Семинар-6 - дневник

17.10.73
   Живу в общежитии. Двухкомнатная квартира на пятерых: в той трое и мы с Володей Ланчинским вдвоём. Девятый этаж. В комнате холодно – хорошо, что мороза нет, а то бы дуба давали. Но вместо мороза сырость, серость, слякоть, туман – промозгло всё. Настроение ниже нуля.
  Читал «Японскую новеллу» - очень оригинально, не похоже ни на что. Стиль меня удивляет – рубленые фразы и видимая бесстрастность изложения, даже, вроде, вялость – но от этого впечатление усиливается. Восклицаний почти нет. «Цветок персика и ветвь бамбука» - вообще, маленький шедевр.
  Переписывал цитаты из Кэнко-Хоси «Записки от скуки».
  Надо бы много всего написать – то времени нет, то желания. И потом, читать легче и приятнее, чем писать.
   Пришло письмо из литстудии с просьбой заполнить и отослать анкету. А у меня уж сердце ёкнуло – думал, что поступил. Пришло оно 11-го числа в деревню Ивановскую на старый адрес, а передал мне его Толя только 15-го. Теперь уже не надеюсь на ответ – сроки вышли. Опоздал. Но уверен, что когда-нибудь буду писать.
 
18.10.73
   Сюрприз! – Толя после обеда принёс новое письмо, а там фирменное приглашение на первое занятие литстудии в конференц-зале МГК ВЛКСМ. Сначала обрадовался – даже в носу защекотало и слеза выступила. Кстати, довольно часто от неожиданной радости глаза стало заволакивать слезой и шибать в нос – раньше этого не было. Нервишки сдают.
   Потом радость настолько переполнила, что стал благодарить Бога и судьбу, показал приглашение Ивану Антонычу с просьбой отпустить меня завтра с работы пораньше. Глупо улыбался, выказывая неестественность жестов и слов – мысли путались. Радость одуряет и оглупляет.
   Потом стало стыдно за эти эмоции – и радость утихла.
   Не надо было расслабляться, тем более, пока ещё ничего не ясно и всё равно в армию ухожу – всё это впустую.
   Сначала, при получении письма и ум радовался, и сердце, а потом ум начал стыдиться, злиться на себя, и радость осталась какая-то подсознательная, вялая, загнанная в угол.
   Ест меня червяк, что давно уже ничего путного не писал, а старые упражнения кажутся жалкими – столько вижу в них «дыр» - и больших, и маленьких, а «зашивать» не хочется, да и разучился, наверное.
   Жил я целый месяц в комнате один, когда Толя ездил в отпуск – мог бы и проникаться «радостью творчества», а ничуть не проникался – всё откладывал и находил веские оправдания. Читал, правда, и выписывал много, но ни радости от этого особой не получал, ни удовлетворения.
   Однако, положительный толчок мне это приглашение дало.