Ненависть

У ненависти розовые пальцы
младенцев, не родившихся вчера.
И личико натянуто на пяльцы
исколотого пулями двора.

В распахнутых глазах – всегда обида,
в руках – цветы, солоноватый хлеб,
и стигмы кровото;чат – не для вида,
сунь палец, убедишься, если слеп.

У ненависти тихая манера,
довольному её не различить.
Негромкий голосок – наждак по нервам,
а почерку завидуют врачи –

в нём каждый прочитает, что захочет,
а что хотеть – подскажет на ушко.
Она выходит, как бы между прочим,
из тьмы подвалов, из обломков школ,

берёт за горло, сдавливая стоны,
и бьёт под дых, и по хребту локтём.

У ненависти спрятаны погоны.
Она по первой записи - актёр.

И ты поддашься, точно, друг, поддашься!
Ей равных нет, её учила Смерть.
Копчёную броню высокой башни
покинешь, доброгневен, милосерд,
и ткнёшь перстом, и назовёшь Иуду...

Когда толпа оттопчется, мой друг,
ещё, надеюсь, жив и рядом буду.
Пройду к тебе по взрытому двору,

глаза закрою тем, кому не светит,
и сраму не имущим – спрячу срам.
И унесу тебя тайком от этих,
устроивших свой ша;баш у костра

простых людей, что в детские глазёнки
смотрели неотрывно и сдались.
У ненависти иглы очень то;нки.
Ей равных нет.
Её учила жизнь.