Многожёнство и блуд

Он долго жил; и постепенно
Стал превращаться в старика.
Шагать был вынужден степенно
Не узнавал издалека.

Но ясность мыслей сохранилась.
Любил, как раньше, диалог.
Душа, пока что, не стремилась
Туда, где ангелы и Бог.

Но знал, визит не за горами….
Ведь он давно не молодец.
Все про верёвку знают сами
Что у неё ведь есть конец.

Святых он знал лишь понаслышке.
 Не очень точно, про Завет
 Влез в интернет он кликом мышки,
Туда не нужен ведь билет.
 
На всякий случай с Моисея,
Решил разведку сделать он.
То, чем закончилась затея
Вдруг в голове раздался звон.

Ведь Моисей был двоеженцем!
Такого он совсем не ждал….
С двумя, и столько лет под солнцем?
Как ни крути, совсем не бал!

Все кошки ночью, точно серы.
А этих двух он так хотел!
Ласкал Сепфору он без меры,
То с эфиопкою потел.

Читает дальше, вот так штука!
И это вовсе не был смех.
Ведь докопалась же наука
Такое начал всё Ламех.

Он присмотрел соседку Аду.
Холостяком устал так жить!
Когда нагая шла по саду,
То всё пытался соблазнить.

Когда добился он успеха
Попалась Цилла на глаза!
Вошёл во вкус, и вот потеха,
Не смог нажать на тормоза.

И он под нашим ярким солнцем,
Про это Библия гласит!
Он станет первым многоженцем
Им в браке новый путь открыт.

Нагнал он страсть на Авраама.
Тот, от Ламеха не отстал!
Но то ещё была не драма
Иаков тоже подрастал!

Теперь как в омут с головою!
 А опыт стал его гарант.
Он двух сестёр в кровать с собою
 И их служанок. О гигант!

Исав, теперь смотря на брата
Промолвил; «Вот тебе и раз!
Так у меня не меньше хата!»
И столь вместительный матрас.
               
Глаз не сводил старик с экрана
«Ну что ты скажешь?  Ни фига!
 Для стольких жён нужна охрана
 Иначе вырастут рога!»

Читает дальше про Давида,
Подумать только, вот те на!
Пять жён, как будто бы для вида
Наложниц, целая стена.

Всех вместе, было восемнадцать!
Поди, кружилась голова….
Борьба с собой, какую мацать
Шептать которой, в ночь слова.

 А где же взять на всех кормёжки?
С жилищем можно так решать
Живут совместно эти крошки
Но в ночь одну всего, в кровать.

Иначе можно надорваться!
От непосильного труда.
И каждой надо дожидаться
Пока придёт к нему сюда.

Но тут старик воскликнул; «Боже!»
Притом завистливый был тон….
Он прочитал, мороз по коже!
Ведь сын Давида, Соломон,

Был совершеннейшим маньяком!
И жён имел, ядрена вошь.
Числом семьсот; не кукиш с маком!
Ведь в Библии не пишут ложь.

Но жён казалось маловато,
Ведь Соломон трудягой был!
И триста дам, теперь без свата
Их как наложниц он любил.

Притом,  не Думы, не Сената….
В своей стране он не имел!
Так далеко ещё до НАТО
О! красота, и он балдел!

Пол дня решал такую тему
Не пустовала чтоб, кровать!
Бродил он важно по гарему,
И выбирал, с кем будет спать.

Старик захлопнул книгу тут же!
Читать он дальше не хотел….
Обида грудь сдавила туже.
И вдруг в оценках стал он смел….

Мелькнула мысль осторожно
Один в гарем шагает, «Дай!»
А нам, простым, всё невозможно
Что ни хватись, «Не пожелай!»
 
И вспомнил он свои победы
Что ТАМ, ему сочтут за грех!
Они теперь сулили беды
Ведь не спасёт от них и бег.

Но старика вдруг осенило
«Ну, это как ещё смотреть!»
Есть то; его грехи скосило
Никак не меньше, аж на треть!

Когда он к близости стремился,
Как ни крути, тут не соврёшь!
Пролёты были, не добился….
Такое к делу не пришьёшь.
 
И он задумался внезапно.
Слегка быть может, покраснел.
Вся жизнь промчалась поэтапно
Ведя отсчёт амурных дел.

Сейчас хотел быть беспристрастным.
Он репетировал свой Суд.
 А приговор мог быть опасным
 Коль часть неправильно учтут.

Ведь не всегда он домогался!
Хотя кого имел потом!
И в том сейчас себе признался,
Бывал и сам в мешке котом!

Встречались шустрые особы.
Как будто шли с киношных лент.
Уже прошедшие все пробы!
Могли обставить всё в момент….

То не его, ЕЁ победа!
Ведь он был ею соблазнён….
И укреплялось его кредо
За это он не мог казнён.

Мировоззренье дам менялось.
Всё то, что чтили за любовь,
Как прыщ, внезапно рассосалось
В другом чтоб возродиться вновь!

Прошёл наив, ушли восторги,
Чужим, далёким был ей муж!
Она с собой закончит торги
И признаёт, не так он дюж.

Она ему отдала годы.
Давала что-то и другим!
ТЕ, пели ей, такие оды!
Хвала и честь тебе интим.