Ну, а где ещё можно встретить девчонок о-привет!
- Каких девчонок?
- О-привет. Ирвина Уэлша читал?
- Нет.
- Ну, фильм «На игле» или «Кислотный дом».
- А, смотрел.
- Так вот, у него в книге «Экстази» написано, каких девчонок можно встретить в клубе. Например, сучек-с-сумочкой. Эти ставят свои сумки перед собой, когда танцуют.
- Типа, они все сучки? – спросил я.
- Ну да.  Ещё есть охотницы-за-мужиками, эти постоянно бухают и трахаются только с безмозглыми качками. Есть ещё праведные домохозяйки. Эти к алкоголю и наркотикам не притрагиваются. Всячески отговаривают своих подруг ехать к тебе домой. И спят с бессловесными придурками типа них самих. Ну и тусовщицы. Эти делятся на две группы. На сексуальных феминисток и самый смак - девчонок-о-привет. Эти, когда видят тебя, кричат: «О, привет!» Самые весёлые и забавные представительницы женского пола. Конечно, в Эрмитаже такие встречаются реже, чем в компаниях, которые курят плюшки во дворе. Больно, конечно, смотреть, как кто-то из них лежит перекрытый с пеной изо рта, в бутирате на скамейке. Но это, как говорится, несчастные случаи на стройке.
- Кури, - сказал Игорь, сварив первую плюшку, и передал мне бутылку.
Хотелось, конечно, отказаться. Но состояние накуренности мне нравилось и было гораздо привычней. В общем, я не отказался.
- А сколько тебе лет Петя? – спросил я.
- Дам тебе пять попыток угадать.
- Двадцать?
- Нет.
- Двадцать один?
- Нет.
- Двадцать два?
- Снова нет.
- Девятнадцать?
- Вы мне льстите.
- Сдаюсь.
- Двадцать семь, - удивил он меня.
- Так ты на два года младше меня, а выглядишь гораздо моложе.
- Чем и пользуюсь.
- Тебя за своего в компании Игоря принимают?
- Ну как, могут и посмеяться надо мной, могут и совета спросить.
- Даёшь? – спросил я.
- Говорю, что просить совета – дурацкая привычка. Иногда советуются, чтобы с себя ответственность снять. Мол, мне посоветовали, а если бы не послушался, то получилось бы всё гладко. Ну, или чтобы дать понять, что мнение человека для тебя важно. Но это уже для подхалимов на работе. Больше всего я люблю проводить какого-нибудь покемона до дома. Ну или в камерной обстановке посидеть. Человека четыре, не больше. Главное, чтобы барышня была.
- А что за покемоны?
- Я так девушек называю, которые мне внешне нравятся. Челочка на глаза, пирсинг на языке, мимо прокола Монро, вообще, пройти не могу.
- Что за прокол Монро? – спросил я Петю.
- Ну, пирсинг над верхней губой, имитирующий родинку Мэрилин Монро, - ответил он, - Его ещё пирсингом Кроуфорд называют. Далее - игривый взгляд, кошачья улыбка и тому подобное. Можешь в инете «Харадзюку» вбить и картинки посмотреть. Это для меня эталон.
- Да, я ещё про какое-то Евангелие хотел посмотреть.
- Игорь рассказал?
- Да.
- Если я начну, меня будет не остановить.
- Ты в двух словах. Есть, кстати, не хотите?
- Можно, сейчас, только руки помою, - ответил Петя.
- Я бы тоже пару бутиков съел, - присоединился к нему Игорь.
Так как на кухне ещё была еда, я выкинул то, что осталось с прошлого раза, включил чайник, снова порезал колбасу, сыр, овощи. Почти не тронутый майонез лежал на столике. Когда я вернулся, мой сосед вручил мне бутылку с дымом. Чаще всего, мой день начинался с трёх-четырёх плюшек. Думаю, это ещё по-божески. Кто-то и десять грамм в сутки скуривает.
- На Реймсском Евангелии французские короли присягали при коронации, - начал рассказывать Петя, - не зная, на каком языке оно написано. Потом, во время посольства, Петр Первый прочитал одну из частей этого Евангелия.
- На русском? – спросил я.
- На славянском. Своих Евангелий, как видишь, у французов не было. Вдобавок, учёные не знали иноземных языков. Средневековье. Мракобесие и джаз.
- То есть Иисуса Христа не было?
- Я очень хотел бы, чтобы он был, - ответил Петя и взял дольку помидора.
- Соль нужна? – спросил я его.
- Нет. В некоторых кругах соль пострашнее амфетамина будет. Ещё я сыроед. Не пью кипячёную воду. Поэтому, наверное, так хорошо и сохранился. Вдобавок, воду, которую пью, заряжаю мыслеформой. Что-то типа «Я нравлюсь женщинам», «Я – молод и здоров».
- Действует? – спросил я с неким недоверием.
- Стоит мне открыть рот, как любая девушка проявляет интерес. Росточком меня Бог обидел, но моя речь – это праздник для женских ушей. Даже охотницы-за-мужиками иногда слушают, как зачарованные. Кстати, уверенным в себе я стал только тогда, когда попробовал наркотики. Потом они мне стали не нужны.
- Жизнь – лучший наркотик?
- Но первый раз не вставляет, - сказал Игорь и передал мне третью плюшку.
- Сам придумал? – спросил я перед тем, как вдохнуть дым.
- Нет, где-то слышал.
- Однажды я в хлам накурился, - продолжил Петя, - то ли химки, то ли базика. Сидел у себя в комнате слушал транс, естественно, в 3D эффекте. Вдруг заходит мама и что-то говорит. Я мог понять только отдельные слова, и то с трудом. Пытаясь понять значение следующих слов, я забывал предыдущие. В общем, я ни хрена не понимал. Отмазался, что плохо себя чувствую и хочу отдохнуть. Мама ушла, и я включил телевизор. Там было то же самое. Я не на шутку испугался. Думал, что это состояние – навсегда. Люди начинают молиться, когда им страшно, вот я и попросил у Бога, чтобы меня отпустило, пообещав, что брошу. Меня отпустило сразу. Ещё в детстве я интересовался востоком. Шаолинь, самураи, гейши. Потом кратенько ознакомился с кодексом бусидо. Решил не лгать, держать слово, всегда помнить о смерти, почитать родителей, идти по жизни, развиваясь, с достоинством и ясным сознанием. Можно, конечно, спорить, захламляют наркотики сознание или расширяют, но мой выбор до того случая был в их пользу. Зарок для японца – это всё. К сожалению, все русские с понятием чести были вырезаны советами или эмигрировали. Но это уже моя любимая тема, что произошло с Россией после семнадцатого года.
- Ты же тоже октябрёнком был? – спросил я.
- Да, пионером не успел. На год опоздал. Хотя было забавно смотреть, как кто-то после распада СССР носил в школе пионерский галстук поверх футболки, где было написано «Marlboro» или «Chanel». Ходить в школу в обычной одежде было праздником.
- Это точно. Чай могу налить, если хотите, - предложил я, услышав, как вскипел чайник.
- Дома я пью чай из своих трав, - сказал Петя, - Причём, заливаю водой комнатной температуры. В гостях предпочитаю простую воду из фильтра.
- А почему ты не пьёшь кипяченую? – спросил я.
- Это мёртвая вода. Любая еда, приготовленная на огне – мёртвая. Чем больше раз она разогрета, тем меньше в ней полезных свойств, а микроволны, вообще, всё убивают.
- Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрет, - сказал Игорь перед тем, как вдохнуть дым.
- Что-то мне подсказывает, что я проживу дольше большинства своих знакомых. Месяц назад ходил на встречу одноклассников, мы каждый год встречаемся. Кто нажрался, кто под центнер весит, танец один протанцует и садится за стол с одышкой, у кого такая тоска в лице, что больно смотреть.
- А меня два года назад приглашали на встречу выпускников, - продолжил я, - но я не пошёл. С кем дружил, с теми и так встречаюсь время от времени. Других и видеть не хочу. В друзья постучится кто-то, фотки посмотришь, аж тошно. Особенно собачки-кошечки, маникюрчики и еда сфотографированные у баб бесят.
- Поколение потребления напоказ, чего ты хочешь, - отреагировал Петя, - Может, музыку включишь?
- Ну, раз уж ты любишь Японию, могу поставить свою любимую пианистку Кэйко Мацуи.
- В первый раз слышу про такую, поставь, пожалуйста.
Я сходил на кухню за чаем себе и Игорю и стаканом воды для Пети, потом поставил свою любимую японочку. Пианистку. Когда я вернулся, для меня уже готова была четвертая плюшка.
- Петя, а чем ты на хлеб себе зарабатываешь? – спросил я.
- Вообще, предпочитаю зрелища. Картины рисую. Вон, у тебя Яцек Йерка на стене висит. Очень люблю его. Я даже пару курсов в Герцена на учителя рисования проучился.
- Поэтому тебя к тинэйджерам тянет? Профессиональное заболевание всех педагогов – стремление к общению с людьми с меньшим интеллектом.
- Не исключено.  Главное - меня манит их беззаботность. Проживаю N-ную молодость вместе с ними. Взрослые же, пугают. У всех проблемы, которыми они непременно должны поделиться. Или понтуются. Легкого дыхания не хватает. Волшебная композиция, кстати. Как называется?
- Be with me, - ответил я, - моя любимая, с первых нот за душу берёт.
Петя зажмурил глаза, сжал губы от удовольствия и стал покачивать головой в такт музыке. Приятно было осознавать, что я угодил ему. По лицу Игоря было понятно, что этот стиль ему параллелен. Вдобавок, он был занят и, видимо, не хотел отвлекаться. Думаю, «Щелкунчик» от «Лебединого озера» мой сосед тоже бы не отличил. Вообще, все этапы моей жизни ассоциировались с музыкой, которую я в то время слушал. Детство – «Утренняя почта» и «Песня года». С ужасом вспоминаю детский сад, где в тихий час воспитательница включала передачу по радио «В рабочий полдень». Спите дети, баю бай. Потом были «Ласковый май», «КИНО», «Dr. Alban», «Мумий тролль». Я, кстати, очень удивился, что его дедушка был автором проекта «Хрущёвки». До двадцати пяти лет я жил с родителями в той самой «Хрущёвке». Потом умерла бабушка, и я переехал в её квартиру.
- Недавно же Майкл Джексон умер, - вспомнил я, - Понимаю, что про мёртвых только хорошее говорят, но не знаешь, был он педофилом или нет?
- Всегда шучу, - ответил Петя, - что все звезды на самом деле не умирают, а улетают жить на остров. Элвис Пресли, Джон Леннон, Майкл Джексон, Курёхин после злополучной передачи, где он сказал, что Ленин – гриб, и так далее. Детишки маленькие – это само собой. Интересна организация, в которой он состоял. «Нация ислама». Из других членов – Мохаммед  Али, Майк Тайсон, Снуп Дог, Баста Раймс. Засланные казачки, аки Чарли Чаплин. Кстати, вышвырнули его из США из-за членства в компартии, неуплаченных налогов и, в стиле Мишки Джексона, из-за двух браков с шестнадцатилетними девочками. Первой любви Чаплина было четырнадцать лет, когда они познакомились. Муа Лолита, как говорится.
- То есть были детишки?
- А ты думаешь у Сталина пионеров не было? Просто вслух об этом не говорят. У меня знакомая девочка в ансамбле танцевала, что-то типа детской «Берёзки». Подтверждала любовь властных структур к невинным созданиям. Потом они все, правда, хорошо устраивались. Лет в шестнадцать меня привели на какой-то чердак немыслимых размеров. Там детишки играли в карты, пили водку, а три пары на большом ложе, плечо к плечу, занимались сексом. Им было максимум четырнадцать. Лучше уж под подполковником, чем в подвале. Как там у Лагутенко пелось: “Ложись, подполковник, ложись. Снимай штаны. Тебя ждёт молодость страны…” Бабушку у него, кстати, звали Вероника Иосифовна Тур.
- Ты антисемит? – спросил я.
- И да, и нет. Розанов сказал: «Национальность для каждой нации есть рок её: может быть, даже и чёрная. Судьба в её силе. От судьбы не уйдёшь, и из оков народа тоже не уйдешь».
- Ты поэтому Пётр Кобылко представился, чтобы я понял, что ты – украинец?
- Я – принц-полукровка. Папа – хохол, мама – русская. Вообще, интеллигенты национальности не имеют. Как и подонки.   
- Всё, сигареты кончились, - сказал Игорь и передал мне бутылку с гашишным зельем.
Когда я утром провожал Аню, я купил пачку сигарет. В спальне её не оказалось, в прихожей тоже. «Дематериализовалась» - подумал я.
- Игорь, сходишь за сигаретами?
- Вообще, было бы правильно всем сходить, - поправил меня Петя.
- Ну давайте втроём сходим, - согласился я.
     Мы оделись и вышли на улицу.

Часть первая Шестая глава
     Вообще, как только я перестал кататься на горке, мне больше стало нравиться лето. Когда родители разрешили мне гулять ночью, у всех остальных времен года просто не было шансов. Два тёплых лета подряд на моем веку было большой редкостью. За время учёбы в школе, на первое сентября я ходил без куртки один-два раза. Смешно сказать, ещё при Советском Союзе. Были и там свои плюсы.
    В этот вечер была хорошая погода. Можно было идти в одной футболке. Игорь, конечно, и в тридцатиградусную жару не снял бы свой спортивный костюм. На Пете была забавная белая футболка. На ней был нарисован поросячий пятачок, следом шло «№1». На кепке у него была буква «М». Навряд ли он был фанатом американской баскетбольной команды «Michigan Wolverines». Скорее, здесь был отсыл к берету главного героя романа «Мастер и Маргарита». Странно, но я забыл о своих рунах. А ведь, фамилия у Пети была Кобылко. Буква «М» на кепке была моей перевернутой руной. Хранилось ли в его голове то, что помогло бы мне пройти достойно мои испытания? Я понял, почему тинэйджеры обращались к нему за советом. Были в нём какое-то «слоновье» спокойствие и уверенность, которая подкупала. Казалось, что он смотрит на мир глазами тысячелетнего мудреца, а ведь я знал его не больше часа. Наверняка, Петя мог ответить на многие вопросы. Хотелось, чтобы кто-то подсказал, что делать с Аней. Со стороны видней. При этом не было желания делиться сокровенным. Хотя, может быть, посторонний человек и был бы для меня тем самым спасательным кругом. Тем более с фамилией Кобылко. Не разговаривать же на эту тему с мамой или папой. «Будет у тебя таких Ань ещё тысяча…» – сказали бы они. Ну, а если бы узнали, что она торчит на героине, вообще, меня бы, мягко сказать, не поняли. У меня были недолгие романы, максимум месяца три. Со своими девушками я родителей не знакомил. Мама даже однажды спросила, не гей ли я. Хотелось пошутить на первое апреля, признавшись в своей нетрадиционной ориентации, но я пожалел мамины нервы. Понятно, что двадцатидевятилетний сын, не состоящий в браке, заставляет волноваться. С внуками-то в таком возрасте уже хочется нянчиться. С другой стороны, невестка может не оправдать надежды, так что уж лучше ещё немного подождать, чтобы сын в своё время сделал правильный выбор. Любовь с расчётом идеально дополняют друг друга. Влюблённость же проходит, и, взглянув на свою женщину трезвыми глазами, часто поражаются, насколько были слепы. Я до подобного не доводил. Дело было не в том, что я дорожил собственной свободой, не в том, что я боялся привязаться к кому-то. Просто я переставал звонить, мне не звонили, и отношения заканчивались сами собой. Тем более, в мире было столько красивых девушек, и пропустить кого-то не хотелось. Любил ли меня кто-то когда-нибудь? Полночных звонков со слезами не было, писем в личку с предложением ещё раз встретиться – тоже, в конце концов, те самые заветные три слова ни от одной девушки я не слышал. Может, была какая-нибудь одноклассница или тайная поклонница из PR-отдела, которая боялась открыть мне свои чувства, но тайна любви в моей жизни проявлялась и в этом. Нет, я не был циником, считающим, что любовь – это привычка или химический процесс в голове, но когда на свадьбе от брачующихся я слышал то самое «Да», мне было смешно. Некоторые мои друзья после развода были гораздо счастливее, чем во время бракосочетания. От свадеб «по залёту» меня просто тошнило. Первая брачная ночь с беременной женой: мне такое было не по душе. Хотя, невесточки меня заводили. Как и многие, я был фетишистом. Про «ножки» ещё Пушкин писал. А он-то понимал толк в женщинах. Абсолютно обнаженная девушка младшему Алексу была менее мила, чем в «боевом прикиде». Медсестры, секретарши, горничные, чирлидерши и даже монашки. Кружевное белье, пояс с чулками, очки, шпильки, школьные юбки-шотландки в клеточку. Как и Пете, мне нравился пирсинг. Конечно, я был благодарным потребителем порноиндустрии. Как-то на вопрос: «Какие ты любишь фильмы?», я ответил, что девяносто процентов просмотров трачу на «клубничку». Забавно, но рядом стоящая сотрудница по работе сказала: «Я тоже…» После корпоратива могу сказать: «Огонь-девка». Почему-то мы потом отводили свои взгляды друг от друга.
    Зиму не любить была ещё одна серьёзная причина: отсутствие коротеньких юбочек. Когда же я стал обращать внимание на женские ножки? Очень хорошо помню это лето, когда девчонки стали носить лосины. Желательно черные. Ещё были чёлки. Как их называли «трамплин для вшей». Кроссовки «Abibas». Пластмассовые серьги. Ужасные тени для век. СССР уже не было, и секс всё-таки появился. Наверстали товарищи по полной программе. Идеалом женщины для меня тогда была Наталья Ветлицкая в клипе «Playboy». Может быть в «разложении» российского общества она виновата не меньше, чем основатель журнала с тем же названием, что и клип Ветлицкой, Хью Хефнер в «разложении» США. «Глянец», чего греха таить, я тоже любил. Помню в школу, ещё до распада Союза, одноклассник принёс журнал «Вокруг света». Там были амазонки с голой грудью. По рукам пошёл. Чуть ли не график был заведён. Какие там Жюль Верны и Александры Дюма… Наверное, у каждого тогда был друг или знакомый, у которого дома стоял видик и где-нибудь в шкафу кассета с фильмом «Эммануэль» или «Греческая смоковница». Родители на работе, ну и так далее. В своей семье я получил асексуальное воспитание. Доходило до того, что когда по телевизору был поцелуй, я отводил глаза. Ещё можно вспомнить один характерный случай: я с друзьями и одной «барышней» тусовались на квартире. Водка, пиво, водка, пиво. Потом по одному стали «навещать» её в спальне. Когда очередь дошла до меня, я притворился очень пьяным и сделал вид, что вырубился. Потом в таких случаях я просто уходил домой, говоря, что есть какие-то дела. Как и у большинства подростков, мой первый секс произошёл не по любви. Даже вспоминать не хочется. Более того, через несколько лет та, с кем я стал мужчиной, устроилась работать в ближайшую к моему дому парикмахерскую. Приходилось стричься в другой, прямо сказать, не близкой, чтобы не встречаться с ней. Особенности маленького городка. Забавно было смотреть, как девушка, которая в юности давала во дворе всем подряд, выходила гулять с мужем и коляской. И никто ведь не говорил ему, что за жёнушка ему попалась. Хотя была одна, которая дождалась своего парня из армии. В основном, конечно, долго не ждали и практически сразу находили других. Меня потрясла одна история: старший брат моего одноклассника служил в Чечне, переписывался со своей девушкой из соседнего с нашим городка. Вроде как, она его ждала. Потом он получил ранение головы, лежал в коме, соответственно не мог написать. Полгода спустя, его комиссовали. Он специально не писал ей, хотел сделать сюрприз. Приехал домой, купил кольцо, костюм, цветы и на следующий день пошел делать предложение. Позвонил в дверь, а там – свадьба. «Обидели фронтовика». Он полез в драку. Жених разбил ему голову бутылкой. Сотрясение. Заявление в милицию. Новобрачному дали около года. Брат одноклассника начал пить, обиженный не только на всех женщин, но и на весь мир, и как-то зимой пьяный замерз на улице. Конечно, были случаи, когда девушка ходила по своим недавним партнёрам, чтобы сказать, что она залетела именно от него. Зачастую эта новость доходила раньше, чем девушка появлялась на пороге дома. На работе, хотя в офисе я появлялся нечасто, но мне по секрету рассказывали, тоже были «служебные романы». Секретарши, которым можно задать вопрос: «Ну и что ты умеешь делать, кроме кофе и минета?» Не помню, кто это сказал. Вообще, уже к двадцати трём годам я понимал: «Они все друг с другом спят». Не только на работе. Потом и я втянулся. Особенно, когда появилась своя квартира. Не знаю, можно было бы другу оставить меня наедине со своей девушкой, если она была красивая. В конце концов, от уровня алкоголя в крови тоже много зависит. Были и случаи, когда я, проснувшись утром, смотрел на ту, с кем провёл ночь, и говорил себе: «О, Господи!» Оставалось разбудить её и поскорее проводить из дома со словами: «Скоро мама должна приехать».
- Может, проводишь?
- Не могу, дома прибраться надо.
- Я тебе помогу.
- Нет, она может приехать в любой момент.
- Ты мне позвонишь?
- Постараюсь, но не в ближайшее время. На работе – завал.
Грусть в глазах. Девушка всё прекрасно понимает и уходит. И ты в который раз говоришь себе, что во хмелю знакомиться не нужно. Некрасивые девушки на выборах президента будут голосовать за того, кто пообещает дешёвый алкоголь, ну и обязательные тусклые лампочки в доме. Слава Богу, в наркотиках таких знакомств не было. Нет, всё-таки, я был циником. Но девушкам это нравится. Более того, есть теория, что девушек нужно уметь унижать. Дабы достичь цели.
   По пути в магазин, благо идти было недалеко, мы продолжили свой разговор. Я решил, что при возможности поговорю с Петей и о рунах, и об Ане. Была понятна его позиция по поводу дачи советов, но мне было интересно, что бы он сделал в такой ситуации.
- Есть у тебя любимые писатели, поэты? – спросил я Петю.
- Ну, вообще-то, я сам пописываю, - ответил он, - А так, конечно, Фёдор Михалыч.
- Можешь какой-нибудь стишок прочитать?
- Один стишок будет, как бы, осколком античной вазы, и нет гарантии, что на этом осколке будет лик атлета, а не какая-нибудь другая его часть. Стихи для меня – это способ самопознания. Иногда напишешь строчку, и по размеру к слову нужно добавить один слог. Добавляешь частицу «не» и понимаешь, что с нею смысл гораздо глубже. Или следуешь за рифмой и получаешь ответ на свой вопрос, поражаясь тому, насколько он очевиден. У поэтов, как у никого, развит третий глаз. Метафизика.
- Просим, просим, - умоляюще, но не без иронии сказал я.
- Про любовь?
- Если есть.
- Хорошо. Маленькое четверостишие. В десятом классе написал… Ты мечтала о крыльях, стоя в тазу. Ты взяла зонтик, но мы не пошли на грозу. Две монеты разделены канавой. Оказалось, я просто помог тебе с переправой.
- Жёстко. Только я про таз не понял… и про монеты.
- Ну, в Америке гангстеры ставили человека в таз, заливали туда цемент, и плюх в воду. Гроза – тоже в смысле пьесы Островского. Я с классом пошел в театр и хотел сесть рядом с девочкой, в которую был влюблен. Как бы случайно сел, но потом её позвал мой одноклассник, и она отсела к нему. Каждый раз, когда вижу у девушек задорные веснушки, вспоминаю её. К сожалению, никто не знает, что с ней, и где она сейчас. Интересно, как у неё жизнь сложилась. Надеюсь, не как карточный домик. Кстати, надо записать. А две монеты на глаза покойнику кладут, чтобы Харону за перевоз на тот свет заплатить.
Петя достал телефон и что-то записал. Телефон у него был, мягко сказать, дешёвенький. Мне было бы стыдно такой достать из кармана. Лучше уж совсем без телефона. Быть таким, типа, маргиналом, который отрицает достижения цивилизации.
- А почему у тебя «День сурка» - любимый фильм, - не унимался я со своими вопросами.
- У одного сектанта прочитал, что он показывает все этапы развития личности, ступенька за ступенькой.
- Интересно.
- Это одна из моих фетиш-идей, везде ношусь с ней.
Забавно, что Петя тоже, как и я, использовал это словосочетание. Даже с Серёгой я не чувствовал такого родства. Было ощущение, что мы с Петей многолетние друзья. Странно, но я все его слова принимал на веру без тени сомнения, хотя это было мне несвойственно.
- Первый этап – разрушение от безнаказанности, - продолжил он.
- Это когда мальчики и девочки удаляются от родителей, начинают бухать и принимать наркотики?
- Ну, это одно из многого. Потом появляется желание пожить в собственное удовольствие. Головушка уже что-то начинает соображать. Это – второй этап.
- Видимо, я на нём нахожусь, - сказал я.
- Не торопись, может, ты себя недооцениваешь. Третий – хочется власти над людьми.
- Не знаю, вроде мне нравится, когда мне подчиняются. Может, если бы я был каким-нибудь директором, я бы вовсю развернулся. Думаю, плохо, когда у детей кто-то из родителей на этом этапе.
- Подумай, как ты общаешься с женщинами. Скорей всего, ведь с чувством собственного превосходства. Четвёртый – хочется покончить разом со всем, суицидальный период. Главная мысль: «Как всё задолбало!»
Я промолчал, так как ни разу не помышлял о самоубийстве. Меня испугала мысль, что Петина теория может иметь право на существование. Тогда впереди меня ждали нелёгкие деньки.
- Далее, появляется желание побыть наедине с собой. Философско-аскетский этап.
- Ты на нём? – спросил я.
- В двадцать семь лет? Хотелось бы думать. Конечно, все этапы в той или иной степени себя проявляют, но вектор движения всё же один. Правда, девяносто девять твоих действий могут быть следствием одного этапа. А сотое окажется другого, причем, трагическим. Потом идет самый коварный этап. От нечего делать начинаешь приносить пользу, но по-крупному, спасая весь мир.
- Так можно же и не дожить до этого этапа.
- Можно и на первом кануть в Лету.
- Ну, понятно, стал Христом, выполнил жизненную задачу. Это и есть смысл жизни – дойти до последнего этапа? – спросил я.
- А кто тебе сказал, что он последний? Если помнишь, это фильм «День сурка», и в следующий день Фил Коннорс попал следующим образом: устав сталкиваться с непониманием людей и отказом принимать его жертвенность, он отпустил все на волю Бога, понял, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Стал заниматься собственным развитием, предлагая помощь по мере необходимости и без навязывания. Стараюсь всегда держать это знание в уме. Для меня ключевые слова – «собственное развитие». Хотя, по-настоящему вверх можно подняться только, когда осознал, что ты на самом дне. До потери собственного лица. Тогда-то и открывается истина. Знаешь, все эти философские категории: «правда», «ложь», «добро» и «зло».
- С ложью всё, более или менее, понятно. Умрём и узнаем, когда нам лгали.
- Страшней лгать самому себе, - перебил меня Петя, - Хотя, если ты эту ложь отслеживаешь, то уже непотерянный человек.
- Ну да. А вот, что для тебя добро и зло?
- Может, я тебя удивлю, но зла, вообще, не существует.
- Как так? И Дьявола тоже?
- Дело не в Дьяволе или в сатанинских организациях. Просто каждый приходит сюда, чтобы что-то понять и, желательно, передать свои знания, пусть даже они неистинны. И зло, на проверку, всегда окажется тем необходимым трамплином к знаниям. Только сначала это не видно.
- И что, насилие или убийство – тоже добро?
- Если бы после смерти всё заканчивалось, то было бы злом, но ничего не происходит без соизволения всевышних сил. Надеюсь, в этом ты со мной согласен?
- В этом согласен. Но для кого насилие, в самом жёстком понимании этого слова, маленькой девочки будет трамплином? Для девочки? Насильника? Для её родителей? Если бы твою сестру изнасиловали, ты бы так не говорил.
- Главное – делать выводы. Знаешь, у меня друг в органах работает. Как-то он мне сказал, что в день пограничника, по-моему, двадцать восьмого мая, в отделении, которое относится к ЦПКиО, пачками лежат заявления об изнасиловании, естественно, живой очередью. Потом он заключил, что какой дурой надо быть, чтобы в этот день, одной, пойти в юбке, едва прикрывающей задницу, в этот парк? Что в этой или в следующей жизни ждет этих насильников? Законы кармы существуют для всех. Это же очень легко отслеживается. «За что мне всё это?» – часто задают вопрос. «Как за что? За всё!» Если бы все действительно поверили в закон бумеранга, а не в какой-то мифический ад с котлами и чертями где-то там, жизнь стала бы другой. Жизнь, конечно же, не одна. Меняем тела, как скафандры.
Такой точки зрения я ещё не встречал. «Зла не существует…» Хм, так, вообще, можно предположить, что весь этот мир придуман для того, чтобы ты один что-то понял. Потом, после этих «трамплинов», все встречаются уже не на своей территории, а в другом мире, где все просветлённые.
- Может, где-то я – неправ, продолжил Петя, - но моя интуиция мне подсказывает, что прав. Иначе любая идея, без её подтверждения – несостоятельна. И наоборот, если есть долгие сомнения, любую идею можно выкинуть на помойку.
     Мы вошли в магазин. Ненавижу эти помещения летом в жаркую погоду. Как там весь день работают без кондиционеров? Но сейчас был вечер, да и погода стояла питерская. Я купил четыре пива, по два себе и Игорю, и две пачки сигарет. У Пети тоже были деньги, он достал их одновременно со мной, но не из кошелька, как я, а просто из кармана. Знаю, что считать чужие деньги некрасиво, но я прикинул, что у него было рублей двести. Петя купил себе горький шоколад и предложил нам, чтобы он нёс наши вторые бутылки, понимая, что по пути обратно мы с Игорем захотим курить. Это было мило с его стороны, и мы с радостью согласились.

Часть первая Седьмая глава
     Холодное пивко летом, что может быть лучше? Как оно могло мне в детстве не понравиться? Как и у всех, у нас дома иногда встречались родственники на какие-нибудь праздники. Дни рождения, моё, мамы или папы, девятое мая, ну много ли поводов надо, чтобы выпить русскому человеку? Чаще, конечно, мы ездили в гости, так как жили в пригороде.  У бабушки я в первый раз и попробовал пиво. На кухне стояла недопитая бутылка, и, воспользовавшись моментом, когда рядом никого не было, мой двоюродный брат, который, кстати, был младше меня, сделал несколько глотков. Потом была моя очередь. Этот напиток, без которого я теперь не представляю свой вечер, показался мне отвратительным. У него был запах алкаша. Думаю, у пива и сейчас такой же запах, но он мне нравится. Когда я сижу в своем блоге, обычно часов до трёх ночи, рядом со мной всегда стоит волшебный напиток. Не буду заниматься продактплэйсментом, рассказывая, какое я пиво люблю, скажу лишь, что в горлышке иногда находится долька лимона. В компании Игоря, в основном, покупали  «баклахи», как их принято называть. Не брезговали даже «Охотой крепким». Их можно понять, задача-то побыстрее «набраться». Я тоже с друзьями во дворе начинал не с водки «Absolut». Самая дешёвенькая, ещё в жестяных баночках. В принципе, если кто-нибудь сейчас подарил мне литровую бутылку с чёрной этикеткой и с черепом в цилиндре, я бы очень обрадовался. Тогда, летом мы пили в детском садике, зимой – в парадной. Слава Богу, в моей компании не было придурков, у которых после распития появлялось желание «набить кому-нибудь морду». Может, мы были единственными хорошими мальчиками во дворе. Мы позволяли себе невинные шалости: сбросить кирпич с крыши на машину, поджечь помойку, разворотить снеговика или снежную крепость. К счастью, когда мне было лет шестнадцать, у одного моего друга мама устроилась работать сутки через сутки, и мы, в основном, «зависали» у него. «Домашний отжиг» имеет много преимуществ по сравнению с посиделками во дворе и даже с дискотеками. Причём, и после окончания школы мы продолжили на этой квартире проводить досуг. Конечно, уже с девушками. На смену водке пришло пиво с травой, вернее сказать, трава с пивом. Впрочем, от пива можно было и отказаться, если денег не хватало. На презервативы тоже никто особо не тратился. Молодость, молодость…
 Я, Игорь и Петя вышли из магазина. Рядом с ним на скамеечке сидели тинэйджеры. Одна девушка, стоя, нагнулась вперед и пила пиво. Было понятно, что она никак не может избавиться от икоты. Думаю, и задержку дыхания она уже пробовала. Девушка сделала последний глоток, чтобы посмотреть поможет это или нет, и снова икнула.
- ****ь, я заебалась икать! - чуть ли не прокричала она, - Сделайте что-нибудь!
Когда мы проходили мимо них, Петя сказал ей:
- Подними руки вот так, - он поднял свои руки на уровень плеч, - теперь соедини мизинцы обеих рук с большими пальцами.
Она послушалась. Мы стояли и смотрели, что же будет. Тинэйджеры на скамейке изумленно смотрели на эту девушку. Прошло около тридцати-сорока секунд. За это время она так ни разу и не икнула.
- Всё, можешь разъединить цепь, пользуйся на здоровье и оставь бедного Федота в покое – сказал, улыбнувшись, Петя.
Девушка тоже ему улыбнулась, и мы пошли дальше в сторону моего дома.
  Тут мою голову посетила гениальная идея. Нужно было остаться с Петей наедине, чтобы поговорить об Ане. Я позвонил Серёге. Он расспросил меня о том, как я себя чувствую, спал ли я, чем думаю заниматься. Я ответил, что собираюсь посидеть в своём блоге, всё-таки, в субботу обычно проходит футбольный тур. Слава Богу, он не стал задавать вопросы про Аню. Попрощавшись с Серёгой, я подумал, что мы с ним совершенно чужие люди. В какой-то мере он был частью моей игры.
- Игорь, мой друг попросил купить камня, понимаю, что можно и втроём сходить, но мне надо с Петей один на один поговорить, сходишь? – спросил я.
- Давай деньги.
- Вот, пятьсот рублей, мне принесешь грамм. Остальное можешь себе взять.
Он ушел. У меня было не больше пятнадцати минут, чтобы рассказать обо всем Пете. Я рассказал ему по дороге про руны, про лошадей, про Аню. К сожалению, по глупости, я упомянул и фамилию своей избранницы. Петя внимательно слушал, ни разу меня не перебив. Когда мы вернулись домой, он достал из рюкзака небольшую книжку.
- Закрой глаза, - сказал Петя.
Я послушно закрыл. Потом он дал мне эту книгу в руки.
- Теперь мысленно задавай любой вопрос, открывай и читай либо правую, либо левую страницу.
Естественно я задал вопрос: «Буду ли я с Аней?» Открыл книгу и прочитал вслух:
- Не бойтесь расставаний. Прощаться необходимо, чтобы можно было встретиться снова. Пройдёт время, и новая встреча состоится обязательно, если вы – друзья-.
- Раза четыре за год этот ответ уже был, - прокомментировал Петя, - Те, кто его получал, задавали вопрос  про тех, с кем недавно расстались. Амурррр. Патология какая-то.
- Что это за книга?
Я был настолько шокирован, что не додумался посмотреть на обложку.
- Можно, конечно, сказать, что ты сам написал её, чтобы пользоваться в трудных ситуациях…  Но не буду захламлять тебе мозги. Называется она «Карманный справочник Мессии». Иногда требуется моя трактовка, но в большинстве случаев это не требуется. Можешь ещё вопрос задать. Я задал вопрос: «Брошу ли я наркотики?» Ответ меня поразил: «Самые счастливые, самые удачливые люди однажды задумывались о самоубийстве. И отвергли его».
То, что наркотики убивают, известно всем. Только не все это помнят. Ещё я вспомнил, что, возможно, нахожусь на суицидальном этапе, по теории Пети.
- Ты недавно думал о самоубийстве? – спросил он.
- Да нет, наверное.
- Только в русском языке встречается такая комбинация слов. Будешь думать, ты уж отвергни, пожалуйста.
- Обещаю. И что, любой вопрос можно задать?
- Ну, кто будет следующим президентом, это вряд ли. Но рекомендация к действию, то, на что нужно сделать упор, будет обязательно. В своё время я бредил жидомасонским заговором. Прочитал одну книгу и готов был уже пополнить ряды фашистов, но задал вопрос: «Верить ли прочитанному?» Ответ был: «В этой книге все может оказаться ошибкой». В общем, информацию про левитов я намотал на ус и пошёл дальше.
- Про кого?
- Левиты – это евреи-священнослужители. Причём, обрезание они себе не делают. Не исключено, что там и египетские жрецы примешаны. В общем, эта мафия и управляет евреями. Поэтому я – не антисемит, и мне их немного жаль. Есть и пить всем хочется. Вдобавок, семиты у русских мнительности насосались, что их и погубит.
- Так можно и про это, по идее, вопрос задать?
- Давай.
- Вопрос такой: нашей страной правят евреи?
Я открыл книгу и прочитал вслух:
- Подлинное государство – это такая система ценностей, для которой «патриотизм» и «совесть» – понятия тождественные.
Ну, то, что у правящего слоя совести нет, это мне и так было ясно.
- Знаешь, почему у них совести нет? – спросил Петя.
- Нет.
- Из-за обрезания. На восьмой день это происходит. За первые восемь дней у ребенка открываются только три нижние чакры. Остальные не успевают. Грубо говоря, это бездушные люди. Роботы, выполняющие то, что нужно хозяину.
- Сатане?
- В точку. Только Сатана – это тоже необходимая часть Создателя. Имея врага, жизнь обретает смысл. Чёрное видно только на белом, и наоборот.  Можно и по лидерам нашей страны пройтись. Князь Владимир, святой, на минуточку. Его дедом был раввин. Потом он убил своих братьев, ну, и стал крестителем Руси. Николай Ленин…
- Николай? – перебил я его.
- Да, именно так полностью звучал его воровской псевдоним. Дед его был крещёный еврей по фамилии Бланк. Троцкий - Бронштейн, Зиновьев – Апфельбаум, Каменев – Розенфельд и так далее. Народная революция. Только какого народа, непонятно. Джугашвили Иосиф Виссарионович. Имя Иосиф само за себя говорит. Вдобавок, Джуга на одном из грузинских наречий переводится, как еврей. Брежнев, вообще, темная история. Жил в одной коммунальной квартире с семьёй однофамильцев. Видимо, фамилию в своё время поменяли. Вряд ли до этого они были Ивановы. Ельцин, жену звали Наина Иосифовна. По одной из версий, Эльцин, а не Ельцин. Медведев, у мамы отчество – Вениаминовна, считай, Бенхаминовна. Шойгу, у мамы отчество – Яковлевна, то есть Иаковлевна. Кириенко, отец по фамилии Израитель. Обложили со всех сторон. Но я особо не парюсь. Зачем винить какую-то национальность, если сам из себя ничего не представляешь. А если представляешь, то тем более. Школьных учителей русской национальности я вспоминаю менее тепло, мягко говоря. А любовь к литературе мне в школе привила Свечковская Татьяна Давидовна. Я её на всех русских, вместе взятых, не променял бы. Знаешь, если бы я попал на необитаемый остров с одним человеком, я вряд ли выбрал русского. На них совершенно нельзя положиться. Как в том анекдоте, один шарик он потерял, второй сломал. Знаешь, американец, если видит, что сосед построил двухэтажный дом, говорит себе: «Надо построить трехэтажный». Русский же может спалить дом соседа, чтобы тот не выделялся из общей массы. Русский задним умом силён, но беда к тому времени уже может в ворота постучаться. Знаешь, у меня дружок, такая махина, два десять роста и сто тридцать килограмм веса. В любые драки лез, за зенитовских фанов сражался. Потом нож в бочину получил и стал, как шёлковый после того, как врачи сказали, что его два сантиметра от смерти отделяли.
- Кстати, про Зенит, тебе Игорь не рассказывал, чем я на жизнь зарабатываю? – спросил я Петю.
- Нет.
- Я в газете работаю, связанной с тотализаторами. Что ты по этому поводу думаешь?
- В советское время были спортлото и спортпрогноз. Ну, ещё на стадионе можно было ставку сделать. Люди болеют, а кто-то на этом деньги делает. Всё куплено, не в том смысле, что петербуржец Путин к власти пришёл, и Зенит в гору пошёл, просто у жителей нашего города появились возможности и желание  деньги в любимую команду вкладывать. Без грамотного пиара, конечно, не обошлось, ну, и деньги не клубу идут, а хозяевам футбольного бизнеса.
- А кто хозяева?
- Где футбол придумали? – спросил Петя.
- В Англии.
- Видимо, там и хозяева. Можно, естественно, спросить, кто хозяева Англии.
- Елизавета вторая, то есть Виндзоры?
- В свое время была такая британская Ост-Индская компания, задуманная, как акционерное общество. Своя валюта, своя армия. Территорий этому АО принадлежало больше, чем самой Англии. Им даже остров святой Елены принадлежал, где Наполеон срок мотал, пока не умер. От их работы, в кавычках, в Индии от голода около сорока миллионов индусов погибло.  Слияние королевской семьи и этих акционеров, видимо, и есть правящий слой Британии. Странно, что ты работаешь на этих людей и не знаешь всю подноготную тотализаторов. Извини, но тебя, судя по всему, как слепенького дурачка используют. Не без твоего энтузиазма.
    Наверное, Петя был прав. Ведь были матчи, в которых счёт, мягко сказать, был подозрительным. Суперклуб играет с записным аутсайдером, чтобы «поднять» нормальную сумму, надо и поставить побольше, так как коэффициент маленький. Сколько людей уверенно в победе, и вот суперклуб не выигрывает. В моем блоге после таких матчей стон стоит. Матчи между непримиримыми соперниками часто закачиваются вничью. А ведь фанаты, в основном, ставят деньги на победу своей любимой команды. То есть, в случае ничьи между Спартаком и Зенитом, деньги практически полностью идут в казну футбольных боссов. Эти боссы и заказывают нужный счёт. Как я не понимал этого раньше? Слепенький дурачок. Петя был прав. Я начал болеть в 1994 году. Помню финал чемпионата мира. В основное время была ничья. То есть фаны Бразилии и Италии потеряли свои денежки. Потом был чемпионат Европы в 1996. Финал - Германия и Чехия. В основное время – ничья. Потом 2000 год. Финал – Франция и Италия. Нетрудно догадаться, что в основное время – ничья. Потом был 2006 год. Италия и Франция. Тоже в основное время ничья и знаменитое удаление Зенедина Зидана, что, видимо, было частью спектакля. Да и на прошедшем Кубке конфедераций в матче за третье место в основное время была ничья, при том, что играли Испания и ЮАР. Ну, а уж сколько стона было, когда Италия в группе проиграла Египту, а Испания – америкосам. Не удивлюсь, если и в 2010 году на чемпионате мира будет в финале ничья в основное время.
- Да, задал ты мне задачу, - сказал я Пете.
- Не парься особо. Каждый стремится из всех сил быть обманутым. Узнаешь всё, вообще жить не захочешь.
- Чего я ещё не знаю?
- Все ответы внутри тебя, - ответил Петя, - Проблема в том, что ты не задаешь вопросы. Это тоже из «Карманного справочника Мессии». Но, если ты начнёшь вопросы задавать, то тебя уже будет не остановить. Ты всё знаешь. Только на собственном опыте ещё не проверил. Ты же знаешь, что сигареты к болезням легких могут привести?
- Да.
- Но, может быть, будешь курить, пока они не откажут. Страх смерти иногда с людьми чудеса делает. Мне вообще кажется, что страх и любовь – есть причина всех осознанных человеческих поступков. Ещё есть зависимости, но это, как бы, уровень рефлексов. Нарко, да и даже сексозависимым очень легко управлять.  Ещё игрозависимые появились.
- Любовь и страх? Так что мне с Аней делать? – спросил я Петю, забыв, что ему не нравится, когда у него просят совета.
- Лёша, а ты уверен, что её любишь?
- Я такой девушки не встречал. Я хочу быть с ней, это любовь или страх?
- Может быть, страх, что останешься один или будешь с той, кто особых чувств не вызывает. Знаешь, женщины с детьми часто выбирают себе не по душе спутника, а того, на кого можно положиться. Причём, дети взрослеют, а неприязнь к сожителю растёт. Жить с нелюбимым человеком, делить с ним постель, такое и врагу не пожелаешь. Сколько людей ненавидят возвращаться домой, специально задерживаются на работе. А какая Аня, красивая или милая?
- Милая, - ответил я, - хотелось ее обнять и не отпускать.
- В «Тёмных аллеях» Бунин хорошо подметил, что милой женщине в сердце мужском отдано первое место, а красивой лишь второе. Что для тебя любовь?
- Когда любишь – хочешь прожить с этим человеком всю жизнь. Твоя родная душа. Как мои родители.
- Но ты же её совсем не знаешь. Может, узнал бы и разочаровался. Как там у Бегбедера: любовь живёт три года.
- Аня тоже так сказала, что я её совсем не знаю.
- Может, ты путаешь любовь с влюбленностью?  Ты любил раньше?
- Нет, - ответил я.
- Любовь – это дар, который не всем дан. Очень немногие способны любить.
- И как узнать любовь это или нет?
- Время покажет. Знаешь, один мой друг расстался со своей девушкой недавно. А когда просматривает её фотки в сети и видит там её нового избранника, то говорит, чтоб они сдохли. Думаю, она сделала правильный выбор, что ушла от него. Можешь поспрашивать своих знакомых девушек, что они дадут взамен мужчине, который будет обладать всеми необходимыми этим девушкам качествами. Красота, ум, чувство юмора, преданность, доброта и так далее. Тотальное большинство из них ответит, что себя.  Думаю, и ты считаешь, что ценней тебя никого на свете нет. Лучший твой подарочек – это я, как говорится.

Часть первая Восьмая глава
    И в этот раз Петя был прав. Я всегда, в первую очередь, думал о себе. Все люди в моей жизни были разменной монетой. Мои желания перевешивали всё что угодно. Я был единственным ребенком в семье, может быть, причина в этом. Вдобавок, я родился, когда маме и папе было за тридцать. Они очень долго не могли зачать. Мои капризы выполнялись беспрекословно. Эта эгоистическая черта перекочевала и во взрослую жизнь. Если симпатичная девушка в клубе выбирала не меня, а кого-то из моих друзей, я был неприятно удивлен и сразу записывал её в стан дур. Хотя такое происходило редко. Как говорила одна моя одноклассница: «Ничто так не украшает, как уродство подруг». Ну или тупизна друзей. 
- Если бы ты, - продолжил Петя, - главной своей задачей считал сделать её счастливой, я бы поверил, что ты её любишь.
- А вдруг считаю?
- И с чего бы ты начал?
- Не знаю… - немного подумав, слукавил я, потому что первое, что пришло в голову, было связано с сексом.
- Ты посмотрел вправо и вверх, значит – соврал.
- В смысле?
- Когда человек вспоминает, он смотрит влево и вверх. Когда придумывает – вправо и вверх. Пользуйся.
- Да кто ты такой, Петя? – ошеломленно спросил я.
- Почему ты не спрашиваешь, кто такой ты сам? Я – один из фрагментов твоего паззла. Но собрать его можешь только ты сам. Кстати, на стене у тебя паззл висит, чтобы ты не забывал об этом.
    Мне опять стало страшно. Мы с Петей замолчали. Повисла неприятная пауза. Я думал: «Что ещё мне может рассказать Петя, и захочется ли мне после этого жить?» Самым лучшим в этой ситуации мне показалось сварить пару-тройку плюшек, благо, на столике ещё лежало, как минимум, пол грамма.  Я прекрасно понимал причину этого желания. Уход от проблемы. Мир без наркотиков не казался гармоничным.
- Сварю-ка я ещё себе, - сказал я Пете и начал катать плюшку.
- Если человек комментирует то, что он собирается сделать, значит, он не уверен в себе.
   Я ничего не ответил, хотя, и эти слова меня немного разозлили. Сколько я за всю жизнь скурил гашиша? За десять лет. По грамму в день. Примерно три с половиной килограмма. Это ж скульптуру небольшую слепить можно было. Ещё спиды, экстази. Хорошо, хоть, на иглу не сел. Я опять вспомнил Аню. Дымок гашиша уже начал заполнять ёмкость пластиковой бутылки.
- Да не парься ты так, - попытался меня утешить он, видимо, заметив, что я волнуюсь, - Господь нас уважает…
- А почему ты уверен, что Бог существует? – спросил я.
- Из-за Луны.
- В смысле?
- Ну, она же всегда к нам одной стороной, хоть и движется по кругу вокруг земли. Что же это был за большой взрыв, - Петя пальцами обеих рук показал жест «кавычки», - если осколочек тютелька в тютельку лёг? Не могло само собой так получиться. Весь этот мир не мог сам собой получиться. Нужен Создатель. Хотя, ты опять же можешь задать вопрос «справочнику Мессии». Открывай страницу. Петя подождал, пока я «хапнул», и передал мне книгу.
Я открыл и прочитал вслух:
- Если бы Бог посмотрел тебе прямо в глаза и сказал: “Повелеваю, чтобы ты был счастлив в этом мире, доколе жив”. Что бы ты сделал?
Я задумался, всё-таки стремление к счастью – это, наверное, и есть смысл жизни.
- Ну и что бы ты сделал? – спросил он.
Я понял, что срочно нужно написать Ане, и что все эти вопросы мироздания не стоят и одной морщинки на её лбу, которая, конечно, когда-нибудь появится.   
- Петь, извини, но мне срочно нужно посидеть в сети. Не знаю, сколько это займет. Хочешь, оставайся. Да, и ещё не мог бы ты мне продать эту книгу?
- Я тебе просто так её подарю. Алексей, если у тебя есть лишняя минутка, пока в сеть не погрузился, не мог бы ты показать мне свой почерк.
- Написать что-то на листке?
- Да. Например, я помню чудное мгновенье и так далее. Только пиши с обычной скоростью, не выводя буковки.
- Хорошо.
Я взял ручку, бумагу для принтера и написал первые четыре строчки этого стихотворения Пушкина. Петя достал из рюкзака ещё какую-то книгу.
- Книжечка по психографологии, - предвосхищая мой вопрос, сказал он, - ты иди делами занимайся, а я проанализирую, если ты не против. Вот, одна из моих настольных книг: Елена Исаева «Практическая графология».
- Хорошо, - согласился я, мне и самому было интересно.
Только я сел за компьютер, как зазвонил телефон. К сожалению, это был мой начальник. Я же со вчерашнего дня в сеть не выходил, следовательно, и в блоге ничего не писал. Я знал, что Химки одержали свою первую победу в чемпионате, в тринадцатом-то туре. Заждались болельщики подмосковной команды. Вдобавок, они играли с Сатурном, тоже команда из Московской области. Можно сказать, непримиримые соперники. Думаю, среди людей, которые были уверенны в победе Сатурна, стоял непрекращающийся гул. Да и я сам был уверен в их победе.
- Привет, Лёша. Чего в блоге не сидишь? – спросил Юрий Венедиктович, когда я снял трубку.
Сразу подумалось, Бенедикт – это еврейское или латинское имя?
- Да на семейном празднике я, попозже выйду, когда вернусь домой, - соврал я.
- Поторопись, надо людей успокоить, и москвичей, и чехов.
Я понял, что Терек и ЦСКА сыграли вничью.
- Юрий Венедиктович, а кому нужен был такой результат?
- Как кому?
- Ну, ведь, в случае ничьи, деньги теряют, что в Москве, что в Грозном. Ещё неизвестно, где больше.
- Не твоего ума дело, - ответил мой начальник, видимо, поняв, что я о чём-то догадался, - Делай свою работу, за которую тебе деньги платят. Начнешь выёбываться, пожалеешь.
Конечно, его угрозы мне не понравились. Вообще, он меня всегда бесил, благо не нужно было в офис с понедельника по пятницу ходить. Вдобавок, он считал, что у него потрясающее чувство юмора. После каждой шутки Юрий Венедиктович всегда подмигивал. Да и просто, когда шел по коридору мне навстречу, не было ни разу, чтобы этот «ритуал» не происходил. Связано ли это с тем, что его фамилия Мигицкий? Сейчас это было очевидно.
- Смотрите, как бы вы не пожалели, - сказал я злобно, обращаясь то ли к нему, то ли ко всей их футбольной шушере, что, понятно, было безумием с моей стороны в ближайшей перспективе.
- Чтобы к часу ночи был в блоге, предупреждаю один раз, - ответил он и повесил трубку.
После этого захотелось разнести к чёрту все букмекерские конторы, раскрыть, так сказать, людям глаза, чтобы не тратили впустую деньги, а несли их в дом жене, детям, маме, в конце концов. Я решил отложить «разгромный» пост на время, а пока написать Ане. Что ей написать? Банальное «Я тебя люблю»? Как и днём, встал этот вопрос. Обратиться к поэтам? Что-нибудь типа «Я помню чудное мгновенье…»
- Петя, ты же стихи пишешь? – спросил я его.
- Пописываю.
- Есть стишок с признанием в любви?
- «Последняя любовь» называется, но это тяжелая артиллерия. После этого пути назад уже не будет.
- В смысле?
- Мы всегда в ответе за тех, кого приручили.
- А…
- Записывай, только обязательно с названием, а то последние строки будут непонятны.
- Диктуй.
- С тобою мне не надо быть плохим и ждать чудес от плитки шоколада. Под снегом спать листом полусухим, по-видимому, тоже мне не надо. Кому-то кто-то время не подскажет. С тобой я буду время презирать. Не буду ждать весенней распродажи и очередь собою прозябать. Нарушу устоявшийся порядок: последней, не жалея, поделюсь. Не станет величайшей из загадок моя любовь. Люблю тебя. Сдаюсь…
Я записал в сообщение стишок или, точней, стихотворение и отправил его Ане.
 - Круто, спасибо. Последней поделюсь, это в том смысле, что сигаретой последней не делятся?
- Ага.
- Всё, ушло. Будем ждать ответа.
- Я твой почерк нашёл. Читать? – спросил Петя.
- Читай, чего уж. Гуляй рванина, как говорится. Правда я уже не надеюсь, что там что-то хорошее будет.
- Вот рисунок сто пятнадцать. Твой почерк?
- Вроде мой. Хотя, когда я тороплюсь, почерк менее разборчивый.
- Ну, вообще, если человек пишет медленно, это говорит о том, что у человека низкий интеллект. В этом, думаю, тебя никогда не обвиняли.
Я промолчал, глазами дав понять, что жду анализа своего почерка по этой книге.
- Итак…  тем не менее некоторые щедрые люди хотят что-то получить в обмен на свое великодушие. Такого рода щедрость будет не совсем искренней. Если обладатель данного почерка действительно хочет, чтобы проявленная им щедрость была как-то вознаграждена, завершающие текст штрихи будут образовывать полукруг, сначала загибаясь вверх, а потом возвращаясь назад. Данный признак указывает на некий налет эгоистичности. Это всех почерков касается. Как видишь, у тебя налётище, извини за правду. Теперь именно твой почерк. Раздражительность… раздражительность появляется тогда, когда человека выводят из равновесия повседневные дела или проблемы. В этом случае он постоянно испытывает нервное напряжение и легко может негативно отреагировать даже на незначительную неприятность. Данная черта характера предполагает наличие постоянной или долговременной неудовлетворенности, которая проявляется с различной частотой и интенсивностью. Кроме того, при возникновении серьезных проблем раздражительный человек может получить нервный срыв. Подобным отношением к проблемам раздражительный человек способен настроить против себя любое окружение, так как высвобождение его чувств проявляется в порывах гнева и приносит людям только отрицательные эмоции.
- Как я и думал, ничего хорошего. Интересно, а если почерк поменять, характер тоже поменяется?
- Например, начать писать очень медленно? – пошутил Петя.
- Да, может, у меня горе от ума, - в свою очередь пошутил я.
- Над собой не посмеешься, никто не посмеется?
- Ну, чувство юмора у Бога я точно заметил.
- Кстати, один из моих любимых ответов в «Справочнике» это то, что любой Бог, который требует поклонения – не существует. Зачем поклоняться самому себе? Ведь ты согласен, что и ты, и все вокруг это Он?
- Согласен, только, что, все эти расшибившие лоб – не существуют? – спросил я Петю.
- Нет, их вера просто далека от истинной, в этом смысл.
Он произнес слово «просто». И я, естественно, подумал, что Петя оправдывается. Но в чём? Из-за чувства вины, что он – такой же дурак, которого заставили Богу молиться? Или это было то самое исключение, подтверждающее правило, и Петя просто произнес это слово, потому что без него было никак? Но тогда уже я оправдывался.
- Хотя, может, кто-то и не существует, - продолжил он, - Как можно быть уверенным в чьём-то существовании, кроме собственного?
- Хотел бы я познакомиться с человеком, чья вера – истинная.
- Это ты сам, только, может быть, не на данном этапе жизни. Но то, что ты стремишься к пониманию – это уже правильный вектор.
- Думаю, я пока далёк от правильного вектора.
- Это и есть правильный вектор, осознание этого.
Неожиданно для себя я почувствовал, что разговор с Петей снова стал приятным. А ведь ещё несколько минут назад я хотел его попросить уйти и остаться наедине со своими мыслями. Почему-то вспомнился «Евгений Онегин»: «Кто ты, мой ангел ли хранитель или коварный искуситель?» Так как мне понравилось работать со «Справочником Мессии», естественно, я не удержался и открыл книгу. Ответ меня поразил больше предыдущих. «Подобное притягивает подобное. Будь самим собой – спокойным, ясным, ярким. Спрашивай себя каждую минуту, то ли это, чего ты действительно хочешь, и делай это, только когда услышишь утвердительный ответ. Это отвадит от тебя тех, с которыми ты ничего о себе не узнаешь, и привлечет других, у которых тебе стоит поучиться».
  Кем же я всю жизнь хотел быть? Наркоманом? Ведь, как только я просыпался, первым желанием всегда было накуриться. Если не было гашиша, где-то его достать. Если не было денег, благо, такое случалось крайне редко, достать кэш. Это все-таки иногда происходило, когда я проигрывался в казино. Я всегда мог занять деньги у Серёги или родителей, которые, естественно, не знали, что я торчу. Стать отцом семейства? Хорошим мужем? Об этом я даже не думал. Так кем же? Всю жизнь ощущал, что нахожусь не на своем месте. Нет, на том, так как моя прежняя жизнь мне нравилась. Но чего-то очень важного в ней не было. Наверное, я просто тянул лямку. А ведь должно быть что-то, что приносит настоящее удовлетворение. Как-то, неожиданно для себя, я понял, что мне стыдно за бесцельно прожитые годы. Сразу захотелось оправдаться, что это – ещё не финишная прямая, и можно всегда всё исправить. В пятьдесят жизнь только начинается. А есть и такие люди, которым – под сто, и они говорят, что в девяносто жизнь только началась. Но это бывает, когда дети уже выросли, и можно пожить для себя. Не в эгоистическом смысле, а в том, с каким чувством придётся пересечь эту самую финишную прямую.
- Петя, а что происходит после смерти? – спросил я.
- Конечно, я, как и ты, бесконечное количество раз проходил эту стадию, но в этой жизни я не помню, что там.
- То есть, в прошлых помнил?
- Может быть.
- Ну, а если интуитивно.
- Думаю, каждый встречает то, что хочет там видеть. Христиане – рай с Христом или ад с котлами, в том случае, если себя не простят. Язычники – древних богов. А вообще, наших язычников правильнее называть православными. Они славили Правь, отсюда и название. Потом оно перекочевало в Русь с момента крещения. Хотя и это мутная история. С атеистами сложнее. Может быть, для них там пустота, может, единственная возможность просветлиться. Но мне ближе идея, что, в зависимости от жизни в этом пространстве-времени, ты либо поднимаешься лигой выше, либо спускаешься в низший дивизион. Это тебе, как человеку, связанному с футболом, должно быть понятно.
- И за что очки начисляют?
- Да уж понятно, что не за марку автомобиля или одежды, которую ты носишь. За поступки, мысли. Ну и лучший тренер – это совесть. А совесть – это голос Бога. Как там у Ильи Чёрта, что каждый должен действовать, как действовал бы Бог. Кстати, еврей наполовину, но его в палате мер и весов можно держать. Если бы все такими были. Правда, может, и там игра потоньше, чем я думаю.
- Действовать, как Бог? Это тяжело.
- Только в начале. Дальше разовьёшь такую скорость, что педали крутить уже не так часто нужно будет.
Сварил бы ещё одну плюшку на моем месте Бог? Если Бог – это и есть гармония, Ему достигать её не нужно. С каким чувством Он смотрит на наш мир? Неужели Он ни разу не всплакнул, не захотел забыться, на время удалиться, если б и мог? Бог нас любит, но может ли он почувствовать то, что чувствуем мы?
- Где-то глубоко я понимаю, чего Он от меня хочет,  - сказал я, - но, наверное, я ещё веру в него не выстрадал. Ведь ещё вчера я бы ничего в своей жизни поменять не захотел. А сегодня какое-то неприятное чувство ответственности за прожитые годы появилось.
- Ну, вообще, вина и должна, в идеале, это чувство порождать. Главное, по-русски за грань не уходить. Знать меру.
- Интересно, а Бог испытывает вину, хоть иногда?
- Как с детьми? Мы их рожаем, как в двадцатом веке, чтобы квартиру получить или, чтобы они за нами в старости ухаживали. Ты в этом смысле?
- Об этом я не думал, хотя не раз слышал. В том смысле, что дети появляются на свет, а потом растут, и чем старше, тем больше страданий. Обрекаем их на жизнь.
- Думаю без их желания не обошлось, - сказал Петя, - Сами сюда сунулись. Не в этой семье родились бы, так в другой. Не в этой стране, так в другой.
- Ты бы в Японии хотел родиться?
- Не-ет, Эрэфия меня всем устраивает, тем более, чужой культурой можно хоть в Вануату проникнуться. Одна Индия с Ямайкой чего стоят. Думаю, западные ценности себя уже изжили. Хотя кто-то будет этому всячески противиться. И духовный ренессанс начнется именно в России. Не знаю, может даже на базе христианства. Как бы там к религии не относиться, сама идея отвечает всем нуждам человеческой души. Ты, кстати, читал «Новый завет»?
- Только «Откровение Иоанна Богослова». Требует мой разум чего-то апокалиптического. Может, и красота не спасёт мир, даже, более того, какой-нибудь коротышка, типа Наполеона, замутит глобальную катастрофу, чтобы Жозефина не стеснялась с ним в обществе появиться.
- Ну, Алексей, у тебя сейчас катастрофа тоже немаленькая назревает.
- Блин, бросить наркотики?
- Почему бы нет…
- Ладно, завтра брошу.
- С понедельника начну? – юморнул Петя.
- Ты тоже себе это в школе говорил? – спросил я его.
- Да, когда оценки вниз пошли, а родителям, мягко говоря, это не нравилось. Что ж, попробуй.


Часть вторая Первая глава
Баю-бай, должны все люди ночью спать…
         (из детства)
 
  Чего уж греха таить, трубы горели. Обратиться за деньгами к Игорю было стыдно, итак он меня выручал очень часто. Серёга, если бы и заехал, то его сожалеющий взгляд перевесил бы на чаше весов возможность прийти в себя после жуткого похмелья. Ну, купил бы он мне водки с пивом, почитал бы нотации, какой я дурак, что в своём блоге тогда пост про всю правду о букмекерских конторах написал. Сейчас бы работал, были бы деньги, а теперь даже на работу нигде не берут. Как всё у них схвачено. Да, по трудовой мне теперь не устроиться. Вход, как говорится – рубль, выход – два. Отец говорит, что можно пойти на стройку работать вместе с гастарбайтерами или грузчиком за сто рублей в час. Неужели я со своими мозгами опущусь до этого? Но кушать то что-то надо. Благо, мама каждую неделю по выходным приезжает, набивает мой холодильник и покупает блок сигарет. Почему-то я за эти полгода ни разу не видел укора в её взгляде. А ведь она понимает, что я стал алкоголиком, видит моё опухшее лицо и то, как я запустил себя, и ничего не говорит. Нет, просит, конечно, чтобы я переехал к ним, а квартиру сдавать. На эти деньги можно было бы жить.
   Почему я пью, а не употребляю наркоту? Потому что – русский, и по-другому не умею решать проблемы? Или жизнь нагнула так, что иного выхода нет? Тотальное одиночество, ощущение своей ненужности, невозможность реализовать себя. И не то, чтоб планы были Наполеоновские. Их, вообще, никогда не было. Плыл по течению, как говорится. День прожил, денежку заработал, особо не парясь. Пропустил пару-тройку бутылочек пива, покурил гашиша. День сурка – смешно. А годы сурка не хотите ли?
  Мама говорит, что в квартире стоит неприятный запах. Мягко говоря. Нет, вещи я ещё продавать не начал. Всегда могу в магазинчике ближайшем взять бутылочку или две в долг. Грех жаловаться. Завёл друзей-собутыльников. Всё-таки редко пью в одиночестве, что не может не радовать. Приходишь в магазинчик «24 часа», не в супермаркет, потому что и в долг дают, и пообщаться с продавщицами можно. Всех знаешь по именам. Первый раз, конечно, в долг брать было стыдно, придумал какую-то историю, помню. Да и брал-то не для одного себя, а ещё с мужиками был. В принципе, я никогда долго не ждал Игоря или Серёгу, сразу шёл в магазин. Максимум полчаса трескотни с продавщицей, как на горизонте появлялся кто-то, с кем можно было выпить. Когда у меня были деньги, я не шёл в другой магазин, чтобы не встретиться с друзьями по несчастью, поэтому частенько на хвост кто-то, да садился. В прошлом были наркосимбиозы, настало время алкосимбиозов. Повторюсь, я считал себя алкоголиком, но не конченым, потому что предпочитал пить в компании.
   В это утро, по понятным причинам, есть не хотелось, и я решил сходить в магазин, чтобы взять в долг бутылку пива и уже дома дожидаться Игоря. Он спал уже по 14 часов в день, и где-то через час мог зайти или позвонить. Кто бы сказал мне полгода назад, что мой сосед станет для меня самым близким человеком, рассмеялся бы в лицо. И дело не только в том, что он выручал меня денежкой. Он начал читать книги, с ним стало интересно поговорить, причём, если он интересовался какой-либо темой, то хотел узнать о ней по максимуму. Игорь ещё пару месяцев после начала эксперимента принимал наркотики, но потом отказался от них, от сигарет и от алкоголя, да и вообще стал вегетарианцем. В нем переменилось практически всё, от взгляда до одежды. От его имбецильного смеха не осталось и следа. Блин, он стал чистить зубы, в конце концов.
     Да, первое время я его обвинял, что это он познакомил меня с Петей. Не было бы Игоря в моей жизни, не было бы и его, и Аня не ушла бы к этой сволочи. Петя и Аня: чего греха таить, я просматриваю иногда их фотки в соцсетях. Такие счастливые. А ведь он ниже её ростом. С ним, наверное, интересно, но зачем было говорить, что хочу быть верной своему Паше, не хочу быть сукой и так далее? Конечно, если бы я не сказал ему её фамилию и имя, он не нашел бы её. Так что винить я могу только себя. Ведь и бухать я начал не после того, как меня уволили, а когда узнал, что они стали встречаться. Нет, сначала я, конечно, накурился и попытался отнестись ко всему философски, но когда пошли третьи сутки без сна, я понял, что помочь мне может только водка. Гашиш позволяет отнестись ко всему философски, но забыться с ним не получается. А нужно именно это.
  Когда я пришёл в магазин, то увидел там новую продавщицу. Были бы деньги, можно было с бутылочкой пива постоять у прилавка, познакомиться поближе. А так, сказать ей, что я местный алкаш без денег и жду кого-нибудь, с кем можно выпить? Ну уж нет. В итоге, я развернулся и вышел на улицу. Хотя это и выглядело, наверное, странно. Можно было, как минимум, скурить сигарету и уже потом решать, что делать. Ждать около магазина было немного холодновато, всё-таки на носу был Новый год, но особого выбора у меня не было. Не скурил я и половины сигареты, как увидел приближающихся собратьев по несчастью. Естественно, я переменился в лице. Одного из них звали Владимир, другого Петрович. Владимир начал пить не так давно и, в принципе, выглядел ухоженным, благо жена у него была понятливая. На вид ему было около пятидесяти. Ещё полгода назад у него, как и у меня всё в жизни было хорошо. Алкоголь вошёл в его жизнь после того, как он отправил свою дочку на отдых в летний лагерь, причём, если бы он не занимал высокий пост в администрации города, то получить эту путевку было бы очень непросто. В общем, там его дочку изнасиловали какие-то отморозки. Историю замяли. Ни лагерю, ни семье такая известность была не нужна. Сначала Владимир пробовал их искать, но в итоге, просто вошёл в запой, перестал ходить на работу, и чувство вины было с ним неотступно. Он рассказывал эту историю первому попавшемуся, говорил, что если бы не воспользовался своим служебным положением, то с дочкой всё было бы в порядке. Вдобавок, он стал импотентом, причем об этом он рассказывал без особого сожаления. Всегда, правда, добавляя, что если бы он встретил хоть одного из тех отморозков, то засадил бы по самые гланды. Так как за время работы у него были накоплены некоторые средства, и у жены был свой бизнес, то деньги у него были всегда.
   Петрович был соседом Владимира по подъезду. Он был военным пенсионером, жил один и пил, то ли от одиночества, то ли от того, что прошёл Афган комбатом. Лицо его было с огромным шрамом, отчего он выглядел, как пират. На вид ему было лет семьдесят. Ещё Петрович носил усы подковой и тельняшку. Эти двое всегда пили в квартире Петровича, а когда жена Владимира приходила вечером домой, то по пути забирала и своего мужа. Он покупал недешёвую водку и закуску, поэтому о лучших собутыльниках я и мечтать не мог. Вдобавок, с ними никогда не было собутыльниц с этими знаменитыми рожами, как у героини Гундаревой в фильме «Небеса обетованные». Они увидели меня издалека и помахали мне, обрадовавшись, что можно выпить втроём, а не вдвоём. Хотя, может быть, они обрадовались именно мне, ведь общение с тем, кто значительно младше, позволяет быть в тонусе. Как оказалось, именно сегодня я был нужен Владимиру, как никогда. Как-то «везло» ему на эту тему.
   Мы купили водку, сок, колбасу, овощи, хлеб и сигареты. Как-то даже не обсуждалось, что мы идём бухать втроём. Немного пофлиртовали с новой продавщицей. Ее звали Ирой. Не дожидаясь прихода в квартиру Петровича, Владимир рассказал о своей проблеме. Он что-то искал в комнате старшей дочки, не той из лагеря, и нашёл фаллоимитатор.
- Чо делать-то, не знаешь? – спросил он меня.
- Ну, если ты заговоришь с дочкой на эту тему, то испортишь ей всю половую жизнь, - ответил я.
- Я так понимаю, этой жизни у нее нет, иначе бы я эту штуку не нашел. Я её и с парнем-то ни разу не видел, хотя ей двадцать два года уже. Да и, вроде, не уродка она. Вдруг она лесбиянка? Может, тебя с ней познакомить? Ты бы проверил.
   Я ничего не ответил. Может, потому что представил себе всю картину, от знакомства до разрыва. Всё это выглядело, как в каком-то дешёвом женском романе. Вдобавок, я даже не знал, симпатичная ли она. В общем, я промолчал, потому что не хотел ничего обещать, но решил при первой возможности посмотреть её фотографию. Как-нибудь невзначай.
- Да оставь ты всё, как есть, уже который раз тебе говорю, - немного возмущенно сказал Петрович.
- Вот были бы у тебя дети, я бы на тебя посмотрел, - ответил ему Владимир.
- Может быть, потому что у меня их нет, я и могу взглянуть трезво.
- Да когда ты последний раз трезвым был-то? Кстати, Лёша, может, как-то переписку её в интернете прочитать можно? Там и узнал бы, лесбиянка она или нет.
- А если лесбиянка, что это изменит-то? Из дома выгонишь, что ли? – спросил я.
- Ну не знаю, может, вмешаться, пока не поздно.
- Каким образом? Провести профилактическую беседу?
- ****ь, как я о сыне мечтал… час от часу не легче. Было бы два сына, а не две дочки, всей этой ***ни не было бы. За что мне всё это?
- Да мля, Вова, была бы другая ***ня, - сухо прокомментировал Петрович.
   Тут надо отметить, что с тех пор, как я начал писать книгу и слышал мат, всегда думал, убрать нецензурные слова из неё или оставить? Всегда поражало, что в бандитских сериалах на НТВ быдло говорит литературным языком  и не «выражовывается», как я любил говорить. То есть, о полном сходстве не было и речи, хотя, понятно, что вымысла там тоже порядочно. Даже зрителя за дурака держат. Не исключаю, впрочем, что кто-то встречал там свою историю, иначе не писали бы в титрах про случайные совпадения в именах и событиях. Так как мат окружал со всех сторон, я в очередной раз убедился, что из песни слов не выкинешь. Ну, и раз уж я описывал реалии, в которых находился, и минимум на 50% роман был автобиографичен, то как-то «прилизывать» своё произведение не было никакого желания. Хотя я понимал, что в каждой последующей главе всё может встать с ног на голову. Единственное, что я понимал, что мистика, наркотики и любовь займут достойное место в моей книге. Ещё радовало то, что я, наконец, определился с первой строкой. Тут не могу не поблагодарить своего соседа Игоря, который сказал мне, что начальные буквы первых пяти слов Библии должны, по еврейской легенде, составлять слово «Правда». Выбора особого у меня не было. Букв, естественно, должно быть шесть, а не пять. Будут ли проблемы с переводом на язык избранной нации, меня не особо волновало. То, что в своей книге я подниму «Еврейский вопрос» тоже было очевидно.
- Где Новый год встречаешь? – сменил тему Владимир, обратившись ко мне.
- Ой, не знаю. Родители к себе приглашают загород. Может, и поеду, праздник-то семейный. Давно с ними не отмечал. Но меня одна только фраза «Давайте старый год проводим…» пугает. Чувствую, что безрадостно всё как-то будет. Не скажу, что всегда в эти дни предпраздничное настроение, но в этот раз вообще мрак какой-то. Не хочу портить Новый год им. Но одному тоже не хочется встречать. Не знаю, Владимир, не знаю.
- Приходи ко мне, - сказал Петрович, - потом и Вова подойдет часикам к двум.
Встретить этот праздник с местным алкашом, с которым я встречался раз десять от силы? Кто бы мне сказал об этом полгода назад, плюнул бы ему в лицо. Предыдущие четыре раза я отмечал с сотрудниками по работе. Пару раз в квартире, один в ресторане и ещё один в клубе, благо и там нашлись употребляющие, а с тех пор, как я попробовал «химию», празднование без этого я уже не представлял. Можно было отказаться от женского пола, от алкоголя и салатов, но без танцпола и, следовательно, без стимуляторов вечеринку я не представлял. До «химии» я с друзьями курил в Новый год траву или гашиш. Естественно, всё это полировалось водочкой. Ещё всегда выбирал место, где были девчонки. Странно сказать, но ни разу я не отмечал этот праздник вместе со своей девушкой. Как-то они все растворялись до него. Правда, несколько раз я знакомился со своей будущей пассией именно за Новогодним столом. Благо, каннабис всегда способствует «развязыванию» языка. Не в направлении глупостей, как алкоголь, а в таком, заигрывающе-смешливом. Главное, сесть напротив понравившейся девушки.
- Да я думаю, у меня тоже за столом праздничного настроения не будет, - сказал Владимир, когда мы уже почти подошли к их дому, - Год-то, мягко сказать, не удался. Правду мне говорили, что в 45 лет перелом сознания какой-то происходит. Первый такой перелом был, когда у меня с Галей вторая дочка родилась, а первая в школу готовилась идти. 29 лет мне было. Понял, что сына уже не будет, три ребенка – это много для тех времен, лихие девяностые ведь были, дурь молодецкая из башки окончательно вышла, место своё в жизни уже нашёл, квартиру эту трёхкомнатную мы уже купили, дачу построили. В общем, курс был ясен, и ничего не предвещало беды.
  Конечно, было жалко его, я понимал, что нужно сказать что-то, чтобы поддержать его, но все мысли были только о том, чтобы побыстрее сесть за стол и выпить пару рюмашек водки. Я подумал, что в его словах есть правда. Ведь мне тоже было 29 лет, и произошел какой-то перелом.
- Петрович, а ты помнишь свои 29 лет? – спросил я, когда мы зашли в парадную.
- Это ж, сколько лет назад? Где-то 1980-ый. Помню начало войны, может, тогда я и произнёс в первый раз «Я вас научу Родину любить», Олимпиада в Москве, смерть Высоцкого и сожаление, что так ни разу и не сходил на его концерт. Джон Леннон тоже, вроде бы, в 80-ом убит был, но особого сочувствия не было. У нас там разную музыку слушали, офицеры постарше Кобзона любили, а так и «ABBA», и Джимми Хендрикс, и Леонтьев с его «Бегу, бегу, бегу…», или это позже было… и Пугачиха были. Вообще, у меня все этапы жизни с музыкой связаны. Так и можно называть: «Период такой-то пластинки». Хотя в какой-то момент я, конечно, перестал следить за новой музыкой. Можно сказать, становишься старым, когда тебя начинает бесить современная музыка. Как там в фильме«Брат-2», сказано, что на войне песни, вроде Салтыковой не слушают.
  Получалось, что Петровичу было лет 60. В принципе, если бы не лицо забулдыги, не седые волосы и усы, то можно было бы дать ему даже меньше 60-ти. Тем более, что тело у него было поджарым. Что интересно, он тоже в Афгане курил траву. Не на передовой, естественно, так как потеря концентрации может стоит жизни. Когда он вернулся, то понял, что здесь не достать индийской конопли, которая росла там, а то, что продавалось в городе, его не устраивало. При каждой возможности он напивался, и можно сказать, что причиной этому была одна фотография, где он был со своими парнями на БТРе. Уже под конец войны этот самый БТР взорвался на мине, и в живых остался лишь Петрович. Госпиталь, какие-то ордена и вопрос на всю жизнь: «Почему я остался жив?» Когда я в первый раз оказался в квартире Петровича, то не прошло и получаса, как он показал мне это фото. Называет мне их имена, фамилии, города, где они родились, чуть не плачет, а думаю о том, какой интересный мир. Крушение самолета, и выживает один. Или кто-то опаздывает на этот рейс. Взрываются башни в Америке, а кто-то проспал и не пришёл в этот день на работу. Судьба. Как там сказано в одной культовой для меня книге: «Еле заметный поворот сегодня приведет тебя к драматически иному завтра». Может и на эту фотографию я не обратил должного внимания. Даже наверняка. Одно было ясно, что я включу героя в свой романчик, который служил в Афганистане. И уж, конечно, про этот БТР я тоже напишу. Ну и консультироваться буду у Петровича. Последнее время я только и ждал, что кто-нибудь мне расскажет интересную историю из своей жизни, чтобы вставить её в… блин, до сих пор не было названия и имени главного героя. Главное, что я понял, что все самые нереальные истории были на самом деле. Действительно интересное что-то практически невозможно придумать.
  Эта мысль пришла мне уже в прихожей Петровича. В квартире пахло собачатиной и жареной картошкой с луком. Возможно, он хотел позавтракать, но Владимир его оторвал предложением сходить в магазинчик за литрушкой. Кто-то мне говорил, что мужчина – не мужчина, если он не умеет управлять машиной и жарить картошку. Я не умел ни первого, ни второго. Зато я знал все футбольные трансферы, начиная с дела Босмана, знал составы многих европейских команд, сборных, как говорится, по обе стороны Атлантического океана. Помнил коэффициенты многих матчей. Всё, чем жил столько лет, превратилось в негативные эмоции. Недавно Казанский «Рубин» выиграл у «Барселоны» на знаменитом стадионе «Камп Ноу». И чего? Ничего. Пустота… У Петровича хоть какая-то трагедия в жизни есть, у Владимира есть. А у меня? Сам, можно сказать, познакомил девушку, в которую влюбился, с её нынешним бойфрендом. По глупости. Нет, есть вариант, что она, на самом деле, «так себе», раз уж выбрала его, а не меня. Но что-то мне подсказывало, что здесь игра потоньше. Может, трагедии и не было, но мозг всё это вынесло конкретно. Ещё я до сих пор не определил, литература – это моё призвание или просто баловство от нечего делать? Да, мой романчик занял значимое место в моей голове, многие события в моей, нет, скорее, в чужой жизни, так как часто во время распития собутыльники предавались воспоминаниям, могли стать частью моего произведения. Для писателя, видимо, не бывает случайных встреч. Это звучит цинично, но я радовался интересным историям, не важно, были ли они трагическими или нет. Главное, о чём я думал – зацепит это или нет, если я внесу их в повествование. Ну и наконец, было непонятно, для кого я пишу? Для Ани? Для себя? Для мифического читателя? Если читателя, то современного или в будущем. Славы я не хотел, денег тоже, хотя в свете последних месяцев, от какой-то суммы я не отказался бы. Наверное, я пишу, потому что начал, и мне понравилось. Может, только сейчас захотелось доказать себе, что я на что-то способен. Причём, многим, даже прыгнув выше головы, никогда не достигнуть этого уровня. А я делаю всё это на расслабоне. Хотя кто-то и скажет, что полноценному человеку ничего доказывать ни себе, ни другим не надо.

Часть вторая Вторая  глава
   Когда я приходил к Петровичу, вторая комната в квартире всегда была закрыта. Там в это время находилась его немецкая овчарка по кличке Шварц. Как говорится: «Осторожно, в доме злая собака». Если бы дверь в комнату была открыта, то за наше с Владимиром здоровье можно было не ручаться. Мы сели на кухне, и мои собутыльники сразу захотели послушать музыку. Петрович, как всегда, поставил кассету с Высоцким. Заиграла песня про привередливых коней. Я испытал состояние «Дежа-вю», что со мной случалось последнее время по несколько раз на дню. Всегда появлялось ощущение, что всё это я видел во сне. Естественно, и про свою руну я тоже вспомнил, причём, не в первый раз, так как эту песню в этой квартире слышал раньше. Пока хозяин раскладывал закуску на стол, я снова подумал, что давно пора начать записывать свои сны. Сколько раз мне снились интересные истории, которые я мог бы использовать в своем романе. Иногда, правда, проснувшись утром, эти истории не казались мне такими занятными. Даже больше, удивлялся, что меня могло заинтересовать в них ночью? Ещё я подумал, что я – более зависимый от алкоголя, чем мои собутыльники. Петрович не торопился, Владимир спокойно смотрел на него, а я хотел побыстрее выпить. К своему стыду, даже хотел поторопить, прикрикнув. Да и музыка мне не нравилась, но хозяин – барин. Наконец, всё было готово. Я разлил по рюмкам водку, прекрасно зная, что первый тост произнесет Владимир.
- Никогда, как в этом году, не был в такой серьезной ситуации, давайте выпьем за то, чтобы мы всегда ценили сегодняшний день, потому что завтра может начаться кромешный ад. Я уж точно не ценил, не знаю, как вы, - сказал он.
- Все устаканится, - ответил Петрович, мы чокнулись и выпили.
Я подумал про этот глагол «устаканится». Была в нём какая-то безысходность, в том смысле, что любую проблему можно запить стаканом сорокаградусной и забыться. Гашиш тут не помогал, «грузил», что называется. С ним проблем становилось ещё больше. Даже не знаю, покурил бы я сейчас? Серёга не предлагал, когда приезжал, я не спрашивал, Игорек ещё в начале эксперимента бросил. Как он поумнел за последние полгода, не знаю, может ему таблетки для работы мозга дают. Взгляд такой осмысленный стал, сутулость пропала. А я? Я жду, что Петрович поскорее разольёт по второй. В этом смысле мы понимали друг друга с полуслова. Да и слов не надо было. Рюмки были полны.
- Ну, скажи что-нибудь, - сказал мне Владимир, хотя я говорил ему, что не люблю произносить тосты.
- Даже не знаю, что сказать, - ответил я.
- Скажи, что на душе, не зря же ты тут, - поставил меня в ступор Петрович.
Я понял, что так просто мне не отвязаться. Вдобавок, действительно испытывал теплые чувства к ним.
- Может, это прозвучит громко, но я очень рад, что здесь вместе с вами. Никогда не знаешь, где повстречаешь людей, которые станут тебе близкими.
- Ты не врёшь? Ведь мы ещё три месяца назад не были знакомы, - спросил Владимир, - Не знаю, у меня к тебе отцовские чувства. Жаль, что мы встречаемся только для того, чтобы выпить, но кто знает, что там будет впереди? Может, и вправду ты моим зятем станешь.
- Я это буду или не я, но, в любом случае, желаю тебе хорошего зятя. За это давай и выпьем.
- Спасибо, по идее у меня должно быть два зятя. В следующий раз тебе фото старшей дочки принесу. Что ж, давайте чокнемся.
Мы выпили. Пока закусывали, я подумал, что в роман обязательно нужно вставить пьянку, где главный герой, после очередной рюмки, обыграл бы слово «чокнуться». «С вами чокнуться можно», «Чокнемся, но попозжее», можно было бы ввести в повествование героя профессора. Почему-то я вспомнил, что отец Ани оставил кафедру ради переезда в деревню. Хотя «почему-то» слово неправильное, я ни на день об Ане не забывал.
По телу пошло тепло, исчезло неприятное чувство в желудке и в голове. В общем, сразу стало хорошо. Я готов был даже сделать перерывчик между второй и третьей.
- Петрович, ну вот как ты столько лет живешь один? – спросил Владимир.
- Я не один, у меня Шварц есть. Он не предаст, всегда рядом, я ему нужен.
- Но ведь ты не можешь с ним поговорить.
- Мы с ним друг друга без слов понимаем. В одной книге читал, что собака осталась со своей хозяйкой, когда та в ад попала.
- Может, мы в аду? – неожиданно спросил я.
- То есть… расплачиваемся за прошлую жизнь? – продолжил мою мысль Владимир.
- В той книге так и было, героиня не могла понять, что она в аду, и муж за ней из рая пришел. Там много таких мучающихся было. Даже верующих. Всем гордыня, вроде, мешала. Типа, моя вера – самая истинная.
- А как она умерла? – спросил я, предполагая, что героиня покончила жизнь самоубийством.
- Сначала её муж умер, она не выдержала жизни без него, ну и сама…
- Я так и думал, а как книга называлась?
- Что-то с мечтами связанное.
- Куда приводят мечты?
- Да, - ответил Петрович.
- Так фильм такой есть, Робин Уильямс там снимается.
- Серьёзно? Вот бы посмотреть.
- Я могу ноутбук у дочки взять, надо только скачать где-то этот фильм. Сделаешь, Леш? Вместе посмотрим. Не всё же бухать. А у меня «Сталкер» - любимый фильм. Особенно мне момент нравится, где писатель говорит, что его сознание хочет победы вегетарианства во всем мире, а подсознание требует куска сочного мяса. Так и на работе было. Выписывал за взятку какое-нибудь разрешение, а сам гаишников осуждал, что пьяных за неё же отпускают.
- Что поделать, страна такая, - прокомментировал Петрович.
- Мне рассказывали, - вспомнил я, - что в Чечне наши солдаты патроны к калашу на водку меняли, потом эти пули в них же и летели.
- Давайте не про войну. Много там всякого было, - сказал знаток боевых действий.
- Тогда можно выпить, - выдал я своё желание.
Было нолито, выпито, закусано. Организму стало ещё лучше. Можно жить, в общем. Рычал Высоцкий, гавкал Шварц, за окном падал снег, который скоро станет прошлогодним, а я понимал, что пока можно пустыми бутылками от водки написать «Жизнь не удалась». Впрочем, было чувство, что это временно, что на роду мне написано не прозябать в пьянках, а сделать что-то достойное. Именно после третьей рюмки я понял, что хочу, чтобы мои родители мною гордились, а не быть причиной их страданий. С отцом я почти не общался, мама понимала, что сейчас у меня сложный период в жизни. Но никто не говорил, что будет легко. Я вспомнил, как в моём детстве мы отмечали какой-то семейный праздник. Отец поссорился с братом мамы и сказал ему, что у него рак. Я ещё не понимал, что такое рак, так как был маленький, и подумал, что где-то на даче в пруду у моего дяди завелся кто-то с клешнями и панцирем. Он сначала не поверил, но потом по лицу своей жены понял, что это правда. Почему-то врачи не сообщили ему о болезни, а только жене. Жена – моей маме, мама – моему папе, потом папа открыл тайну моему дяде. Дядя сразу сдал, хотя до этого дня всё было хорошо, и протянул, по-моему, не больше года.
  Зазвонил телефон. Это был мой сосед Игорь.
- Привет Игорёк, - ответил я по трубке.
- Привет, можешь говорить?
- Уже могу, - пошутил я.
- А-а, понял. В общем, у меня вопрос на миллион долларов, как ты любишь выражаться.
- Слушаю.
- Не хочешь одну комнату сдавать? Моя двоюродная сестра ищет. Так, она в студенческой общаге жила, но откуда-то у неё средства появились, ну и я, если что, помогу. По крайней мере, десять тысяч в месяц у тебя будет, всё равно комната пустует.
  Я сразу вспомнил, как он мне говорил, что десяти тысяч, которые ему будут платить во время эксперимента, как раз хватит, чтобы покупать по грамму гашиша в день. Тогда я посчитал это примитивизмом, переводить всё на количество гашиша. Теперь же я сам посчитал, что мне хватит на пол литра и пачку сигарет в день. Ещё что-то останется. М-да, в кого я превратился? Ещё недавно я считал, что да, «ужас», но не «ужас-ужас», как в том анекдоте. В принципе я был согласен сдавать комнату. Возникли какие-то картинки. Типа, она красивая, умная, мы с ней сближаемся, я перестаю пить, даже стригусь. Мама, конечно, увидев меня, говорит: «Ну вот, хоть на человека стал похож». Так, она мне уже раза три деньги на стрижку давала, но я их пропивал.
- Хорошо, - сказал я, - только мне квартиру надо в порядок привести, надеюсь, запах её не испугает. Как её зовут, кстати?
- Юля, - ответил Игорь.
  Все Юли, которых я знал, были веселыми и общительными. Ещё у них были красивые улыбки и глаза.
- Когда она может приехать? – спросил я.
- Да хоть сейчас. Вещей у неё немного. Главное, она просила до Нового года. Типа, в новую жизнь войти до его наступления.
  Я встал перед выбором: не напиваться сегодня и увидеть Юлю, либо отложить всё до завтра. Может, и я в Новый год войду совершенно другим. Трезвым, в конце концов. Хотя не могу сказать, что отрезвление, которое я испытал полгода назад, принесло мне много дивидендов. Скорее, наоборот.
- Ладно, я сейчас не дома, - сказал я Игорю, - Как приду, отзвонюсь.
- Ждем. Пока.
- Пока.
   Нет, какие всё-таки в нём перемены произошли. Даже говорить стал грамотно. Слова-паразиты исчезли, матом не ругается. Вот что значит, книги читать. Ещё деньги появились. Или всё это – таблетки, улучшающие когнитивные функции? Мне последнее время даже кажется, что Игорь ко мне снисходительно относится.
  Едва я попрощался с Игорем, как часы пробили полдень. Суббота, значит, по «Нашему радио» будет повтор пятничного чарта. Я сразу вспомнил, что этой ночью мне приснилось, будто в премьерах там – песня группы «Сплин», о чём я и рассказал своим друзьям. Почему-то я был уверен на двести процентов, что именно так и будет, и совершенно не был удивлен, когда я включил радио, и в первой же премьере зазвучал Александр Васильев из «Сплина». Владимир и Петрович, в отличие от меня, были удивлены.
- Ну и как к этому относиться? – спросил я их.
- Тебе футбольные матчи не снятся? – спросил Петрович. – Так бы счёт во сне увидел и сделал нужную ставочку.
  Я не рассказывал им, чем я занимался ещё полгода назад, как и про Аню. И сейчас решил не рассказывать.
- Если я правильно тебя понял, - ответил я, - было бы логичным, что я входил в сотню Форбс, если бы мне снились вещие сны с результатами матчей. А вообще, это – больная тема.
- Сны? – решил уточнить Владимир.
- Ну да, - соврал я.
- А мне давно уже ничего не снится, - с какой-то грустью сказал Петрович.
Петрович переключил обратно на кассету магнитофон, и заиграла песня Высоцкого «Я не люблю». Владимир спросил, что мы не любим.
- Я не люблю, когда кого-то осуждают и делают то же самое, - ответил Петрович. – Ещё тёплую водку, ну и чёрных. Это ещё с Афгана.
Я рассказал, как однажды видел гостей с юга, которые прогнали с футбольного поля десятилетних русских ребят. Неподалеку бухала компания, человек шесть возрастом около двадцати лет славянской внешности. Они подошли разобраться, тон спора сразу повысился. Через три минуты набежала толпа южан с соседних домов, и нашим русским заступникам наковыляли по полной программе.
- По одному они – трусы, - сказал Петрович.
- Ну, наши тоже мимо проходят, когда кого-то на улице бьют, - Владимир, конечно, был прав.
- Ну да, - вторил он ему, - у меня двоюродного брата инсульт на улице тряханул, так он полчаса пролежал, пока скорая не приехала. Думали, что пьяный, видимо. Ещё я не люблю, когда говорят, что менты – сволочи, медицина, образование, политики, мол, везде воруют, правосудия нет, всё продано и куплено, что людей добрых практически не осталось, все думают только о себе и так далее, и при этом голосуют за Путина. Вы же сами выбрали этот строй. Чего вы удивляетесь?
- Так больше не за кого, - ответил Владимир. – Я бы и рад проголосовать за человека, который о каждом думал, как царь-батюшка, но таких на горизонте нет.
- Из двух зол выбираешь меньшее?
- Получается.
- А в какой-то стране говорят, что из двух зол не выбирают.
- У нас особенная страна.
- Мне кажется, что я уже нашу страну не люблю, - сказал я.
- Иначе мы бы не бухали? – спросил Владимир.
- Бухаем мы, потому что не можем ничего поделать со сложившейся ситуацией, - ответил Петрович. – Просвета не видим.
- Я тут подумал про сучок и брёвнышко, - сказал я, - Может, поэтому и судят, что у самих рыло в пушку. Нужен же кто-то хуже нас самих, чтобы чувство вины не особо испытывать. Не суди, да не судим будешь, означает не судить и тех, кто судит.
- Пора выпить, - предложил Петрович. – Обдумаю это на досуге.
Мы с Владимиром, конечно же, не отказались. Опять было нолито, выпито, закусано. От похмелья не осталось и следа.
- Я не люблю, - продолжил я тему, - когда кто-то кого-то учит, а мне ясно, что в этом направлении самому учителю нужно поработать. Среди друзей было такое, что говорили: «Да брось её, или забудь там», а мне понятно было, что это подсознательный совет самому себе. Это у Стругацких ещё было. Ну или кто-то учит как денег заработать, а сам от зарплаты до зарплаты живёт.
- Да, я тоже такое встречал, - отреагировал на мои слова Владимир.
- Я не люблю, когда девушка или женщина курит и пускает дым из носа, - сказал Петрович.
- Отвратительное зрелище, - согласился я.
- Я не люблю, - продолжил Владимир, - когда не разбираются в теме, но понтуются так, будто миллион собак на этом съели.
  Вспомнилось, как в моём блоге кто-то только начал делать ставки на матчи, угадал пару-тройку результатов и начинал уже другим советовать. Особенно забавляло, когда с видом знатока англичан называли английцами или сербов – сербийцами. Роналду тоже иногда называли Рональдо. Интересно, почему я так и не сделал ни одной ставки на матч? Блин, вроде просто бухаешь, разговариваешь с собутыльниками и лезут какие-то неприятные мысли и воспоминания. И хоть бы день не вспомнил про Аню с Петей. Ещё и у Петровича отчество такое дурацкое.
- А ведь у Сергея Бабкина тоже есть песня «Я не люблю», - вспомнил я. - По-моему, не хуже Высоцкого.
- Слова помнишь? – спросил Петрович.
- Не все. Что-то типа, я не люблю громких слов. Пусть лучше тише, но ближе. Я не люблю острых углов, просто я их не вижу. Потом что-то про я не люблю себя, когда я лгу. Ещё у него есть прикольная строчка, вроде того, что еле дополз, а тебе говорят: «Надо ползти обратно…»
- Забавно, - прокомментировал Владимир. - Я вот раньше ложь в себе не отслеживал. Не могу сказать, что таким уж лгуном был, но это происходило без зазрения совести. Но первый детский шок как раз связан с ложью. Я видел, как отец выпил рюмашку, а мама позже почувствовала запах алкоголя. Отец сказал, что не пил, и ей померещилось. Был очень удивлён тем, что мой отец может солгать.
- А я в детском садике первый раз с ложью столкнулся, - вспомнил я. - Мальчик по группе взял чужую игрушку. Я это видел. А он сказал, что не брал. Жутко хотелось заложить его воспитательнице.
- Подрастал гадёныш, - заметил Петрович. – Интересно, что потом с ним стало? Наверное, уже в детстве понятно, что из человека получится.
   Мне вспомнилось, как на работе сотрудница жаловалась, что сын её сестры постоянно в школе дерется. Я спросил, кем работает муж сестры. Оказалось, в милиции. Можно ли в детстве как-то выяснить, будет ли человек алкоголиком или наркоманом? С травой всё сразу было понятно, как только я попробовал. «Буду торчать» – сказал я себе. То же самое было и с амфетамином. Все, кто моложе двадцати пяти, находятся в группе риска. Редко, но, наверное, кто-то и позже может начать употреблять. Есть в сети фотки и видео, где бабули и дедули вдыхают «волшебные смолы». Впрочем, я знал людей, которые курили траву и гашиш только в молодости. Тот же Игорь бросил, но он, вообще, отдельный разговор. Я тоже бросил наркотики, но это – замена одного на другое.
- Ладно, - сказал я, - пойду домой. Вроде как комнату буду сдавать одной девушке. Может, сегодня переедет ко мне.
- Ну вот, - отреагировал Владимир, - плакали мои мечты познакомить тебя с дочкой.
   Если честно, то я обрадовался этим словам, так как его дочка могла мне не понравиться внешне, а я не знал бы, как ему сказать об этом.
- На ход ноги, - одновременно сказали Петрович с Владимиром.
   Кто бы отказался на моем месте? Естественно, я испытал состояние «дежа-вю». По дороге домой я думал о том, что не любит герой моего романа. То есть, я.

Часть вторая Третья  глава
  Придя домой, я открыл окна, чтобы не чувствовалось, что в квартире живет алкоголик, помыл посуду и, перед тем как пойти в душ, позвонил Игорю. Мой сосед сказал, что может зайти ко мне и позвонить Юле, когда я буду рядом. Вдобавок, он сказал, что придёт не с пустыми руками. По некоторому счёту, он был соавтором моей книги: сюжет был мой, но некоторые перлы были его рук делом. Ещё в июле он не мог двух слов связать, но прошло полгода, и его креативность стала мне необходима. В течение дня он записывал в телефон всё, что казалось ему интересным, где была какая-то «игра слов». Игорь называл это – «ништячки». Конечно, словам типа «супостатистика» и «апокалипсисадмин» я не всегда мог найти применение, но поднять тему наркотиков у себя убедил меня именно мой сосед. Я боялся, что мой роман сочтут пропагандой употребления наркотиков, если я напишу всё, что знаю о них, но Игорь убедил меня, что писать книгу, действие которой происходит в XXI веке, и не коснуться этой темы, это всё равно, что писать историю Ленинграда и не затронуть блокаду. Он ещё тогда, помню, спросил, не знаю ли я, были ли машины, которые зимой перевозили еду по дороге жизни, покрашены в белый цвет. Почему-то ему казалось, что накормить жителей блокадного города – не было проблемой. Мол, бензин, уголь, сталь в город привозили, а еду – нет. Мой сосед дал прочитать начало моей книги кому-то (я так понимаю там, где он участвовал в эксперименте), и тот сказал, что написанное попахивает глобальной провокацией, но затягивает, и за героя переживаешь, а некоторые сцены видишь, как будто перед собой. Ещё этот человек сказал, что, может, я и пишу правду, но правду несвоевременную. Не все к ней готовы. Меня удивляло, что мама, узнав, что я пишу книгу, ни разу не захотела ознакомиться с её содержанием. Я просто писал о том, что знал и видел. Да, именно, «просто». Может быть, книга и будет оправданием всей моей жизни.
   Я помылся, почистил зубы, вышел из ванной. Через пять минут зашёл Игорь. Он был в домашних тапочках, поэтому мы сразу прошли в комнату.
- Ну чего, я звоню сестре? – спросил он.
- Звони. С переездом нужно будет помочь?
- Не знаю, сейчас спрошу.
 Пока Игорь ждал, что Юля возьмет трубку, я решил, что фамилией моего героя будет её фамилия. Ведь написано было уже четыре главы, а герой не имел ни имени, ни фамилии.
- Юля, привет. Можешь сегодня переехать, - сказал в трубку мой сосед, - Вещей у тебя много?... Помощь нужна?... Хорошо… Будешь подъезжать, позвони... Хорошо, ждём… Пока.
- Когда будет? – спросил я.
- Через три-четыре часа.
- А какая у нее фамилия?
- Иванова, - ответил Игорь, - А зачем тебе?
- Пока ты звонил, я решил, что дам её фамилию своему герою. Ещё бы имя дать.
- А какое имя ты бы своему ребёнку дал?
- Платон. Если девочке, то Диана или Хлоя. Афина – прикольное, но есть риск, что она себя супер-богиней будет считать.
- Мда, Платон Иванов не звучит.
- Ладно, пусть фамилия будет Иванов. Имя ещё пару глав можно не давать, но вставить в сюжет интернет-переписку с бывшей. Он ей шлёт фотографию клуба, где они познакомились, и она ему в ответ: «Блин, Иванов, сволочь!»
- У тебя в жизни такое было? – спросил он.
- Ну, почти так. Всячески пытаюсь избегать автобиографических моментов, но получается плохо. Ладно, Достоевский тоже падучей болел, как и многие его герои. Да, кстати, ты новых ништячков не принёс?
- Записывай, - ответил Игорь.
   Я сел за компьютер. Открыл файл, где записывал креативные мысли своего соседа. Он начал диктовать, а я печатать.
- Перед появлением бабочек в животе, там должны быть гусеницы.
- Блин, я это представил, - посмеялся я, - Ещё можно – баб очки.
- Когда получаешь похоронку на сына, не важно, кто потом победит в войне… Записал?
- Да. Предлагаешь умертвить одного из главных героев?
- Ну, если другого способа не найдёшь читателя зацепить…
- Помнишь, ты придумал апокалипсисадмина? Мой вариант – катарсисадмин.
- Вот ещё, call of duty free.
- Вам там и английский преподают?
- Нет, вот ещё, Блэк Джек Воробей.
- Капитан Блэк Джек Воробей, - поправил я.
- А, ну да, точно. Вот ещё, автобиография, основано на нереальных событиях.
- Чувствую, у меня так и будет.
- Парадисгармония.
- Спасибо, конечно, но как это в роман вставить?
- Ты просил писать всё, - ответил Игорь, - Ты, кстати, знаешь, в чем смысл сказки «Курочка Ряба»?
- Дед бил, бил – не разбил. Бабка била, била – не разбила. Потом мышка хвостиком махнула. Оно разбилось. Ну и в конце – снесу вам простое яичко. Так, вроде.
- А зачем они били? И почему плакать начали, когда оно разбилось, ведь этого они и хотели?
- Действительно, - ответил я.
- Что имеем – не храним…
- Потерявши – плачем. Понятно. Очень по-русски. Потерянный рай. Чего там дальше?
- Прикольно уламывать немых девушек.
- Почему?
- Молчание – знак согласия.
- Жёстко. Давай дальше.
- Сколько японцев погибло, пока они не научились готовить рыбу фугу?
- Ещё жестче, - посмеялся я.
- Растаманы не смеются после слова «лопата».
- Блин, ещё объяснять, что такое «лопата» в косяке. Давай дальше.
- Стоит начать играть в шахматы, как обязательно появится придурок, который скажет: «Лошадью ходи. Век воли не видать».
- Ну да, было такое. Кстати, мы с тобой ни разу в шахматы не играли, - заметил я.
- Можно мечтать перестать подчиняться, но ещё больше мечтать о следующем звании.
- Вот это круто! – прокомментировал я.
- Мой вариант «хочешь режь, а хочешь куй…», хочешь фэн, а хочешь шуй.
- Да, всё равно получишь буй. Думаю, это уже кто-то придумал до тебя. Что там дальше?
- Ай…вазовский…
- Что Ай… вазовский?
- Любимый художник компании Apple.
- Ааа… Ещё можно любимый спорт – Ай-кидо. И, видимо, робот-доктор от них будет называться «Ай-болит».
- Шпрейхен жидоич…
- Блин, ты же понимаешь, что только нигеры имеют право называть нигера нигером.
- Не понял…
- Ну, был бы я евреем, эту шутку не назвали бы антисемитской. Я тут, недавно придумал «Ханука, девушки».
- Ладно, можешь не вставлять, - сказал Игорь, - Печатай дальше, тел пение и true все перетрут.
- Угу…
- Жить нужно так, чтобы было кому в старости подать стакан… травы.
- Нормально. Давай дальше.
- Действие басни «Слон и Моська» происходило в Моськоу.
- Ну да, теперь будет ясно, что автор из Питера. Вбил, давай дальше.
- Не поваляешь – не угостишь.
- Да, типа, на тебе, Боже, что нам негоже. Знакомо.
- Да ты – флегма!
- А, это «Иван Васильевич». Прикольно.
- Не всё барану – Курбан Байрам.
- Не понял, - сказал я.
- Коту – масленица наоборот.
- А, на праздник баранов зарубают, понял. Бывают и спокойные дни.
- Секас-машина, - не переставал удивлять меня Игорь.
- Равшан и Дшамшуд. Давай дальше.
- Оттуда же, антисекас.
- Могу жестко пошутить, но не буду.
- И на том спасибо. Вот ещё, если уронить нож – придет мужчина, если набор ножей, то придут из военкомата.
- Да, или санитары. Нормально.
- Вышла компьютерная игра для батюшек. Там есть функция «Спасти и сохранить игру».
- Ты когда-то кольцо такое носил.
- Да, было дело. Ещё, делай добро, бросай его в воду и беги вниз по течению.
- Когда ты философом стал?
- Когда с тобой познакомился.
  Тут меня осенило. Почему-то у меня появилась 150% уверенность, что Игорь в меня влюблён. Но спросить его об этом я не решился. Естественно, я испытал неприятные чувства. Мы долго молчали, я делал вид, что перечитываю файл. Я ни разу не видел его с девушкой, сам он тоже этой темы не касался. Сомнений не было. Стало его жалко.
- Что ты не любишь? – перевёл я тему.
- Российское телевидение. Правда, мне тут недавно рассказали, что оно такое примитивное, потому что зрители должны чувствовать себя умнее тех, кто это ТВ делает. Для эго хорошо. Знаешь, иногда на кухню идёшь завтракать, мама смотрит телек, ну и ты, вольно-невольно, тоже. Стыдно, что глаз на рекламе задерживается, на новостях и так далее. Может, это как со страной: любая страна достойна своего правителя и телевидения. Подопечные Дубины Реговицкой неплохой рейтинг имеют. Пипл хавает.
- Блин, а мне уже не нравится, что ты не рассказываешь, что там у вас на эксперименте делают.
- Тесты, в основном.
- А ты не боишься, что после окончания что-нибудь плохое произойдет, или быстро деградировать начнёшь? – спросил я.
- Мозг в палату мер и весов поместят? – пошутил Игорь.
- По идее, там пакет травы должен лежать ещё. Надо записать шутку. Не забиваешь ты – забивают тебе, как я тут недавно придумал.
- Да, нормально. Название романа выбрал?
- Блин, столько вариантов. Тут ещё придумал, раз издать хочется, то можно назвать «Истошным криком», «Стоном наслаждения», «Сдавленным рычанием» или «Воплем отчаянья».
- Может, тебе издать серию книг? Типа, издать по очереди истошный крик, сдавленное рычание, вопль отчаянья и… чего там ещё?
- Стон наслаждения, - не без отвращения ответил я.
  Вот так общаешься с человеком, а оказывается, что он спит и видит тебя в роли полового партнера. Выкладываешь фотки, а на них мастурбирует твой друг. Не на фотках, в смысле, а на фотки. Какие там фантазии, можно только догадываться. В общем, есть такие мысли, после которых хочется помыть руки. Конечно, по статистике, среди всех, кого я знал, должны были быть представители голубой крови, но настолько близко я не ожидал. Менять своё отношение к Игорю или нет, тоже было непонятно. Всё-таки вопроса «Как ты относишься к геям?» не было. Вдобавок, он был хорошим человеком, поэтому назвать его «пидором» язык не поворачивался. Было неприятно, но я решил не зацикливаться на этом. Пускай это будет неожиданным развитием бульварного романа. «Романа», блин, ну и слово.
- Игорёк, слушай, я решил использовать избитые фразы. Ну, типа, знаешь, когда поскользнешься, обязательно рядом кто-то скажет: «Осторожно», хотя ты уже твёрдо стоишь на ногах, и опасность миновала.
- А, как с «лошадью ходи, век воли не видать!»?
- Да, только не крылатые выражения, взятые из песен или фильмов, а бытовые.
- Например, включи новости, узнать, что в мире творится, такие?
- Да, или когда я из парикмахерской приходил, мама говорила: «Ну вот, теперь на человека стал похож».
- Понял, моя тоже так говорила.
- Ну, тоже, в общем, записывай, - попросил я Игоря.
- Хорошо. Сразу вспомнилось фраза «теперь это так называется?»
- Ммм, Мам, я сегодня попозже приду, надо Наде биологию объяснить.
- Теперь это так называется? – сказал он, и мы засмеялись.
- Ты скоро из ванной выйдешь? Сейчас зубы почищу и выйду.
- Теперь это так называется? У меня для мамы билет в кино стоил 150 рублей. Скидывались с другом и покупали грамм гашика. Мама спрашивала, что за фильм смотрел, я отвечал, что смотрел боевик, и вопросов больше не было.
- «Кино посмотреть», теперь это так называется.
- Ну да, - согласился Игорь, - Осталось только вспомнить историю, где мама не упоминается.
- Есть такой анекдот: Что Вы скажете женщине, которая никогда Вас не бросит, не выгонит из дома, из-за того что Вы пришли пьяным, которая примет Вас любого, глупого, толстого, без денег, даже инвалида? Я скажу ей: «Здравствуй, мама».
- И грустно, и смешно, - нельзя было с ним не согласиться.
- Да, странное чувство, вроде понимаю, что мама – самый близкий человек, - продолжил я, - а по душам ни разу не поговорили. Как чужие. Не знаю, может, совок её под себя подмял. Она считает, будет работа, жена и всё будет хорошо. Конечно, мы несколько раз пытались поговорить, но у неё всегда всё сводится к мещанским ценностям. Я даже понимаю, что ответственность за неё несу…
- В смысле, дети – лучшие учителя? – перебил меня Игорь.
- Да, но там такая стена непробиваемая. Руки опускаются.
- А она, наверное, считает, что ты – стена непробиваемая. И у неё руки опускаются.
- Ну да. А у тебя не то же самое?
- Чувство вины я какое-то время испытывал, ну, за бесцельно прожитые годы, но потом понял, что лучше поздно, чем никогда.
- Что лучше поздно, чем никогда?
- Менять то, что не нравится. Учитывая пожелания другого человека. Когда родители счастливы? – спросил Игорь.
- Когда дети счастливы, - ответил я.
- Ну вот я и убедил свою маму, что у меня всё для счастья есть. Даже притчу ей рассказал про мальчика, который мечтал о футбольных бутсах, а потом увидел другого мальчика, у которого не было ног.
- А сам ты так считаешь?
- В смысле?
- Ну, что у тебя всё для счастья есть.
- С одной стороны, себя убедить можно в чём угодно. С другой – я действительно развиваюсь. Более того, понимаю, что вектор движения – правильный. Поэтому и счастлив. Что от меня зависит, я делаю.
- А как ты понимаешь, что вектор – правильный?
- Потому что слышу себя, - ответил Игорь. - Есть понимание, что такое хорошо, и что такое плохо. По большому счёту необязательно Библию читать, чтобы это знать.
- Слышу себя, но ведь иногда два голоса спорят. К какому прислушаться?
- Голос Бога вообще нетрудно отличить.
- Что-то ты никогда про Бога не говорил.
- А зачем? Всё и так понятно. Я молчу о Нём. Самое глупое в общении с Ним – искать посредников. Каждый должен сам выстраивать отношения с Богом.
- И как давно ты выстраиваешь отношения с Богом? – немного с сарказмом спросил я.
- Бессознательно - с рождения. Как и ты.
- А ведь выстраивать отношения с самим собой и с Богом – это одно и то же.
- Ну да. Ещё вспомнилась фраза «внуков увидеть», - почему-то Игорь не захотел продолжать говорить о Боге.
- Как тебе такой вариант, увидеть внуков и умереть? Раз уж Париж не получилось увидеть.
- Главное, квартирку оставить? – наверное, мой друг намекнул, что я нашёл плюсы в смерти бабушки.
- Жизнь состоит из мелочей, так моя бабушка любила говорить. Ещё за праздничным столом после N-ной рюмочки всегда говорила, что немцы – не чета русским солдатам.
- А я только вчера узнал, что настоящая фамилия отца Гитлера – Шикльгрубер.
- О, Шекельгрубер. Надо записать.
- А в чём прикол? – спросил Игорь.
- В Израиле валюта – шекель.
- А-а.
- Вот, ещё можешь записать, «не худший вариант» и «по-любому».
- Ну, с «по-любому» я начал, можно сказать. Странно, что так в свое время ни одного фильма не назвали, народ бы повалил.
- Может тебе так книгу назвать? – предложил он.
- Лучшая книга, по-любому. Хороший маркетинговый ход. Забавно. Подумаю.
- Вот ещё запиши, да ладно и не связывайся.
- Блин, как я сам до «да ладно» не додумался? Нервно курю в сторонке. Кстати, а Юля курит?
- Нет.
- Расскажи о ней, - попросил я и закурил сигарету.
- Ну, симпатичная, неглупая.
- Блондинка? – спросил я.
- Полоски такие.
- А, мелированная.
- Точно. Она тебе понравится.
- Она же у тебя в друзьях должна быть. Давай фотки посмотрим.
- Да даже не знаю, почему, но не добавил её в друзья. Потерпи, скоро её увидишь.
- Да, а Юль Ивановых в Питере, как грязи. О, как грязи, тоже записать надо. Что ты ещё не любишь?
- Не люблю, когда надо мной смеются, - ответил Игорь.
- Ну, это никто не любит.
- Особенно не люблю, когда не понимаю, почему надо мной смеются. Когда в лужу сел, понятно – сам виноват, а так только паранойя развивается.
- Ну ты же хотел развиваться, - пошутил я, ожидая, что он улыбнётся.
- Это было бы смешно, если бы у тебя не было того же самого.
   Я постарался вспомнить ситуации, когда надо мной смеялись, и я не понимал, почему. В школе, где-то во втором классе один старшеклассник дал мне презерватив и попросил надуть. Я думал, что это шарик, и поэтому начал надувать. Все засмеялись. Сначала я не понял, почему все засмеялись, но потом посчитал, что смеются из-за моих надутых щёк. Чтобы не выглядеть глупо, я ещё сильнее стал его надувать. Паззл, конечно, сложился, но несколько лет спустя. Ещё я вспомнил историю с «киданием». Так, поначалу мы с друзьями покупали пакет травы на всех, но как-то решили скинуться на стакан. Парень, который обещал помочь, взял деньги и пропал. Когда на следующий день мы дозвонились до него, он сказал, что его поймали менты с этим стаканом, что он ночь провел в отделении, и его родители заплатили за незаведение дела. И, по большому счёту, мы ему ещё денег должны, так как никто кроме нас не мог его сдать органам. Я точно поверил, даже стал думать, кто же мог из нас сдать его ментам. Потом мне рассказали, что это избитая схема. Прошли, конечно, не годы, но какое-то время я был в иллюзиях. Следом я подумал о крахе ещё одной иллюзии, который произошел несколько минут назад. Жизнь – череда таких крахов, и это далеко не самый страшный. Гораздо неприятнее было, когда я понял, что родители не любят друг друга, а просто тянут лямку совместной жизни. Для мамы важнее, что меня ждёт впереди, а не её собственная жизнь. Поэтому, действительно, её счастье во многом зависело от меня. С отцом было ещё сложнее. Какие были у него ценности? Боялся ли он будущего? Думал ли о смерти? Где он обманывал себя? Конечно, эти вопросы я мог бы задать сам себе. Даже более: мысль, что кому-то, а не мне, нужно задуматься, и есть признак моего легкомысленного отношения к этим вопросам, а может и признак глубокозаблуждающихся ответов. В своём романе я размышлял на многие темы, пытаясь показать отношение к ним с разных сторон. Ну, или отношение одного, но сомневающегося человека, допускающего разные варианты. А сколько в жизни противоречий. Одни не любят друг друга и живут вместе, другие любят и расстаются. У одного «всё есть», и он несчастлив. Другой «гол, как сокол», и видишь по его светящемуся лицу, что счастье зависит от чего-то большего. Конечно, это противоречиво только на первый взгляд и не для всех, но, учитывая остальные «Дано», всё рано или поздно встанет на свои места. При этом, многих людей я понять не мог. Опять же с реальностью примиряли только мысли, что каждому – своё, и что есть какой-то высший смысл во всём, и любой, встреченный тобой человек – это возможность взглянуть на себя со стороны. Может, и отец – это тот «я», которого я боялся. Боялся, что это – мое будущее, которое я видел в страшном сне. Он бы, конечно, мне ответил, что в моём возрасте у него уже была жена, работа, хороший жизненный план, уверенность в завтрашнем дне, наконец. У меня была уверенность только в своей исключительности. А то и вовсе избранности.

Часть вторая Четвёртая глава
– Может, почитаешь, какие ништячки за сутки написал, - попросил Игорь.
- Хорошо, - сказал я и открыл этот файл.
- Избитые фразы тоже читай, чтобы я не повторялся.
- Вот, мудак на букву «Ч». Удача может повернуться к тебе лицом, но ты можешь повернуться к ней задом. Коктейль «You’re in the army now» - бром со льдом. Тупак Тупака видит издалека.
- Рэпер видит рэпера. По кепке, видимо.
- Угу. Ещё лучшие актрисы – это проститутки.
- И наоборот, - добавил Игорь.
- Да, точно. Надо дописать. Вот ещё, писатель лёгкого поведения.
- Хорошо, что не президент, - пошутил он.
- Да уж. Вот, русский солдат спас их от уничтожения, а они вытерли об него ноги.
- Они, это кто?
- Евреи.
- Ты же говорил, что только нигер нигера может нигером назвать.
- Ну, типа лисет ёви, нон лисет бови, - Игорь сделал вид, что понял. - Ещё любви все возрасты поп-корны, это могло бы в каком-нибудь журнале статьёй быть.
- Как и многое другое.
- Да. Кто о чём, а Шива о дхарме. Ништячки всё. Вот фразы. По голове себе постучи.
- Это что-то из школы.
- Да, почти всё из детства. Ещё, как быстро летит время. Попа не слипнется? И тебе не советую. Как об стенку горох. Из детства, конечно. По ногам, как по Невскому. Ты никто, и звать тебя никак. Что-то с чем-то. С какой целью интересуешься. Не мы такие, жизнь такая. Ничего не смущает? Нарисовался, не сотрёшь. Ещё, это переходит все границы.
- Или это ни в какие рамки не лезет, - добавил Игорь.
- Точно. Сейчас вобью… Вот, тонкий намёк на толстые обстоятельства. Сам не живёшь и другим не даёшь. Кстати, это главный признак, что сам не живёшь. И последнее – дешевле…
Прозвучал дверной звонок. Я никого, кроме Юли не ждал и немного разволновался.
- … купить. Это Юля? – спросил я.
- Не знаю, вроде не должна.
- Кто это, интересно. В домофон не звонили.
Открыв дверь, я увидел свою маму. С большой сумкой.
- Привет, - сказал я ей.
- Привет, извини, что не предупредила, что приеду.
- Что-то случилось? – спросил я и пропустил её в прихожую.
- Здравствуйте, - сказал Игорь, увидев мою маму.
- Здравствуйте, - ответила она.
- Мам, познакомься, это Игорь, мой сосед, - странно, но они увидели друг друга в первый раз.
- Очень приятно.
- Я пойду, пожалуй. Лёх, позвони, чо-как, - сказал Игорь.
- Хорошо.
- Что-то случилось? - повторил я вопрос, когда он ушёл.
- Мы с папой разводимся. Договорились, что я здесь поживу.
- Мда… именно сегодня.
- А что?
- Теперь уже ничего. Сейчас, позвонить Игорю нужно.
Я стоял не перепутье.  Для принятия решения нужно было увидеть Юлю. На случай, если она окажется симпатичной, в голове уже была готова схема. На деньги, полученные за съём, найти маме комнату. Район был не важен, так как мама работала кассиром в супермаркете и легко могла поменять место работы. Было немного неприятно за себя, получалось, что какая-то незнакомка могла быть важнее моей мамы, но долго на этой мысли я не задержался. Я подумал, что не хотел бы всю жизнь прожить с мамой. Помню, как она рассказывала, что не захотела жить с мамой отца, потому что в доме должна быть одна хозяйка. Осталось как-то сказать Игорю о своём решении. Опять я подумал о том, что какой-то невидимый автор специально посылает мне все эти испытания, чтобы посмотреть, как я из них выберусь. Ещё подумалось, за что он так меня не любит, и что я ему сделал. Нет, если я достойно справлюсь со всеми преградами и окажусь в итоге победителем, я только за, только почему-то не было и намёка на светлое будущее. Если я – герой, то и то, что я догадался об этом, тоже является замыслом автора. Что я должен был сделать, чтобы он на меня забил и дал жить мне своей жизнью? Авторы часто убивают своих героев, может, я должен убить своего автора? Блин, крыша едет от своих размышлений. Да и своих ли, в свете последних событий? Я почти выучил наизусть «Карманный справочник Мессии». Это и было белым кружочком в чёрной половине инь-ян, под названием Петя. Всегда морщил лицо при этом имени. Там было сказано, что только когда в жизни появляется что-то неожиданное, она становится увлекательной. Как-то так. Мда, за последние полгода этого «неожиданного» я получил вагон с тележкой на колёсиках. Должен признать, что героя своего романа я тоже не жалел, поэтому чего удивляться? В тот день вечером я написал главу, где герою были посланы сверху «ништячки», и под «ништячками» я подразумеваю не то, что мы с Игорем. Пока же надо было решить проблему с Юлей.
- Мам, я сейчас приду. Надо к Игорю сходить, - сказал я.
- Хорошо. Ты надолго?
- Да нет.
Я достал телефон, чтобы позвонить Игорю, и он зазвонил. Номер был незнакомый.
- Алё, - ответил я.
- Алексей Григорьев?
- Да.
- Здравствуйте, Вы меня не знаете, но я заменил Вас по работе. Мы можем встретиться?
- Зачем? – я не на шутку испугался.
- Не телефонный разговор.
- Нет, либо говорите, что Вам надо, либо я кладу трубку и прошу больше мне не звонить.
- Ммм, ладно… Вас разыскивает один человек. Это связано с Вашей прошлой работой.
- Меня это не интересует. От слова «совсем». До свидания.
- Подождите, - сказал незнакомец. – Понимаете, мне предложили сто тысяч за Ваш номер телефона. Я мог бы просто дать его и всё…
- Откуда он у Вас?
- Аня из бухгалтерии дала. В общем, мне интересно, почему Вас уволили. В нашем блоге написано, что Вас вскрыли и разместили те посты. Потом Ваш аккаунт удалили.
- Я написал только один. Вы читали? – спросил я.
- Да. И какой из трёх Ваш?
- Послушайте, я сейчас занят и не хочу ворошить ту историю. Три, тридцать три, мне без разницы. До свидания.
- Жаль.
- Стойте, - осенило меня, - Давайте я разрешу Вам дать мой номер, а сто тысяч мы поделим пополам.
- Ммм, давайте по результатам разговора с тем человеком, который Вас ищет. Может, речь будет идти о большей сумме, и эти пятьдесят тысяч Вам не понадобятся. Я бы согласился итак, но мне сейчас очень нужны деньги.
- Как Вас зовут?
- Иван.
- А фамилия?
- Конюхов.
- Жесть.
- В смысле?
- Долго объяснять. Ладно, можете дать мой номер. Только пусть он позвонит через часик, не раньше. Что там на работе по поводу меня говорят?
- Забухал. Не просыхает. В дурдоме оказался, в итоге.
- Ну, до этого не дойдёт. Не дождутся. Ладно, договорились. Пусть звонит Ваш человек. До свиданья.
- Спасибо. До свиданья, Алексей.
Было немного страшно, но я убедил себя, что если бы мне хотели сделать что-то плохое, вплоть до самого печального сценария, то уже сделали бы. Осталось решить проблему с Юлей. Было как-то неудобно просить Игоря разыскать её фотку, но другого способа я не видел, чтобы принять решение. По телефону я попросил Игоря выйти на лестничную площадку.
- Ну чего, мама жить переехала, - с сожалением сказал я, когда он вышел.
- Я так и понял. Юле уже позвонил, предупредил, что заминочка вышла.
- Слушай, она же твоя сестра, неужели детских фоток нет, где вы всей роднёй вместе?
- Пугаешь, - улыбнулся Игорь. – Да говорю же, она бы тебе понравилась.
Я почувствовал, что мной манипулируют, и что Игорю зачем-то нужно, чтобы эта Юля жила у меня. И, вообще, начал подозревать, что она не сестра ему. Если это было так, то не хотелось своими вопросами провоцировать нарастание кома лжи. В конце концов, я хотел что-то изменить в своей жизни. А барышни очень хорошо умеют мотивировать. Понятно, что без пары человек неполноценен. И получалось, что мама свою пару в этой жизни не нашла. Видимо, и не найдёт. «Я отдала тебе свою молодость. Можешь забрать её обратно». Суровая правда. А ведь ещё вчера я был уверен, что мама с папой, условно говоря, нужны друг другу. Даже ставил их в пример. Ведь столько прожито вместе, столько общего. Пусть не любовь, но не развод же на седьмом десятке. Ну и «ништячки». Спасибо тебе большое, автор. На святое посягнул. Видимо, чтобы читателя «зацепить». Родителей-то можно было не трогать?  А слабо сделать так, чтобы меня инсульт разбил или машина сбила? Чтобы в лёжку навсегда. Что, сразу сюжет придёт к своему логическому завершению, а хочется романчик на сто страниц А4 написать? Как минимум. То-то… И ведь в каком-то смысле я уже живу своей жизнью. Ясно, что из меня не получится Христосика, педика, служивого. Что же тебе, мой автор, нужно придумать, чтобы я встал на лыжню, которая мне не присуща? А, впрочем, не сжигаешь книгу, не удаляешь файл, и на том спасибо.
- Ладно, пойду посмотрю фотки, - сказал Игорь.
- Мне даже показалось, что ты придумал, что Юля – твоя сестра.
- Можешь зайти, у мамы спросить про сестру. Юлин папа – её родной брат. Что ещё тебе показалось?
- Ну, раз уж пошла такая пьянка, что ты… нетрадиционный.
- И мечтаю я, естественно, о тебе.
- Ну да, - подтвердил я.
- Можешь поверить на слово, я – традиционный.
- Ну, просто я с девушкой тебя ни разу не видел, - начал оправдываться я.
- Да я понимаю. Видимо, среди моих друзей таких, как ты нет, и где-то в глубине души я хотел быть в чём-то похожим на тебя. Поэтому и смотрел иногда такими глазами, что тебе казалось влюблёнными. Сейчас понимаю, что каждый свой путь должен найти.
- Ты нашёл?
- Мне кажется, что человека, который нашёл, сразу видно.
- По Юле видно?
- Ну, я бы не продвигал её иначе, - ответил Игорь.
- А у неё какая ситуация? Ей срочно моё жильё нужно, или есть какие-то варианты?
- Варианты всегда есть. На самом деле я не хочу, чтобы ты маму за дверь выставлял, а Юлю к себе брал. Ты, наверное, такую схему уже прокрутил. Я прав?
- Ну да. А ты, что, готов со своей мамой всю жизнь прожить?
- Да я как-то не думал. Живу сегодняшним днём. Сегодня с мамой, а завтра, может, тридцать третья галактическая начнётся. Хочешь насмешить, сам знаешь кого, расскажи ему о своих планах. Ты же сам любишь первую главу «Мастера и Маргариты». Делаешь выводы, идёшь дальше.
- И какие выводы я должен сделать? – спросил я.
- Ты и сам знаешь. Но если тебе интересно моё мнение, многие мечтают, чтобы у них жизнь была так насыщена, как у тебя.
- А по-моему у меня День сурка.
- Для кого-то и это – предел мечтаний... Ты же распекался не раз, что дети – лучшие учителя для родителей, что они нужны, чтобы старшие не расслаблялись. Наверняка, мама здесь нужна тебе больше, чем Юля. Кто-то говорил, что причиной психического заболевания может быть удаление от семьи.
- И ты туда же, - на лице Игоря нарисовалось непонимание. – Да на работе говорят, что я в дурке. Отец говорит, что до белой горячки так допьюсь. Осталось, чтобы сегодня по телеку «Над гнездом кукушки» показали.
   Я вспомнил «Карманный справочник Мессии». Действительно близкие люди редко рождаются под одной крышей. Как-то так. Почему-то в разговорах с мамой на некоторые вещи было табу. Я думал, что могу её расстроить, поэтому говорил не всё. С Игорем было проще, но единственным, от кого я ничего не скрывал, был я сам. А может, и для меня от меня были какие-то тайны.
- Ты знаешь, как правильно поступить.
- Знаю-то, знаю, - сказал я. - Только хочу ли я этого?
- Чего бы ты ни хотел, то ты и получишь. Последнее время обмусоливаю эту тему. Я вот о чём мечтал, то и получил. Я сны всегда любил. Часто просыпался и жалел, что это был сон. Полетать можно, и всё, главное, воспринимаешь, как должное. Ничему не удивляешься. А сейчас сплю четырнадцать часов в сутки.
Игорь всё это говорил, а я думал о том, что фотку, всё-таки, неплохо бы было увидеть. Надо как-то перевести тему на Юлю, а то так долго можно стоять на лестничной площадке и философствовать. Нет, тема, конечно, была интересная. «Dreams come true». Я решил, что продумаю её, когда вернусь к написанию романа.
- Ладно, неси фотку.
- Хорошо, - ответил Игорь.
- Долго искать будешь? Я пока здесь на площадке покурю.
- Да нет, наверное, недолго.
Он ушёл за фотографиями, а я подумал о том, что фразу «да нет, наверное» надо вставить в свой роман. Ещё подумалось, почему я издеваюсь над своим героем, а надо мной не могут? Могут и издеваются. «Принцип домино» какой-то. Ладно, что нас не убивает, то делает нас сильней. Крепись Иванов... как тебя там. И на нашей улице будет висеть огромный баннер с рекламой романа, где ты главный герой. Рано или поздно заканчивается любая серия. Странно, но я не про футбол. Хотя, конечно, иногда снится, как смотрю матч по телевизору или на стадионе. Какие-то эмоции даже испытываю во время просмотра. И снова я испытал состояние «дежа вю», уже текли когда-то эти мысли через меня. И точно: по лестнице поднимался сосед, который всегда здоровается. Это тоже уже я когда-то видел. 100% видел во сне. С другой стороны, в реале он здоровался со мной не раз и не два на площадке, так что непонятно, было ли это «дежа вю», или действительно история имеет свойство повторяться. Когда уже я примусь за записывание снов? С понедельника?
- Добрый день, - вежливо сказал сосед.
- Здравствуйте, - ответил я, подумав о том, что все извращенцы чересчур вежливые.
- С Наступающим Вас.
- Спасибо, и Вас тоже.
- Спасибо.
На вид ему было лет сорок, в очках с толстыми стёклами, с лысиной на полголовы, осенью и весной он ходил в плаще. Такой мог бы работать в НИИ, а вечером пугать детей или девушек в парке. Плащ, всё-таки, у него был. Живёт, наверное, с мамой, и она всегда зовёт его Мишенька или Сашенька. Мне как-то неприятно стало, когда я представил, что моя мама будет подходить ко мне сзади, когда я буду сидеть за компьютером, гладить меня по голове и спрашивать: «Чем занимаешься?» Телячьи нежности, которые не понимают девчонки, пока сами сына не родят. Телячьи нежности, от которых никак маму не могу отучить. А прямо сказать неудобно как-то. Боюсь обидеть. Захотелось приколоться и спросить вдогонку этого соседа: «У меня есть детская порнушка. Вас не интересует?» Я уже представил, как он чуть-чуть притормаживает, потом ускоряет шаг и говорит: «Нет, такими вещами не интересуюсь…» Мужик исчез в дверях своей квартиры, напоследок попрощавшись со мной. Я ещё не докурил сигарету, как Игорь вернулся.
- Вот, это две тысячи второй год, - сказал он, протянул мне фотографии, указав не неё.   
Ну что могу сказать, миленькая, стройная. Конечно, немного странно оценивать девушку на семейной фотке, и чувствовал я себя довольно глупо, но интуиция подсказывала, что я принимаю очень важное решение в своей жизни. В общем, годится. Осталось только поговорить с мамой. Как начать разговор, я не представлял. Вспомнился анекдот: приезжает в гости тёща, зять спрашивает: «Вы надолго к нам?», «Так пока не надоем…», «Так Вы что, даже чайку не попьёте?» Было неприятно за себя, вроде мама, самый родной человек, и такой анекдот. Мы же не можем контролировать ассоциативную вязь своей головы.
- Да, симпатичная. А сейчас ей сколько? – спросил я, просматривая остальные фотографии.
- Двадцать три, вроде, - ответил Игорь.
- Ладно, что-нибудь придумаю.
- Никогда никому ничего не советовал, но тут не могу удержаться. А мама как?
- Не знаю, но мне кажется, что всё будет в порядке. Я так радовался, когда из родительского дома уехал, так что жизнь с мамой не представляю. Забей, в общем. Говорю же, всё будет хорошо.
- Ну, если ты уверен…
- Уверен. Сейчас такая картинка в мозгу возникла. Помнишь «Брат-2»? Как Сухоруков водочку глушит, а мама рядом сидит.
- Не помню, и что?
- Вот я и боюсь, что у меня то же самое будет.
Зазвонил телефон. Незнакомый номер. Я ответил.
- Здравствуйте, Алексей. Мне дали Ваши координаты. Вы уж извините, что я сразу позвонил. Это дело очень большой важности. Вам удобно сейчас разговаривать?
- Долгий разговор?
- Если Вам сейчас неудобно разговаривать, я могу перезвонить позже, но лучше встретиться. Обещаю большую финансовую отдачу.
Часть вторая Пятая глава
Почему-то я не чувствовал опасности. Может быть, потому что мне нужны были деньги. Интересно, о какой сумме шла речь? Интуиция меня не подвела. Этому человеку нужна была информация обо всей подноготной в букмекерских конторах. Я сразу понял, что с моей помощью он хочет заработать деньги, делая ставки.
- Вам нужна, так сказать, инсайдерская информация? – спросил я.
- Да, - прямо чувствовались радость и нетерпение в голосе.
- Я готов Вам помочь, но деньги мне нужны сразу, в качестве задатка. Как Вас зовут, кстати?
- Пётр. Я согласен. Сколько Вам нужно, Алексей?
- Ну, если Вы за мой номер дали сто тысяч, то могу, видимо, для начала, эти сто тысяч и могу попросить.
- Алексей, давайте встретимся, поговорим и я передам Вам деньги. Когда Вам удобно?
- Лучше сегодня, - ответил я.
- Во сколько? Думаю, можно в машине всё обсудить, чтобы ничего не отвлекало. Я ещё некоторые записи буду делать, чтобы ничего не упустить.
- Через два часа сможете? Как раз пять часов будет.   
- Да.
- Тогда на пересечении Славы и Будапештской. Будете подъезжать, позвоните.
- Хорошо. До свиданья, Алексей.
- До свиданья, Пётр… а фамилия у Вас какая?
- Беляшов.
- Ясно. Ладно, до встречи…
Повесив трубку, я сразу испытал сильный эмоциональный подъём. Захотелось кого-то поблагодарить. Даже Игоря захотелось обнять.
- Ну что, жизнь налаживается, - сказал я ему.
- Кто это был?
- Фиг его знает. За мой номер сто тысяч дал.  С бывшей работой связано. Думает, что с моей помощью кучу денег заработает на ставках.
- Это реально? – Игорь был немного шокирован.
- Посмотрим. Главное теперь, как с мамой поговорить.
- Ты уже что-то решил?
- Ну да, маме жильё снять. Думал, комнату, но теперь, видимо, и на квартиру хватит.
- Ты уже решил, что сто тысяч у тебя в кармане? Давайте не делить шкуру неубитого медведя, – было понятно его переживание.
- Давайте без давайте. О, кстати, внести в списочек надо. Да всё нормально будет.
- Ну как знаешь…
Я решил позвонить папе, чтобы узнать, почему они с мамой решили разойтись. Ещё нужно срочно было найти съёмную квартиру. Был какой-то апофеоз деятельности. Хотелось разруливать и разруливать. Было такое ощущение, что началась белая полоса. Появилось естественное желание выпить за это. Кого за это благодарить? И за полосу, и за «выпить». А мог ведь действительно в дурке оказаться. Кто бы ты ни был, спасибо. Видно, что ничто человеческое тебе не чуждо.
- Ладно, Игорёк, пойду. Как что прояснится – позвоню. Жди звонка, в общем.
- Хорошо.
Попрощавшись с ним на лестничной площадке, я позвонил отцу. Он как будто ждал моего звонка.
- Привет, Лёша.
- Привет.
- Ну чего, мама уже приехала?
- Да. Хотел узнать, что произошло.
- Да в который раз из-за тебя поссорились. Она всё за тебя переживает. А я говорю, что ты – взрослый мужик, должен сам справляться со всеми проблемами. Слово за слово, ну и сказал, раз он тебе так дорог, то и живи с ним. Жилплощадь, слава Богу, позволяет. Может, она этого и хотела, только боялась мне сказать.
- А если со мной всё в порядке будет, вы обратно сойдётесь? – спросил я.
- Я не против. Сам понимаешь, мне – шестьдесят пять, маме – шестьдесят, новую любовь искать как-то глупо. Тут, скорее, место на кладбище искать надо. Но всё равно я считаю, что это неправильно. Мы уже на пенсии, мама ещё работает, и ты сидишь на нашей шее. Я в твоём возрасте…
- Блин, опять ты начал…
- Тебе уже тридцать лет…
- Двадцать девять, - поправил я его.
- Ну, а что я не прав?
- Да прав, прав. Ладно, вечером, может быть, ещё позвоню, - естественно захотелось закончить разговор, чтобы не выслушивать нотации.
- Ладно, маме привет.
- Хорошо. Пока.
- Надеюсь, ты меня услышал.
- Услышал, услышал. Пока.
Я вернулся в квартиру и сразу сказал маме, что позвонил папе.
- Он тебе привет передал. Папа сказал, что вы из-за меня поссорились.
- Ну, как бы да.
Тут я подумал, что для интересностей в сюжете автор просто обязан всунуть в уста мамы фразу, что он не мой отец. Даже была некая уверенность, что она сейчас эту фразу произнесёт... Не произнесла. И я обрадовался тому, что автор не пишет бульварный роман. Что интересности будут другие. Может быть, даже жёстче. А так хочется покоя. Который даже не снится… Снится школа, какие-то экзамены, наркотики, которые во сне не торкают, казино, причём постоянно выигрываю крупные суммы, интерфейсы компьютерных игр и социальных сетей. Не люблю, когда утром понимаю, что во сне были перевоплощения. Была подруга со школы, потом она превращается в сотрудницу по работе. Во сне это не воспринимается, как странность. Первое время Аня часто снилась. Сейчас жалею, что не записывал, когда просыпался, о чём мы с ней говорили. О сбываемости снов я уже упоминал. Кстати, есть ещё одна игра, в которую я постоянно играю. В беседе с кем-нибудь проскочит крылатая фраза из песни или фильма, типа «Остапа несло» или «Как это я называю», а на следующий день по телевизору показывают «12 стульев» или «Обыкновенное чудо». Я говорю: «Суточная сбываемость». Бывает и пятиминутная сбываемость. Понимаешь, глядя в почти пустой холодильник или докуривая последнюю пачку сигарет, что мама давно не приезжала, и тут она звонит. Когда Игорь прочитал у меня, что мы живём в стране звонящих, с ударением на «О», то сказал, что теперь ничего так не режет слух, как звонящие, даже мат. Сказал бы я ему полгода назад, что мат его слух резать будет. Бывают и сны с селебритиз. С Бритни Спирс я разговаривал, почему-то, на русском. Естественно, ни капли не удивившись этому. С Аллой Пугачёвой мы открывали большой ресторан. Причём были парой, да простят меня Филипп Киркоров, Миколас Орбакас, Александр Стефанович, Евгений Болдин и Максим Галкин. Футболистов, приснившихся в своё время, не стоит и перечислять. Не за ненадобностью, а за их количеством. Впрочем, снятся до сих пор. Получается, то, что я перечислю – это задумка автора. Видимо, он знает концовку. И всё это нужно для того, чтобы грамотно к этой концовке подвести. Всё, что я перечислю… блин, получается, не я, а он. Вот, конечно, вчерашний день. Я же много, что сделал. Ел, пил, выпивал, курил, разговаривал с Игорем, слушал музыку, смотрел телек, писал роман. Что, если этого нет на страницах книги, в которой я главный герой, то этого не было?  Или вот вопрос, который задал Игорь: «Кто из твоих героев – это ты сам?» Наверное, все, в той или иной степени. У меня нет героев, которые крутятся с апломбом, образно говоря. Потому что мне этот апломб недоступен. Вот тему наркоманов я, по определению, хорошо раскрою. Женщины, конечно, тайна за семью печатями. Могу только догадываться. Я – это фантазия на самого себя моего автора. Ну того, кто роман про меня пишет. Типичного деревенского враля. Который всю жизнь пытался зацепить собеседника, чтобы в стае повыше статус иметь, а теперь читателя. А я – разменная монета. Нет, уж лучше бы ты не трогал русскую литературу. Не совал в неё свои грязные руки. Блин, я же сам пишу… получается, у меня у самого руки по локоть…
- Ты позавтракал? – спросила мама.
Можно, конечно, было ответить, что я поел у друзей, но тогда не было бы конца допросу. Что за друзья, как их зовут, сколько им лет, чем занимаются и тд.
- Да, мам.
- А чем Игорь занимается? – мама как будто прочитала мои мысли, а я прикололся секундной сбываемости.
- Опыты на нём ставят, - ляпнул я зачем-то.
- Какие опыты? – на мамином лице появился испуг.
- Психологические.
- За деньги?
- Десять тысяч в месяц. Рублей.
- Это не вредно?
- Кто ж его знает. Ему, вроде на пользу пошло.
- Может, он тебя к себе возьмёт? – я, как знал, что дойдёт до этого.
- Все места уже заняты. По блату устроили.
- Спроси ещё раз попозже. Может, кто-то уйдёт. Спросишь?
Такое ощущение, что устройся я на вредную работу, мама была бы не против. Лишь бы деньги платили. Захотелось рассказать про сегодняшний звонок, но можно было испугать маму, потому что она увидела бы в этом что-то криминальное. Начала бы за меня переживать. Да, но как тогда объяснить ей, откуда у меня взялось столько денег?
- Хорошо.
- Ладно, в магазин сходишь? – спросила мама.
- Сейчас?
- Ну, холодильник-то – пустой. Кушать не хочешь?
- Ладно, схожу.
- Слушай, а что это за записи у тебя? – взяла мама тетрадь, лежащую на кровати. Видимо, пока я был на лестничной площадке с Игорем, мама по возможности всё осмотрела.
- Да я же тебе говорил, что роман пишу.
- Нет ни одной религии без слабого места, - начала она читать первую страницу моих записей в тетради. – В жизни всегда есть место пофигу. Особое приглашение нужно. Сам шучу, сам смеюсь. Ни стыда, ни совести. Ты всё это используешь в романе?
- Да.
- Горшочек вари. А это к чему? Сказку, что ли, пишешь?
- Да нет. Солиста группы «Король и шут» Горшком зовут. Ну и говорят, что он на игле сидит. Типа дозу себе варит.
- Ты опять к наркотикам вернулся?
- Фхууу, блин, только допросный диалог вчера написал у себя. Сегодня допрос в реальности. Суточная сбываемость.
- Не понимаю тебя. Так вернулся или нет?
- Всё в порядке, мам.
- Точно?
- Даа.
- Как жизнь молодая. А что я с этого буду иметь. Будь другом…- не унималась она.
- Всё это уже в книге. Захочешь почитать, скажешь.
- На компьютере?
- Да, не бойся, я всё тебе покажу.
Мама боялась техники и даже мобильным телефоном стала пользоваться только тогда, когда без него уже было никак. Про интернет вообще молчу. Я подумал, что если не заведу детей, то некому будет ознакомить меня с прогрессивными электронными разработками. Впрочем, электронные разработки в будущем могут стать «прошлым веком». Может, только внуки меня научат левитации.
- Много читать? – это был её уже чуть ли не двадцатый вопрос подряд. Даже я в своей книге столько, при всём желании, не набрал бы. Воистину, у родителей всегда есть, чему поучиться.
- Ладно, давай диктуй, что в магазине купить надо, - наступило время прекратить этот допрос.
Я сходил в магазин и всё купил. По запаре чуть не взял блок сигарет, как всегда, но вовремя вспомнил, что в пять часов будет некоторая сумма денег. Пока я был в магазине, мама продолжила чтение моих записей.
- Ты что, этот, как его, скинхед? – спросила мама, когда мы начали разбирать пакеты. - Я прочитала у тебя там про Гитлера.
- Да нет. Я описываю действительность, которую знаю, в своём романе. Люди-то вокруг на эти темы разговаривают. Далеко не раз в год. И редкий русский, да и еврей тоже, сходив на рынок, не скажет, что там – одни чёрные. Я ставлю задачу рассказать о том, что видел, слышал и так далее. То же самое и с наркотиками. Не я же виноват, что наркотики вокруг. Если я про наше время пишу, где почти вся молодёжь сидит на чём-нибудь, я что, пропагандирую их употребление? Достоевский с его старушкой-процентщицей что, насилие пропагандировал? Довольно часто видел, как евреи про кавказцев плохо говорили, а сказал бы кто-то «жиды проклятые», сразу было бы «националист», «антисемит» и тому подобное. И наоборот. Я как-то играл в казино, и девочка-крупье сказала, что все грузины, она знала грузинский, так как выросла в Грузии, только и говорят за столом на родном языке, что эту бы трахнул, ту, а то и того. Не понимаю, я что, фашист какой-то, если эту сцену опишу. Или она ещё рассказывала, что работающие в казино называют кавказцев «мамаёбами», потому что их хлебом не корми, дай сказать, что твою маму ****. Начинает проигрывать, сразу я твою маму ебал. Можешь поверить, сам не раз слышал.
- Что, прям все?
- Конечно не все. Но сцена характерная. Если все будут бояться эти насущные темы поднимать, то об этом никто не напишет. А темы важные.
- Писал бы о чём-нибудь хорошем.
- Я и о хорошем пишу, если это правда. Думаю, многие по правде, как и я, изнывают. И вообще мне порой кажется, что если я об этом не напишу, то никто не напишет.
- Твоя правда тебя до добра не довела. Сейчас бы работал, и всё хорошо было.
- Да не было бы ничего хорошего. И если бы сейчас всё вернуть, я сделал бы так же.
- Ну и чего ты добился?
- Не всё сразу. И, конечно, хотелось бы, чтобы ты в меня верила.
- Я верю, Лёш, но писульками денег не заработаешь, - мама немного сменила тон.
- Ну почему вы всегда всё в плоскость денег переводите? Ты, конечно, скажешь, что еду надо на что-то покупать, лекарства, когда заболеешь.
- А что, я не права?
- Так что же ты перед папой меня защищала, раз ты права? Вы же из-за меня поссорились?
- Он говорит не надо тебе помогать, так ты быстрее снова на ноги встанешь.
- Снова… Да не стоял на ногах. Так бы всю жизнь лямку и тянул, так и не выразившись. Женился бы, чтобы однажды понять, что жена мне - чужой человек. Сына в футбол отдал бы, потому что в детстве мечтал футболистом стать. Надеялся бы, что с вами в старости проблем не будет, что вы не заболеете, и не надо будет за вами ухаживать. Я же не раз тебе говорил, что чувствую, что создан для чего-то большего. Да ты и сама это знаешь, только что-то тебе мешает до конца это принять. Как будто боишься чего-то.
- Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.
- Ну да, как и все родители. Но как ты можешь мне что-то советовать, когда сама несчастна?
- Я из-за тебя несчастна.
- О чём я и говорю. Не хочу, чтобы моё счастье зависело от кого-то.
- Так ты одинок всю жизнь будешь, - с каким-то бессилием сказала мама.
- Ты бы также была одинока, даже если у меня всё хорошо было. Только мои успехи, в кавычках, помогали бы тебе об этом одиночестве забыть. Блин, вот говорю тебе это всё, а сам думаю, где в своей книге об этом написать. Тема интересная.
- Чай будем пить или очень хочешь кушать? – видно, маме было больно это услышать, и она решила перевести тему.
- Давай чай. Не переживай, всё нормально будет, - попытался я её успокоить.
В этот момент я почувствовал, что не хочу, чтобы мама жила отдельно от меня. Так жалко её стало. Она ведь совсем одна, и идти ей не к кому, кроме меня. Да, иногда страшные вещи начинаешь понимать. Как ещё только психика выдерживает? Интересно, что меня примиряет с реальностью? Алкоголь? Творчество? Надежда? На что? Кто-то сказал, что наш мир предлагает либо депрессию, либо шизофрению. От депрессии к алкоголизму нетрудно линию провести. Перестану пить, и меня ждёт переливающаяся всеми красками шиза? А здоровый путь есть? Как там в «Справочнике Мессии» сказано: «Творческая, озарённая любовью жизнь – есть и жизнь здоровая». Первый пункт выполнен. С любовью – сложнее. Как любить, когда некого любить? Есть мама, но сыновья любовь – это, как-то, само собой. Хотя сейчас я понимаю, что и этой любви катастрофически не додавал. Впрочем, в этом не только моя вина. Кто-то бы сказал, что есть любовь христианская. И светлая часть меня понимает, что этот путь – правильный. Себе же всё прощаешь, ну или, как минимум, относишься более снисходительно, чем к другим.
  Мы с мамой пили чай, говорили о её планах по смене места работы, договорились, что Новый год будем справлять вместе. Про то, чтобы пригласить папу, я даже не спрашивал. Было радостно на душе о того, что я понимал, что будут деньги, и смогу сделать маме подарок. Приняв душ, высушив феном волосы, я вышел на улицу, чтобы встретиться с Петром. Тут как раз он и позвонил, и сказал, что будет через пять минут на месте.
Конечно, я не удивился, когда он сказал, что у него джип. Были названы марка и цвет машины, чтобы нам легче было найти друг друга. Номера, естественно, - 666.
Часть вторая Шестая глава
Вот откуда это берётся? Зайдёшь на игровой сервер, там обязательно будет какой-нибудь Anton 666, Bad Guy, Serge Diablo или Diablero. Ещё в телефонном номере шестёрочек побольше, подряд, желательно. И даже не надо особой фантазии, чтобы представить их детство. Мучали животных, клали кнопки на стул, поджигали кнопки в лифте и тд. Сделал гадость – сердцу радость. И ведь дело не только в стадном инстинкте. Подсмотрел, как другие делают, сам решил попробовать. Видно, как душа летит в этом. И это удовольствие, которое они испытывают. Подальше зайти. «И ничегошеньки мне не будет». Иллюзия безнаказанности. Ловят, «Я больше не буду», наказывают, время проходит, и снова старая песня. С какого-то момента пристрастие к сексуальному насилию. Не заводит обычный секс. Нужно с кровушкой. Со слезами. Чем моложе, тем лучше. А называешь «гадом» или «сволочью», ещё и радуется. «Да, я такой», и довольная улыбка. И упаси Господи назвать «дураком».
Я сел в машину. Пётр оказался крупным мужчиной лет тридцати пяти-сорока. С бородкой-эспаньолкой, с короткострижеными волосами, по причине небольшого облысения. Мы поздоровались, и он предложил сразу перейти на «ты». Убедившись, что мне удобно общаться в машине, Пётр немного отъехал и остановился в кармане.
- Лёш, вот деньги, - он протянул мне пачку пятитысячных. – Не мог бы ты рассказать всё, что знаешь?
- Зелёные человечки существуют, - пошутил я, и Пётр улыбнулся.
- Матрица – тоже, - уже в свою очередь улыбнулся я. – Ладно, не будем настолько глобально. Давай я тебе расскажу про свои ставки. Я диктофон в телефоне включу?
- Хорошо.
- Болеть за Зенит я начал лет десять назад. Потом пошли деньги, я начал ставить на победу Зенита. Ставил всё, что было. Сколько наличных было. Потом начал занимать, чтобы побольше ставку сделать, если коэффициент был маленький. В прошлом году, когда УЕФА взяли, что странно, много не заработал, на Баварии, да в финале, если только. Были странные матчи. На какой-нибудь Томи или Амкаре деньги терял. Крупные. На Удинезе много потерял. Потом прочитал твой пост и задумался. Начал потихонечку делать ставки на аутсайдеров. На увеличение. На Рубине - Барсе неплохо заработал. В общем, до сих пор не понял, что там у них творится. Шахтёр каким-то лохопетам из Румынии проигрывает, Манчестер с ЦСКА вничью дома играет, с Бешикташем – проигрывает. Челси с киприотами вничью играет. Понимаю, что они с закрытыми глазами должны выигрывать, вдевятером, но как понять, в каком матче фаворит потеряет очки – не пойму. Не объяснишь?
- Действительно, весь профессиональный спорт – это огромные деньги, - ответил я. – Телетрансляции, реклама, атрибутика, билеты на стадион, думаю, - всё это копейки, по сравнению с тем, сколько букмекеры зарабатывают. Ну и владельцы клубов. Думаю, тут как в игорном бизнесе. Хочешь зарабатывать – купи себе казино. Вкладываешься, приучаешь болельщиков к победам, потом – странные матчи. Абрамович Челси купил. Русские, живущие в Лондоне, ставят на Челси. Российского игрока, конечно, неплохо бы купить. Там главное – пиар. Чтобы деньги понесли. Естественно, девяносто процентов, минимум, делают на любимую команду. Кто пытается умом заработать – большие ставки не делают. Хотя, тут как с героином. Букмекер умеет ждать. Плюс, маленькие коэффициенты делают своё грязное дело. Ну, сам, Петь, уже догадался.
- Ну да. Был уверен, что Словению обыграем. Сборная России – боль моя и тоска.
- Анекдот про сборную России знаешь? – спросил я.
- Нет.
- Приезжает тренер сборной России в тренировочный лагерь сборной Бразилии и спрашивает: «Как вам удаётся так хорошо играть?» А бразильский тренер отвечает: «Бочки… Всё дело в бочках. Мы ставим одиннадцать бочек против команды и играем». Спустя год бразильцы приезжают к русским и спрашивают: «Ну, как дела?» Русский тренер отвечает: «Плохо… Бочки выигрывают».
- Да, и смех, и грех. Кстати, лирическое отступление, я тоже люблю анекдоты. Даже более того, с другом, когда встречаюсь, мы загадываем слова, которые должны быть в анекдоте. Вот про Африку не могу найти.
- А, есть хороший. Тебе понравится. Сейчас рассказать, или после? – спросил я.
- Да как хочешь.
- Ну давай расскажу. В общем, журнал «Работница» объявил конкурс среди советских мужчин: «Кто лучше всех знает женщин».  И получил гневное письмо. Мол, я Сидоров Иван Петрович. Мне девяносто лет. У меня было пять жён, восемь детей, пятнадцать внуков, три правнука. Ещё было миллион любовниц. Как так, что конкурс выиграл третьеклассник Петя? И получает ответ от редакции. Здравствуйте, уважаемый Иван Петрович. Мы получили Ваше письмо и отвечаем на него. В конкурсе нужно было правильно ответить на три вопроса. Петя правильно на них ответил и стал победителем. Напомним Вам, что это были за вопросы. Первый вопрос был: «Где у женщин волосы кучерявые?» Правильный ответ был: «В Африке». А вы что написали? Ещё и нарисовали. Второй вопрос был: «Какой главный женский орган?» Правильный ответ был: «Комитет по правам женщин при Организации Объединённых Наций» А Вы что написали? Ещё и нарисовали. Третий вопрос был: «Чего больше всего ждёт советская женщина?» Правильный ответ был: «Новый номер журнала «Работница». А Вы что написали? Спасибо, что не нарисовали…
- Да, спасибо, - ещё с кучерявых волос Пётр начал смеяться. - Теперь давай к букмекерам вернёмся. К матчам.
- Хорошо. Тут много нюансов. Думаю, есть матчи, когда дают поиграть честно. Когда сумма поставленных денег на команды невысока. Когда букмекерам одинаково, кто выиграет. Плюс миллион, минус миллион. Нужно слушать по радио спортивные передачи, по телеку разборы смотреть, газеты и так далее. Когда говорят: «Команда – молодая. Вот на следующем чемпионате выстрелит», можно сделать вывод, что они не хотят, чтобы на неё ставили. Она и станет победителем. Кого называют фаворитом, часто вылетают. Когда ключевой игрок получает травму у соперника, многие думают, что легче играть будет, а тут, скорее, наоборот. Если в чемпионате клуб играет хорошо, то в Лиге чемпионов может не выстрелить. В чемпионате приучают к победам, а потом в Европе снимают сливки. Ставки-то уже другие. И наоборот, команда в квалификации проигрывает аутсайдеру, не попадает в группу, значит, в чемпионате можно и дать заработать. После матчей, где большие бабки букмекеры сняли, могут дать чуть-чуть выиграть. Рубин в этом году выстрелил, но через пару-тройку лет может и в еврокубки не попасть. Болельщики к победам приучены. Можно рубить бабло. Конечно, в матче между непримиримыми соперниками можно ожидать ничью, чтобы болельщики и те, и другие потеряли деньги. Не удивлюсь, если в половине матчей между всеми московскими клубами была ничья.
Лицо Петра немного омрачилось. Видимо, он думал, что я всё разложу ему по полочкам, скажу, когда на какую команду ставить. Нужно было спасать положение. Конечно, хотелось сказать, что у него разновидность игромании. Что это путь на дно. Но тогда, в лучшем случае, эти сто тысяч – последние. В худшем, и эту сотку Пётр мог бы потребовать назад. Обманывать не хотелось, но у меня не было выхода.
- Скажу честно, если бы я убедил тебя не нести деньги букмекерам, то через какое-то время ты считал бы меня своим благодетелем, - сказал я, зная, что он на это не согласится.
- А если бы не убедил?
- Ну, результат не гарантирую, но попробовать можно.
- В Англии разбираешься? – спросил Пётр.
- Почему-то у меня уверенность, что в ближайшие годы ни Манчестер, ни Челси, ни Ливерпуль, а какой-нибудь Болтон должен чемпионом стать. Чтобы всех прокатить. Ну, ещё в том году шейх какой-то Сити купил, будут к победам приучать. Хотя в прошлом сезоне они и облажались, но топ-клубом, думаю, станут.
- Да, Сити столько денег вбухал на покупку игроков, а результата нет. Тренера уволили на днях.
- Вот тоже отвлекуха, типа тренер виноват в плохих результатах. Козёл отпущения. Думаю, там бабла срубили, поэтому на Сити теперь можно ставить. Хотя на болельщиков некоторых клубов без боли в сердце смотреть не могу. Вот на Динамо менты, понятное дело, ставки делают. Суммы крупные вкладывают, но только в том году в Европу попали. Чтобы опять несколько лет в жопе сидеть. А расплачиваются бедные наркоманы.
- При чём тут наркоманы? Не понял.
- Ну, деньги на Динамо менты теряют, а с наркомана тысяч пятьдесят за незаведение дела можно получить. Ну и подкинуть пакетик волшебный завсегда горазды.
- А, ну да, - согласился он. – Употребляешь? Лицо-то у тебя – несвежее.
- Мягко говоря. Полгода назад ещё на гашише сидел, потом уволили, ну, когда пост тот разместил, и пить начал. Может, сегодня последний раз рюмку поднял с утра.
- Кстати, что с теми постами?
- Я только один выложил, где предположил, что весь футбол под букмекерами ходит.
- Там этой теме три поста посвящено.
- Да, мне сказали. Почему-то сам не смотрел. Я так понял, под моим ником кто-то продолжает посты выкладывать и коменты писать.
- Ну и шумиха была. Потом всё улеглось. Тебя уволили за это?
- Да, и в какой-то чёрный список внесли, что никто на работу брать не хочет. Не скажу, что прям тысячу мест обошёл, но везде было «мы Вам позвоним».
- И чем ты сейчас занимаешься?
- Бухал все эти полгода, недавно начал книгу писать.
- Про что?
- Блин, все спрашивают, про что. Ещё название часто спрашивают. Книга, можно сказать, - энциклопедия современного бытия. Хочется некоторые мистические моменты добавить, но пока ниасилил, что называется.
- Ты ещё что-то хочешь добавить к ставкам или всё уже сказал? – как-то обречённо спросил Пётр.
- Ну там, понимаешь, если бы знать, сколько денег на победу какой команды поставили, можно было бы результат предсказать с большой вероятностью. Вот сколько болельщиков Барсы по всему миру? Или сборной Бразилии или Италии. Они постоянно побеждают, а когда сумма ставок превышает критическую массу, происходит проигрыш или ничья. Вот, если бы был сайт, где болельщики выкладывали, сколько денег поставили… хотя и там найдутся мёртвые души, которые создадут нужный перевес. Тут интуиция нужна. Ну и, конечно, как в казино, играть на увеличение после проигрыша и не замазываться, не терять голову. Ещё, как в теннисе или в лёгкой атлетике, травмы. Я имею в виду, что можно специально в штрафной сфолить. Вратарь, естественно, прыгнет в другую сторону.
- Странно, вот видел же, как Чонтофальски специально в кубке на пенальти выше ворот пробил, потом ещё в камеру подмигнул, а сомнения не закрались в своё время.
- Да, я тоже видел… и тоже не закрались.
- А как ты догадался обо всём?
Я мог бы рассказать про того Петю, про Аню, про руны, даже про «Карманный справочник Мессии», но, естественно, удержался.
- Да лжи наелся, по самое не хочу. Кстати, как шумиха улеглась? Сама собой или кто-то поспособствовал?
- Там прикольно получилось, - ответил Пётр. – Кто-то написал, что Русская Православная Церковь дополнительно спонсирует всех футболистов, кто крестится перед выходом на поле. Это пообсуждали, потом признали приколом, как и букмекеров. На том и закончили.
- Хорошо выкрутились.
- Интересно, как тебя не убрали…
- Может, инфа проскочила бы, что меня в живых нет, и ещё больше людей задумалось бы. В конторе многие задумались бы. Там, сарафанное радио сделало бы своё дело.
- Ну да…
- Кстати, сколько ты в среднем на матч ставишь?
- Сейчас немного. Вот раньше огромные суммы были. С другой стороны, много долгов было, поэтому начал больше крутиться, искать, где бы ещё денег заработать. Женился, и как-то некрасиво стало вчистую проигрываться. Но, бывало, и после женитьбы на фаворитах обжигался по-крупному.
- Получается, топ-клубы больше всего футбольным боссам денег приносят. Именно в тех матчах, когда они стопроцентные фавориты и не выигрывают.
- Знать бы ещё, когда будут такие матчи.
Хотелось спросить, есть дорогая машина, деньги, видимо, зарабатываются неплохие, жена, ну чего ещё нужно для счастья? Всё мало, мало. Интересно, чем он на жизнь зарабатывает? Кто за это платит? Первый миллион-то честно не бывает заработан. Бывают, конечно, исключения. Как от кого-то слышал, что придёт РевВоенСовет и всё отберёт. И ещё счастлив будешь, если к стенке не поставят. Вот у Серёги друг был, гастарбайтеров нанимал и на зарплаты кидал. Один не выдержал такого отношения к себе и молоточком его «тюк». Стоило это того? Имею в виду кидалово это. Цена жизни.
- Ну что ты думаешь? – спросил я Петра.
- Думаю, что надо своего человека иметь в конторе, который поставлял бы инфу, сколько денег на кого поставлено.
- Тут, возможно, смогу помочь. Блог, который я вёл, сайт, газета, в которой я статьи писал, – всё это подчинялось букмекерской конторе. Только я был слепым исполнителем, даже не подозревая о большой игре. Не знаю, на каком уровне доступ к этой информации, но какие-то связи смогу восстановить.
 С лица Петра спала напряжённость. Даже как-то повеселел.
- А эта контора, она международная? – спросил он. – А то не хочется только на российский чемпионат ставки делать.
- Чего не знаю, того не знаю. Я же неофициально работал.
- Хорошо платили?
- Мне хватало. Главное, душа лежала. Пётр, вот у тебя машина дорогая, денег хватает. Почему ты на ставках замазался?
- Денег никогда не хватает. Не только себя же, ещё детей надо обеспечить. Всем квартиры купить. Образование хорошее.
- То есть, если будет какая-то сумма, ты прекратишь?
- Есть какие-то идеи?
- Ну, если поделишься… - ответил я
- Фифти-фифти.
- Не знаю, я у себя в книге чёрный сахар придумал. Вот у тебя 666 номера. Наверняка, ты готов пятьдесят рублей переплатить за килограмм чёрного рафинада. Чёрные кубики сахара, заманчиво? Покупают же чёрную зубную пасту.
- Ну я бы действительно переплатил. А другие?
- Подумай, в общем.
- Надо посмотреть будет в инете, есть ли за границей такой сахар.
- Да, как в том анекдоте: директора японского автомобильного завода на ВАЗ приезжают, и после экскурсии русские спрашивают, на сколько мы отстаём? Японцы отвечают: навсегда.
- Да, навсегда, - улыбнулся Пётр. - Ещё какие-нибудь варианты есть?
- Вот эти ночные передачи по телеку, где нужно угадать зашифрованное слово и дозвониться. Наверняка же это лет на десять раньше в Америке появилось. Думаю, есть и честные способы бабла срубить, если догадаться, что к нам через пару лет перекочует.
Я хотел сказать, что после написания мною романа, нужна будет помощь в его издании. И Пётр, как будто, прочитал мои мысли:
- Ты книгу пишешь. Первую?
- Да.
- У меня сводный младший брат тоже пишет. Я почитал, так теперь думаю, что он – педик. Хотя он и отнекивается. Говорит, что это художественный замысел. У него главный герой зарабатывает на садо-мазо проституции. Выложил фото в кожаной маске, кто-то заинтересовался, договорились, герой приезжает на квартиру, а там одноклассник, который его всю школу стебал и бил. Прошло лет десять после окончания школы. Ну и герой отомстил за годы издевательств. По полной.
- Нормально, - оценил я. – Брат наркотики принимает?
- Покуривает. У них сейчас все курят.
- А ты?
- Не-е, я по водочке. Под хорошую закуску. Вечерком, когда все дела сделаны. Лёш, а ты не знаешь, как раньше было? Когда контор не было.
- Раньше на спортлото огромные деньги делали. Ну, я знаю, что когда Алания и Спартак набрали поровну очков в девяносто шестом году, и был дополнительный матч за чемпионство, здесь в Питере, то с Кавказа мешками деньги на поездах везли, чтобы уже на стадионе ставку сделать. И тех, и других болельщиков обули. Такой куш сняли футбольные боссы, что многим и не снилось. Раньше, наверное, был политический момент. Для поднятия духа нации. Зенит кубок СССР взял в год, когда блокаду сняли. Да и сейчас такое встречается. В том году Медведева выбрали, УЕФА взяли, сборная третье место заняла, Билан Евровидение выиграл. Тоже на это ставки принимают.
- Слушай, а как со сборными? Кто-то писал, что Бразилия в каком-нибудь турнире чемпионом становится или призовое место занимает, и после этого там дефолт случается. С Аргентиной, Уругваем – то же самое.
- В латиноамериканских странах, как у нас. Только средний класс начинает вырисовываться, оп, и дефолт. Поэтому долгосрочные проекты и нежизнеспособны. Всё плохо: уровень жизни, образование, медицина, правопорядок, но сборная хорошо играет, и вроде жизнь налаживается. Можно даже дать выиграть болельщикам денежку на ставках. Потом всё вернуть, когда проиграют или вничью сыграют с какими-нибудь аутсайдерами. Вот с Россией какая-нибудь Грузия будет играть. Естественно, там двадцать лет ждать такого матча будут. Для российских болельщиков – что Грузия, что Белоруссия, что Чехия. А для грузин такой матч – особенный. У всех друзей и родственников деньги займут, чтобы поставить. А если предыдущие проигрыши отбивать надо, то и кредит в банке возьмут. Скандинавы между собой вничью могут скатать. Чехи со словаками. Поляки с немцами. Американцы с мексиканцами. Чтобы и там, и там пролетели болельщики. Ну вроде всё, что знал, рассказал.
- Ладно, Лёш, выясни, есть человек, который дал бы инфу, не бесплатно, конечно, сколько денег на тот или иной матч поставлено.
- Хорошо.
- Тебя подвезти?
- Да я тут рядом живу, не надо.
- Ладно, на связи.
Рукопожатие при прощании было не таким основательным. Уже выйдя из машины, я подумал, что было бы неплохо познакомиться с его младшим братом. Я был в некоем замешательстве: как потратить деньги? Что делать с Юлей, с мамой? Для начала я решил купить маме цветы, чего никогда не делал.
Часть вторая Седьмая глава
Так, так, так, автор, какой там у тебя замысел? Был с кем-то разговор, и всё это вылилось на страницы? Посмотрим, посмотрим. Едва я вышел из магазинчика с цветами, как встретил двух друзей Игоря. Я встречал их и на лестничной площадке, когда мы курили плюшки, так и на стадионе. Один из них меня позвал. Что странно, он помнил моё имя.
- О, Лёх, привет! Домой идёшь?
- Да, привет.
- Ну, по пути, значит. Чем сейчас занимаешься?
- Бухаю, книгу пишу.
- Про что книга?
- В двух словах и не расскажешь.
- А цветы кому?
- Маме.
- Понятно. А мы с Димоном банчить начали, - он кивнул головой на друга.
- Печально, - прокомментировал я, поняв, что мне пытаются предложить свои услуги.
- Почему печально? – спросил Димон.
- Вам сейчас этого не понять, но если бы у вас был ребёнок, и он сел бы на иглу, то оптимизма бы у вас поубавилось.
- Ну мы же не сели, - ответил первый друг. - Покуриваем только. Я бы сына накурил, когда ему лет четырнадцать исполнилось бы. Курить дальше или нет, уже его выбор был бы. Кому это надо, он ведь всё равно достанет. Какая разница, через нас или через кого-то другого?
- Так вы ещё детскую порнушку распространяйте. Всё равно ведь достанут. Не важно, через вас или кого-то другого. Потом, когда вашего ребёнка кто-нибудь, ну вы поняли, можно сказать, что осознанный выбор, и так далее.
- Не понимаю, как это связано, - в голосе Димона уже чувствовалась агрессия.
- Закон бумеранга. Печально, что вы не понимаете, что несёте зло в мир.
- А ты прям святой, - Димон уже сказал это немного развязно. – Мы никого не заставляем. Сами все приходят.
- Я же говорю, не останавливайтесь, педофилы тоже сами придут.
- Чо ты эту ***ню несешь, детская порнушка, педофилы, - у первого друга уже сжались кулаки.
- Извини, не помню, как тебя зовут?
- Ринат.
- А да, точно. Ринат, я же не осуждаю, а предупреждаю, что всё вернётся. И потом не спрашивайте, почему судьба так жестоко с вами обошлась. Может, наркотики – это необходимый этап в чьём-то становлении. Я говорю о вас. Что вы не понимаете очевидной вещи, что это – зло. А любое зло будет наказано.
- Ой, давно ли ты с нами курил? – засмеялся Димон.
- Когда смеёшься, убедись, что смеёшься последним, - вышел неплохой афоризм.
Ничего убедительного в свою сторону они не сказали. Да и могли ли? Понятно, что автор – противник приёма всяческих веществ. Видимо, и алкоголя – тоже. Я сегодня решил, что больше не пью. По замыслу автора всё это - бяка. И нарко, и алко. Что он и пытается донести до читателя. Видимо, негативный опыт. Любимая в окно под глюками вышла? А я полгода не просыхал, чтобы всё это было видно на контрасте? Жестоко. Маме моей столько страданий из-за этой задумки. Что я – герой книги, и есть, следовательно, автор этой книги, конечно, я прикалываюсь, в связи с написанием собственного труда. Более того, у себя не раз хотел, чтобы герой догадался, что он – герой книги. Но какое-то здравое зерно в этой идее есть. Ринат, вот стопроцентный татарский след. Кто у него оттуда? У автора, имею в виду. Друг? Девушка? Мачеха? Президент? Вот Ринат – барыга, продаёт наркотики, детям тоже. И что, все татары – наркотики продают? Нет, конечно. Вот мама на Гитлере акцент сделала. Мол, я нацист. А это же простое предупреждение. Просьба «не трогайте русских». Мы же можем и начать запрягать. Несколько лет, поедем, и уже не остановишь. Начнётся анархическая революция. Кого начнёт русский Ваня громить? На рынок пойдёт. Не только. Местных драгдилеров тоже навестит. Припомнит, что телефон взяли за пару грамм. И везде, где рога наставили, побывает. Понятно, что главные останутся в тени, но несколько голов этой гидры полетит. Погром будет не физический, а духовный. Полная и безоговорочная победа. Начнёт запрягать, начнёт. Уже начал.
  Кто у него оттуда? У автора. Из Татарстана или Башкирии. Почему «у него»? Все время думаю, что автор это – он. Может, у неё. Сюжет у меня интересный, мягко говоря. Что, неужели такое только представитель сильного пола мог придумать? А, может, это два автора? Типа Стругацких. Будет фантастика? Игорь окажется прогрессором? Аня – голограммой? Тут любые мысли о суициде у любого пропадут, если думать о том, какие повороты ждут впереди. Может, и на Юпитере побываю. Надо просто набраться терпения.
- Вот ты бухаешь, - сказал Димон. – А между прочим, девяносто процентов изнасилований и половина всех преступлений происходит в алкогольном опьянении. Так что лучше камень курить. Даже сигареты вреднее гашиша. Вспомни, много ли ты плохих дел под гашиком натворил? Измен сколько под алкашкой.
   На это действительно было нечего возразить. Помню, в клубе наступишь кому-нибудь на ногу, танцуя, поворачиваешься, чтобы принести извинения и надеешься, что там не алконафт будет. Иначе агрессии не избежать. Будет там человек с широко раскрытыми глазами, и на его лице увидишь доброжелательную улыбку. Типа «Всё нормально, не переживай». Бывают исключения, но схема именно такая. Вот что бы я выбрал, если бы работал охранником в клубе? Синебольный клуб, где редкая ночь без драки обходится, или колбасёрский, где регулярно неотложку вызывают передознувшим или потерявшим сознание от обезвоживания. Можно, конечно, сказать, что не все переходят от травы и гашиша к амфетамину, но скорость, с которой большинство соглашаются попробовать клубные наркотики, настораживает. Ну и, конечно, Димона с Ринатом можно только пожалеть. Хотя кто-то и скажет: «Зачем жалеть подонков, которые смерть продают?» Кто виноват, что хочется дорогой одежды, чтобы не выглядеть лохом, посещать клубы и фестивали, быть в отношениях с девушкой, которую нужно «выводить» куда-то, свою ежедневную дозу наркотиков обеспечивать? А, работая в гипермаркете, эти желания не очень-то удовлетворишь. Ну и, конечно, чего я так на ребят наехал? Им и двадцати ещё нет. И не для того ли дана нам юность, чтобы совершать ошибки? Давно ли я сам горе в семьи приносил своей работой? С моей помощью не один миллион в руки букмекерских боссов перекочевал. И сказал бы мне кто, что я зло приношу в мир, тоже бы защищался. Каждый защищает свой образ жизни. В том числе, и свои недостатки. Достоинства-то чего защищать? Конечно, если бы я сказал, что сегодня утром решил бросить алкашку, то они рассмеялись бы. И правильно сделали. Красиво жить не запретишь, а хотеть жить красиво – тем более. Вот у них желания, обыкновенные желания для их поколения, пусть и как под копирку. Понятно, что хочется их реализовать, для этого наркотики и продают. «Easy money». Я – против, а что взамен могу предложить? Устроиться мерчендайзером, терпеть несправедливый гнев и шутки своего начальника?  В то время, как кому-то всё дано с рождения. Школу закончил, родители купили машину, образование в престижном ВУЗе оплатили, шмотки, и сразу видно, что и в кинишку, и в японскую столовку, и в клуб не для лохов свою девушку сводит, женился, и купили квартиру. «Хочется, как у кого-то» - вообще-то это называется «завистью». Но разве греховно желать обеспеченной жизни? Можно, конечно, сказать, что это естественный отбор. Выживает сильнейший. Но нет никакой силы в представителях «золотой молодёжи». Только огромное самомнение на пустом месте. И вот он - лёгкий путь к благам, как тут не соблазниться? В общем, Димон попал в моё слабое место, и я ничего не ответил.
- Ладно, мы пойдём, - сказал он. – Нужна будет кайфушка, ты знаешь, где меня искать.
- Ладно, идите. Будете искать причины своих бед, вы знаете, где их искать.
Едва я попрощался с ними, зазвонил телефон. Я удивился – это был Серёга. Неожиданный поворот. Пришла в голову мысль, что через моего друга автор хочет выразить какую-то мысль. Интересно, он давно её вынашивал, или это «свежатинка»? Ещё я подумал, что надо проследить повторяемость тем. «Мама», «Наркотики», «Морально-волевая сфера», «Футбол» и так далее. Может, если я отслежу главную тему, то и пойму авторский замысел? Так ведь хочется знать, куда я иду и зачем.
- Лёх, привет. Ты дома?
- Вот, к нему подхожу.
- А я рядом. Давай заеду.
- Мама переехала. Теперь со мной жить будет.
- Ни фига себе… Ну давай у меня в машине посидим.
- Ну давай.
- Через пять минут буду.
Что-то ему было нужно. Ларчик совсем не просто открывался. Оказалось, ему приснился сон. Чем он со мной и поделился после обычных «Кому цветы?», «Как дела?» и «Понятно…»
- Он такой реальный был, цветной, всё как наяву, - сказал Серёга. – Я даже не поверил, что это сон был, когда проснулся.
- Чудо... Мда, а кому-то каждую ночь такие чудеса снятся. Да, кстати, я тут денежку заработал. Вот, десяточку могу тебе вернуть.
Он не увидел энтузиазма в моих словах и немного разочаровался. А как бы вы отреагировали на «Я сегодня пельмени ел!!!». А хотел, видимо, долго на эту тему говорить. Деньги Серёга взял.
- И чего у тебя каждый сон, каждую ночь, как в жизни, всё реально? – спросил он.
- Ну да.
Видимо, Серёга понял, что выглядит дураком со своим сном и решил перевести тему. Энтузиазм пропал.
- А мама почему переехала?
- Я так понимаю, у них с отцом внешне спокойные отношения были просто… как бы это сказать… ну, в общем, лямку тянули. Вот сейчас тебе всё это говорю, а сам думаю главу про это написать. Как всегда, получится абзац или парочка, когда планы – Наполеоновские, но тема – важная. Вот ты свои мечты нереализованные хочешь в сыне воплотить?
- Я мечтал в детстве картингом заниматься, - ответил он. – Хочу сына туда отдать, но это нормально. У меня способности к этому, у него по генетике – тоже. Вдобавок, всегда могу подсказать что-то, я же заинтересован.
- Ну вот я и говорю, он будет на соревнованиях выступать, будет жить этим, допустим, и ты будешь переживать за него, почти забыв, что самому нужно реализоваться. Сын вырастет, станет жить отдельно от вас, тут и столкнёшься с реалиями. Жену не любишь…
- Как не люблю? Люблю.
- Ага, и по проституткам с шефом разъезжаю.
- Это секс, это отдельно.
- Ладно, проехали. Так вот, ребёнок вырастет, надежд не оправдает, придёт разочарование, родятся внуки, следующие мечты будут связаны с ними. Они тоже будут приезжать, чтобы денег спросить, посидеть пятнадцать минут и уехать. Разочарование. Вдобавок, ты же понимаешь, что они торчать будут? И, скорей всего, не так цивильно, как ты. Тебе не надо будет объяснять, на что им деньги нужны. Понятно, что всё это через инет будет, не выходя из дома. Или ещё на собачку, огород охранять, денег попросят, если в «Супер-ферму 2045» играть будут. Ты скажешь, что мы такими не были. У нас какие-то адекватные интересы в детстве были, и так далее. Вот у меня мама с такими реалиями и столкнулась. Пока я работал, у них с отцом всё хорошо было. Хорошо у меня – хорошо у них. У меня жизнь треснула, у них – тоже.
- Ну а как ты хотел? Был бы у тебя ребёнок, ты бы что, равнодушен остался?
- Да дело – не в равнодушен или нет. Иногда жизнь оголяет все твои проблемы. И получается, что опоры-то в этой самой жизни нет. Вот приду сейчас домой, и мама если не готовит еду, не убирается, то смотрит телевизор. Как там, в одной песенке – латает душу дурацкий сериал.
- Так жизнь из мелочей состоит. Вот ты вознёсся. Видимо, считаешь, издадут полное собрание сочинений твоё, и жизнь не зря прожил. Не стыдно, так сказать, за бесцельно прожитые годы. Сам детей не имеешь, а рассуждаешь, как будто пятерых на ноги поставил…
- Так может…
- Подожди, я договорю. Бухаешь каждый день, и обвиняешь кого-то, что он человеческий облик потерял. Сам несчастлив, а себе позволяешь других жизни учить. Сам стань кем-то, там, может, за тобой и другие потянутся.
- Так я и стал, как ты говоришь кем-то, благодаря тому, что понял, что не хочу жить в этом гнилом мире, а алкоголь просто примиряет с реальностью. Ты будешь смеяться, но я решил больше не пить.
- До завтра. Или реальность не такой ужасной стала? – цинично спросил Серёга.
- Я пошёл вглубь. Если внутри гармонию не найти, то и снаружи – тоже.
- Ну всё, ты прям Будда. Пора наложением рук болезни лечить. Нимб не жмёт?
- Тебе это не присуще, поэтому ты прикалываешься. Что логично. Я тоже твой восторг по поводу сна не разделил. Ты всё поймёшь в своё время… или не поймёшь. Я устал от всего этого. Какое-то время я испытывал недоумение, мягко говоря. Потом понял, что кладка, с самого основания была неровной. Пришлось разрушить до основания и строить заново. То, что я пишу, действительно помогло.
- А почему ты уверен, что сейчас кладка – ровная? Кстати, в чём теперь твоя опора? Я пока вижу только огромные претензии. Что естественно для любого творческого человека. Не более того.
- По поводу кладки, многие моменты вижу, где уродство. Понимаю, как не надо…
- Вот и получается, что ты разрушил, а построишь ли красивее? Повторюсь, опора в чём?
- Хотя бы в её поисках, а не просто плыть по течению, - ответил я.
- Так и голову сложить можно. Против течения-то силы могут кончиться.
- Да в том-то и дело, что силы никакой до этого не было. Голову сложить. Ты, видимо, думаешь, что защищён со всех сторон. Иллюзия защищённости. У тебя нет ощущения, что всё со временем приносит разочарование?
- Нет, - ответил он, и я подумал, что в его голове сразу возникли сексуальные сцены.
- Ты о сексе подумал?
- Что, прям я только о сексе и думаю. Может, был бы у тебя секс, ты бы поменьше философствовал.
- Ты вроде не женщина, чтобы философию считать ругательным словом. Кстати, вот ты про свой сон кому-нибудь рассказывал?
- Рассказывал.
- Но почему-то приехал почти сразу именно ко мне, чтобы поделиться переживанием. Не просто же так…
- Ну, ты про сны рассказывал, - виновато сказал Серёга.
- Видимо, испугался, что человеческое что-то в жизни произошло или шизофреническое.
- Ты бы тоже испугался, если бы в первый раз такое произошло.
- Ну ладно, так и быть, разложу всё по полочкам. Я этой темой интересовался, вот-вот начну осознанные сны видеть. По Ошо существует пять видов снов. Первый – это мусор, который ты копишь в течение дня. Он себя и проявляет. Девяносто процентов снов – это и есть этот тип. Второй – это удовлетворение твоих желаний. Можно ещё рассказать о разнице между потребностями и желаниями, но я сам ещё не разобрался. Если второй вид – это общение с бессознательным, то третий – это общение со сверхсознательным. Четвёртый – это привет из прошлых жизней. Помню, помню, что ты говорил, что живём один раз. И последний тип – это привет из будущего. Кстати, что тебе приснилось?
- Ты приснился, - ответил Серёга. – Скелеты ещё какие-то снились.
- В шкафу? О, кстати, подожди, запишу в телефон для книги… Как четырьмя действиями положить жирафа в шкаф? Открыть шкаф, достать скелет, положить жирафа, закрыть шкаф.
- Достать любовника было бы смешнее.
- Смешнее, но менее актуально.
Вот тоже вопрос, который не раз себе задавал: «На кого ориентироваться?». Не разжёвывать же каждую мысль в своей книге. Кто-то посчитает оскорблением, если я поясню, как варят плюшки. «Он, что, за дебилов нас держит?» Кому-то не надо пояснять про «Пушкинское судно», но он не понимает, чем Манчестер Юнайтед отличается от Манчестер Сити. А ведь хорошо посмеяться после строчек про шкаф можно только, если знаешь оригинал про холодильник. И сколько таких моментов, смешных для меня, уйдёт в небытие, не доставив читателю положительных эмоций? Не говорю уж о придирчивых читателях, которые увидев, что я написал «шампанское», скажут, что правильно говорить «игристое вино». Конечно, таким образом они дадут информацию на себя, а не на меня. По поводу информации на меня, материала – поле непаханое. Главное – без мелочных придирок. Впрочем, для кого-то моя книга будет только «документом». Или ещё хуже – «энциклопедией современной жизни». А кто-то даже скажет: «Ну, такого не может быть…» И всё же – критический реализм а-натюрель.
- О чём мы в твоём сне разговаривали? – спросил я его.
- Я запомнил только, что сказал тебе, что твоя правда никому не нужна.
- И что я тебе ответил?
- Что я читаю молитву «Отче наш», прошу избавить от лукавого, а сам ложью не тяготюсь. Получается, что неискренен с Богом. Прошу Его быть со мной, а сам с Ним не хочу находиться. Поэтому Он урок и преподаст. Только я посчитаю это или несправедливостью, или наказанием.
- А ты молился когда-нибудь?
- Ну, один раз, когда в аварию чуть не попал, подумал о нём. Но «Отче наш» - ни разу.
- Ну и что, ты подумал, что это знак?
- Да я не знал даже, что и думать…
- Небось, думаешь, приснится ли сегодня ночью сон.
- Ну да.
- По поводу аварии помню, как ты однажды, когда я тебе позвонил, был в шиномонтаже и сказал, что мы переобуваемся. Если бы ты сказал про сына, что мы из детского садика идём, я бы ещё понял.
- Ну если мне по душе вся эта тематика, машины, двигатели, копаться в них.
- Это потому что с людьми – не очень. Хотя думаю, до той эпохи, когда машины заменят людей во многих сферах, осталось немного. Тем ценней для кого-то будет живое общение.
Зазвонил телефон. Это был Пётр. Я как раз хотел ему сказать, что забыл про футбольных комментаторов. Что они всяческим способом пытаются спровоцировать ставки на счёт, нужный букмекерам. Я взял трубку.
- Лёш, привет. Один вопрос, я дам твой телефон своему брату? Ну тому, что пишет тоже. Может, ты его от наркоты отвадишь.
Я был не против. И про комментаторов тоже рассказал.
Часть вторая Восьмая глава
Не знаю, придумал Серёга или нет, что ему надо ехать, но мы с ним попрощались. Мама, увидев цветы, обрадовалась, но через секунду настороженно спросила, откуда я их взял.
- В рекламе пива предложили сняться, дали аванс, - ответил я.
- Много?
- Сто тысяч. Не всё же на вашей шее сидеть.
Мама аж засияла.
- Ну проходи, Лёш, руки мой. Кушать хочешь?
- Ну давай поедим.
Пока я мыл руки, я подбирал слова. Как сказать маме, что у неё в голове бардак?
- Мам, вот ты всегда говорила, что Земля – круглая, - сказал я, войдя на кухню. - С детства помню. Что всё возвращается.
- И сейчас скажу.
- Я об этом же. Вот реклама пива – это хорошо или плохо? Как мать бывшего, надеюсь, алкоголика скажи. Я заработал деньги на чужом горе, а ты и рада. Типа деньги не пахнут?
- Ты пить из-за рекламы начал? Ну отдай обратно, раз считаешь, что это нехорошо.
- Да я не про это. Я про то, что ты мне всегда про законы кармы рассказывала, а как речь о деньгах зашла, ты всё позабыла. Ведь мне же должно вернуться. Это же очевидное зло. Зло и вернётся.
- А на шее у родителей сидеть это хорошо? – высунула извечный козырь мама.
Хотелось сказать, что благодаря этой ситуации они с папой разошлись. Не знаю, лучшая старость их ждёт после этого или худшая, но кто-то говорил, что нужно радоваться любым переменам в жизни. Повисла пауза, я понял, что не достучусь, уже начал жалеть, что произошёл этот разговор, как опять на телефоне высветился незнакомый номер. Я взял трубку уже в комнате, оставив маму на кухне.
- Алексей?
- Да.
- Здравствуйте, мне Петя дал Ваш номер телефона. Он рассказал, что вы избавились от иллюзии относительно футбола.
- Ну можно и так сказать.
- Ой, простите, я забыл представиться. Меня зовут Леонид, но я не люблю официоз, поэтому желательно просто Лёня.
- Ну и меня можно просто Лёша. Может, на «ты»?
- Да, хорошо, Лёша. Тебе удобно разговаривать?
- Да, удобно, - ответил я, почему-то зевнув после этого.
- Брат сказал, что ты книгу пишешь. Начал писать от нечего делать?
- И это, и ещё хотелось свои мысли изложить. Накопилось, так сказать. В итоге понравилось. Кто-то что-то скажет или сделает, а я думаю, можно ли это в романчик вставить.
- Вообще у тебя всё в порядке? Не торопись с ответом.
- Ну да…
- Что интересно, тотальное большинство, как бы хреново не было, ответит, что всё хорошо.
- Ну не буду же я тебя грузить своими проблемами.
- Когда это можно сделать через книгу? – видимо, пошутил Лёня.
- Да, согласен.
- Ты какие темы затрагиваешь?
- Начал с наркотиков, вопрос взаимоотношения полов и социальная несправедливость.
- Типа Путин виноват сотоварищи, что мы в такой клоаке живём?
- Ну да, - с прискорбием ответил я.
- У тебя родители живы?
- Живы, слава Богу.
- У них всё в порядке, или налицо патология?
- Разводятся… под старость лет.
- Это Путин виноват?
- Понял, к чему ты клонишь…
- До них донесёшь?
В этот момент я испытал, не то, чтобы дежа-вю, но какие-то параллели вспыли. Вспомнился Петя, тот, что с Аней теперь. Он тоже за пять минут разложил многие вещи по полочкам. Захотелось спросить, читал ли Лёня Ричарда Баха, но что-то остановило.
- Небось и еврейский вопрос затронул, - предположил Лёня.
- Мягенько, но, конечно, не без этого.
- За народ расейский радеешь…
- Ну да.
- То есть евреи виноваты, что народ спивается?
- Народ, конечно, сам виноват. Но не без вспоможения обошлось. Ещё народ старчивается и сыгрывается, если можно так сказать. Ты, думаю, не на пятнадцать тысяч в месяц живёшь. Петя сказал, ещё и куришку на что-то покупаешь.
- Хочешь вызвать у меня чувство вины?
- Скорее, защитная реакция в виде нападения. Хотя согласен, что характерная черта – винить в своих бедах правительство, телевидение, инородцев, вместо того чтобы заняться своими проблемами.
- С проблемами как оно дело обстоит. Можно волноваться, что водка дорожает и сигареты, а можно их не употреблять.
- Никогда не думал, что задам этот вопрос. Даже стыдно как-то… Как у тебя книга называется? Последняя.
- А я одну книгу уже несколько лет пишу, - ответил Лёня, - Раньше концовка какая-то маячила. То так хотел закончить, то так. Названия книги нет. Но зато каждой главе даю название. И когда начал писать, зачем-то взял псевдоним Платон Иванов.
- Платон Иванов? – не поверил я своим ушам.
- Да.
- А я хочу так главного героя назвать. Блин, вот кто скажет, что моя жизнь - не чей-то сюжет? Такое чувство, что кто-то в фантазиях своих изгаляется. Ну, прикол у меня такой, что я герой какой-то книги.
- Ну ты, мягко говоря, - не первый. Это ещё у Набокова было. В «Камере обскура». Точно не вспомню, но что-то типа там главный герой размышляет, что ему предоставлено место в мюзик-холле, в директорской ложе. Директором же заведения был ни Бог, ни Дьявол…
- А кто?
- Набоков. Автор, конечно же. Ещё в «Лолите» Гумберт увидел маклера судьбы, как себя Набоков назвал. В «Защите Лужина» главный герой, играя в жизнь-шахматную партию с этим маклером судьбы, выбрасывается из окна. Единственный способ победить. Ты, кстати, свободен в написании? Не торопись с ответом.
- Конечно, - сразу ответил я.
- Ну вот смотри, ты национальный вопрос затронул. Неужели не оставил себе лазеечки, не вложил в чьи-нибудь уста пару фраз, чтобы не обвинили в разжигании межнациональной розни.
- Ну да. У меня герой размышляет, что посмотришь режиссёров, сценаристов советских фильмов сороковых, пятидесятых и так далее, одни евреи. Вроде Никулин, Моргунов и Вицин даже евреями были. Но герой говорит при этом, что очень любит комедии Гайдая. А потом классическое «У меня лучший друг - еврей». Тему наркотиков тоже поднял, и понимаю, что в будущих главах надо ввести героя, который снял бы с меня все обвинения в пропаганде наркотиков.
- Так что получается, что не очень ты свободен в своём творчестве.
- Получается… - расстроенно согласился я.
В комнату вошла мама и начала что-то искать в своей сумке. Ну какой же маме не интересно, о чём говорит по телефону её ребёнок?
- А ты какие темы поднимаешь?
- Так прямо и не скажешь, - ответил Лёня, - Сейчас у меня главный герой снимается в порнушке, где перед актом происходит бойцовский поединок. Победитель забирает всё, так сказать. Думаю, за такими видосами – будущее. Ещё вместо боёв могут быть рэп-баттлы.
- Я смотрю, тебя клинит на этой тематике ниже пояса. Извини за вопрос, у тебя много автобиографичных моментов?
- Поначалу только они и были. Сейчас всё на диалогах держится. Потому что задача заставить задуматься, а не эпатировать. Так сказать, не описать реальность, а её изменить.
- Задуматься о чём?
- О том, что все мы живём в ужасно гнилом мире, где на вопрос «Сколько ты в жизни встречал действительно добрых, светлых людей?», ответят, что хватит пальцев одной руки. Причём, не исключено, что у этих добрых людей такие есть факты в биографии, что за голову хватишься. Кто-то на вопрос «Кто ты?» ответит, что человек. А на самом деле, до человека там пахать и пахать. И вообще у большинства нет мотивации поступать по-человечески.
- Блин, те же чувства, - к своей радости заметил я, - А как писать ты начал? Тогда те же мысли были?
- Первое, что я написал, ты будешь смеяться, было письмо моей девушке. Как-то проявиться литературно хотелось, бессознательно. Архетип какой-то. Достучаться до неё не мог, а письменно, думал, у меня есть шансы. Литературой, конечно, это трудно назвать, но что слова при определённом напряжении могут сложиться в красивую или, точнее – цепляющую комбинацию, я понял. Забавно, что если принять твою теорию, что твоя жизнь – это чей-то роман, то наш диалог вполне может быть написан под впечатлением от какого-нибудь разговора. Например, автор встретил человека, который тоже пишет книгу. Наконец-то у него появилась возможность поговорить о творчестве. Я даже рад за него немного.
 Мы посмеялись. Сразу возникла серия вопросов. «Что из себя представляет этот автор?», «Являюсь ли я его Альтер-эго?», «Известный ли это автор?», «Убьёт ли он меня?»
- Да, согласен с тобой. Или автор много лет ждёт такого человека, - решил развить я тему, - И, уже потеряв надежду, что встретит, решил на страницах своей книги пофантазировать на тему, как этот разговор мог бы выглядеть.
 Мама, перестав копаться в сумке, показав пальцем на телефон, беззвучно спросила: «Кто это?» Хотелось ответить, что издатель, мол, готовы напечатать мою книгу и неплохо заплатить. Но я, неожиданно для себя, шёпотом сказал: «Друг…» Удовлетворившись ответом, мама ушла обратно на кухню.
- Получается, что у него я – оптимист, а ты – пессимист. У него. Может быть, у неё.
- Могу сделать неожиданный поворот, - продолжил я, - У меня тут сегодня была тема мамы, находящейся в кризисе среднего, мягко говоря, возраста. Не исключаю, что всё это – роман какой-нибудь Дарьи Донцовой, осознавшей своё одиночество и решившей написать что-нибудь действительно достойное под конец жизни.
- Да, смешно. Ну хоть тираж большой нашей истории обеспечен. Кстати, как ты автора представляешь?
- Как там у Блока, нужно предъявлять в жизни только максимальные требования. Уверен, у него какая-то сверхзадача. Которую он, может быть, даже ещё не осознал, а только догадывается. Мой, ну получается, и твой мир создать – это тебе не мелочь по карманам тырить. Конечно, он посылает трудности, и не маленькие, но всё-таки в душе он хорошо ко мне относится. Может быть, ему даже немного стыдно за те неудобства, которые послал мне посредством своей книги. Но что сделано, то сделано. Не вырубишь топором.
- Ты говоришь «своей», - продолжил Лёня, - Ты слышал теорию о проводниках? 
- Что-то из РЖД? Шучу, нет, не слышал, расскажи.
- В общем, творческие личности не являются авторами своих песен, картин, книг, а имеют доступ миру идей, являются проводниками. Можно сказать, что и книга, в которой ты – герой, и книга, которую ты пишешь, всё это уже где-то написано. 
- Хорошо, потому что можно будет продолжение «Братьев Карамазовых» прочитать в своё время. А на какого читателя ты ориентируешься?
- Если ориентироваться на читателя, ничего достойного не получится. Во-первых, всем не угодишь. Как кто-то сказал, на всех фотографиях хорошо не получишься. Во-вторых, теряешь свободу, а это необходимое условие для творчества.
- А почему ты так зациклен на этой свободе? – решил узнать я, - Может быть, эта идея тебя тоже в чём-то ограничивает.
- Ага, и так до бесконечности. Кстати, у тебя какая задняя мысль была, когда ты про зацикленность спросил?
- Не понял…
- Ну характерная черта русская. Всегда что-то ещё думать, помимо того, что говоришь. Может, даже нелицеприятное для собеседника.
- Блин, действительно.
- Так какая задняя мысль была? – не унимался Лёня.
- Тебе не понравится.
- Как искренность понимающему человеку может не понравиться?
- Ну ладно… В общем, подумал, что ты наверняка считаешь, что охрененную книгу пишешь.
- Ну как и ты, считаю, конечно. Это неизбежно для любого автора, который идеи свои двигает посредством творчества. Хотя, психиатры сказали бы, что считает себя носителем сверхценных идей. Как и ты, поражаюсь тому, какой хренотенью занимался, пока писать не начал. Как там у Гумилёва, я не прожил, я протомился половину жизни земной.
- Лёня, а сколько тебе лет?
- Дай угадаю, какая задняя мысль у тебя… что-то типа, может, ему и двадцати пяти нет, а учит жизни, как будто всё знает.
- Ну да, близко, - подтвердил я.
- Тридцать два… и только не говори про возраст Христа. С другой стороны, ты мог бы и про образование спросить.
Я подумал, что действительно интересно, какое у Лёни образование, но если спрошу, то, по идее, он потом спросит про моё. А похвастаться нечем. Писатель без гуманитарного образования. В России - сплошь и рядом.
- Если что-то отвечу, ты спросишь, про заднюю мысль? – спросил я.
- Нет. Мне интересно, доволен ли ты своим образованием?
- Мне хватает, но понимаю, что есть такие родители, которые думают, что если бы они лучше учились в школе, потом – в университете, то достигли бы большего, и были счастливы. Поэтому и говорят своим детям, чтобы лучше уроки делали. В итоге, потерпев фиаско, прививают своим детям и внукам стереотипы и желания, которые к счастью не приводят. Мягко говоря…
- Да, очень важный вопрос, хватает ли знаний для счастья. Ещё многие так до конца жизни и не находят, в чём же их призвание. Сколько гуманитариев имеют техническое образование. Для кого-то важно, только чтобы холодильник был забит, остальное приложится. По поводу счастья, на себя забивают, а на детях отыгрываются. С нами – всё ясно, а вот сыночку найти место под солнцем поможем. Дети не оправдывают надежд часто, потом строят планы на внуков. С внуками – ещё хуже. Помоги денежкой, да на тот свет скорей отправься, чтобы квартирку оставить. И ещё злятся от подобной ситуации. Кто виноват, что ребёнок с шестнадцати лет в страшном сне видит отмечание Нового года с семьёй?
- О, кстати, хотел у себя в книге празднование Нового года запечатлеть. Я, правда, лет десять с ними не праздновал. Но, думаю, все семейные Новые годы… или года, не знаю, как правильно, - архетипичны. Одеться покрасивше, проводить старый год, президент, артисты, нет, нет, да и погнобит их кто-нибудь, подпили, взаимные претензии и так далее.
- Вчера в романе у себя шутку вставил про президента, - продолжил Лёня, - Не дели шкуру неубитого Медведева.
- А у меня по этому поводу, что Путин власть передал, сам погибай, а товарища прокачай. Ты как пишешь, онлайн или отдельными записями, как Набоков, а потом монтируешь текст из этих карточек с записями?
- Поначалу только онлайн было, как ты это называешь. Есть глава, где почти одни готовые записи. Ну ладно, Лёш, рад был с тобой пообщаться. Извини, не могу долго общаться. Видимо, глава подходит к концу, а, может, и сама книга. Но это не мешает нам встретиться на лоне соцсетей. Можно было бы назвать эти буковки, но ведь неизвестно, платят за размещение рекламы автору или нет. Платон Иванов, на аватарке – шахматный конь.
Мы попрощались, и меня опять нахлобучили эти люди-лошади с руны. Прошлый, имею ввиду Кобылко, вызывает неприятные воспоминания. Мягко говоря. Не прошло и десяти минут, как я снова беззаветно поверил незнакомому человеку. Даже больше, появилось ощущение, что именно такого человека я и ждал. Что это за дурацкий акт веры произошёл? Трамплин или препятствие в моей жизни этот Лёня? И вообще, что ему нужно от меня было?
- Что это за друг был? – спросила мама, войдя в комнату.
- Брат знакомого. Тоже книгу пишет. Сейчас подожди, надо моментик у себя в романе вбить. С утра идею ношу в голове.
- Что за моментик?
- Диалог, где друг моего героя говорит, что различий между национальностями не существует, мол, все люди разные, но на вопрос, кого бы он взял в управляющие своей фирмой, русского или еврея, незамедлительно отвечает, что еврея. И ухмылочка такая наглая-наглая.
- Дались тебе эти евреи, пойдём лучше кушать.
Часть третья Первая глава
Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем. (Новый завет)

- Ну, чего ты вчера написал? – спросил я Игоря.
- Да вообще времени ни на что не хватает. Вчера на девятнадцать часов сна с восемнадцати перешёл. Еле успел записать задуманное. Короче… блин, я сказал «короче». Жесть. Ну ладно. В общем рассказ придумал. Действие происходит в больнице. Один пациент в контрах с другим пациентом и просит у медсестры слабительное. Когда враг уходит в туалет покурить, первый подсыпает это слабительное ему в сок. Через какое-то время его проносит. Причём он не успевает дойти до туалета, и всё это приходится убирать санитару. Прикол в том, что санитар является мужем той медсестры, которая дала слабительное. Ну дальше ещё не написал. Но думаю разводом всё закончить надо. Ну и, как и ты, работаю с исполнением желаний. Медсестра мечтает, чтобы муж-санитар бухать бросил. Он бросает, но только когда уходит к любовнице после развода.
- Сейчас подожди. Посмотрю у себя.
- Опять?
- Что-то про слабительное было точно.
   Я пошёл к компьютеру открыл файл, куда я записывал то, что запомнил от своих сновидений. Чаще всего, с утра, но бывало и ночью записывал. Вбил слово «слабительное».
- Ну да, - сказал я, - Слово в слово опять. Санитар является мужем той медсестры, которая дала слабительное. Можешь сам посмотреть.
- Это уже третий раз за неделю.
- Даже не знаю, что думать.
- А кто сказал эту фразу? Я? – спросил Игорь.
- Не написано. Знаешь, иногда просыпаешься, и первая мысль, что отчётливо осознаёшь, кто снился. Потом понимаешь, что одно лицо превратилось в другое. В итоге, через какое-то время начинаешь сомневаться, снился ли вообще тот первый. Ну или первая. Сейчас, подожди, в туалет схожу. По-маленькому, ввиду твоего рассказа. Прошу прощения за скатологический хьюмор.
- Ладно, а я пока у тебя в романе поищу, где герой с учителем про духовное говорит.
- Так это у меня на каждой странице… с некоторого момента.
- Ну, там ещё говорится, что светлый путь, когда нужна любовь, – это путь радости, а тёмный, когда нужна власть, – путь страданий. Какое слово в поиске вбить? Чтобы точно найти.
- Сейчас пойду подумаю.
Пока я делал свои дела, вспомнилось, что есть такая фраза, если не можешь что-то найти. Её говоришь и сразу начинаешь искать. Только я произнёс в голове эту фразу «Мышка, мышка, поиграйся и отдай», как Игорь крикнул: «Нашёл!». «Даже так работает» - подумалось мне. Выйдя из туалета, по дороге в ванную, чтобы помыть руки, я спросил, какое слово он вбил, и Игорь ответил, что это слово было «бумеранг».
- А в романе как движется? – спросил я Игоря.
- Абзац небольшой. Мой герой говорит своей любимой что-то типа, что ж иди, но знай, что однажды ты захочешь вернуться, наевшись отвратительного отношения к себе, но я не брошу ради тебя ту, что будет рядом со мной. Как не бросил бы тебя никогда, если бы ты была со мной. Видимо тебе нужен этот опыт.
- Как благородно. Мечтаешь, как бы было у тебя, если бы у тебя была любимая? Подготовил слова к её уходу? Вообще, конечно, это мужики всегда возвращаются.
- Ну да, наверное, мечтаю. Вспомнил, что ты рассказывал, как в юности твои друзья хотели на улице прохожего на бабки кинуть, а он сказал, что может по руке посмотреть, во сколько лет у них тюрьма будет. Я не встречал, чтобы автор в книге ставил этот вопрос, как себя вести, если гопники пристанут, а если ещё и ты с девушкой… Вот ты говорил, что на вопрос «Существует ли Бог?» достаточно прочитать первую главу «Мастера и Маргариты». Мол, если и после этого человек будет атеистом, то он – полный дурак, и остаётся только руками развести и отойти в сторону. Может и с гопниками есть такие слова волшебные, чтобы целым и невредимым уйти. А не как у Бёрджеса в «Заводном апельсине». Так и я подумал, какие слова нужно сказать, чтобы любимая не уходила… ну или вернулась. Да, чуть не забыл, мне нужно нового героя или героиню в роман ввести. Где там твой список имён? Не достанешь?
 Я достал тетрадь, где у меня были записаны имена и их характерные черты.
- Ну давай прочитаю, если кто-то понравится, то, может, и ещё что-то вспомню про имя.
- Давай, - согласился Игорь.
- С женских или мужских начать?
- Даже не знаю. Там бухач идёт.
- Тогда Ира подойдёт. Она с детства к мальчикам тяготеет. Если будет герой алконавт, такой многолетний, то это мог бы быть эпилептоид с любовью к параноидальному порядку и отвращением ко всем, кто живёт не так, как считает правильно этот человек. Взрывчатый ещё.
- А-а, ты как-то говорил. Шизики и ещё так кто-то.
- Не шизики, а шизоиды, - поправил я, - Эти живут в собственных фантазиях, часто уединённо. Ещё истероиды. Эти постоянно на публику работают. Очень своей внешностью озабочены. Сейчас посмотрю… да, вот Викторы поддать любят, если не реализовываются. Олег ещё поддать любит, но так, церемониально.
- У меня дядя Витя, не бухает вроде.
- Значит, нашёл себя.
- Он – дальнобойщик.
- Ну, кто-то с машиной – единое целое. Знаешь, люди, у которых на рабочем столе компа изображение крутой тачки. Ну что, тебе все имена по порядку читать?
- Нет, давай самые частые. Александр, например, для начала.
- Хорошо, но начать, по идее, нужно с Владимира, - пошутил я, - Ладно, вот, Александр… Сила, напористость, доказывают собственное превосходство, особенно по юности. Если не может проявить себя, как лидер, становится закомплексованным. Иногда крайняя незаметность.
- Нет, мне такой спокойный, рассудительный нужен. Он там глаза герою раскрывает.
- Ох уж мне эти раскрывающие глаза… Думаю, может Алексей подойти. Спокойствие, равновесие, терпелив, вдумчив, очень зависит от того, как воспитали.
- Про Владимира что там?
- Так… благородство, неагрессивный, лёгкость в общении, работяга.
- Лучший друг у меня в школе Вова был. Пентюх-пентюхом. Какое там благородство.
- Вспомни Владимира Владимировича, школьные фотки, начала его карьеры.
- Ну, а Ленин. Как баба истеричная вёл себя всегда.
- Ага, как щаз помню, - ещё раз пошутил я.
- Не согласен?
- Там же патология налицо. Лицеистом, думаю, Володенька благородным был.
- Ладно, Дмитрий, что там?
- Что-то вроде пружины. Окружающим кажется, что он неимоверно терпелив и спокоен. Но в самый неподходящий момент происходит взрыв. Дружелюбен, но обида в любой момент может привести его в ярость. Вынослив и работоспособен.
- Нет, не подходит. Сергей какой?
- Незаметный из-за распространённости имени. Не лидер. Равновесие. Тянется к людям.
- А Николай?
- Николай занят, - пошутил я, имея ввиду то, что у меня в романе Николай был моим альтер-эго.
- Просим, просим…
- Ладно, по памяти помню, Николай – сочетание безапелляционности и общительности, весёлости со строгостью, лёгкости с жестокостью. Разносторонность интересов. Интуит. Часто натыкается на непонимание людей. Остроумие, любит переводить всё в шутку и спорить.
- С шутками в моём романе – беда, как и у меня собственно. Ты, конечно, правильно говорил, что чуйство хьюмора зависит от уровня культуры, что его можно поднять, читая книги и общаясь с понимающими людьми. Как вспомню, как неудачно постоянно шутил раньше, за голову берусь. Мог бы сам допереть и перестать, раз никто не смеялся, но чой-та пыжился и пыжился. По возможности, читаю, а весёлое повествование у себя не получается сделать. Дай Бог, одна-две удачных шутки на пятьдесят страниц.
- Когда ты читать-то успеваешь? Если не спишь только пять часов в день.
- Сам поражаюсь. Зато все книги в ёлочку ложатся. Как будто и написаны для того, чтобы на мои насущные вопросы отвечать.
- Так, думаю, у всех. Кто-то вопросы не задаёт вообще, а на чьи-то вопросы Дарья Донцова отвечает.
- Что ты так неравнодушен к ней? – спросил Игорь.
- Иметь рупор, обеспечить себе, детям, внукам безбедное существование и продолжать способствовать дебилизации страны, я этого не понимаю. С детей же и внуков потом и спросят, если сама успеет вовремя откинуться. Не знаю, кстати, есть у неё дети или нет.
- Опять ты политику развил.
- Не только политику, но и русской литературы коснулся. Ты же чувствуешь ответственность за то, что пишешь.
Вспомни, какую ты главу после смерти моей мамы написал. Лопнули нервы-то.
- Там больше твой пересказ разговора тебя и очевидца повлиял. Да и как тут не лопнуть-то?
Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как маму сбила машина. Был очевидец, который видел, что мама переходила дорогу по зебре. Даже не знаю, нужно мне, чтобы посадили владельца машины или нет, но очевидец свои показания поменял. Заплатили немало, видимо. Сказал, что маму уже не вернёшь, а ему деньги очень нужны. Так, до этого всё хиханьки да хаханьки были по поводу того, что я – герой книги, и что автор у меня с завитушками. Но тут и я сломался. Уже не пошутишь, что автор – жестковат, что у него – сюжет, а я расплачиваюсь, и так далее. Нет, конечно, через какое-то время пришёл в себя, даже шучу иногда, но почти в любом разговоре бывает «а мамы-то больше нет…» Смотришь телек, клипы, например, и тут реклама с детишками и актрисами-мамами. «А мамы-то больше нет…» Пасху отмечали, что-то про Божью матерь кто-то сказал, и сразу «а мамы-то больше нет…». Да и просто на кухню зайдёшь, а там «мамы-то больше нет…». Хотя этот очевидец сказал важную фразу: «Не я же виноват, что мы в такой стране живём, что тысячу долларов стоит на метр дальше от зебры тело сбитого человека перетащить». Как говорится, всем нужно семьи кормить.
- Ладно, давай дальше, - предложил я, - Какие имена ещё интересуют?
- Кто из девочек такой, философски-настроенной может быть? С чувством юмора даже не знаю, осилю ли.
- Если такой, легко на конфликт в общении идущей, то Ангелина может быть. Это если она молодая. Но если над ней пошутят, то это будет взрыв эмоций. Если серьёзность, мудрость, то подойдёт София. Но сдерживает эмоции. Разговорчивая, но это не перемывание косточек. Правда, с чувством юмора проблемы. Нет лёгкости. Комфортно чувствует себя, так сказать, в роли громоотвода для чужих проблем.
- О, подходит.
- Твоё Альтер-эго?
- Возможно, - немного гнусавя, ответил Игорь.
- Может, Любу приобщишь? Интересно, какой ты её сделаешь, ну и моей Любе, думаю, будет забавно про тёзку почитать.
- Какие Любы?
- Обаятельная, но твёрдая и страстная. Терпеливая и сдержанная, приветлива в общении, доброжелательна. Но стоит задеть её самолюбие, как это будет взрыв. Сильная воля. Верная.
- Нормально, - прокомментировал Игорь. – Может действительно Любовь взять?
- А как без Любви-то? Я уже своей жизни без Любви не представляю.
- Ну да. Ты тоже у меня теперь только со своей Любой и ассоциируешься. Классно всё это. Немного даже тебе завидую.
 Я грозно посмотрел на него.
- Да, да, знаю, извини, но ничего не могу с собой поделать.
Я как-то сказал ему, что влечение к представителям своего пола происходит, потому что ты видишь в них то, что хотел бы иметь сам. Красота, ум, молодость, чувство юмора и так далее. Грубо говоря, из-за зависти.
- Она за Димкой в садик пошла?
- Да, скоро должна прийти, - ответил я. - Из-за этого Димки у себя в книге хочу пофантазировать, как ребёнка в пубертате воспитывать.
- Ты не удивляешься, как быстро у тебя переворот произошёл? Четыре месяца назад ни о какой Любви речь не шла, можно с большой буквы, можно с маленькой, а тут, получается, у тебя уже ребёнок есть. И ты к нему, как к своему относишься, причём.
- Даже не знаю, вроде удивительно, а вроде так и должно было быть. Но, конечно, Люба меня спасла. Знаешь, такие прикольные стадии: сначала идёшь по улице, за руку с ней держась, потом Димка посередине нас за руки держит, а потом он повисает на наших руках и болтается, пока мы идём. Блин, ну и получается, что я Димке завидую, что у меня ни мамы такой не было, ни папы. Никто ведь про законы жизни мне не рассказывал. Сам до всего своим умом доходил. Грабли, грабли и ещё раз грабли. Для творчества моего, кстати, значение Димки сложно переоценить. Давно хотел герою задать духовный рост в сюжете, монологи, диалоги характерные, но не знал, как подступиться. А потом просто всё, что Димке говорю по поводу реальности или Люба говорит… она, кстати, ему предоставляет выбор, мол, вырастешь, сам решишь Богом, реальностью, Супер-Разумом, Абсолютом или как там ещё это всё называть, так вот всё, что говорю ему в книгу переношу. Забавный опыт. И главное, он такой маленький, а всё понимает. Поначалу с ним сюсюкаться хотел, так она запретила. Мол, веди себя с ним, как будто ему миллион лет, только многое забыл, но мы должны помочь ему вспомнить. В «Справочнике Мессии» про это тоже есть. Очень мне благодарна за эту книгу. Там подтверждение своих мыслей нашла. Мышление какое-то у неё, я даже у мужика ни одного такого не видел. Удивляюсь, как она не доминирует в наших отношениях, хотя вполне могла бы. По многим параметрам я ей уступаю. Она как-то сказала, что решила со мной быть окончательно только тогда, когда мы с ней обед приготовили. В унисон, так сказать, действовали на кухне.
 Готовить меня мама научила, пока мы жили вместе эти несколько месяцев. Хотел ей быть полезным. Хорошо, что успел её порадовать своими действиями. Уверен, что она чувствовала мою заботу, и где-то даже была счастлива. Жаль только, что поздно понял всё это, что нужно радовать её. Мог, конечно, больше. Большинство сыновей и дочерей, думаю, только потеряв родителей, понимают как плохо к ним относились. Да поздно уже. Поезд ушёл. Интересно, что я не помню, когда мои родители перестали быть для меня авторитетом.
- Да, Люба – это громада какая-то, продолжил я. – Причём, она не давит на него, а во всём даёт свободу выбора. Я офигевал, когда она вчера опять про законы этого мира рассказывала. И он, блин, всё понимал. Я ещё год назад всех этих вещей не понимал… ну то есть, там ничего сложного, и всё очевидно. Какие-то знания были, но на уровне действий была полная беда. А ему шесть лет, и я вообще не уверен, что у него детство было, и в то же время, может быть, ему удастся детскую непосредственность на всю жизнь сохранить. Я с Димкой стал считать, и Люба подтверждает, что мы с грузом знаний приходим в этот мир. Только забываем многое. Об этом в «Карманном справочнике» написано, но как-то этот ответ проходил мимо. Даже не могу подумать, что было бы, если бы со мной мудрые родители проработали этот «Справочник» в детстве, как Люба с Димкой. Правда, она учит и его, и меня не работать с «Если бы…» Говорит, что нужно принимать с радостью всё, что есть в твоей жизни, и работать с этим.
 Тут я вздохнул.
- Маму вспомнил? – как будто бы почувствовав всё, спросил Игорь.
- Да… вот как этому радоваться?
- Ну ладно, а какие ещё законы этого мира? – к моей радости перевёл он тему.
- Меня поразил тот, что все желания исполняются, но об этом мы уже с тобой говорили. Она всегда умеет так подвести, что всё плохое и, естественно, хорошее Димка сам себе желал. Только мир – дурацкий, и часто в извращённой форме всё воплощается, а если и хорошее, то потом, чаще всего, жалеем. Сейчас она от него просит определить, какие же желания после исполнения не приносят страданий. Он пока не даёт правильного ответа.
- И какие?
- Мне она сказала, что те, которые радуют Боженьку. Хотя, знаешь, и крестовые походы все в крови во имя Божье были, и кто-то одиночно на тот свет кого-то отправлял, чтобы Боженьку порадовать. И, знаешь, когда она это сказала, то я понял, что она никогда мне не изменит, и так хорошо от этого на душе стало. И вообще такое ощущение, будто мы с ней договорились, что я забочусь о её счастье, а она – о моём. Ну и Димка, конечно.
- А после чего ты стал его, как родного воспринимать.
- Когда она ему сказала, что вот Лёша, мама его любит, и он будет вместе с нею заниматься его воспитанием. Какая-то супер-ответственность в тот момент появилась. Человека воспитать – это не пивасика на скамеечке во дворе попить. Ну и конечно, когда что-то объясняешь, то уже некрасиво самому некрасиво поступать.
- Ну да, какие ещё законы?
- Закон бумеранга. Ну это классика. Только она интересно так повернула… вопросом, что такое зло и что такое добро. Мол, сначала кажется, что человек добро сделал, а потом это приводит к плохим последствиям, и наоборот. Ещё закон стояния на рельсах, мол, не удивляйся, если однажды собьёт поезд.
- Ступивший на скользкий путь рано или поздно подскользнётся?
- Там нет буквы «Д». Поскользнётся.
- А, понял.
- Да, это только вопрос времени. Ну или версии этого закона, что не ссы против ветра, не плюй в потолок и так далее. Но главный закон – это то, что эти законы распространяются на всех и неизбежны. Ещё прикольный закон, вчера сказала, дозированно даёт, что в этом мире только обучаются и развлекаются. Соответственно, самое действенное обучение в игре. Ещё закон, что если где-то убыло, то где-то прибыло. Прежде всего, знания. Ну и конечно, главное, как человек пользуется свободой выбора. Ещё, мир чудесным образом меняется, когда подступаешь к осознанию своей вечности. И не говори, что это что-то новенькое.
- О, надо записать, это что-то новенькое, - сказал Игорь.
Послышался звук ключа в дверном замке.
Часть третья Вторая глава
Я пошёл встречать Любу с Димкой в прихожую. Конечно, я поцеловал Любу. Ещё не раздевшись, Дима начал рассказывать мне про дорогу из садика домой.
- Мама мне про ударение в словах рассказывала, - сказал он. – А потом она мне слова говорила, а я говорил, на какую букву ударение падает.
- Ну что, у него хорошо получалось? – спросил я Любу.
- Хорошо.
- О! Дим, ещё один вопрос на миллион долларов, какая есть буква, если она в слове, то на неё обязательно падает ударение?
- Ну ты спросишь тоже, - прокомментировала Люба.
- Не надо недооценивать противника.
- Есть такая буква? – спросил Дима.
- Да.
- … Так… мыло, бык… корыто. Ы.
- Опыт. Ударение не на «Ы». Не торопись с ответом. Люб, у нас Игорёк, кстати.
- Отлично, привет Игорёк, - сказала Люба, войдя в комнату.
- Здрасте, дядя Игорь.
- Здравствуйте. Что, Лёх, действительно есть такая буква?
- Да, я бы не спрашивал.
- В русских словах?
- Ну неужели я Диму про японский спрошу?
- Ё! – ответил Дима.
- Один-ноль не в пользу Игорька, - пошутил я, и все засмеялись.
Я подумал, что вот она – моя небесная семья, только Лёни не хватает. Наверное, я – везунчик. Даже не знаю, чем я это заслужил. Или знаю? Жаль, что мама нас не видит. Или видит? Как её не хватает. Какое бы ни было счастье, оно всегда будет неполным без мамы. Хотя Люба меня и успокаивает, что я её помню, поэтому мы – вместе, просто мама уже прошла то, что нам всем предстоит пройти. Далеко не в первый раз.
- Я носил твои 3D картинки в детский сад, - сказал мне Дима, поражая своей взрослостью. – Хотел всех научить их видеть, как ты меня вчера…
- И что научил? – спросил я.
- Сначала Юлю и Ксюшу научил, потом Сашу хотел научить, но подошёл другой Саша, ну такой, задиристый, и тоже попросил. В общем я не знал, как разорваться. Сашка вроде мой друг, а с другим конфликта не хотелось. Что бы я ни решил, другой бы обиделся.
- Да, задача… и что ты решил?
- Впал в ступор, - он даже это слово знал. – Потом другой Сашка выхватил у меня книгу, а я ничего не сказал. Друг Саша обиделся. Так до конца со мной и не разговаривал.
- А мама что сказала?
- Опять обвинила в том, что советуюсь.
- Да, это она любит, - сказал я, и Люба улыбнулась не без осуждения, сдвинув брови и показав свои ямочки на щеках, которые являются признаком того, что человек не концентрируется на плохом, ищет во всём хорошее и вообще является жизнерадостным, а будешь с ней спорить, что не советовался, скажет, что просишь совета подсознательно. И ведь права же.
- Вообще-то я сделала упор на то, что сказал светлый человечек внутри тебя, и что сказал чертёнок, - сказала Люба Диме.
- Светлый хотел бы, чтобы оба Саши, и тот, и другой, уступили друг другу, но как это было сделать? – ответил он.
- Опять советуешься. Я же тебе говорила, все ответы ищи в своём сердце.
- Мам, я стараюсь, - немного расстроено сказал Дима.
- Я знаю, - попыталась успокоить его Люба. – Поступай с другими так, как ты действительно хочешь с ними поступать.
- Я бы хотел, чтобы и тот, и другой уступил бы право посмотреть первым.
- Так и надо было спросить, «кто из Вас готов уступить другому»? – подвела итог Люба, и Дима кивнул. - Ладно пойдём руки мыть.
Всегда этому поражался: она воспитывает Диму, заодно меня. Я, понимая, что Димка смотрит на меня, воспитываюсь сам, потом воспитываю через книгу своего читателя. То же самое, не без моей помощи, делают мои друзья Игорь и Лёня. Как хорошо, когда окружают люди, которые способствуют твоему росту, а не тянут тебя на дно. Глядишь, так и выберемся из этого болота. И конечно поражаюсь тому, что на месте Любы могла бы быть другая. Кто бы мог подумать, что это и будет именно то, что мне нужно. Сказал бы мне кто-нибудь год назад, что я найду себя, занимаясь воспитанием ребёнка, готовкой пищи, мытьём посуды, что семейные ценности будут для меня самыми важными, рассмеялся бы. Меня действительно спасли. Переход от полного одиночества к жизни, которая играет всеми красками. Да и само слово «жизнь» уже не просто слово из пяти букв, а нечто бесконечно большое. Ну и конечно, становится страшно от того, что мог не успеть сказать «спасибо» своим близким за всё. Как сказала Люба: «Лучшее «спасибо» - это действия».
- Поешь с нами? – предложил я Игорю.
Слава Богу, он не стал следовать старой русской привычке и не отказался. Питались мы скромно. Я старался не подпускать Любу к кухне. Помню, как решил, что правило «Кто не готовит – тот моет посуду» - глупое. Ведь мне ничего не стоило помыть её. Хотя Люба и противилась сначала. Но я был твёрд в стиле «Это не обсуждается!». На что она в итоге ответила: «Буду полной дурой, если помешаю человеку проявить себя с лучшей стороны». В такие моменты я понимаю, как мне с нею повезло. Когда я об этом ей говорю, она прикалывается, зная о моей теории, что я – герой книги, и говорит, что всё это красивая история автора, который фантазирует на тему: «Как было бы у него в личной жизни, если бы был предоставлен шанс». Интересно, что ему мешает? Только ли отсутствие любимой? Или любимая есть, но он не с ней. Может, ему уже тысяча лет, и он с высоты жизненного опыта, понимая, сколько ошибок совершено и сколько шансов упущено, пытается помочь тем, кто ещё имеет возможность что-то сделать. Ведь я действительно хорошо понимаю, о чём говорит «Карманный справочник Мессии»: перед смертью только две вещи имеют значение: Была ли у тебя способность любить? И каким было качество твоей любви? Можно не дожидаться этого момента, где большинство скажет, что могли сделать гораздо больше для своих любимых, а не просто неосознанно плыть по течению. Я как-то спросил Любу, что было причиной её изменения, ведь она не всегда такой была. Она ответила, что однажды ужаснулась тому, в кого может превратиться её сын, если пойдёт по стопам своего отца. Который был игроком и проигрывал все деньги, а если и выигрывал, то на следующий день возвращал всё обратно в игорные заведения. Ещё Люба сказала, что надеется, что мой автор раскроет эту тему игровой зависимости, потому что это горе, в некотором смысле, пострашней наркотической или алкозависимости. Хотя, конечно, добавила она, если бы не эта зависимость её бывшего мужа, то она бы не ушла от него и дальше тянула лямку этой никчёмной семейной жизни. Не встретила бы меня. Не бывает худа без добра. Ну и наоборот, памятуя о маме.
  Только мы все сели за стол, как я сказал:
- О! Меня осенило. Я знаю, кто автор моей книги. Это женщина, которая уже не знает, как помочь своему сыну-оболдую. Как донести до него, что он неправильно пользуется своей свободой выбора. Он и на наркоте сидит, и алко у него не редкость, ставки делает, в казино играет, и девушки у него нормальной нет. Дитя своего века, герой нашего времени.
- А что такое алко? – спросил Дима.
- Алкоголь, - ответил я, и он поморщился, вспомнив, видимо, как его отец пьяный, всё проигравший, возвращался домой, орал на Любу, чтобы она дала ему денег.
- И в своей книге она показывает, насколько хорошо может быть в этой жизни без всей это дурости? – спросила Люба.
- Да, простое человеческое счастье. С детьми, домом, с настоящими друзьями.
- Так это скорее отец, - предложил Игорь. - Сколько матерей знают всю подноготную наркотиков, алкоголя, игровой зависимости?
- Не знаю, мне почему-то кажется, что это женщина, - ответил я. – Может, это психолог или психиатр… Или нарколог, такой, сапожник без сапог. Другим она помогает, а в своей семье ничем помочь не может. У неё сын – ни рыба, ни мясо, что её подруги говорят, что один в семье мужик, да и тот – баба. Да, пускай литературный герой будет примером для её сына.
- И мы, как подтверждение, что такое бывает только в книгах или в кино? – решила подыграть мне Люба.
- Люба, ты удивишься, но герои Лёшиной книги для меня более реальны, чем большинство моих так называемых друзей, - удивил меня Игорь. – Я за его героев больше переживаю.
- Да и для меня они не просто вымышленные персонажи, а чуть ли не друзья, - подтвердил я.
- Ну ладно, когда я ем, я глух и нем, приятного аппетита, - прекратила наши философские изыскания Люба.
- Когда я Лем, я глух и нем, - пошутил я.
- Хорошо, что не мем или крем, - присоединился к нескончаемому потоку юмора Игорь.
- Ради красного словца… писатели, - сложно было с Любой не согласиться. – Ещё раз приятного аппетита.
- Слушаемся и повинуемся, умолкаем, - подытожил я, понимая, что нужно быть хорошим примером для Димки. Можно ведь и подавиться.
«Только пиши. Это - твоё» - как-то сказала она, когда я собрался устроиться хоть куда-то. Отец её бывшего мужа, дедушка Димки, давал ей какие-то деньги.  Причём, свёкор чувствовал свою вину за то, каким вырос его сын. Говорил, что если бы ему предложили жить от зарплаты до зарплаты, и, в связи с этим у будущего Любиного мужа в молодости не было бы денег, и он не поставил бы свою жизнь на рулетку, то свёкор, не думая, согласился бы. Глядишь, и вырос бы нормальным человеком. Сколько этих «если бы» в жизни любого человека? Собственно, это и было причиной ссор у неё с бывшим мужем: он знал, что отец даёт деньги, и требовал свою долю. Естественно, с отдачей. Свою квартиру она сейчас сдавала. Вообще, вынужден признать, что жить с любимой, не уходя на работу с понедельника по пятницу, с десяти до шести, это большое везение. Даже не знаю, чем мы такое заслужили. Ведь могла бы быть и съёмная комнатёнка на троих с Димкой, и я бы с работы приходил в десятом часу вечера. Ну, а учитывая то, что я занимаюсь любимым делом, и призвание совпадает с ролью, и это не коверкает личность, я – везунчик миллионократно. Всегда, конечно, при мыслях об этом везении вспоминаю маму, но Люба помогает относиться к этому философски. Я бы написал «не без религии», но она говорит, что не хочет лезть в наши отношения с Богом. Поэтому всегда очень осторожно произносит «Бог», потому что понимает, что я – в самом начале духовного пути. Хотя, конечно, всё – относительно. Думаю, что кто открывает этот путь – всегда в начале. Какие-то достижения есть, но это – капля, по сравнению с тем, какие миры открываются потом. Хотя мне и сейчас этих моих нынешних «миров» - выше крыши. Одно из любимых мест у неё в «Карманном справочнике Мессии»: «…Иногда лучше всего помалкивать о том, что знаешь». Она говорит, что у неё столько офигевания, другого слова не подобрать, от этого мира, от задумки Того, Кто это всё создал, что ей никогда в жизни не высказать всего, что она чувствует. Поэтому она очень надеется на меня. Что я соприкоснусь этому миру и, благодаря своему таланту, опишу, хотя бы приблизительно, это счастье бытия, когда ты пытаешься радовать Его своей жизнью. Как оказалось, это совсем несложно. Нужно только начать. Выбрать этот вектор. Конечно, произошёл необъяснимый акт веры. Такого не бывает, что человеку говорят: «Иди, помолись», и он сразу уверует в Бога. Головой до этого не дойти. Люба говорит, про всех неверующих, что они ещё не настрадались. У неё любимый анекдот про мужика, упавшего по пьяни с балкона, летящего вниз и думающего: «Господи, если выживу, обещаю бросить пить, курить, жене изменять, людей перестану обманывать, детьми займусь, в церковь начну ходить». В итоге он зацепляется подтяжками за гвоздь на первом этаже и небольно плюхается на землю. Встаёт отряхается и говорит: «Блин, вроде пять секунд всего летел, а столько глупостей наговорил…» Собственно говоря, так Люба на меня и вышла: прочитала в сети моё творчество, почувствовала родство идей, отметила, что всё, что пишу, она видит перед глазами, ну и в итоге поняла, что просто так ей от меня не отделаться. Звёзды сошлись. В двадцать лет её естественно эти вещи не интересовали. Только пожив, и получив по полной программе от людей, начинаешь ценить порядочное, хорошее отношение к себе. И такие люди встречаются, но мы часто сами вытираем об них ноги по молодости. Слава Богу, встречаются спасительные исключения. Но в любом случае этот мир – та ещё гниль. Хорошо, что кто-то отказывается быть частью этой гнили.
    Я ел суп, который приготовил незадолго до прихода Любы и Димы. Когда она попросила меня не готовить пищу про запас, потому что повторное разогревание убивает полезные вещества, я вспомнил Петю, что он тоже так делал, и поразился тому, как плотно он вошёл в мою жизнь. Про «Карманный справочник Мессии» вообще молчу. Ну и, конечно, благословенны те события, из-за которых я не сблизился с Аней, потому что тогда Любы могло бы и не быть. В каком-то смысле я Пете благодарен. Дай Бог, чтобы они были счастливы. Вот странно, вроде я расстроился в своё время, что не могу быть с Аней, потом расстроился, что не переехала Юля, даже начал искать виноватых, злиться. А оказалось, что всё это – во благо. Люба говорит, что так этот мир и работает: сегодня что-то кажется важным, завтра – ерундой. Сегодня кажется, что беда, а завтра будешь благословлять день, когда эта беда случилась. Говорит, что только любовь – не иллюзия. Когда я ей сказал, что многие считают любовью, непонятно что, и попросил её дать определение любви, она ответила: «Зачем давать определение любви, когда ты её испытываешь?». В такие моменты понимаешь, что стоило пережить все трудности, чтобы прийти ко дню, в котором твой любимый человек говорит такие слова. Хотя, конечно, было всякое. И беспросветное одиночество, и беспонтовая тянучка лямки жизни, и куда уж о мыслях о суициде? Есть ли хоть один человек, доживший до седин, и ни разу не мечтавший в одно мгновение всё это прекратить?
   Я, молча, ел суп и думал о том, что Люба назвала нас с Игорем писателями. Я в своё время был удивлён, когда она сказала, что я продолжаю традиции великой русской литературы, и вообще такая редкость – встретить не Homo Soveticus. Не знаю, права она или нет, но Люба считает, что русских сейчас нет. Есть советские. Эксперимент по созданию этой нации удался. Чьё мировоззрение легко уложить в фразу «Был хорошо устроен на зоне». Женщины, которые, в лучшем случае, живут в золотых клетках, выйдя замуж не по любви. Мужчины, которые живут в плену своих желаний, постоянно идя на сделку с совестью, чтобы получить какие-нибудь дивиденды, если вообще знают, что это такое - совесть. Советские, для которых самое важное – их сомнительное благополучие. Ни Бога не боятся, ни кармических бумерангов, лишь бы холодильник был забит. Люба как-то рассказала про свою подругу, которая жила с музыкантом, со всеми вытекающими. Её достало недоедать, в итоге она ушла от него по расчёту к хорошо устроившемуся и набрала неприличный вес за какие-то два года на всяких вкусностях. Неприятный этап в жизни многих женщин, когда её перестают провожать взглядом, да и муж уже не особо охоч до интима. Нехороший звоночек. Хорошо, что они успели завести ребёнка. Не так паршиво и одиноко. Сколько их, детей, рождённых нелюбящими друг друга родителями? В принципе, она согласна даже на развод, лишь бы муж содержал её с ребёнком. В общем, слышали бы мужья, что говорят про них женщины своим подругам. Мужья, правда, могут и к путанам вместе отправиться. «Не буду же я с женой делать то, что можно со шлюхой». Хотела вкусно есть. Теперь центнер весит. Мечты сбываются. Сами дураки и дуры, и жизнь дурацкая какая-то. А там и зима в виде старости глядит в глаза. Жалость, единственное чувство, которое она испытывала к ним. Хотя сама Люба согласна с тем, что пять лет назад тоже была полной дурой. Тоже не понимала многих очевидных вещей. Открывание одна за одной этих очевидных вещей, видимо, и есть жизнь. Не исключаю, что мы все покидаем этот мир полными дураками. Как сказал Розанов «в полном недоумении». Бесконечно жалея о сделанном и несделанном.
    Я ел и придумывал интересные ходы в моей теории про автора. Очень хотелось их озвучить за столом. Я подумал, что советский плакат «Болтун – находка для шпиона» гармонично смотрелся бы на стене.
- Что, что-то не терпится сказать? – угадав мои мысли, сказала Люба.
- От тебя ничего не утаишь.
- Ну потерпи немного.
   Мы ели обычный овощной суп, без мяса. Люба какое-то время назад показала Диме видео забоя коровы на мясной ферме и спросила, готов ли он отказаться от колбасы, лишь бы их не убивали. Дима ответил, что колбасу любит и не понимает, ведь коров всё равно будут убивать, даже если он откажется есть мясо. На что она ответила своей любимой фразой, что реальность даёт ему шанс проявить себя с лучшей стороны. Как всегда. Что Дима может осознанно отказаться быть частью всего этого процесса. Люба спросила, хотел бы он родиться для того, чтобы его съели. Услышав отрицательный ответ, она напомнила ему, что мир относится к тебе так, как ты относишься к нему. В общем, если она вбила себе что-то в голову, её не остановить. То она «бредила» тем, что мужчина ищет женщину похожую на маму, и то же самое с женщинами, то все отношения сводит к запахам и очень удивляется, что я на вопрос, как она пахнет, ответил «не знаю». Благодаря Любе у меня в книге появились сюжетные ходы, подтверждающие мысль о том, что в этом мире исполняются все желания, только как-то перевёрнуто или образно или ещё как-то, но мы после исполнения жалеем о сбывшемся. Например, ты хотел огромный золотой крестик на шею, и вот ты лежишь на кладбище. Ты хотел работать в театре, и вот твоя жена – актриса, какую ещё поискать. Ты хотел бросить наркотики, и вот тебя сбивает машина, и тебе ампутируют ноги, за стаффом к барыге уже не сходишь. Люба и теперь везде ищет возможность убедиться, что её желания сбылись. Она увлекалась рэпом в молодости. Мечтала об игроке. «Playa», от «Player». «Игрок» – по-русски. Так в Америке зовут крутого чувака, который играет по-крупному, а может и вообще всё поставить на кон. «Всё или ничего». Это и был её муж. Недавно Люба сказала, что её последнее желание тоже сбылось: она нашла меня, мужчину, который будет хорошим примером для её сына, и теперь думает, каким же будет разочарование после исполнения мечты. Я попытался её убедить, что желания, направленные на заботу и счастье других людей, не приносят страдания. Моё желание – сделать её и Диму счастливыми. У Любы такое желание, относительно меня и сына. Поэтому мы не будем страдать. Я ей это сказал, а сам подумал про маму. Конечно, не озвучив это. «А мамы-то больше нет…»
Часть третья Третья глава
Мы поели. Димка пошёл к себе в комнату смотреть мультики, а мы переместились на кухню. Люба опередила меня в желании помыть посуду.
- Ну что там у тебя? – спросила она. – Вижу, не дождёшься, чтобы рассказать.
- Я ещё вариант предположил, что автор – учительница, даже, может быть, директор школы. И ещё подумал, как мне с вами повезло, и, следовательно, автору или как это сказать, авторше, с героями повезло. Не нарадуюсь. Думаю, и она не нарадуется.
- А если у него, то есть у неё, всё – с точностью, да наоборот? – спросил Игорь.
- Я и говорю «сапожник без сапог». В жизни у автора полно проблем, с сыном прежде всего, а в книге у героев всё на пять с плюсом… Ну почти… Но в этом и есть педагогичность, что она показывает, что такое «плохо», и что такое «хорошо». И как этого «хорошо» достичь. Так сказать, все другие способы помочь сыну стать нормальным человеком уже испробованы и потерпели неудачу. Она изучила опыт каких-нибудь Анонимных Алкоголиков и Наркоманов, и те все в один голос говорят, как это прикольно – чистое, незахламлённое сознание, которое наступает после продолжительного срока неупотребления. Ощущение освобождения.
Я чихнул. Одновременное «Будь здоров» от Любы и Игоря, и я понял, что эта тема должна занять важное место в моём романе. Конечно, демонизировать наркотики не хочется. Как и алкоголь с игровой зависимостью. Но эти вещи очень хорошо умеют вставать на первое место в человеческом сознании. Есть деньги, как их потратить – мысль одна. Нечем заняться – мысль одна. Тебе хорошо, тебе плохо – мысль одна. Всё дело – в дурной башке и неправильных предпочтениях. Помню по себе: проснёшься утром, а мысль одна – как бы обдолбаться. Как тут адекватные вещи делать? Но во всём винить наркотики и алкоголь не хочется. Не виноват же режиссёр «Молчания ягнят», что снял этот фильм, и кому-то захотелось взять в руки оружие и пойти крошить людей. Нормальный человек увидит в «Повелителе мух» страшную картину того, как теряют человеческий облик, а извращенец увидит голеньких мальчиков. Со всеми вытекающими. В «Ветхом завете» то 75 000 человек убили, в том числе – женщин и детей, то целый город уничтожили. Что, теперь эту книгу запрещать? Так, все книги и фильмы можно запретить. Кому-то просто необходимо пройти школу зависимости. Молодость для того и дана, чтобы заниматься всякими глупостями. Понятно, что кто-нибудь, чей ребёнок передознулся или попал в тюрьму по статье 228, со мной не согласится, но можно посмотреть на меня, Игоря, прошедших эту школу, поползавших на самом дне и в итоге сумевших вернуть себе человеческое лицо. Этот опыт был необходим в нашем становлении. Другое дело, что с этими зависимостями пора когда-то любому понимающему человеку заканчивать. Во избежание бед. Конечно, я со своей колокольни, где есть любимая женщина, сын, призвание, совпадающее с ролью, дом, еда, смотрю. И хочется спросить, что я посоветую человеку, который приходит домой, а там – никого? Тут у многих руки к бутылке, в том числе и с дырочкой, потянутся. Или, наоборот, дома неприятно находиться: непонимание, упрёки и так далее. А родные собутыльнички всегда тебе рады. Особенно, если выпить принесёшь. Отвечу, что всё дело – только в желании. Хочешь ты что-то менять в своей жизни или нет. Узнаёшь у человека, что ему нужно для счастья, или какие-нибудь факты из его жизни: что он сделал, хочет сделать или думает, и поймёшь, что имеешь дело с глубокой патологией. А сам этот человек скажет, что у него всё в порядке, где-то даже считает, что лучше всех. Хоть в какой-нибудь или нескольких областях – точно. Машину лучше всех водит, детей лучше всех воспитывает, умнее всех, красивее всех. Чего уж там, добрее или благороднее всех. Лучше всех пишет. Как там у Довлатова, когда у него писатель Вольф спросил про любимых авторов, тот упомянул Хемингуэя. Вольф расстроился и сказал: «Жаль…» Довлатов не понял, почему он расстроился. Потом ему объяснили, что нужно было назвать Вольфа, потому что настоящие писатели интересуются только собой. Глядишь и налили бы. Причём, читая этого самого Довлатова, о нравах той литературной среды, я поражался тому, что люди имеют возможность сеять доброе, вечное, а всё сводится Зощенковской бытовухе и суете. Не выпил, и день зря прошёл. И, конечно, я обвиняю в том, что сам делал ещё шесть месяцев назад. Беспробудно. Не могу простить им своё прошлое. Кого больше всего ненавидят вышедшие из употребления проститутки? Может даже в большинстве своём именно они и сидят на лавочках возле парадной. Не подъезда. Отмечая каждую девушку, у которой юбка еле-еле задницу прикрывает.
- Хотела бы я увидеть незахламлённое сознание.
- Ну всё – относительно, конечно.
- Конечно – в смысле: всё когда-нибудь кончается, - решил пофилософствовать Игорь. – Почему-то мне кажется, что у этого сына всегда железобетонный ответ, что мама сама без мужика живёт. Ей бы своей жизнью заняться, а его оставить в покое. Интересно, как это желание мамы может исполниться: сын бросит, но принудительно, попав на зону.
- Ну там, при желании, можно всё достать, - не согласился я с ним. – Сами же цирики всё и принесут. В России же живём. Но я тоже об этом думал, только про парализованность или ног ампутацию. Но да, мама может сказать, что лучше бы всё было, как раньше. Поняв, что ничего особо страшного там не было. А теперь передачки носит. Забавно будет, если траву легализуют, а кто-то успел срок за это отмотать.
- Все довольны, кроме бедного наркомана, что легалайза нет, по Пелевину, - Люба его чуть ли не наизусть знала. – Милиция, адвокаты, судьи, госчиновники, барыги и все, кто имеет к этому отношение. Только наркоши расплачиваются и их семьи. Хотя, конечно, интересно, выросло бы количество суицидов, если бы алко и нарко не было? Столько бы людей столкнулось со своим одиночеством.
- Там ещё как-то на правильную мотивацию нужно выйти, - сказал я. – Что движет всеми этими несчастными. Как раз хотел за написание сесть, да Игорёк пришёл.
- Мне уйти?
Мы посмеялись над его шуткой, и я ещё подумал, но решил не озвучивать, что могу сесть за написание. В тюрьму. Почему-то была уверенность, что моя книга будет запрещённой.
- Ну, по Фрейду, одна мотивация. Ниже пояса всё надо искать, - сказала Люба.
- А его соратник Адлер считал, что во всём виновато стремление к власти, - сказал Игорь.
- А я думаю, что человек слишком сложен, чтобы разложить его по полочкам, - не согласился я с ними. – Я про обыкновенное человеческое говорю. Необъяснимое зачастую. Что-то, что заставляет делать хорошие поступки.
- По Фрейду, Сверх-Я, - это был конёк Любы. – Отвечающее за моральные и религиозные установки.
Она постоянно меня поражала, то своим идеализмом, то цинизмом. Я считал Любу самым чистым и высокоразвитым духовно существом на свете, но порой казалось, что более циничного человека я в жизни не встречал.
- Ты мой энтузиазм относительно мотивации в пух и прах развеяла. Я хотел о желаниях большинства ныне живущих людей написать. Деньги, машины, шмотки и так далее, какая это всё чушь, но ты, видимо, сведёшь всё к элитным тёлкам.
- Что интересно, многие психологи со мной согласятся. Лёш, если бы ты, смотря на меня, в первые сорок секунд не решил, что у нас в том самом интересном плане что-то может получиться, и я то же самое, мы бы никогда не сошлись. Какой бы богатый внутренний мир у меня ни был, каким бы добрым ты ни был. Ну и, конечно, в этом мире почти всё приходит к закономерному «Энтузиазма поуменьшилось». Это я про элитных тёлок, в том числе.
- Люб, а что не приходит? - спросил Игорь.
- То, что связано с душой всех душ.
- Кстати, раз уж про секс заговорили, - продолжил он. - Меня в книге такая тема заинтересовала. Вот некоторые девушки заигрывают, на колени садятся, помацать себя дают, так сказать. А когда дело доходит до интима, включают динамо-машину. Я предположил, что это такой вид садо-мазо по-женски. Отыметь мужика по-настоящему они не могут, а так их извращенские наклонности реализуются. В фантазиях, может, только об этом и мечтают, чтобы их изнасиловали.
- Я им про душу всех душ, а они про садо-мазо. Умеете вы на землю опустить.
- Ну да, сорри.
- Ладно. То есть, когда их насилуют, они на самом деле не очень злятся, так как можно подать в суд, насильника отправят на зону, а там его и приговорят к тому, чего хотела девочка-динамо?
- Да, Люб, читаешь мои мысли.
- Люба говорит, что читать мысли – это естественно для любого, кто идёт духовным путём. От неё ничего не утаишь.
- А надо ли утаивать? – спросила она. – Живёшь как человек, то и утаивать нечего.
- Ты же с девчонками общалась, прав я или нет? Есть в этом садо-мазо? – решил уточнить Игорь.
- Думаю есть. У очень многих садо-мазо. Девочек, мальчиков. Только они в этом не каждому признаются. Тут и Лёшину мотивацию можно упомянуть. У стольких в желаниях какая-то чушь патологическая. А в принципе просьба «Остановите меня, пока не поздно! Можете самыми жёсткими способами». Есть такой анекдот: родители нашли у мальчика БДСМ-журнал. Мама спрашивает: «Ну что мы с ним будем делать?» Отец отвечает: «Ну, наказывать мы его точно не будем». Кто-то говорит, что в детстве всё искать надо. Знаешь, сколько у меня подруг, которые считают, что все мужики – козлы. Вот Лёше вчера рассказывала: иду в садик за Димой, подкатывает один, давайте познакомимся. Говорю, я уже нашла свою вторую половинку. Он не унимается. Пипец – одно слово. Говоришь ему по-человечески – не понимает. Ну повысила тон немного. В итоге меня пидараской обозвал. Миру провалиться, а мне присунуть. Фрейд бы, конечно, подобный запал легко объяснил, но нужно же себя как-то сдерживать. Козлов действительно много, но именно потому что я – не шалава, у меня любимый – не козёл. Может, в этом какая-то несусветная романтика, и кто-то скажет, что реальность не так приятна, как мне кажется, но я считаю, что реальность и должна быть светлой, чистой, правдивой. А то, что девяносто девяти из ста это непонятно, так мир такой. Я встала на этот путь, Лёша встал, ты, Игорёк, что-то нащупываешь, ну так мы и пожинаем счастливые плоды этого пути. Остальных просто жаль. Как просто сделать этот очевидный выбор и стать счастливыми не на пять минут, а большинство этого не понимает и бьётся лбом об стену. Кто-то даже лезет на неё. У меня такое ощущение, что у кого-то в детстве в «Сказке про царя Салтана» сватья баба Бабариха была любимым персонажем, настолько у них всё в сознании криво, относительно того, что «good» и что «bad».
- Зависть, - предположил я.
- Согласна. Но там полный букет, не только зависть. Хотя, конечно, многие, вместо того чтобы заняться своей жизнью, пытаются засрать чужую. А скольким нельзя доверять воспитывать детей. И ведь рожают. Отнюдь не для того, чтобы помочь ребёнку стать человеком, вложить какие-то важные и простые ценности. Как в том анекдоте: Миша, перестань бить мальчика! Ты можешь простудиться! В садик придёшь, на мамаш посмотришь, диву даёшься. Бедные дети. Нет, может, кто-то на меня посмотрит и скажет, что я – дура дурой, и что сын у меня прекраснодушный идиотик, даже постоять за себя не умеет, но жизнь всё расставит по местам. Дракон будет побеждён, а рыцарь поведёт принцессу под венец. И так будет всегда. Те же дети им и отомстят. Дерево по плодам узнаётся. Или будут радовать, если вложат доброе, вечное. Восемьдесят процентов женщин на вопрос «Каким качеством, прежде всего, должен обладать мужчина?» ответят, что он должен быть добрым. Но в реальности они выбирают козлов. И никто кроме них в этом не виноват. Просто не знают, что может быть по-другому. Порядочный и добрый муж, верная и мудрая жена. Оба, прежде всего, думают о своей второй половинке, а не о себе. Отдают, а не просят. Как только я это захотела и решила сама измениться, сразу получила. Реальность – очень благодарная штука.
  В разговоре со мной она сказала бы не «реальность», а «Боженька», потому что Игорь никогда с ней о Боге не говорит. Боится, что ли. Я говорю, что мозгами до веры не дойти, что должен произойти необъяснимый акт веры. Именно поэтому глупо злиться на человека, который не дошел до этой ступени. Я считаю, что нужно заняться духовным развитием, понять, что такое «хорошо» и что такое «плохо», и следовать этому пониманию. Тогда в какой-то волшебный момент ты осознаёшь, что этот мир кем-то скроен, супер-мудро задуман для того, чтобы мы что-то поняли и стали по-настоящему счастливы. Люба же считает, что к вере, не к религии, хотя одно другого не исключает, приходят, когда устают страдать. Ложь, неискренность и предательство достигают своей критической массы. Ты тонешь, и в тот момент, когда уже нет сил, какая-то незримая рука вытягивает тебя. Естественно, из болота. Начало духовного восхождения и есть понимание, что ты тонешь, и это понимание и есть первое действие по вытаскиванию себя из этой трясины. Кто осознал, что он тонет, уже тонуть перестаёт. Ну и, конечно, понимание – это, прежде всего, действия, и от знания до осознания порою путь длиною в жизнь. В общем, чего удивляться, что у нас с ней какие-то расхождения, если у христиан четыре тысячи церквей, и они даже между собой не могут договориться. Наверное, так и должно быть, сколько людей – столько пониманий слова «Бог». И, конечно, это понимание может меняться. Сегодня ты с бабушкой идёшь освещать кулич, а завтра санскритское слово «бхакти», то есть преданное служение и любовь к Богу, самое важное для тебя.
- Люб, ты меня постоянно поражаешь, ты вообще чего-нибудь боишься? – спросил Игорь.
- Конечно, я же живой человек. За Диму боюсь, за Лёшу. Боюсь, что однажды страх заставит меня сделать дурацкий роковой поступок. Ну и в свете последних событий, имею ввиду то, что Лёша стал сны записывать, и это стало сбываться, и у самой меня бывают дежа-вю, возникают вопросы. Получается, что нам будущее кто-то показывает. Очень боюсь, что я не обладаю свободой воли, и мне просто показывают жизнь-кино, если можно так сказать. Поэтому мне очень нравится, с одной стороны – шуточная, а другой – совсем не шуточная Лёшина теория про автора. Я, конечно, могу оспаривать, что не у него автор, а у меня, так как я могу быть уверена в существовании только своего сознания. Очень хотелось бы думать, что я сама решила сейчас мыть посуду и разговаривать с вами, а не что кто-то это всё прописал в сюжете, где, условно говоря, я – наблюдатель, а не действующий. С другой стороны, этот автор – причина моего позитивного настроя, пусть и это тоже часть сюжета. Я рада, что в мире есть люди, у которых не кривая или извращённая мотивация. Хотя бы один человек есть, этот автор, но их, конечно, больше. Может там даже сообщество уже этих нормальных людей. Не этих, которые ни перед кем, ни за что не отвечают, а может, и по поводу уголовного кодекса считают, что их пронесёт, как мой муж говорил «отскочат». А тех, кто перед Богом отвечает за себя, за близких, за этот мир. И мотивация хороших поступков – не страх в Ад попасть, а желание радовать Его своей жизнью. Извините, что в стотысячный раз это говорю. 
 Люба всегда, когда говорит «Он», «Его», имея ввиду Бога, сначала показывает пальцем вверх, а потом прикладывает руку к сердцу. В этот момент у неё такое светлое лицо, и я понимаю, что я в надёжных руках.
- В своё время я так устала от постоянного чувства, что мне не додают. Знаешь анекдот «Вы все - пидарасы, а я – д’Артаньян»? – слово «пидарасы» Люба произнесла почти шёпотом.
- Да, - ответил Игорь.
- Но по началу я смотрела на других, думая, что я достигла совершенства. Злилась от ощущения, что все – тупые ничтожества и не понимают очевидных вещей. Злилась на власть имущих, что там одни конченные, бессовестные идиоты, не понимающие, что этой сказке может прийти конец в любой момент. Очень переживала, что русские у себя на родине изгои. А потом поняла, что нужно следить только за собой, как Цой сказал. Как-то и до политиков пофиг стало. Разве они виноваты, что я такого козла себе в мужья выбрала? И ощущение, что мне не додают, исчезло. Лжи и предательства особо меньше не стало, но я по-другому к ним стала относиться. С пониманием, что другие просто на другом уровне развития, и кто-то, начав на десять лет позже духовно развиваться, может вполне меня обогнать. «Десять лет» можно заменить на «десять жизней». Через какое-то время такого понимания и вы с Лёшей подоспели. А появились вы, и всё так благостно стало. Благостно. Другого слова и не подобрать. По максимуму ценю то, что имею, хотя, конечно, и мне и вам пришлось попахать, в смысле – разложить всё по полочкам у себя в сознании. Серьёзная работа проведена. Так что, заслужили. Удивительно, что когда необходима была поддержка, нужные слова, стоило их попросить, как всё прибыло в лучшем виде. Где-то я признала своё бессилие перед ужасом этого мира, как нашла Лёшино творчество и поняла, что я – не одна. Мир начал чудесным образом меняться. Но началось с того, что я сама захотела меняться. А не как у Пушкина, «мы почитаем всех нулями, а единицами – себя». Ты тоже, Игорёк, молодец, важные темы поднимаешь. Жаль, что Лёня перестал писать. Надеюсь, он найдёт в Индии то, что ищет. Если уже не нашёл. Хотелось бы почитать о том, что сейчас у него в голове.
- Тебе бы самой тоже книги писать, - Игорь высказал то, что я не раз ей говорил.
- Чукча – читатель, а не писатель, - переиначила Люба известный анекдот. – Ну и вообще-то я – соавтор ваших книг, странно, что вы этого не понимаете. Вроде неглупые ребята.
- О, понял, что Диме нужно было в садике сказать, - осенило меня. – Нужно было к уму этих Саш взывать. Типа, кто из вас умней, тот пускай другому даст первому картинки посмотреть. Вопрос на миллион долларов: «Кто во французской армии должен первым честь отдать, если офицерские звания – одинаковые?»... Не знаете?
- Я – нет.
- Я тоже.
- Кто умней, тот и должен первый честь отдать.
- Молодцы французы. Да, расскажи ему потом, когда освободится, - попросила Люба. – Самое интересное…
- Ну, удиви меня, - при этих словах я всегда вставлял эту шутку.
- А ну да, забыла… в общем, самое интересное, что жизнь не ставит тебя в ситуации, когда тебе надо проявить героизм и так далее. Простые тестики на вшивость. Лёша скажет, что в этом месте я всегда говорю, что реальность рада снова и снова предоставить шанс человеку проявить себя с лучшей стороны. А есть такие, кому просто нужно ненавидеть. Кто-то под это даже философскую базу подбивает.
- Интересно, что бы по этому поводу Фрейд сказал?
- Лёш, ты и сам всё знаешь.
- А ты согласна с ним?
- Отдаю а-агромадное должное. Супружеский долг исполнен, - Люба имела ввиду то, что она закончила мыть посуду.
Часть третья Четвёртая глава
Мы переместились в комнату. В своё время пришлось долго объяснять Игорю, что он не мешает нам с Любой, а наоборот, мы рады его присутствию. Поначалу он всегда хотел оставить нас наедине. На что Люба сказала, что для этого у нас есть ночь, и чтобы у него даже в мыслях не было, что он нам мешает. «Небесная семья» - это выражение я у неё подобрал. У Любы есть мама и папа, но нормальными отношениями это не назовёшь, как и у меня с отцом. Естественно, её выбор они не одобряют, тоже считают, что муж должен дела делать, а не писульками заниматься. И вообще, если рядом с мужиком не проходит денежная труба, он недостоин звания человека. Недостатка в негативных прогнозах относительно меня у них, конечно же, нет. Как и большинство, они считают, что на пятьдесят тысяч счастливо невозможно жить втроём. Не знаю, странно это или нет, но гораздо лучшие отношения у неё с отцом своего бывшего мужа. Люба говорит, что это потому что он наелся по самое горло, и у него произошла переоценка ценностей, а у её родителей ничего под угрозой никогда не находилось, поэтому то, что они из себя представляют, устраивает их больше, чем нужно, и меняться не надо. Как там в «Обыкновенном чуде»: «… а взглянуть правде в глаза – нечем». Кстати, Любин отец – фанат футбола, и когда она рассказала ему, что я открыл ей секрет, что там всё замешано на букмекерах, он сказал, что она со мной совсем ****улась. Она ответила, чтобы он не останавливался и начал делать ставки на «Зенит» и сборную России, может, потом как-нибудь вопросы и возникнут, когда странные матчи будут. И, конечно, она поражается, вроде родные люди, должны поддерживать друг друга, приносить радость, а у неё почти один негатив.
- В ухе звенит, кто-нибудь знает, зачем просят угадать, в каком именно? – спросил Игорь.
- Вроде просто так. Кстати, печатал у себя в романе, и слово Word подчёркивал. Как правильно: пере-понная барабанка или пери-понная барабанка. И так, и так подчёркивает. Пере или пири?
- Пере, - ответила Люба.
- А ты как думаешь?
- Пере, - ответил Игорь.
- То есть, перепонная барабанка? – я еле сдерживал смех.
- Да.
- Да, перепонная барабанка.
- Вы оба удивитесь, но правильно: барабанная перепонка, а не перепонная барабанка.
Сначала на их лицах было удивление, а потом они поняли подвох и засмеялись.
- Да, нормально ты нас с Игорьком купил. Сам придумал?
- Да нет, ещё в школе я тоже купился, а сейчас к слову пришлось.
- Хорошо, когда люди жизнь, как школу воспринимают, - сказала Люба. – Мне кажется, люди в нашей жизни встречаются, не только чтобы мы с их помощью реализовывали свои желания и стали счастливее. Счастливее можно в кавычки поставить. Но главное, думаю, с помощью людей, которые с нами, мы можем ответить на вопросы, стоящие перед нами на данном этапе. Да, я счастлива, как мать, как женщина, как человек, благодаря Лёше. Но ещё несколько недель назад я мучалась вопросом: «Кузнецы ли мы своей жизни или сторонние наблюдатели?» Солипсизм или рок? Даже некая идея-фикс была. И вот Лёша со своими сновидениями. Что у него они сбываются. Ведь действительно у кого-то в сюжете, или модное нонче слово «нарративе», может быть прописано, что сегодня я считаю, что сама всё делаю, решаю, живу, одним словом. В полной уверенности, что это я, а не кто-нибудь другой, решила сидеть здесь с вами и разговаривать. Извините, что повторяюсь. Ну, или в другом случае: я решаю, что есть рок, судьба, мол, от неё не уйти, сюжет, одним словом. И чего тогда париться из-за бед, обид, человеческой глупости и неблагодарности? Просто в моём сюжете прописано, что мне встречается всё это. Вроде можно расслабиться, от меня ничего не зависит. Но прописано-то, что я парюсь. Или показывают только картинку, а чувства ею вызванные, уже от меня зависят. В общем, голова кругом.
- Да, нам бы Ваши проблемы, Марь Иванна. Знаете этот анекдот? – спросил Игорь.
- Я не знаю.
- Я тоже.
- Вовочка с Танечкой на задней парте во время урока сидят. Танечка говорит: «Вовочка, у меня задержка». Учительница: «Вовочка, сколько будет квадратный корень из девяти?» Вовочка отвечает: «Эх, нам бы Ваши проблемы, Марь Иванна…»
Мы с Любой засмеялись.
- У кого-то читала стихотворение, там каждая четвёртая строчка, рефрен то бишь, была «А я ещё не начинал». Например, со страданиями совсем сложно. По полочкам всё раскладываешь, всё – понятно, но потом оказывается, что я даже не контролирую поток мыслей в своей голове. Раньше допускала, что события жизни – это всё предначертано, рок, судьба. Но, думала, что сознание это – моё. Теперь и в этом не уверена.
- Да, нам бы Ваши проблемы, Марь Иванна. Согласен с Игорем. Не усложняй, ты же сама говорила, что единственный способ быть счастливой – это полное доверие своему жизненному пути и нежелание иного.
- Ну не хочу я быть персонажем книги, сериала или чего там ещё, - к этим словам Люба добавила добродушную улыбку. – Я хочу жить в мире, где неизвестно, что будет завтра, и это завтра зависит от моего выбора, моих ошибок, от твоих ошибок, от ошибок Игоря, Димы. Может, я скажу страшную вещь, но я хочу жить.
- Но ты же обладаешь сознанием, кто-то внутри тебя говорит всё это, страдает от этих мыслей или радуется им, следовательно – ты живёшь, - сложно было не согласиться с Игорем.
- Я уже не уверена. Я есть, да это не обсуждается. Но где? Может, там, где я на самом деле, нет Димки, Лёши тебя. Как я без вас? – было приятно это слышать, хотя я немного и перепугался, что её может переклинить на этой идее. И виноват, конечно, я со своими снами.
- А почему эти мысли приносят тебе страдания? – спросил Игорь.
- Не удивлюсь, если просто так прописано. Раньше я парилась из-за людей, которые по-человечески жить не хотят. Знаешь, едешь по трассе в ночное время, и едут грузовые машины. Кто-то из них выключает дальний свет, когда встречную машину видит, а кто-то нет. Или детский прикол такой есть, сама грешна пару раз была, с одуванчиком, знаете?
- Нет.
- Я тоже.
- Ну, в общем, подходишь с одуванчиком, который с белыми такими пушинками и листочком каким-нибудь и просишь, чтобы спрятали куда-нибудь этот листик. А ты должна с помощью одуванчика найти его. Отворачиваешься, прячут, потом водишь одуванчиком рядом с одеждой, карманами, носками, типа он должен как-то отреагировать, разлететься, что ли. Ну и в итоге говоришь, что листик во рту. Тебе отвечают, что нет, не угадала. Ты потом просишь показать, открыть рот. Открывают, и ты засовываешь одуванчик в рот. Полный рот пушинок, и фиг их выплюнешь. Все вокруг смеются. «Сделал гадость – сердцу радость», как Лёша говорит. Меня ещё в своё время поражало, по себе судя, насколько легко дети плохому учатся. Вот сколько ты думал, пить или не пить, когда тебе первый раз предложили?
- И трёх секунд не думал, - ответил Игорь.
- А ты?
- Столько же. И с сигаретами, и с гашиком, и со спидами так же было. По вене мне не предлагали. Но почему-то думаю, что отказался бы. Откуда такая уверенность, не знаю. А может, была бы в употребляющей компании девочка, которая бы мне нравилась, может, и согласился бы.
- Ага, шерше ля фам. Пардон пур мон франсэ.
- А как это переводится? – спросил Игорь.
- Ищите женщину. Прошу прощения за мой французский.
- В смысле, что в любой мужской мотивации всегда нужно искать женщину? Любимый Любин Фрейд?
- Согласна, только смотря какой возраст. В юном возрасте нужно мальчику, чтобы в стаде приняли, не отрываться от коллектива, так сказать. Можно, конечно, вывести, что и это с прицелом, чтобы изгоем не быть, и тогда самки не заинтересуются. Чего-то я тему перевела. Я ведь тоже испытываю состояние «Дежа-вю», и тоже понимаю, что видела это во сне. Но записывать, как Лёша, боюсь… почему-то. Очень неприятные мысли посетили, когда мне Лёша слово в слово зачитал из дневника сновидений то, что я произнесла две минуты назад.
- А меня это прикалывает, - Игорёк явно был не на Любиной волне.
- Мне поначалу тоже весело было. Потом углубилась в тему и обалдела.
- Ты же сама учишь не усложнять, - попытался я снова направить Любу в светлое русло.
- Я говорила про то, что нужно смотреть почти на всё сквозь пальцы. Ключевое слово – «почти». А это вопросы «Кто я?», «Где я?», «Куда иду и зачем?». Базовые. Сейчас сложно, но постепенно всё разложится по полочкам, а может быть, у меня иллюзия, что всё разложится. Лёня говорил, что вся жизнь – это возвращение домой, к Богу. Он говорил, что этот мир – иллюзия, и делал упор на то, что иллюзорны наши представления об этом мире. Иллюзия, то есть то о чём у нас неправильные представления. А тут я допускаю, что и сама я – иллюзия, и вроде как я живу двадцать шесть лет, а на самом деле я появилась три месяца назад, и автор ещё полчаса выбирал какое мне имя дать. И, как назло, в «Карманном справочнике Мессии», чтоб мне, видимо, спалось похуже, есть такие строки: Если ты однажды научишься быть выдумкой, то поймешь, что выдуманные характеры иногда оказываются более реальными, чем люди во плоти и с безупречным пульсом. Не исключаю даже, что нашему автору удалось достичь такого уровня созданности своего произведения, что у его читателей появилось мнение, что всё это было на самом деле. Бред, конечно, это я, так сказать, Лёше поддакиваю, но я уже ничего не исключаю. Повторюсь, очень не хотелось бы, что вся моя жизнь была где-то прописана, и я не обладала свободой воли. Лёня, помню, говорил, что с какого-то возраста люди поражаются, как неправильно они пользовались свободой воли в течение своей жизни. Только я это поняла, как важно это, и сразу холодный душ, мол, я ничего не решаю. Я счастлива, и может оказаться, что это не результат моих мыслей и действий. И как ему там угодно будет? В раз лишить меня всего? Такого, конечно, не будет, автор – не садист, но вдруг он устроится на работу, потому что его жена сказала, что писульками денег не заработаешь, или букмекерские боссы его в психушку упекут, чтобы он не мешал деньги зарабатывать, и роман так и останется недописанным, и мы так и повиснем в воздухе. Всё это я, конечно, образно говорю. Автором я называю того, кто прописал сюжет моей жизни, а я даже не знаю, зачем. Можно его Богом назвать, может, это разработчик игры, и я, на самом деле, прыщавый подросток, который решил за бабу поиграть в каком-то суперпопулярном в Галактике компьютерном симуляторе. Может даже, этот подросток днём прописывает сюжет, а ночью в него переселяется. Главное, я чувствую, что этот мир – не совсем настоящий…
- Мда… ты боишься всё это потерять? – спросил я, обведя кругом руками.
- Ну да, хоть и понимаю, что никто здесь навечно не задерживается.
- Но тебе же интересно, что будет дальше? – поинтересовался Игорь.
- Нет мир – потрясающий. Отдаю должное разработчикам: не только от глупости, зависти и жадности людей охреневаешь, но и от того, что гиены – это кошки, от древа жизни в Бахрейне, от того, что в мире есть музыка, вода, любовь. Об этом я и говорю, что не хочу всё это потерять, по причине того, что этого нет на самом деле. Лёша кого-то процитировал, что Россия – страна крайностей, и я из крайности мечтательной особы, ну такой, что всё мало, превратилась в такого человека, который крайне дорожит тем, что имеет. Как Лёша рассказывал, в казино есть поверье, что нельзя вставать со стула за игральным столом, если карта прёт, даже чтобы в туалет отойти, даже если нужно поднюхаться, если кокс потихоньку отпускает, так как тогда перестанет везти. И совет «Поднять задницу и идти домой» – меня не устраивает.
- Люб, просто доверься автору этого мира, сама себе трудности выдумываешь на пустом месте, – других слов я не мог подобрать для этой ситуации.
- На пустом месте… Да я бы и рада, только ему по сюжету нужно, чтобы я парилась. И он, даже не знает, зачем ему это нужно… Но, может, так и рождаются великие произведения. Например, книга судьбы. Как это в скандинавской мифологии называется. В данном случае, я считаю, что моей судьбы. Я больше склоняюсь к тому, что в этой судьбе от меня ничего не зависит. Одно слово – автор.
Люба улыбнулась, и обрадовался, понимая, что Люба немного шутит. Процент шутки в шутке был для меня секретом. Нужно было спасать положение.
- Любаш, похоже на навязчивую идею. Тебя так мои сны взбудоражили?
- И твои, и мои. Я в шоке от того, что нам будущее показывают.
- Но ведь, может быть, это всего лишь один из бесконечного множества вариантов будущего. Нам показывают, так как все варианты где-то на бесконечном жёстком диске прописаны. Что-то сбывается, что-то – нет. А что сбывается, зависит от нас, от наших решений. Ведь снов снится много, а сбывается только какая-то ничтожная часть.
- Ну ладно, попробую разобраться сама. Могу почитать, что за день написала из ништячков и фраз избитых.
Я сел за компьютер, а Игорь достал блокнот. Мы начали записывать.
- Куда ты денешься с подводной лодки… - начала Люба, - попу поднял, место потерял… между первой и второй перерывчик – небольшой, я у вас не встречала, хотя алкосцены у вас есть. Темнота – друг молодёжи… не спи, замёрзнешь… кто много спит, тот всю жизнь проспит… обидно, досадно, но ладно… ты ещё молодой, вся жизнь впереди… что за шум, а драки нет… это было давно и неправда… как бедный родственник… не смеши мои ботинки… когда кажется, креститься надо… щас так модно? Избитые фразы всё. Вот ещё, так, мысли в голову пришли. Гей-клуб в Москве можно назвать «Москва-Петушки».
- Что-то знакомое, но не помню откуда, - решил уточнить мой друг.
- Так книга Венедикта Ерофеева называется, можно сказать, самого знаменитого алкоголика в СССР, - показал я свою осведомлённость.
- Вот ещё, метеорология – самая лживая наука после истории. Это я вспомнила, когда сегодня по телеку сказали, что лето тёплое будет, а Лёня говорил, мол, прогноз погоды можно только на три дня дать. Хотя и там не больше восьмидесяти процентов точности. А остальное – вилами по воде. Ну и последнее, сколько раз нужно спеть песню, чтобы её возненавидеть?
- Я вот тоже думаю, Юрий Антонов не написал за двадцать лет ни одной новой песни, - сказал я. - Может настоящий автор тех его знаменитых песен умер в году, этак, в девяностом.
- Действительно, что, ему денег больше не нужно? Ну ты, Люб, прям кладезь для писателя, - сказал Игорь.
- Ну да, забавно, по улице идёшь и вспоминаешь эти фразы. Какой-то важной даже себя считаешь для этого мира. Ответственность, панимаш.
- Да, забавно, что Майк Джадж, ну тот, который Бивиса и Батт-Хеда создал, хотел показать нонешнее поколение. Так сказать, слабую его часть. Тех, кто звёзд с неба не хватает. Дебилов, короче. А в итоге даже адекватные стали подражать Бивису и Батт-Хеду.
 С кухни в комнату зашёл Руни. Я взял своего котика и посадил его на диван.
- Смотрите прикол.
Я соединил указательные пальцы обеих рук и стал водить ими в разные стороны, вверх, вниз, влево вправо. Руни следил за моими пальцами. А потом я перед его мордочкой начал разводить руки в стороны. И он начал ошалело смотреть то на левую руку, то на правую.
- Садист, - шутливо сказала Люба.
- Да… вы помните историю Лёни с его девушкой, как он к духовному росту пришёл? – спросил Игорь.
- Конечно, - ответили мы.
  Лёня раньше был барменом в ночном клубе, и его девушка всегда сидела рядом у барной стойки, когда он работал. Она была симпатичной, и каждую ночь находились мужики, которые хотели с ней познакомиться. Его девушка была не против, а когда предлагали её угостить, она заказывала самый дорогой коктейль. И так, пока не переставали платить за эти коктейли. Эта схема была поставлена на поток. Причём, себестоимость этого коктейля была минимальной, благодаря ловкости рук Лёни. Они, так сказать, «работали в долях», и неплохие суммы перекочёвывала в его карман. «ОПГ» - кто-то сказал бы.
  Так было несколько месяцев, пока однажды их не встретили при выходе из клуба. Лёню и его девушку избили, причём кости её лица в нескольких местах были сломаны. Он копил на машину, и, в итоге, все деньги ушли на операции, но уродства остались. Так как задумка так зарабатывать себе на жизнь была Лёниной, его девушка так ему это и не простила.
  У него теперь любимый ответ в «Карманном справочнике Мессии»: «Ты начнёшь меняться только тогда, когда что-то важное для тебя окажется под угрозой», и Люба его прекрасно понимает.
- Вот уж кто садисты, так садисты, - продолжил Игорь.
  Я уже не удивлялся таким вещам, но зазвонил телефон. И это был Лёня. Мы не разговаривали с ним около месяца, с момента его уезда в Индию.
- Привет, Лёнь, - Люба и Игорь очень удивились и обрадовались, что это был он.
- Привет, Лёш.
- А мы только о тебе вспоминали с Любой и Игорем.
- Да, есть такие люди, которые появляются в тот момент, когда о них вспоминаешь. Надеюсь, я – исключение. В общем, я решил вернуться. Если сейчас не вернусь, то никогда не вернусь.
- Ну и хорошо. А почему ты решил вернуться? – спросил я и увидел, как Люба с Лёней обрадовались, услышав это.
- Помнишь, мы с тобой говорили, что в этом мире всё меняется, всё течёт. Ну так и я думал, что уже больше не влюблюсь, хотел посвятить себя Богу. И вот: влюбился, как мальчишка. Как будто Он и старается всячески, чтобы мы отказывались от своих планов и мечтаний. Она из Москвы. Тоже за просветлением приехала. Такое ощущение, что мы друг друга тысячу лет знаем. Я её мысли угадываю, она – мои. Наши взгляды на мир практически идентичны. Можно даже сказать, дополняют друг друга. Говорит, разочаровалась в этом мире, и вот, встретила меня. В самый нужный момент. Благодарит меня за каждый день, что я ей посвятил. А что дальше – не важно.
- Ну рад за тебя. Видимо, главное… как её зовут?
- Ксюша.
- Главное, не строить планы на Ксюшу.
- Блин, а так хочется. Но понимаю, что это игры ума. Любе и Игорю – привет.
- Лёня вам привет передаёт. Говорит, что хочет вернуться.
- Да, вдобавок, тут один человек историю из своей жизни рассказал, - сказал Лёня, - Не мог удержаться и написал об этом главу. Ваще жесть полная. Гляньте. Сегодня выложил.
- Хорошо. Когда планируешь вернуться?
- Завтра билеты поедем покупать. Как Люба, Дима, Игорь?
- Вашими молитвами, - ответил я.
- Пишете с Игорем?
- Пишем. Не без помощи Любиной.
- Тоже рад за вас. Ладно, на связи. Так много нужно рассказать вам. Как ты любишь говорить, коли жив я буду чудный остров навещу. Ну ладно, давай.
- Давай. Пока.
Я рассказал Любе с Игорем обо всём, что мне сообщил по телефону Лёня. А потом сразу предложил зайти на его страницу и прочитать всё новое, что он написал. Они, конечно же, согласились. Я сел за компьютер.
- Ну что, я начинаю?
- Начинай.
- Глава называется «Никогда не разговаривайте с незнакомцами».
Часть третья Пятая глава
Зазвонил телефон. Это была мама.
- Привет, мам.
- Привет, Коль. У нас ЧП произошло.
- Что случилось?
- Бабушка в лохотроне все деньги проиграла, включая похоронные. Тебе надо к ней поехать. Сможешь?
- Ну да. Сейчас ей позвоню, всё выясню.
- Деньги у тебя есть?
- Да, - ответил я.
- Ну давай побыстрей. Ещё и сердце немножко у неё прихватило.
- Хорошо. Пока.
Я набрал телефон бабушки. Она сразу взяла трубку.
- Ой Коля, Коля, что я наделала… - начала, даже не поздоровавшись, причитать бабуля.
- Да, мне мама всё рассказала. Сколько ты проиграла?
- Восемьдесят тысяч. Все похоронные.
- Ладно, бабуль, не переживай, всё хорошо будет, - попытался я успокоить её.
- Это мне за мои дела возвращается.
- Какие дела?
- Бабушку Тоню помнишь, которая во второй комнате со мной жила?
- Да.
- Она мне сказала, где её похоронные деньги лежат, чтобы я её родственникам передала, когда она умрёт.
- Она умерла, а я деньги украла, сказав её дочке, что никаких денег не было.
- Ты не рассказывала…
- Ну а как такое рассказать. Наказал меня Боженька. Ой Коля, Коля, что я наделала…
- Ладно, не переживай. Через пять минут выезжаю к тебе. А что за лохотрон?
- На улице стояли, телевизор разыгрывали. Я купон вытащила. Там – телевизор. Через пять секунд другая девушка тоже телевизор вытащила. Студентка, сказала. Ну нам и предложили, у кого денег с собой больше, тот его и заберёт. Я – пятьсот рублей, она – шестьсот. Я – тысячу, она – полторы. И говорит, я – студентка, у меня и денег-то почти нет. У меня с собой деньги закончились, у неё было больше. Предложили домой за деньгами сходить. Я пошла. Ещё двенадцать тысяч им принесла. У студентки на пятьсот рублей больше. Я – в банк. Три раза ходила. Всё снесла. Когда деньги закончились, они как в воздухе растворились.
- Ну понятно, старая схема. Замазалась бабуля.
- В смысле «замазалась»? – не поняла она это слово.
- Ну так говорят, когда в казино азарт своё дело делает. Ладно, жди.
- Хорошо, Коль. Жду.
- Пока.
  Я оделся и поехал на вокзал. Бабушка жила в Зеленогорске. Электричку ждать долго не пришлось. С собой в дорогу я взял бутылочку пивка.
Напротив меня сел мужичок лет пятидесяти. Сразу бросилась в глаза его огромная золотая цепь. В часах я не разбирался, но не исключаю, что и они дорого стоили. «Хозяин жизни» - так, двумя словами можно было описать этого человека. Через пару минут подсел ещё один мужик. У него с собой был дорогой портфель. Почему-то он с нами поздоровался.
- Ну чего, мужики, меня Александр зовут. Мне сегодня сорок пять лет исполнилось. Давайте выпьем за моё здоровье.
  Он открыл свой портфель, и там оказался алкоголь на любой вкус. «Хозяин жизни» сразу оживился.
- Меня Андрей зовут, - представился он, и они пожали друг другу руки.
- У меня начальника Андреем зовут, а Вы, молодой человек, выпьете за моё здоровье? У меня хорошее чешское пиво есть. Как Вас зовут?
- Николай, - мы тоже пожали друг другу руки.
- А где Вы работаете? – спросил Андрей.
- В ФСБ, - ответил Александр. - Недавно подполковника дали. Давайте на «ты» сразу, не люблю я этот официоз. Вот мои визитки. Будут проблемы – звоните.
Мы взяли визитки, и я обрадовался такой неожиданной удаче. Андрей тоже не смог сдержать радости на лице.
- Ну что, коньячку? Армянский. Рюмок, извините, нет. По-русски, из горла, мужики. Ну что, поехали?
- Твоё здоровье, - Андрей выпил и закусил шоколадкой, которую любезно предложил Александр.
- Твоё здоровье, Александр, - я выпил следом за ним и тоже закусил.
- За наше знакомство, кто знает, как Земля обернётся. Может и пригодимся друг другу, - именинник выпил тоже.
 Конечно, сразу захотелось рассказать историю, произошедшую сегодня с моей бабушкой, но я решил не давать понять, что хочу как-нибудь выгодно использовать новое знакомство.
- Вот, подарили на прошлый День рождения, - Александр показал свои часы Андрею.
- Неплохие. У меня тоже не лоховские.
- А я – счастливый, часов не наблюдаю.
- Докуда едете? – спросил Александр.
- Я до Зеленогорска.
- Я – тоже.
- А я – до Рощино. Ну не будем тянуть. Давайте выпьем. Как говорится, между первой и второй – промежуток небольшой. Чтобы с близкими у вас всё хорошо было. Коля, может, пивка чешского хочешь?
- Да нее, на уменьшение градуса не люблю ходить.
- Ну тогда ещё по сто пятьдесят шампанского, и всё.
- Ну да, у нас оччень мало времени, - сказал я, показав, что культурный пласт под названием «Советские кинокомедии» мне знаком.
- Ну рад, что мы на одной волне, как мой сын говорит.
Мы выпили и закусили ещё.
- У вас дети есть? – поинтересовался Александр.
- У меня две дочери, - ответил Андрей.
- Отдельно живут?
- Да, внуков всё никак не дождусь.
- Ну давай выпьем за то, чтобы у тебя, Андрюха, внуки поскорее родились.
- Давай.
Мы выпили, закусили, и я удивился тому, что подполковник ФСБ может быть таким простым человеком. Воистину, мир умеет удивлять.
- О, анекдот прикольный про коньяк есть, - Александр явно был в ударе. - В зоопарке в соседних вольерах стоят жираф и бегемот. Жираф говорит бегемоту: «Бегемот, ну вот что ты за животное такое? Ни шеи у тебя, ни стати. Вот я коньячка рюмочку опрокину, он по горлышку моему течёт, тепло распространяется сверху вниз. Кайф! А ты? Даже почувствовать этого не можешь, потому что шеи нет». А бегемот отвечает: «Да? А блевать?»
Мы рассмеялись, видимо, потому что это представили.
- Где работаете? – спросил Александр.
- Я в строительстве, - ответил Андрей. - Несколько бригад своих. Хохлов сюда вожу.
- А почему не на машине?
- Второй день чинится.
- А ты?
- В рекламе, - ответил я. – Начинающий копирайтер, слоганы рекламные придумываю.
- Хорошо платят? – поинтересовался Александр.
- Начинающим немного.
- Ну давайте выпьем за то, чтобы денег всегда нам хватало, и чтобы тебя повысили, - предложил именинник тост.
И за это мы тоже выпили и закусили шоколадочкой, причём, он настаивал, чтобы мы делали большие глотки. Мол, коньячок хорошо идёт. Он действительно шёл хорошо.
- Тебе Путин нравится? Всё-таки, он из ваших, - спросил Андрей.
- Кто хорошо при нём живёт, тому нравится. Порядок какой-никакой при Вовке есть.
- Ну, это относительно девяностых, - поправил его я. – А так, пять процентов населения владеет девяносто пятью процентами материальных благ. Разве это справедливо? И что олигархи сделали хорошего для страны, чтобы этими компаниями владеть. Вовремя подсуетились, и всё. Да по комсомольской линии всё получили, в баньке попарившись с кем нужно.
- Кстати, звоните мне, может, и в баньку сходим, - предложил Александр. – Коль, Андрей, какую музыку слушаете?
- Я Цоя люблю, - ответил Андрей.
- Кстати, его убили.
- Чего, серьёзно? – спросил я, пребывая в шоке, не веря своим ушам, но всё-таки Александр работал в ФСБ, и пришлось поверить ему.
- Да, он в политику хотел пойти, а тогда в девяностом уже знали, что скоро выборы всеобщие будут. Денег у него немерено было. Не моргнув глазом, он бы на этих выборах победил. Забавно, что ему тексты песен жена помогала писать. И иногда они поражались тому, какую чушь написали, а людям почему-то нравилось.
- А ты что слушаешь?
- Я недавно Басту для себя открыл, - ответил я.
- Не слышал такого. Коль, наркотики употребляешь? Не бойся, я никому не расскажу.
- Бывает.
- Я в молодости траву пробовал, - добавил Андрей. – Но мне не понравилось, как дурак смеёшься и всё.
В голову дал алкоголь. Мы ещё немного поговорили за жизнь, параллельно убирая бутылочку коньяка. Через какое-то время голова совсем стала мутная. По выражению лица Андрея я понял, что с ним было то же самое. Александр предложил выйти в тамбур и покурить. Андрей не курил, но пошёл постоять вместе с нами, так как именинник сказал, что там позвонит другу, у которого была своя строительная фирма, и если возникнут вопросы, то задать их на месте. Может, и заказик какой для Андрея найдётся. Там мне совсем мутно стало. Последнее, что я помню, как Александр и ещё два каких-то человека выносят меня и Андрея на платформу из электрички и сажают на скамейку.
Очнулся я в комнате оттого, что кто-то обдал меня водой из ведра. Видимо, я находился в подвале со звукоизоляцией. Под ногами был песок. Обе мои руки были пристёгнуты наручниками к стене. Справа от меня был Андрей. Он тоже был пристёгнут. Перед нами стоял Александр, если это его настоящее имя. Из второго ведра он обдал Андрея. Тот тоже пришёл в себя.
- Заорёте, убью на месте, - сказал Александр командным голосом. - Не будем тянуть кота за яйца. Вот ваши карточки, назовёте ПИН-коды, останетесь живы. Назовёте неправильно, выколю глаза. Слушаю.
- Семьдесят семь одиннадцать, - первым назвал свой ПИН-код Андрей. – Не убивайте меня.
- Двадцать два ноль пять. Там – ещё двенадцать тысяч.
Александр заклеил нам рты скотчем и ушёл. Страх обуял всё моё сознание. Я думал, что мешает убить нас, сняв деньги, чтобы не оставить свидетелей? Я поражался тому, каким был дураком. Сразу пришло в голову решение, что если останусь жив, то никогда больше в рот не возьму ни капли алкоголя. Я подумал о маме, как она будет горевать, потеряв меня. Ничего не оставалось, как только молиться. «Господи, спаси и сохрани» - произносил я мысленно раз за разом, зажмурив глаза. Безумно хотелось быть хорошим сыном, внуком, добрым, честным человеком, в конце концов. Я начал просить у Бога прощения за все грехи. Вспоминал, когда я вёл себя, как последняя тварь. Все мечты и планы на будущее показались такими смешными. В этот момент я ни капли не сомневался, что загробная жизнь существует. Но совершенно туда не хотелось. Была уверенность, что я ещё нужен здесь. «Не пожил-то и совсем» - думал я. «Спаси и сохрани» чередовалось с мыслями, что же такое сказать Александру, чтобы остаться в живых. Никогда ещё в жизни я не испытывал такого умственного и душевного напряжения. Не знаю, сколько времени прошло, но вновь появился Алесандр. В руках у него была бутылка водки и нож. «Вот и всё» - подумал я и добавил «мамочка, прости». Он поставил бутылку на землю, подошёл к Андрею и начал наносить ему ножом удар за ударом. Я не мог смотреть на это. Было слышно всхлипы. Я чувствовал самую большую несправедливость в мире. Как я мог так по-дурацки закончить свою жизнь? Не пожил-то и совсем. И цена всему – меньше двадцати тысяч. Смирившись с неизбежной кончиной, я зажмурил глаза и стал ждать своей очереди. Но ничего не происходило. Я открыл глаза и увидел, как Александр, закончив наносить удары ножом, снова взял бутылку и допил её до дна. Руки и клеёнчатый передник у него были все в крови. Потом он подошёл ко мне и отклеил скотч с моего рта. Ножа в его руке не было.
- Страшно? – спросил он пьяным голосом.
- Страшно, - еле смог произнести я, так как ком стоял в горле.
- На Кольку ты похож. Даже зовут так же. У меня дочка была, шестнадцать лет ей было. Стала встречаться с парнем. Бедный, бля, ни гроша за душой. Нигде не работал, не учился. Я его на охоту пригласил как-то. Да там и ёбнул, а труп там же в лесу зарыл. Потом сказал, что он заблудился в лесу. Искал, да так и не нашёл. А дочка из-за него в ванной вскрылась. Одна она у меня была…
У меня появилась надежда, что благодаря этому я останусь жив. Но следом за этим пришла мысль, что он может увидеть во мне этого Кольку и отомстить.
- Жить хочется?
- Да, - ответил я.
- А зачем?
- У меня мама есть. Она будет горевать, потеряв меня.
- Мама… много ты про неё думал? А жить-то зачем? Что ты хорошего за жизнь сделал?
- Практически ничего, - с грустью ответил я.
- Ну хоть честно. Чего с тобой делать?
- Отпусти меня, - моляще попросил я. - Я никому про это всё не расскажу.
- Да понятно. Всю семью твою ёбну тогда. Маму в первую очередь.
- Обещаю. Никому не расскажу.
- Девушка есть?
- Есть, - ответил я, хотя серьёзными эти отношения назвать было нельзя.
- Как зовут?
- Маша.
- Обещай, что никогда её не бросишь и сделаешь всё, чтобы она была счастлива.
- Обещаю, - да я бы пешком до Индии пообещал дойти, чтобы остаться живым.
- О Боге, небось, подумал. Спаси, ****ь, и сохрани.
- Ну да.
- Сильно ему Бог помог? – указал Александр на бездыханное тело Андрея, и я промолчал. – Вот передумаю тебя отпускать, сильно тебе Боженька поможет? Здесь я – бог. Захочу – прирежу на ***, захочу – отпущу. Захочу – всю жизнь тебя здесь держать буду. Могу и вичёвой иглой тебя напоследок ширнуть.
Я подумал, что он действительно может меня продержать здесь всю жизнь, так как я напоминал ему о парне его дочери, но что-то мне подсказывало, что я скоро окажусь на свободе. Может, дело было во взгляде Александра. Он как-то подобрел. Я хотел что-нибудь сказать такое, разжалобить его, чтобы он побыстрее меня отпустил. Может быть, рассказать историю бабушки, что она меня ждёт, волнуется. Да и мама, небось, места себе не находит. Наверняка ведь, мой телефон выключен. Сколько времени я был в отключке, я тоже не знал. Никогда я ещё не знал такой важности слов, как в этот момент. Скажу что-нибудь не то и разозлю его, и прости-прощай.
- Ну и что ты в первую очередь сделаешь, если я тебя отпущу? – спросил Александр.
- Маму обниму и бабушку. Они волнуются наверняка.
- Может, ёбнуть тебя? И дело с концом. Что ты хорошего ещё в жизни сделаешь? Будешь торчать. Людям своё говно рекламное втюхивать. Небось, тяжелее телефона никогда ничего в руках не держал. Был тут один месяц назад. Отпустите, я вам денег ещё дам. А у самого на телефоне фотки маленьких мальчиков в трусиках. Долго он умирал. Дня три у него надежда была живым остаться. На собственной жопе всё прочувствовал. Ладно, я вижу, парень ты неплохой. Вся жизнь – впереди. Радуй маму своими поступками. Девушку люби. И пойми, что любой день может оказаться последним.
Я подумал, что он сам – такой изверг и читает мне все эти проповеди. Небось, себя санитаром леса считает, но я сделал понимающее выражение лица.
- Хорошо, - ответил ему я.
- Сейчас я тебе волшебный укол сделаю, и ты заснёшь. Проснёшься недалеко от станции, не забывай, как тебе повезло.
- Спасибо.
Александр ушёл и вернулся со шприцом. Я считал себя самым счастливым человеком на Земле.
Часть третья Шестая глава
- Жесть, - сказала Люба, когда я дочитал главу.
- Да, я так понимаю, что это основано на реальных событиях.
- Да, помню, Лёня говорил, что по-настоящему интересную историю невозможно придумать, - добавил Игорь.
- А помните его рассказ, недавно, кстати, перечитывала, где падчерица в отчима влюбилась? Там же всё Лёня придумал. А он меня потряс не меньше, чем эта история с пленом.
 Лёнин рассказ с падчерицей и отчимом, конечно, тоже был жестью. Там, во всех отношениях хороший, порядочный, добрый мужчина влюбляется в падшую, принимающую наркотики, эмоционально-несдержанную, слабую на передок женщину, у которой есть шестнадцатилетняя дочь. Будучи глубоко-верующим человеком, он не устраивает скандалы, а смиренно несёт свой крест. В него влюбляется падчерица, не понимая, как он может любить такую женщину, как её мать. Всё заканчивается убийством матери, и вину за преступление берёт на себя этот мужчина. Разговор через стекло по телефонной трубке в СИЗО между падчерицей и отчимом – это чтиво никого не оставит равнодушным. А духовному развитию главного героя позавидовал бы сам князь Мышкин. Ну в смысле – Достоевский.
- Только я не поняла, это настоящий фээсбэшник был или нет?
- Я думаю, что ненастоящий, - ответил я. - Интересно, Лёня встретил там в Индии этого маньяка-фээсбэшника или этого чудом спасшегося парня?
- Хотел бы я посмотреть на этого маньяка-фээсбэшника, как ты говоришь. Просветлённого, со всеми вытекающими. Если помните, Лёнина претензия к православию состояла, в том числе, и что батюшки грехи отпускали людям, на которых пробы негде было ставить. Отработают банкира или частного предпринимателя, в лес отвезут или ещё что, а потом грехи замаливать в храм. И только машина у батюшки – всё дороже и дороже.
- О! Анекдот вспомнил. Приезжает новый русский к ювелиру и говорит, сделай мне крест огромный с брюликами, с рубинами и так далее. Чтобы цепь толщиной с большой палец была. Уважишь – до конца жизни упакован будешь. Через неделю приеду. Приезжает. Ювелир показывает работу. Новый русский говорит, отлично! Как я хотел! И цепь, и крест. Всё – супер! Только гимнаста нужно убрать.
Люба с Игорем засмеялись, хотя и укор в лице Любы тоже можно было прочитать.
- Ладно, давайте к Лёниной главе вернёмся. Я, конечно, как мать эту главу восприняла. За Димку ужасно боюсь. Говорят, алкоголизм по наследству передаётся. А Димкин отец раньше, как и сейчас, за воротник закладывал. Только я о последствиях совсем не думала, когда мы его зачали. Да и сама могла бутылочку пивка или винца вечером прибрать тогда. Минует чаша сия Димку? Или он тоже бухать будет, как его отец? Столько горя в семьях из-за этого алкоголя или наркотиков.
- Ну ты же сама говорила, что это этапы такие, - сказал я. – И неизвестно какое дно нужно пройти, во сколько жизней, чтобы человеком стать. Всё это необходимо в становлении.
- Понятно, просто я, как мать, боюсь его потерять. А сколько сейчас матерей на свете, понимающих, что у их детей сегодняшний день может оказаться последним. Войны, алкоголь или наркотики, работа какая-нибудь опасная, криминал, ну и так далее.
- Да, а чей-то сын в монастырь пошёл, - добавил Игорь. – И тоже, в какой-то степени, мать его потеряла.
- Ещё ты, Люб, любишь говорить, что осознание своей вечной природы – это основополагающий инсайт.
- Всё понимаю и всё же боюсь, - ответила Люба.
- Ну, может, твой страх заставит тебя ценить каждое мгновение жизни, - сказал я, пытаясь настроить Любу на позитивную волну.
- Так и есть. Только смотришь новости или фильм какой-нибудь и всё на себя примеряешь. Не дай Бог, с Димкой такое случится. Всё понимаю про позитивизм, «Думай о хорошем – не трудно вспомнить», как поётся, но в мире везде поджидают опасности. Лёне – хорошо, он этот мир иллюзорным считает, хоть всегда и добавляет, что главные иллюзии – в сознании, а мы тут работаем с реальностью. И она довольно неприятная порой, мягко говоря. Он там в Индии ставит перед собой вопросы, как доказать себе существование другого сознания, а я человек – приземлённый.
- Напомню тебе, что ты недавно не на шутку волновалась вопросом про свободу воли, - сказал я, добродушно улыбнувшись. – Тоже, знаете ли, не пещерный уровень сознания.
- Да, как-то отпустило после этой главы, даже забыла про сны твои. Скучаю я по Лёньке. Как и вы, конечно.
- Да, я тоже скучаю, - подтвердил Игорь.
- И я. Будем надеяться, скоро вернётся. Просветлённый. Интересно, что он там в Индии понял.
- Ну, по-любому, что жить – вредно, - сказала Люба. – Со страданиями, наверняка, поработал. Интересно, понимает ли он, что его желание вернуться домой с любимой тоже принесёт ему страдание? Он ведь говорит, что все наши желания причиняют, рано или поздно, нам страдания.
- Ну да, и желание избавиться от желаний причиняет ещё большее страдание, после прокачивания этого навыка, - добавил я.
- А я уверен, что он вернётся. Любовь с людьми чудеса делает.
- Интересно, откуда тебе это известно? – не без сарказма решил уточнить я.
- Да, Игорёк, когда у тебя уже девушка появится?
- Вот в Индию поеду, как Лёнька, и появится. Может, здесь в России моей второй половинки нет.
- Да не-е, всё, как всегда, от желания зависит, - укорила его Люба.
- Ну представьте, что я найду девушку и сообщу ей, что сплю девятнадцать часов в день. Какая пальцем у виска не покрутит?
- Но когда-то же, уверен, этот эксперимент закончится. Максимум – через пять месяцев. Или мы его теряем?
- Да, не хотелось бы.
- Мне самому интересно. Нам ничего там не говорят.
- Вдруг уедешь однажды туда и не вернёшься, и никакой тебе Индии, - высказал я свои опасения.
- На самом деле, Игорёк, та твоя единственная, она только после того, как узнает, что ты только пять часов не спишь, и заинтересуется тобой. Если бы я не знала тебя, то очень хотела бы пообщаться с таким необычным человеком. Кстати, может, она сейчас спит всего час в день.
- Не-е, девушки с синяками под глазами мне не нравятся, - пошутил Игорёк.
- Но должна же быть в ней какая-то изюминка.
- Думаю, Игорёк сказал бы, что изюминка есть в любой, - предположил я. – А то, что кого-то серая масса изнутри и снаружи съедает, так это этап такой.
- Здесь ты обычно говоришь, что красота – в глазах смотрящего, - сказала мне Люба.
- С твоей красотой это маловажно.
- Да, Люба – красивая и без чужих глаз, - подтвердил Игорь.
- Но ведь я состарюсь. Так и представляю, как увижу первые морщинки у глаз или как регулярно закрашиваю корни волос, чтобы седину не было видно.
- А кто-то учит жить здесь и сейчас, - укорил я Любу.
- Но я же – женщина. И когда-нибудь мне предстоит выбор, делать волшебные уколы или нет.
- Да, у мужиков таких проблем нет, - вошёл в Любино положение Игорь.
- О! Анекдот вспомнил. Мужик в одних трусах утром в зеркало на себя смотрит и говорит: «Старый, лысый, косоглазый, нос картошкой, лопоухий, живот огромный, волосатый, как обезьяна…» Потом переводит взгляд на лежащую на кровати девушку и заключает: «Это ж надо так деньги любить!»
Люба с Игорем засмеялись.
- Странно, но браки всех моих подруг по любви распались. А кто по расчёту вышел, там – фифти-фифти.
- Да любовь ли там была? – предположил я. – Или там, как у Иванушек, это – такой закон притяжения противоположностей.
- Не знаю, но кто много о себе воображал, у тех браки несчастливые оказались. Я тоже много о себе воображала. Поклонников-то много было. Как тут не зазвездить? Совершенно не на те вещи по молодости смотрела. Главное, чтобы прикольно было тогда было. Подруги все завидовали, когда парня с машиной нашла…
У Любы зазвонил телефон.
- О! Вспомнишь, вот и оно… - сказала она и потом нажала на кнопку ответа. – Да Саш, привет… Дома… Нет, никуда не собираемся… Хорошо, приезжай… Пока.
Я почувствовал лёгкую панику. Бывший Любин муж никогда в это время не приезжал. Он всегда звонил за день и забирал Димку с утра.
- Саша звонил, сказал, что поговорить серьёзно нужно, - сказала Люба. – Через десять-пятнадцать минут приедет.
Я почувствовал, что мне не хватает воздуха, начал «слышать» сердцебиение в голове. В голове крутились варианты, зачем ему нужно поговорить с Любой.
- У меня тоже немного времени, - сказал Игорь. – Давайте я свои вопросы на миллион долларов зачитаю для Димки и пойду… Если хотите, конечно.
- Давай. Да? Послушаем, Лёш?
- Давай, - согласился я, чуть-чуть придя в себя.
- Начинай…
- Так, ну поехали, - сказал Игорь, достав бумажку. – Кем работают люди, на часах у которых двадцать четыре деления, а не двенадцать?
- В смысле, двадцать четыре деления… - не поняла Люба.
- Ну часовых. Не двенадцать, а двадцать четыре. Кем они работают?
- Врачами, которые несколько часов операцию делают, - был мой вариант.
- И зачем им двадцать четыре деления?
- Ну долго операцию делают, чтобы знать сколько она идёт.
- Ну прям, так не поймут…
- Может, шахтёрами? – был Любин вариант.
- Близко, но я думаю, они больше восьми часов не работают. А так, подсказка, они не могут разобрать, день или ночь.
- А-а, космонавты, - осенило меня.
- Да, ещё полярники и подводники. Поехали дальше. Какие часы два раза в день, не больше и не меньше, показывают точное время?
- Атомные, - сразу ответил я.
- Довольно часто так отвечают. Неправильно.
- Солнечные, - попробовала отгадать Люба.
- А почему два раза в день? Не больше и не меньше.
- Не знаю…
- Электронные, - ещё раз попытался отгадать я.
- Осталось сказать «куранты», и четыре самых популярных неправильных ответа будут названы.
- Блин, ну а почему два раза в день-то? – Люба была в смятении.
- Действительно. Не больше и не меньше.
- Сдаётесь?
- Да, - ответили мы с Любой.
- Часы, которые стоят.
- А-а, ну да, - согласился я. - Блин, всё так просто.
- Да уж…
- Поехали дальше. Очень просто, но многие не знают. Какая по счёту от Солнца планета Земля?
- Знаешь? – я вопросительно посмотрел на Любу.
- Четвёртая?
- Ну ты даёшь. Третья.
- Да, третья. Поехали дальше. Единственное животное с четырьмя коленями.
- Жираф? – ни секунды не подумав, ответил я.
- Нет.
- Бегемот или носорог? – были Любины варианты.
- Нет.
- Слон? – предположил я.
- Да.
- А почему с четырьмя коленями?
- Потому что вперёд выгибаются, - пояснила мне Люба.
- А-а…
- Да. Поехали дальше. Самый большой человеческий орган.
- Мозг, нет, печень, - снова попытался я отгадать.
- У кого от возлияний – печень, у кого от умственного труда – мозг? – пошутил Игорь. – Нет, гораздо больше.
- Боюсь предположить.
- Нет, Люба, не то, что ты подумала. Есть внутренние, подсказка, органы, значит, есть и внешние.
- Это какие внешние? Волосы что ли? – предположил я.
- Близко. Волосы на чём растут?
- На коже? Кожа – самый большой орган?
- Да, Люб.
- Никогда бы не подумала.
- Самый большой штат США.
- Техас?
- Нет, Лёш.
- Калифорния? – был Любин вариант.
- Нет. Сдаётесь?
- Сдаёмся, - решила за меня Люба.
- Аляска.
- А, ну да, - согласился я.
- Поехали дальше. Женщины с каким цветом волос – самые верные?
- Не уверена, что это от цвета волос зависит.
- Услышишь правильный ответ, поймёшь, насколько всё – просто.
- Рыжие? – предположил я.
- Почему-то всегда рыжих называют.
- Да, скорее, наоборот.
- Ну а какие тогда?
- Седые.
- Точно.
- И как я не догадалась?
- Поехали дальше. Почему и после каких событий туз в колоде стал самой старшей картой? Подсказка: это бывшая единица.
- В смысле, бывшая единица? – решила уточнить Люба.
- Ну в большой колоде карты начинаются с двойки, а раньше единица была. Теперь это – туз.
- Никогда бы не подумала.
- Это как-то связано, что единица – старше короля?
- Да.
- Шут старше короля? – спросил я.
- Это – джокер. Джокер любой картой может быть. А там – туз.
- Какой-то единичный человек старше короля? – спросила Люба.
- Ну да.
- Военный что ли? – предположил я.
- Нет… ну это обыкновенный гражданин. И после французской революции это произошло. Рядовой гражданин – важнее короля.
- М-м, понятно.
- Да, поняла.
- Дальше. Кто получил больше всего Оскаров?
- Роберт де Ниро? – был мой вариант.
- Нет, Мэрил Стрип.
- Это актриса, а так больше всего Уолт Дисней.
- Ну да, согласна.
- Когда погибла ровно четверть человечества?
- Знаю, знаю, когда Каин убил Авеля.
- Да.
- Я ни на один вопрос ещё сразу не ответила.
- Вот, специально для тебя. Последний вопрос. Как, судя по опросу мужчин в США, должна одеваться женщина на важное мероприятие?
- В классическом стиле? – предположил я.
- Нет, быстро.
- Да, Люб, быстро.
- Yes, yes, yes! – обрадовалась она, что ответила правильно.
- Ну ладно, вот вам бумажка с вопросами. Я пойду.
Игорь попрощался с Димой, мы с Любой проводили его до прихожей и потом вернулись в комнату.
- Как ты думаешь, о чём он хочет поговорить?
- Понятия не имею, - ответила Люба, и мне очень не понравился тон, с которым она это сказала.
Часть третья Седьмая глава
Зазвонил домофон. Люба открыла бывшему мужу дверь, он разделся, прошёл с ней в комнату. Мы поздоровались, и я заметил, что он посмотрел на меня как-то победоносно. Опять вернулась тревога. Я подумал, что он пришёл, чтобы вернуть свою семью.
- Саш, ты за Любой с Димой? – не удержавшись, сразу спросил я, едва мы с ним разжали руки.
- Давайте сядем, - предложил он.
- Дима, папа пришёл, - позвала Люба сына, а я в это время изучал футболку бывшего её мужа.
 На ней был нарисован квадрат, в котором была надпись: «То, что написано в квадрате - ложь».
 В комнату сразу прибежал Дима и кинулся на шею своему отцу. Я подумал, что никогда, какие бы у нас с Димой ни были отношения, он так на шею мне не кинется. Я вспомнил, как так же бросался в своём детстве, и почему-то это прошло с возрастом. Может, если бы я видел отца раз в неделю, было бы по-другому. Когда отец последний раз меня обнимал? На похоронах мамы, а до этого – когда я закончил школу, если мне не изменяет память. Тринадцать лет он меня не обнимал. Да и я его тоже. К маме в последние недели её жизни какая-то особенная нежность была. Может, хотелось наверстать за все годы отсутствия этой нежности.
- Во-первых, как бы ни закончился разговор, - начал Любин бывший муж, - хочу вас за всё поблагодарить. Без вас я бы рано или поздно спился бы и в петлю залез. Только сейчас понял, что у меня было, и как я мог это всё просрать, прошу прощения, но другого слова не могу подобрать. Лучше было бы, конечно, не доводить до этого, но бардак в сознании был такой, что без профессиональной помощи я не смог бы справиться. Я к наркологу и к психологу ходил. Бросил играть, пить, курить, даже в церковь зашёл. Знаю, что вы не православные, но я к Ксении Петербургской ходил. Как говорят, гром не грянет – мужик не перекрестится. Я понял, каким плохим был мужем, отцом, сыном. Ужасно хочется всё исправить. Блин, столько за этот месяц передумал, столько хотелось сказать, думал на час тирада будет, а слова уже кончились. В общем, я прошу вас с Димкой дать мне один шанс. Обещаю, что к прошлой жизни возврата не будет.
В этот момент Дима подошёл к нему и обнял.
- Мам, я хочу домой, к папе… - сказал Любин сын.
Я понял, что нет таких слов, которые помогли бы мне удержать Любу. Да и надо ли удерживать, идя на поводу у своего эгоизма? Ведь если встать на Димину позицию, то, конечно, ему нужен хороший отец, и слово «отец» - не менее ключевое, чем «хороший». А может, даже и более. Конечно, Люба – мать, в первую очередь, и будет думать о сыне. Я вспомнил Лёнины слова о том, что это мир, в котором постоянно встречаешься с сомнениями, с потерями, с «или-или», где всегда что-то теряешь.
- А почему мы должны верить, что ты не вернёшься к прошлой жизни? – спросила она бывшего мужа. – Вдруг стресс какой-нибудь будет, и опять за бутылку возьмёшься. И что, неужели за этот месяц ни разу не сыграл?
- Клянусь Димкой. Как отрезало.
В этот момент я подумал, любит ли меня Люба? Сказать, что у нас была страсть, нельзя. Секс у нас был скорее размеренный, как у мужа с женой после пяти, а то и десяти лет брака. Любил ли я Любу, я тоже не знал. Может, потому что не с чем сравнивать. Она была скорее моей спасительницей. Должно быть какое-то обожание, которого у меня не было. Мне с ней было очень спокойно. Я вспомнил слова Лёни о том, что смысл человеческой жизни – вернуться Домой, вырвавшись из колеса перерождений, из этого мира, где существует страдание. Как говорит первая буддийская благородная истина. Хотя слово «неудовлетворённость» - более точное. И там, в этом Доме, будут все наши бывшие за все наши тысячи и тысячи жизней. Причём, нельзя сказать, что кто-то раньше там будет, а кто-то позже, так как там нет понятия времени. И конечно, я вспомнил «Карманный справочник Мессии», что не нужно бояться расставаний. Расставаться нужно, чтобы состоялась новая встреча. Если вы – друзья. И хотя Люба ещё не сказала о своём решении, я знал, что она уйдёт. Я посмотрел на Любу, и она виновато посмотрела на меня. Я всем своим видом постарался показать, что поддерживаю её. Было очень её жаль. Была уверенность, что мужа она не любит. По крайней мере, того, старого. Каким он был раньше. Думаю, женщины спокойней переносят секс с человеком, которого не любят. Был ли это Любин вариант? Люба уйдёт, это было ясно. Но если бы она ушла к человеку, с которым была бы счастлива, я бы сам собрал их с Димой вещи. Как у них там сложится? С одной стороны я бы хотел, чтобы у них там всё сложилось, с другой – какая-то тёмная сущность во мне предполагала, что Люба долго не продержится и вернётся. Были и какие-то варианты, где Люба регулярно приезжает ко мне. И, так как мы с ней настаиваем на том, что искренность – это одно из основополагающих качеств, которым должен обладать человек, она не скрывает это от мужа.
- Мам, я к папе хочу… - опять сказал Дима.
- Ну и выбор… - выдохнув, сказала Люба, едва я представил картинку её приезда ко мне. – А ведь нужно учитывать интересы всех сторон, но ни хрена не получается… Лёшенька, прости меня…
- Не переживай, Люб, всё нормально. Я всё понимаю.
- Спасибо. А как же ты?
- Но мы же не прощаемся. Ой, не дай Бог людям в такой ситуации, как ты, оказаться.
- Да уж, Лёш. Но ты понимаешь, что это из-за Димки.
- Конечно, понимаю.
- Я сделаю всё, чтобы сделать вас счастливыми, - вставил своё слово Любин муж, теперь «бывший» уже как-то и не скажешь.
Повисла пауза, и я вдруг задумался, что написано на футболке у Саши: ложь или истина?
- Где ты такую футболку достал? – спросила Люба, как будто прочитав мои мысли.
- Нравится? У Лёши тоже прикольная надпись на футболке.
У меня не футболке была надпись «Джа сдует».
- Я, конечно, марихуану не пробовал, но знаю, что Джа – это Бог укуренных, - показал Саша свою осведомлённость. - У тебя, Люб, на футболке написано «Спорт». Уверен, что в этом какой-то метафизический смысл есть, но, хоть убей, понять его не могу.
- На тебя не похоже, - сказала Люба Саше. – Слова-то какие стал использовать, метафизический. По поводу «Спорта» всё просто. Начиная с, грубо говоря, восьмидесятых, надписи на русском на одежде считаются лузерскими. Написано «Спорт» по-русски, и ты – неудачник, написано по-англицки, и ты – повелитель мира.
- Бунтуешь против мирового порядка?
- Мировой порядок. На тебя не похоже.
- Да говорю же, другим человеком стал. Ты до меня не могла достучаться. Говорила мне, что я однажды буду в шоке от того, какие вещи для меня являются важнее семьи, сына.
- Но Димка же абсолютно на тебя не похож. Ты же до сих пор хочешь его в бокс отдать?
- Как ты говорила, только если он захочет.
- Приятно слышать. Надеюсь, не лукавишь. 
- Да говорю же, в шоке от того, каким раньше был.
- Ты ещё в водное поло хотел Димку отдать, - напомнила Люба ему, - а Лёша мне сказал, что это – самый грязный вид спорта. Там такое под водой творится!
- Ну не в балет же его отдавать.
- А если он захочет танцами заниматься? Что скажешь?
- Не захочу! – встал на сторону отца Дима. – И в бокс пойду!
- Ты же ни разу не дрался, и боевики ты не любишь. Как там в «Карманном справочнике Мессии», про жертву, Лёш, не помнишь? – спросила меня Люба.
- Жертва – это отказ от чего-то желанного ради чего-то нежеланного. Она никогда не бывает нужна. Так, по-моему.
- Да, вроде так, - согласилась Люба. – Только Ричард Бах не был в такой ситуации, как я. Да и Димка, думаю, без особого удовольствия на бокс пойдёт. Дим, ты же всё это про бокс сказал, чтобы с папой быть? Только не ври.
- Да, - ответил он.
- Мы же договаривались не врать и не лукавить друг другу. Ладно, я понимаю, как ты к папе хочешь, раз на бокс готов ходить. А как же Лёша? Вы же подружились.
- Мы можем к нему приезжать… иногда, - предложил Дима.
- Думаю, папе это не понравится.
- Если Димка захочет приехать, я не против, - тяжело было поверить Саше, но он сказал именно это.
- Неожиданно от тебя это слышать, - сказала Люба.
- Да, поражаюсь, каким примитивным был раньше.
- Сейчас проверим, - Люба взяла ручку с листком, лежащими на столе, и что-то написала. – Давай, только быстро отвечай, не думая. Фрукт.
- Я должен назвать фрукт? – уточнил Саша.
- Господи, да.
- Яблоко.
- Русский поэт.
- Пушкин.
- Часть лица.
- Нос.
Люба показала листок, на котором были написаны три слова: «Яблоко», «Пушкин» и «Нос».
- Как это? – удивился Саша.
- Ну, просто кто-то перестал быть примитивным.
Не знаю, как бы я ответил на эти три вопроса, но мне стало жаль Любу. Я даже представил, что рассказываю Игорю, что приезжала Люба с Димой и Сашей, и говорю: «Люба с Яблокопушкиноносом приезжали». Лёня говорил, что очень важно намерение с тёплыми чувствами воспринимать других людей, вне зависимости, близкие они или нет. Но как я мог тепло воспринимать Сашу, если он вот так, в одночасье, рушил моё счастье? Конечно, я думал о Диме, но почему-то мне думалось, что я бы ему дал больше, чем его отец. Даже не я, а мы с Любой.
- Мне кажется, или у тебя даже голос поменялся? – спросила Люба пока ещё своего бывшего мужа.
- Не знаю, как-то не замечал.
В этот момент я вспомнил, что Люба раньше, когда цитировала его, всегда делала это каким-то противным, гнусавым голосом. Я считал это женской чертой, так как часто подобное цитирование видел только у женщин. Ну и конечно, чаще это было в отношении других женщин. Соперниц, подсознательно. Нужно же было представить их в нелицеприятном виде.
- Что тебя к переменам сподвигло? Что спусковым крючком было? – спросила Люба.
- Да сидел в поликлинике, рядом симпатичная молодая девушка сидела. К ней молодой человек подсел. Они познакомились, и она его спрашивает: «Чем занимаешься?» А он отвечает: «Делаю всё возможное, чтобы провести всю жизнь с самой замечательной девушкой на Земле». Я реально видел, как она покраснела. Не знаю, может, он на дню такими фразами раз по пять разбрасывается, но я поверил. Наглости в его лице не было. И я вспомнил, как за тобой, Люб, ухаживал. А потом это всё пропало. По моей вине. Как рыбак. Самое лучшее время – это сама ловля. А потом нужно же чешую счистить, засолить и так далее. Это уже неинтересно. Сейчас понимаю, что основная работа и должна начинаться после того, как жить вместе стали. А ухаживание – так, самое лёгкое. Повторюсь, понимаю, что муж, отец – это тяжёлая, ежедневная работа. Да и сын тоже. Перед отцом с мамой тоже стыдно. Я не подведу, обещаю.
- Да с этим всё ясно, - сказала Люба. – Что с Лёшей делать? Мы же в ответе за тех, кого приручили. Блин, Анна Каренина какая-то. Хоть расписание электричек покупай.
- Ты ещё шутить можешь? – удивился я. – Обо мне не беспокойся. Ты всегда рядом со мной. В моём сердце. Думай о Диме.
- А ты думаешь ему лучше будет с папой, чем с тобой?
- Время покажет.
- Мам, я верю папе, - сказал Дима. – Он хорошим будет.
- Люба, дай мне испытательный срок.
Я хотел пошутить – сорок дней, но удержался. И ещё подумал, будет ли интим у них. Я представил, что Люба занимается сексом с нелюбимым человеком, которого, может быть, даже не очень-то уважает. Опять стало её жаль. Вспомнилась одна из любимых фраз Лёни: «Такой мир…» Он имел ввиду то, что здесь теряют, разувериваются, лгут и становятся обманутыми, предают и предаются, и, наконец, как Люба, стоят перед выбором «или-или». Такой мир. Остаётся только согласиться с Лёней. Причём, чем больше любишь человека, тем больнее, когда его теряешь. И то, что должно быть источником наибольшей радости, становится причиной наибольшего страдания. Не исключаю, что самые несчастные люди – это те, кто потеряли того, с кем были бесконечно счастливы. И слава Богу, у меня очень много шансов увидеть Любу ещё не раз и не два в течение моей жизни. Блин, утром я сочинил афоризм: «Если кто-то украл у меня лодку, значит, на этой лодке я должен был утонуть», и не прошло и двенадцати часов, как судьба или автор, кому как больше нравится, отнимает у меня не лодку, а сам воздух. И главное, понятно, что должен благодарить. Благодарить за те несколько месяцев счастья, за то, что кого-то могу назвать «второй половинкой», что знаю, что такое считать кого-то своим сыном, за те изменения, что во мне произошли, благодаря Любе. Должен благодарить, а сверлящее чувство не даёт покоя. Обида на кого-то, что всё так хорошо начиналось и вот, закончилась. Может, и не совсем закончилось, но какая-то важная часть – точно. И непонятно, как оно там будет впереди. «За что?» - сверлит и сверлит. Вспомнилось, когда в первый раз столкнулся с законом бумеранга: я учился в школе, и отстающий по учёбе одноклассник попросил научить его матерным выражениям на английском. Я научил. Потом весь класс ржал, когда он ходил по коридору и распинался: «Suck my dick!», «Lick my eggs!» и «Fuck my ass!». В этот день я незаслуженно получил двойку. И уже он надо мной смеялся.
- Ладно, Лёш, ты всё понимаешь… - виновато сказала Люба, когда я вспомнил школу.
- Уфф… понимаю…
- Там видно будет, что из этого получится. Саш, ты на машине?
- Да, Люб.
- Дим, пошли вещи собирать… пока я не разревелась.
- Ура! – закричал он.
- Прости, Лёш, - сказала Люба, покачав головой, сжав губы и пряча глаза.
Они ушли собирать Димины вещи. Меня начало немного подташнивать, чувствовалось какое-то головокружение. Не верилось, что всё это происходит. Я вспомнил, что Лёня говорил про карму. Мол, в том числе и от действий в прошлой жизни зависит, что происходит в этой. Запоминается, конечно, последнее. Поэтому нынешняя жизнь на карму имеет основное влияние. Если смотреть не эгоистически, то Саша сделал правильные выводы, это подтверждается действиями, и поэтому он получает результат. Приятный во всех отношениях. С какой-то стороны можно за него порадоваться. Но есть же мы с Любой. И мы вроде не косячили, а только добавляли и добавляли плюсы в карму. Про это есть в «Карманном справочнике Мессии»: Даже если вы встретили друг друга по законам божественного притяжения, вам придётся всерьёз поработать над весьма непростыми задачами. Задачи, понятное дело, - с тремя звёздочками. Хочется добавить: у влюблённых, видимо, других не бывает. Ещё я вспомнил, что Лёня говорил, что все трудности нужно воспринимать с точки зрения уроков. Какой урок преподносит нам с Любой судьба, Бог или автор, кому как больше нравится, я не понимал. Урок разлуки? Как сказал один поэт: Разлука для любви, как ветер для огня: потухнет слабый, сильный разгорится. Расскажешь мне, жила как без меня. И думаю, мне будет, чем гордиться. Опять я подумал про то, как будут выглядеть супружеские обязанности у них. «Буду гордиться»: легко сказать.
  Конечно, пришла мысль сразу набухаться, как только я закрою за ними дверь. Но ведь тогда Люба не будет мною гордиться. Как достойно пройти это испытание разлукой? Чего уж там, хотелось плакать. Я закрыл глаза и стал медленно, полной грудью, практически медитативно, дышать. Были слышны голоса из Диминой, или теперь уж бывшей Диминой комнаты. Там начиналась новая жизнь. Какой она будет? Всё ли у них есть, как утверждает Лёня, для счастья? У меня ещё пятнадцать минут назад всё для счастья было. Я начал фантазировать, как Димка достигает совершеннолетия, заканчивает школу, и Люба возвращается ко мне. Но следом я представил, что у них с мужем появляется ещё один ребёнок, и возвращение откладывается ещё на несколько лет. Мне – сорок, а то и пятьдесят лет. У кого-то жизнь уже прожита. С одной стороны хотелось, чтобы у них всё было хорошо, так как ребёнок должен воспитываться любящими друг друга родителями, с другой – были мы с Любой, идеально подходящие друг другу. Закралась, конечно, мыслишка, что это – иллюзия. Хотелось сказать Любе, что не только любовь – не иллюзия, но и боль. Может быть, чем сильнее двое любят друг друга, тем изощрённее будет проверка их чувств? Ведь действительно, всё, что произошло со мной до знакомства с Любой, наши отношения, сегодняшний день, всё это достойно книги. Что фраза «Стерпится - слюбится» имеет место быть, я тоже допускал. Пришла мысль погадать на «справочнике», но я сразу её отверг, так как вспомнилось место оттуда: «Ты знаешь, как быть». И тут меня осенило: в своём творчестве я хотел поработать со временем. С его ненасытной пастью. Всё, если не исчезает, то видоизменяется. И вот яркое тому подтверждение. Поработал. Как хотел. Опять желание исполнилось, и опять я не рад. Конечно, я уже представлял, как открываю дверь квартиры Игорю, предварительно ему позвонив. Извиняюсь, что отнимаю драгоценные для него минуты сна, что использую его как человека-унитаза. Просто, мне сейчас кто-то очень нужен. Я и сам знаю, что и Люба, и Дима – в моём сердце. Знаю, что разлука – это осознанный выбор. Знаю, что пока я не выгоню их оттуда, уступив место кому-нибудь другому, они всегда будут вместе со мной. Знаю, что всё это нужно, чтобы стать тем, кем я буду через какое-то время. Люба будет. Дима будет. Да, наверное, и Любин муж. Теперь уже не бывший. Не бывает минусов без плюсов. Какими будут эти плюсы? Может, наши чувства после этой разлуки станут ещё сильнее. Может, дефект, который мог бы появиться у Димы, не появится. Было интересно, что скажет Игорь, Лёня. Да и про отца я тоже вспомнил. Он ведь тоже один. Переехать к нему, или ему переехать ко мне. Всё-таки не чужие друг другу люди. Как в одном рассказе у Лёни сказано про женщину, живущую с матерью и дочкой: «Дом, где не поднимается стульчак». Только наоборот.
- Ну как ты? – прервала мои размышления Люба, войдя в теперь уже не нашу комнату за сумкой.
- Если бы в доме были сигареты, я бы уже стоял на лестничной площадке и курил.
- Обещай мне, что не будешь… и пить, и всё остальное тоже.
- Хорошо, обещаю.
- Люблю тебя… но, видимо, Димку больше.
- Я понимаю… и не злюсь на тебя, - попытался я её успокоить.
- Спасибо... Только мои вещи остались.
- Не могу это видеть. Пойду к Игорю схожу. Жду вас на лестничной площадке.
- Хорошо, только не кури, ты мне обещал, - улыбнувшись сказала Люба.
Часть третья Восьмая глава
Я посмотрел на часы. До времени, когда Игорь ложился спать, оставалось минут десять. Меня немного мутило, поэтому я боялся, как бы меня не вытошнило на лестничной площадке. Я не очень любил находиться у него дома, потому что там был аптечный запах. Сердечный сбор для его мамы или что-то такое. По какому-то стечению обстоятельств Игорь говорил, что устал уже работать с жестокосердием мамы. Она очень любила криминальные хроники по телевидению и говорила, что поставила бы к стенке каждого второго из этих хроник. Ну, как минимум, дала бы побольше каждому из них. В своё время ей очень не понравилась эта затея с экспериментом. Потому что у неё, как и любой матери были Наполеоновские планы на её сына. А тут – непонятно какие цели и небольшая оплата. Но, видя значительные изменения в Игоре, она смирилась. Конечно, когда Игорь сказал, что собирается после эксперимента поступать в институт, энтузиазма у неё прибавилось. Его «писульки» она всерьёз не воспринимала, но очень радовалась, когда видела его за чтением. Учитывая, что раньше он мог сутки напролёт играть в стрелялки, прогресс был налицо. Конечно, как и всем мамам, ей хотелось, чтобы он чего-нибудь добился в жизни, чтобы покомфортней чувствовать себя в старости. То, что Игорь с трудом закончил школу, её не смущало.
 Игорь вышел на лестничную площадку после того, как я ему позвонил. Пока я его ждал, я думал про проклятье какое-то в своей семье в последнее время и, конечно же, вспомнил про отца.
- Люба с Димой к мужу возвращается, - сказал я ему.
- Из-за Димы?
- Ну конечно…
- Я так и понял, когда ты позвонил и попросил выйти.
- Да, я тоже сразу понял, когда он в квартиру вошёл.
Игорю нечего было сказать мне, он мог только посочувствовать мне. Я тоже не знал, что сказать. Я подумал, что такие паузы хорошо забивать сигаретами. Вроде при деле люди. Но Любе было обещано не курить. Сложно, но что это за любовь, если я не могу пройти такое простое испытание?
- Что собираешься делать? – прервал Игорь неприятную повисшую паузу.
- Уфф… понятия не имею. По «Карманному справочнику» нужно искать творческое решение проблем.
- Ну и напиши о вашей любви. Ведь такая история!
Я подумал, что наш роман может стать известным, и тогда, при благоприятных условиях, весь мир будет умолять Любу вернуться ко мне. Эгоистично, но я ничего не мог с собой поделать. Дима, прости. Саша, прости. Строить своё счастье на руинах чужого? Где-то это уже было. Ну а как сделать, чтобы все были довольны? Может, не в этом мире? Как говорит Лёня. Хотя у него сейчас, наверняка, самые благоприятные надежды на этот мир. Где-то убыло, где-то прибыло. И главное, понимаю, что и это мне нужно в нелёгком становлении тем, кем я должен стать. Но роптать на небеса, на автора этого мира, ой как хочется. Захотелось оставить Игоря, побежать к Любе, обнять её, чтобы она поняла, что никуда уходить не нужно, что всё это – компромиссы, которые никому не нужны. Обнять так, как никогда ещё не обнимал. Странно, вот даже для того, чтобы так обнять, неужели нужно расстаться? Как всегда у людей, понимаешь, что значит для тебя человек, когда его теряешь. Конечно, найдётся миллион духовно развитых людей, которые скажут, что разлука – иллюзорна, но мне от этого лучше не становилось. Найдётся, кто скажет, что я просто привык и к Любе, и к Диме, и поэтому понятна моя боязнь одиночества: не зря я сразу пошёл к Игорю и вспомнил про отца. Папе, наверное, было бы неприятно узнать, что я вспомнил о нём только, когда остался один. Может в этом смысл всех этих «телодвижений»? Про отца я действительно как-то подзабыл. А он ведь там живёт один. И, наверняка, одиноко ему не только из-за него самого, но и из-за меня. С другой стороны, как только я появлюсь, он сразу скажет: «Иди ищи работу», что моя писанина никому не нужна, что в моём возрасте, ну и так далее. И он ведь ни капли не рад за меня, что я нашёл своё призвание, что у меня есть возможность заниматься тем, к чему у меня душа лежит. Конечно, его козырь будет: «Ну и где твои миллионные тиражи, экранизации и слава?», а я даже не знаю, выкладывая в интернете своё творчество в лицо своего читателя. Да и эти пять-десять просмотров в день оптимизма отцу не добавили бы. Я, конечно, тешусь, что просто не понят современниками, в основной своей массе. С другой стороны, главный лайк на своё творчество я уже получил. От Любы. И особо других мне не надо. Хотя против, конечно, не буду. Теперь писать буду с единственной мыслью: «Это прочтёт Люба. Моя Люба…»
- Мне кажется, что она долго с ним не протянет, - поддержал меня Игорь.
- Блин, я пока сидел в комнате, пока они собирались, даже представил, как Саша в аварию попадает и погибает, чтобы Люба ко мне вернулась.
- Да, а в машине вместе с ним Люба и Дима могли бы находиться.
- Я об этом же, - согласился я. – Представляешь, какие игры коварные у нашего ума? И как реальность может всё обставить, чтобы мы о своих желаниях пожалели.
- Представляю. Сам не раз был свидетелем этих игр. Всё из-за эго.
- Я ещё тешусь, что и о Любе думаю. Ведь ей гораздо тяжелей, чем мне... Знаешь, я столько говорил о любви к ближнему, что лучшей проверки моим словам и не найти. Получается, что я могу ради нашего с Любой счастья пожертвовать Димой, который мне небезразличен, Любиным мужем, которого я тоже, по идее, должен любить, раз я такой человеколюб.
- А я уверен, что Любин муж накосячит, она поймёт, что не хочет, чтобы такой человек её сына воспитывал, и вернётся.
- Да, но с другой, неэгоистичной стороны, - продолжил я, - как будет страдать Димка.
- Подрастёт и всё поймёт. Ведь вы с Любой за эти месяцы ни разу, не то, что не поссорились, а даже тени упрёка или обиды не было. Идеальная пара. Я даже представить не мог, что такое бывает. Душа в душу, иначе не скажешь.
- Да, как там в одном из законов Мёрфи сказано, что если всё идёт хорошо, то что-то здесь не так. И главное, как всегда, двое внутри борются: один хочет не отпустить Любу, второй говорит, что нужно молиться, чтобы у них всё хорошо было. Помнишь, какая любимая фраза у Любы про Димку?
- Поработаем на Диму? – ответил Игорь.
- Да. Вот и светлая часть меня говорит, что главное – это на Диму поработать. И в то же время, без Любы не могу.
- Да, хоть вчетвером живи, - Игорю было смешно, мне же, понятное дело, было не до смеха.
- Думаю, если бы я не писал, то уже сейчас в алкоотделе был. Без пол-литра не разобраться, как говорят. Жду, когда они уедут, чтобы написать что-нибудь. Надо отвлечься.
- Да, понимаю тебя. Как всегда, после такого стресса что-нибудь гениальное может получиться.
- Почему-то думаю, что фиг усну сегодня, - высказал я свои опасения.
- Так можно и с ума сойти.
- Можно. Может, действительно, если меньше о себе думать, то всё в порядке будет.
- Ну ты же ещё и о Любе думаешь, - сказал Игорь.
- Да, но она будет счастлива, если Дима будет счастлив.
- Но с какой стати он будет счастлив, если будет чувствовать, что родители не любят друг друга?
- Ну там простая человеческая любовь может быть. Уважение какое-то. Христианское что-то, в общем. Может, и Любин муж уверовал или уверует.
- Как там семейная любовь называется? – спросил Игорь.
- Сторге, - ответил я.
- Ещё эрос есть, и как там третья любовь?
- Людус. Игра.
- У них же людуса ни на грамм не будет. А вас слушать, как вы общаетесь, – одно удовольствие.
Я подумал про эрос и понял, что не могу с уверенностью сказать, что наша сексуальная жизнь с Любой была фантастической. Скорее, даже наоборот. Может, действительно в этих делах у них с мужем лучше дела обстояли. Ведь почти все расставания происходят из-за того, что сексуальная жизнь не приносит удовлетворения. Блин, ещё недавно я говорил, что это такое приятное чувство, когда ты не сомневаешься в своём партнёре, и вот то, что это мир сомнений, убеждаешься на собственном опыте. Хотя ещё полчаса назад я бы с пеной у рта доказывал, что верю Любе больше, чем себе. Кто-то скажет, что, видимо, не так уж сильно себе верю. Не буду защищаться отрицанием и, пожалуй, соглашусь.
- Но ты же сам без отца вырос, - сказал я, - неужели не думал, насколько классней было бы в полной семье?
- Да думать-то – думал. Только со стороны-то видней. Как говорится, лучше голодать, чем что попало есть. Я уверен, что ты бы Димке, как отец, больше дал.
- Димка отца сегодня так обнял, как меня никогда в жизни бы не обнял. Сколько бы я ему не дал.
- Есть блудный сын, а тут прям блудный отец какой-то.
- Да, точнее не скажешь, - согласился я. – Может, тут как в той притче, что отец больше радовался возвращению блудного сына, чем своему праведному сыну. Так и Димка, может быть, сегодня – самый счастливый человек на Земле.
- Я думаю без комплекса спасательницы у Любы не обошлось. Может, она и мужа хочет спасти. А сама счастье только нашла, как сразу потеряла. Может, она за тебя спокойна, поэтому и уходит? Ну что ты на правильном пути. Её же Лёня убедил, что все мы к одному и тому же дому идём. Там все и встретимся, и уже не расстанемся никогда.
- Да, как в «Справочнике» сказано, что нужно помочь вспомнить другим. А так заманчиво сохранить наш мирок, никого не впуская и не делясь своим счастьем.
- Ну спасибо, что меня впустили и поделились, - поблагодарил меня Игорь.
- Да не, ты же – часть этого мирка. Тебе спасибо.
- Что Люба сказала, она будет приезжать с Димкой?
- Ой не знаю, - ответил я.
- Блин, я скучать по ним буду. Уже скучаю.
- Да, как без рук и без ног оставляют. Да чего уж там, всего лишают.
- Лёш, помнишь, Лёня говорил, что Индия – лучшее место для тех, кто всё потерял?
- Только он ещё говорил, что нужно не привязываться к этому миру, и вот, видимо, влюбился по уши. В обыкновенную земную девушку.
- Я очень к Любе с Димой привязался. Может, как-то договориться с ними, чтобы они иногда приезжали.
- Это ж, на каком уровне духовного развития нужно Саше находиться, чтобы Любу к бывшему любовнику отпустить?
- Ну может, ей условие ему поставить? – предложил Игорь. – Думаю, и сам Дима захочет увидеться.
- Не знаю, как-то какая-то кривая фигня получается. Мир какой-то кривой. Ведь не должно быть так, что любящие друг друга должны не вместе жить, а с нелюбимыми. Блин, вот как подумаю, какие вещи полгода-год назад волновали, смешно становится. Путин, евреи, футбол: лишь бы не видеть своего одиночества. Как будто они были виноваты, что я был несчастлив. Всё это такой мелочью кажется по сравнению с тем, что Люба уходит. Воздух отнимают. Как без неё жить буду? Хорошо, если приезжать будет, хотя Саша, наверняка, против будет. Вообще без неё своей жизни не представляю. Не понимаю, зачем жить.
- Да говорю же, она скоро вернётся, - попытался вновь поддержать меня Игорь.
- Согласен ли я на это? Во мне с Любой какая-то часть появилась, христианская, что ли, не знаю, как сказать точнее. И она игры эго отслеживает. Хочется, конечно, чтобы Люба со мной была, а что-то внутри говорит, что Диме лучше будет с отцом. И нужно, действительно, на него поработать.
- Как знать, может, не всегда плохо, когда не знаешь, что завтра будет? Как это, альбом в тысячный раз слушаешь, песня кончается, и ты уже знаешь, какие первые аккорды следующей песни будут. С одной стороны, это прикольно, когда настолько музыка въелась, с другой – когда-то должно надоесть.
- Хочешь поддержать меня, что надо радоваться переменам? – спросил я Игоря.
- Да я уверен, что всё хорошо будет. Как без перемен-то?
- Ну да, в «Справочнике» тоже сказано, что только когда в жизнь приходит неожиданное, она становится увлекательной.
- Интересно, какие ты ещё таланты раскроешь. Ведь не зря считается, что нужно душевную травму пережить, чтобы творить начать.
- А ты какую травму пережил, что писать начал? – спросил я.
- Одиночества. По-моему, это – очевидно. Как и ты. А дальше – уже по накатанной. Как-то только с вами начал чувствовать, что я не один. Пообщаешься с вами, и хочется на бумагу, грубо говоря, всё выложить. Я даже как-то заинтересованная сторона: интересно, что ты напишешь.
- Ну роман, наверное, про наш роман. Опять же непонятно, будет Люба приезжать или нет, и где я точку в этом романе поставлю.
- Да, думаю многие читатели не поверят, что такое бывает. Кто-то будет думать, где такие Любы ходят, ну или Лёши. Кто-то скажет: «Вот! Вот такие отношения я хочу! А не с этим алконавтом или дурой конченой…»
- Вот и сказочке конец… - вернул я Игоря на землю. – Да, реально нужно приложить усилия, чтобы умом не тронуться. И, конечно, отдаю должное сигаретам, алкоголю: сразу появилось желание что-то употребить. Что за мощь в них такая? Какую силу воли нужно иметь, чтобы не захотеть уйти от одиночества или в серьёзном стрессе посредством употребления?
- Ну ты всегда можешь ко мне обратиться.
- Знаю, Игорёк, знаю. Спасибо тебе. Ещё Лёнька, может быть, вернётся. Блин, опять где-то убыло, где-то прибыло. Столько нервов надо, чтобы жизнь прожить.
- У Любы же один из любимых ответов в «Справочнике», что стоит ли напрягаться, чтобы прожить несчастливую жизнь.
- Ну да, только считаешь, что всё грамотно делаешь, нигде не косячишь, и всё равно какая-то хрень происходит. И вот опять, я это всё «хренью» называю, а Димка – сейчас самый счастливый человек на Земле из-за этой хрени. Я даже сомневаться в Любе стал. Она сказала, что Диму любит больше, чем меня. Вот и думаю, любит ли она меня или это какое-то другое чувство. Неприятно.
- Да любит, конечно, - очень уверенно сказал Игорь. - Просто это же Люба. Ей вечно кого-то спасать надо, говорю же. Она себя сама собой перестанет считать, если где-то чем-то не пожертвует ради кого-то. Думаю, ей даже стыдно иногда бывает, когда она о себе думает, а не о ком-то. Она сама говорила, что ей стыдно всегда было, когда ей долг возвращали. Знаешь, если кто-то говорит, что все так делают, ну в смысле изменяют, о себе в первую очередь думают, я сразу Любу с тобой вспоминаю. И даже как-то жить хочется, зная, что есть нормальные люди. Что не все с ума сошли из-за денег, машин, шмоток, наркотиков, футбола, жратвы и всей этой фигни, от нормальных ценностей отвлекающей. Вот кто из тех, кто сейчас в паре скажет, что для него самое важное – это забота о счастье любимого человека? Все только себе, себе. Жалко, конечно, вас. Но, с другой стороны, я именно поэтому Любу и люблю, что она такая. И ты молодец, не злишься, не обижаешься, пытаешься себя поставить на место другого человека. Насколько редкое, настолько и нужное качество. Ну что, какие у тебя ближайшие планы? Не думал ещё?
- Помнишь мой афоризм, что хочешь насмешить Наполеона, расскажи ему о своих планах?
- Ну да, что у кого-то такие мелкие планы, что диву даёшься, - ответил Игорь.
- Думаю, любой женщине будет приятно, если признание в любви, ей посвящённое, будут в школе проходить. Понятно, что при жизни такое не происходит, но буду писать, всегда имея ввиду, что это Люба прочтёт. Ей моя поддержка нужна, чтобы она чувство вины особо не испытывала. Ей гораздо тяжелее, чем мне, думаю. Передо мной хоть такой тяжёлый выбор не стоит. Ну ладно, Игорёк, я понял, что тебе уже идти нужно. Давай, как завтра проснёшься, сразу ко мне заходи. Не знаю, усну ли сегодня, но буду очень тебя ждать.
- Хорошо, глупостей только не делай. Всё это нужно пережить, чтобы оказаться там, где ты будешь через какое-то время. Может, через какое-то время будешь всю эту ситуацию с улыбкой вспоминать. Урон, так сказать, не критический. Будет невмоготу, звони буди. Я как-то маму спросил, что для неё самое важное, она ответила, что лишь бы знать, что я живой и что всё со мной в порядке. Так и Люба с Димой живы-здоровы, радуйся этому.
- Ну да, спасибо, Игорёк. Спасибо тебе большое.
- Главное, что они в твоём сердце, а расстояния не так уж важны. Может, пришло время проверить все знания, которые ты получил. Посмотреть, как ты их усвоил. На деле... Я в тебя верю. Что-то, что тебе, да и Любе с Димой тоже, надо узнать, вы не узнали бы без этой разлуки. Если что, дыхательным упражнениям я тебя учил.
- Хорошо, спасибо тебе ещё раз. Давай, до завтра.
- Пока, Лёш. Если что звони.
Игорь ушёл, и я вернулся в квартиру. Вещей у Любы с Димой было немного, поэтому сборы не затянулись. Люба не принадлежала к числу женщин, которые каждый день носили что-то новое. Да и куда ей было выходить? За Димой в детский садик? Джинсы, пара футболок: вот всё, что она носила ежедневно. У Димы было вещей больше, чем у неё. Были у неё женский классический брючный костюм, пара платьев, пара юбок, но в такой одежде я видел её считанное количество раз. Когда я вошёл в комнату, оказалось, что они уже были собраны и просто ждали, когда я вернусь.
- Идите, сейчас я попрощаюсь и спущусь, - сказала Люба Саше с Димой.
Они попрощались со мной и ушли, а мы остались с ней одни, и какое-то время никто ничего не говорил, и мы просто понимающе смотрели друг на друга.
- Ну что ты там надумал? – прервала Люба молчание
- Зависит от того, что у нас дальше будет. Будем мы видеться или нет.
- Я ещё не решила. Прости. Я хочу, но Саша этого не захочет. А буду ездить, будет ненависть, обиды и всё, из этого вытекающее.
У Любы на глазах появились слёзы, и я тоже не удержался от слёз. Потом она опустилась на колени, взяла мои руки и начала их целовать. Я тоже опустился на колени и крепко, крепко обнял её.
- Обещай не делать глупости, - попросила меня Люба.
- Обещаю.
- Прости меня ещё раз.
- Хорошо. Я не злюсь и не обижаюсь. Понимаю, что так нужно. Главное, что мы любим друг друга.
- Люблю тебя, мой хороший.
- Я тоже люблю тебя.
- Я пошла.
- Хорошо. Иди.
Эпилог
Ты говорила, что журналы всегда начинаешь читать с конца. И нет-нет, да и заглянешь в конец книги, которую читаешь. Поэтому свой роман я начинаю с этого эпилога. Полного нежности и благодарности по отношению к тебе.
Ты ушла. Несколько минут назад. Что странно, пять строчек вверх я знаю, вернулась ли ты. Но сейчас я сижу один в своей квартире, такой пустой без тебя. Сижу перед компьютером и вбиваю слова, которые должны помочь понять тебе, сколько ты значишь для меня. Хотя, конечно, ты и так знаешь. Очень хочется написать стихотворение, но у меня нет к этому способностей. В своё время я прочитал, как ты и посоветовала мне, «Евгения Онегина», но говорить в рифму и классическим стихотворным размером не получилось. Не знаю, как будет с этим через какое-то время. Игоря интересует, какие ещё я открою таланты в себе. Если стану поэтом, буду рад, так как понимаю, почему Пушкин называл прозу «презренной».
Какой-то внутренний воин твердит, что нужно сражаться за своё счастье, и другого оружия, кроме слов, у меня нет. А другой кто-то внутри, бесконечно светлый и любящий, говорит, что иногда единственный способ победить – это сдаться. Каким будет синтез этих двух направлений?
Вот странно, если бы меня спросили десять, пять, год назад «Живёшь ли ты?», я бы ответил: «Живу и притом полной жизнью», но сейчас понимаю, что смысл жизни придала только ты. До тебя я не жил. И только любовь и желание о тебе заботиться сделали меня счастливым. А сколько я узнал с тобой. Каким глупцом был я без этих знаний. Всё, что есть в моей жизни – это ты. И сердце, которое ты помогла мне раскрыть, говорит, что самое главное для счастья у меня есть, так как я могу любить. Ну а любить тебя – удесятеряет это счастье. Сказал бы, что делает его бесконечным, но ты не согласишься с мной, поскольку не раз говорила, что без любви к Создателю все наши земные дела закончатся ерундой. За веру, которую ты в меня вселила и укрепила, тоже тебе огромное спасибо. Наверное, если бы было только одно слово, которое нужно было тебе сказать, это слово было «спасибо». Спасибо тебе за всё, что ты сделала и ещё сделаешь, находясь в моём сердце. Люблю тебя.