Валентин Уруков

ВАЛЕНТИН УРУКОВ
(1935 – 1978)


ВОЕННЫМ ЛЕТОМ

Июль медовый был на склоне
В тумане, на исходе дня,
Паслись невидимые кони,
Далёким боталом звеня.

Подол ракиты узколистой
Купала тёплая река,
И полон был печали чистой
Вечерний посвист кулика.

Тучнели росы и густели,
Трава от них белым-бела.
Скрипели где-то коростели,
И фыркали перепела.

Рыбачить было мне отрадно!
Потом среди родных полей,
Не торопясь, идти обратно
Со свяслом пёстрых пескарей.

Идти босым, русоголовым,
Девятилетним мужичком
С самостоятельным уловом
Шагать уверенным шажком.

Шагать и слышать в сердце трепет,
Что, может, девочка одна
Пускай на улице не встретит,
Так хоть посмотрит из окна.

Иду к избушке на горушке,
К родному крову моему,
И удивляюсь, что старушки
Вперёд меня спешат к нему.

И сразу – горем незнакомым
Крик из распахнутых дверей,
И встали слёзы в горле комом,
И уронил я пескарей…

Неужто что на фронте с папкой?
А может, с дядькой что с моим?
Обнявшись, плачут мамка с бабкой,
И ничего не нужно им.

Стою потерянно в сторонке,
А в этом плаче, в полумгле
Белеет листик похоронки
Перед родными на столе.

ПАМЯТЬ

На божничке, где икона
Встала накосо, врасшат,
Вместе с письмами погоны
С сорок третьего лежат.

А в сторонке от иконы,
На простенке меж окон –
Сам хозяин их законный
В гимнастёрке без погон.

Чуб навыпуск, бровь в изломе,
Синева в глазах густа.
На матерчатом шеломе
Пятипалая звезда.

В озорных глазах и добрых,
Напоённых синевой,
Отразился сам фотограф
У землянки фронтовой.

Мы нигде его не встретим –
Мужа, брата и отца.
Он остался в сорок третьем
По-над берегом Донца.

Он остался, распластался,
Не прикрыв усталых глаз,
И навек таким остался,
Как на карточке у нас.

Пусть живём не в ту эпоху,
Я икону не сниму –
Бабка молится не Богу.
А солдату своему.

***

Дожди своё отморосили.
Упал с берёз последний лист.
И снег,
Покрывший пол-России,
Как сон ребёнка,
Тих и чист.

Черны уснувшие деревья.
На окнах –
Инея слюда.
И ни следа во всей деревне,
И за деревней ни следа.

Пусть мне простится, что нарушу
Дороги белую межу.
Пройдусь.
Прокуренную душу
Глотком рассвета освежу.

Не получилось и не надо,
Они ещё придут – стихи…
Вот и за низенькой оградой
Поля безлюдны и тихи.

ЗАВЕЩАНИЕ

Не ставьте на могилу камень,
Когда иссякнет мой сосуд,
Когда меня вперёд ногами
На место скорбное снесут.
Не надо ни поминок громких,
Ни похоронных трубачей.
Пусть только кто-нибудь на хромке
Сыграет тихо, без речей.
И будет пухом мне сырая
Полынной горечи земля...
Пусть только кто-нибудь сыграет,
Едва мехами шевеля.
И пусть одна — из дальней дали -
Сто лет не будет умирать.
Ещё прошу вас, чтоб издали
Мою последнюю тетрадь.
Как будут птицы на отлёте,
Поля осенние тихи, —
Тогда вы ей и перешлите
Мои прощальные стихи.
Пусть ей расскажут строки эти,
Что вышло всё — не как хотел:
Любил всегда одну на свете,
Но и до той не долетел...